— История эта, — начал свой рассказ Мак Шонси, — произошла в Футванджере, в Черных Лесах. В этом небольшом городке жил некий величественный старец по имени Николя Жейбель. Он очень ловко мастерил механические игрушки, и они получались у него такими великолепными, что принесли мастеру славу и известность не только в его краях, а, пожалуй, даже и в масштабах Европы. Были, например, такие кролики, которые выпрыгивали из кочана капусты и шевелили ушами. Кошки умывали лапками мордочки и тоже шевелили ушами, но делали это так естественно, что живые собаки приходили в ярость и набрасывались на них. Куколки делали изящные реверансы и жеманно говорили: «Доброе утро. Как вы поживаете?» Некоторые из них могли напевать песенки хрустальным голоском.
Николя Жейбель был не просто механик, он был артист. К своему делу он относился не только с аккуратностью мастера, но со страстью маньяка. В его лавке много было забавных игрушек, которые не предназначались для продажи. Эти игрушки были им сделаны в порыве творчества. Механический осел мог шагать быстрее, чем настоящий осел, в течение двух часов. Он шагал без всякой помощи и управления со стороны, единственно благодаря хитроумному электрическому приводному устройству. Птичка взлетала, делала несколько кругов в воздухе и приземлялась точно на то место, с которого взлетала. Скелет, болтающийся на виселице, отплясывал в воздухе под веселый наигрыш волынки. Кукла ростом со взрослую женщину играла на скрипке. Кукла в одежде мужчины курила трубку и хлестала пиво так, что троим студентам за ней было не угнаться.
Как говорили в городке, Жейбель мог бы сделать куклу, умеющую подражать в точности поведению порядочного господина. Николя Жейбель тоже слышал такие разговоры, и соблазн осуществить эти предположения был очень велик.
У одного из друзей Жейбеля, у молодого доктора Фоллена был маленький ребенок. На его двухлетие родители решили собрать гостей на бал. Старый Жейбель и его дочь Ольга тоже получили приглашение.
На следующий день после этого праздничного события к Ольге зашли ее подруги. Девушки разговорились и под впечатлением прошедшего бала стали обсуждать молодых людей, своих бальных кавалеров. Старый Жейбель сидел в уголке гостиной и, не замечаемый девицами, читал газету.
— Мужчины танцуют с каждым разом все хуже, — заявила одна из подруг.
— Да! А те, которые думают, что они умеют танцевать, приглашают нас с таким видом, словно делают нам бог весть какое одолжение, — откликнулась вторая девушка.
Третья девица добавила:
— А как они разговаривают? Да просто чушь несут! И уж заранее все знаешь, что они могут сказать: «О, как вы очаровательны сегодня!.. Ваше платье вам очень к лицу… Ах, как жарко, для этого времени года… Вы часто бываете в Вене?.. Вам нравится музыка Вагнера?..» Ну что бы им выдумать что-нибудь новенькое!
Еще одна из девушек имела что сказать:
— Мне совершенно неважно, что говорит мой кавалер, если он хорошо танцует. Я даже и не слушаю. Пусть он глуп, лишь бы умел танцевать.
— Глупость это их самое распространенное качество, — промолвила довольно сухопарая девица.
— Нет-нет, я хожу на балы, чтобы танцевать, — продолжила свою мысль любительница танцев. — Все, что мне требуется от кавалера, это, чтобы он меня уверенно и крепко держал и не уставал танцевать раньше меня.
— Тебя бы, наверно, устроил робот?
— Браво! — весело закричали со всех сторон. — Вот это идея!.. Механический танцор, танцующий без устали!
Восторженные девушки наперебой стали составлять перечень качеств, вменяемых роботу.
— Не издеваться над нами и не наступать на ноги…
— Не мять платье…
— Танцевать в такт с музыкой…
— Не потеть и не обтирать лицо после танца…
— Не отдыхать от танцев в буфете…
— Да поставьте вы ему в живот фонограф, чтобы он молол обычный вздор наших кавалеров, так вы его от них ни за что и не отличите!..
— Если не считать, что он будет любезнее, чем живой, — заключила сухопарая девица.
Старый Жейбель слушал внимательно болтовню девушек, оторвавшись от чтения, но когда одна из подруг взглянула в его сторону, он быстро спрятался за листом газеты. Когда подруги Ольги ушли, он отправился в свою мастерскую.
За обедом старик расспрашивал свою дочь о танцах и танцорах, о репликах, которыми обмениваются во время танца, о современных танцевальных па, словом обо всем, что имеет отношение к балам.
В течение двух недель Николя Жейбель почти не вылезал из мастерской. Он был очень сосредоточен, стал довольно нервозным и напряженным. Но временами он вдруг разражался смехом, как бы предвкушая эффект от той шутки, которую он готовит обществу и которая пока известна только ему одному.
Спустя месяц богатейший лесоторговец Венцель решил устроить бал в честь помолвки своей племянницы. Жейбель и его дочь Ольга тоже получили приглашение.
В день бала Ольга, не дождавшись отца, пошла к нему в мастерскую, чтобы поторопить его. На ее стук в дверь Жейбель вышел в рабочем наряде, взволнованный, но радостный. Он попросил дочь, не дожидаясь его, отправляться на бал.
— Я приду позже, — сказал он. — Мне нужно кое-что срочно доделать.
Ольга, выслушав слова отца, хотела идти, но он ее окликнул:
— Скажи своим подругам, что я им привезу идеального кавалера, вежливого, любезного и прекрасного танцора. Они будут довольны.
Он засмеялся и закрыл дверь мастерской.
Обычно Николя Жейбель держал свои проекты в тайне, но сейчас Ольга почти угадала из слов отца его затею и сообщила подругам, что он готовит им сюрприз. Это известие скоро распространилось среди гостей, и прибытия старого Жейбеля все ожидали с нетерпением.
Когда раздался стук колес на улице, все разговоры разом умолкли. Сам Венцель бросился встречать гостя. Вскоре он вернулся в гостиную и громогласно объявил:
— Господин Жейбель… и его друг!
Николя Жейбель и «его друг» вошли в гостиную и остановились, окруженные смеющимися, восторженными гостями.
— Господа и дамы, позвольте представить вам моего друга, лейтенанта Фрица. Дорогой друг, поклонитесь этим дамам и господам.
Он положил руку на плечо молодого человека, как бы ободряя его, и офицер отвесил глубокий поклон присутствующим, причем наблюдательный взгляд мог уловить некоторую жесткость его движений. Более неприятным был хриплый звук, сопроводивший этот поклон, потому что этот хрип слегка походил на тот, который издают умирающие. Впрочем, ликующей публике было не до этих тонкостей.
Молодой офицер военным шагом пошел по залу. Старый Жейбель шагал рядом с ним, держа его под руку. Ходьба, как видно, не относилась к числу любимых занятий лейтенанта Фрица, скорее всего он предпочитал танцы.
— Пока мне удалось обучить моего молодого друга только одному танцу, — заявил Жейбель. — Он танцует вальс, но зато уж танцует его блестяще. Кто из вас, юные дамы, согласится на первый вальс моего протеже? У него исключительное чувство ритма, он никогда не устает, он не позволит себе даже намека на неуважение к своей даме, он не сделает ни одной морщинки на бальном платье партнерши, его руки будут держать девушку в танце с той силой, которую она сочтет для себя наиболее приемлемой, а скорость его вальсирования будет соразмерной ее желанию. Во время танца этот кавалер умеет изящно поддерживать разговор, а головокружение ему вообще не знакомо… Ну, Фриц, а теперь говорите самостоятельно.
Старик повернул одну из пуговиц на мундире лейтенанта. Фриц раскрыл рот и в шутливом тоне начал произносить слова, которые, казалось, рождались у него в затылке:
— Могу ли я иметь удовольствие…
Его рот закрылся, слегка щелкнув.
Вне всякого сомнения молодой офицер произвел огромное впечатление на присутствующих, но ни одна из девушек не осмеливалась на танец с ним. Они бросали быстрые взгляды на восковое лицо этого кавалера, на его пристально смотрящие глаза, на его неподвижную улыбку, но, очевидно, эти достоинства недостаточно соблазнили их, чтобы они могли преодолеть свое смущение и нерешительность.
Жейбель обратился к девушке, которая тогда у него в доме при обсуждении достоинств молодых танцоров заявила о себе, как о страстной любительнице танцев.
— Не видите ли вы перед собой, мадемуазель, идеального кавалера, о котором мечтали? Уж вам-то стоит испробовать его способности.
Эта юная красавица была отважной и обожала шалости. Венцель тоже поддержал Жейбеля, и девушка согласилась.
Старик поставил танцора в надлежащую позицию: правая рука легла на талию девушки и держала ее надежно, восковые пальцы левой руки взяли нежную девическую ручку. Старый мастер, сотворивший этого воскового человека, объяснил девушке, как она должна регулировать скорость вальсирования и как она могла остановить танцора, когда устанет.
— Он будет кружить вас, обходя полный круг по залу. Смотрите, чтобы никто не столкнулся с вами и не помешал движению вашего партнера.
Оркестр заиграл вальс, и старый Жейбель включил механизм своей куклы. Аннетта и ее странный кавалер начали танцевать.
Все гости, застыв на месте, внимательно следили за первыми па танцующих. Кавалер Аннетты танцевал безупречно. Он держал свою даму, прижав ее к себе ровно настолько, насколько требовали правила приличия, равномерно кружил ее и время от времени бросал довольно пронзительным голосом отрывистые реплики, оставляя паузы для предполагаемых ответов.
— Как вы очаровательны сегодня… Какой прелестный вечер… Вы мне подарите еще один танец? Я надеюсь, что да? Не будьте жестокой… Ах, как легко вальсировать с вами… Я мог бы кружиться с вами вечно… Вы уже обедали?..
Аннетта шутливо отвечала своему необычному партнеру, у нее исчезла нервная скованность, которую она все-таки испытывала поначалу, словом, она приняла игру:
— Вы просто прелесть… Я тоже могла бы с вами кружиться всю жизнь!
Мало-помалу все гости Венцеля включились в эту игру. Пара за парой выходила в круг, и вскоре все гости закружились в вальсе. Николя Жейбель созерцал этот спектакль с гордым чувством победителя.
Хозяин подошел к нему и что-то сказал на ухо. Жейбель улыбнулся, качнул утвердительно головой, и они незаметно удалились.
Собственно говоря, хозяин просто пригласил старого Жейбеля посидеть с ним в уютном кабинете, выпить пива и выкурить трубочку.
— Пусть молодежь развлекается, это их праздник.
Тем временем идеальный кавалер кружил Аннетту, постепенно ускоряя ритм. Девушка ослабила гайку, регулирующую скорость, и партнер закружил ее в стремительном вихре вальса. Остальные парочки, не выдерживая бешеного ритма, одна за другой выходили из круга. Вскоре одна лишь Аннетта вальсировала в объятиях робота. Вальс уже стал неистовым, смычки музыкантов не могли работать с такой скоростью. Музыканты оставили свои инструменты и пристально наблюдали за танцующими. Кое-кто из зрителей еще продолжал подшучивать над стремительным танцем одинокой пары, но более взрослые люди начали беспокоиться.
— Аннетта! — воскликнула одна молодая дама, — остановитесь, вы переутомитесь, у вас сил не хватит!
Аннетта ничего не ответила. Одна из девушек, разглядевшая смертельно бледное лицо Аннетты, вскрикнула в ужасе:
— Она в обмороке!
Один из мужчин кинулся остановить автоматического танцора, но тот, сбил его с ног и ушиб ему щеку. Казалось, ничто не могло остановить этого адского танцора.
К несчастью, в зале не оказалось никого, кто сохранил бы хладнокровие и посоветовал действовать сообща и обдуманно. Потом уже, когда события этого бала остались в прошлом, гости Венцеля рассудили, что если бы все тогда не поддались панике, а действовали хладнокровно, можно было легко остановить этот кошмарный танец. Но в тот момент вся обстановка не способствовала спокойному осмыслению: женщины были взвинчены до предела, мужчины выкрикивали друг другу противоречивые советы. В результате поступали опрометчиво, пытались кулаками успокоить железного танцора, но сделали еще хуже, потому что оттеснили его из свободного пространства, и он стал вместе со своей жертвой биться о стены и мебель. Струйка крови показалась изо рта девушки и потекла на ее белое платье. Зрелище было ужасное. Женщины стали падать в обморок или с воплями выбегать из зала.
Наконец нашлась разумная голова.
— Надо отыскать Жейбеля!
Никто не заметил, когда ушел старик. Никто не знал, где его искать. Бросились на поиски. Часть гостей столпилась у входа в зал и со страхом наблюдала за происходящим. Раздавался равномерный стук каблуков железного танцора, слышались глухие удары тел о мебель. Событие становилось с каждой минутой ужаснее.
Лейтенант Фриц сопровождал эти кошмарные действия идиотскими репликами.
— Как вы очаровательны сегодня… Не будьте такой жестокой… Как приятно вальсировать с вами… Я мог бы кружиться так вечно…
Жейбеля разыскивали всюду, кроме того места, где его могли бы найти. Обыскали каждую комнату в доме. Кто-то побежал в дом Жейбеля, терял там драгоценные минуты, чтобы узнать в конце концов от глуховатой старухи-служанки, что хозяин не возвращался.
Наконец, обратили внимание, что нет и Венцеля, и тогда только вспомнили о маленьком флигеле в саду, где был его кабинет.
Узнав о происшествии, Жейбель страшно побледнел и бросился на улицу. Венцель побежал за ним. Они пробились сквозь толпу у входа в зал и закрыли за собой дверь.
Наиболее любопытные, напрягая слух, расслышали приглушенные голоса, быстрые шаги, обмен короткими репликами, молчание, новые реплики…
Когда дверь зала отворилась, кое-кто из гостей ринулся туда, но широкие плечи Венцеля преградили дорогу. Он обратился к двум более взрослым мужчинам:
— Попрошу вас и вас, Беклер.
Голос Венцеля казался спокойным, но лицо его было смертельно бледным.
— Остальных я прошу удалиться… Постарайтесь увести поскорее всех женщин.
С того печального дня старый Жейбель мастерил одних только кроликов, выскакивающих из кочанов капусты, или кошечек, умывающих лапками свои мордочки.