У губернатора в кабинете собрались: начальник областной милиции генерал-майор милиции Прохоров, прокурор области Петриков и двое в штатском из ФСБ, которые представились так невнятно, что Климов даже не расслышал их фамилии. Совещание начал губернатор:

— Так вот, господа, неприятная история, понимаешь, получается. На даче Сапога, то есть я хотел сказать Сапожникова, известного криминального авторитета, погибают мой заместитель и зампрокурора города. У людей первый же вопрос — а что они там делали, если на даче была пьянка? И журналюги уже начинают строить разные версии.

— Ну, я не знаю, что там делал ваш зам, Семен Викторович, а насчет Пархоменко могу сказать совершенно определенно — он был при исполнении своих служебных обязанностей, — сказал Петриков.

— Так у него что, служебные обязанности такие — водку жрать и баб трахать? Ты это как народу объяснишь? — посмотрел на него губернатор.

— Он водку не пил и баб там не трахал.

Прохоров расхохотался.

— Сейчас прокуратура представит нам справку, что Ростик был язвенником и импотентом, поэтому не мог ни водку пить, ни баб трахать.

Прокурор зло взглянул на начальника милиции.

— Посмотрел бы я на тебя, если кто-то из твоих подчиненных вот таким макаром тебя подставил. Как бы ты выкручивался, а?

Климов счёл необходимым вмешаться:

— Господа, прекратите. Надо расследовать, кто совершил нападение. Кому это было выгодно. Ведь, обратите внимание, убили не Сапога, а моего зама и зама прокурора. Здесь есть о чем подумать.

Посмотрев на людей в штатском, спросил:

— Может это политический теракт? Возможно, речь идет о ликвидации представителей власти? Возможно, и на меня уже охота началась?

Один в штатском пожал плечами:

— Никакого теракта нет. Речь идет явно о криминальной разборке. Сапог залез под скамейку, вот его и не заметили. А ваших двоих, возможно, случайно шлепнули. Одиннадцать охранников погибло, ваших двое, пятеро в больнице. Кстати, утром один скончался. Итого четырнадцать убитых. Нападающих было трое, причем в масках.

— Не ваших, а наших! Погибли честные, порядочные люди, много сделавшие для области.

Эти люди в штатском раздражали губернатора. Он не сомневался, что они накопили на него компромат, но всё равно использовать против него эти материалы им не позволят. «Чистят их контору, чистят, да всё никак не вычистят», — зло подумал он и спросил:

— Но какая-то версия есть? Кто напал, с какой целью?

— Известно, что в последнее время у Сапога осложнились отношения с московскими, — ответил один из в штатском с явной неохотой. — Они хотят получить завод «Импульс», а Сапог тоже борется за него.

Начальник милиции изумился:

— А зачем Сапогу завод «Импульс»? Он-то какое имеет отношение к заводу?

— У Сапога уже есть заказ на большую партию заводской продукции.

— На электрические мясорубки, что ли?

— Завод выпускает не только ширпотреб, но и военную технику.

Губернатор недоверчиво спросил:

— Постойте, а военная техника зачем Сапогу? Его бандитам и автоматов достаточно. Здесь что-то не так.

Человек в штатском хмуро взглянул на губернатора.

— Всё так. Сапог планирует заняться поставками оружия за рубеж. А московские авторитеты против. Сами хотят поставлять. Одна из версий — расправа московских с упрямым Сапогом.

Губернатор покачал головой:

— Этого нам только не хватало. Все остальные двадцать четыре удовольствия мы уже имеем. А прокуратура что скажет?

— В этом аспекте мы вопрос ещё не прорабатывали.

— Так проработайте. В эту версию хорошо вписывается другая, так сказать, подверсия. Мой зам и ваш зам приехали к Сапогу по поводу аукциона по продаже завода и случайно, повторяю, случайно, попали в эту катавасию.

— Хорошая версия. И единственно правильная, — сказал Прохоров и обратился к людям в штатском:

— А вы как считаете?

— Нашего интереса в этой истории нет, — произнес один из представителей ФСБ, и, внимательно обведя всех взглядом, добавил. — Пока нет.

«Довыпендриваешься скоро», — подумал губернатор, посмотрев на него, и вслух сказал:

— Ну, ладно. Раз вопросов нет, будем закругляться. Надо наметить план мероприятий в связи с этим делом и представить журналистам нашу общую позицию для информирования общественности.

После окончания совещания, все встали и направились к выходу. Губернатор остановил Прохорова:

— Иваныч, а ты задержись, небольшой разговор есть.

Начальник милиции снова сел за стол, а губернатор, кивнув на двери, сказал:

— Видишь, как эти ведут себя. А взгляды-то какие нехорошие! Будь их воля — взяли бы нас в свои подвалы…

— Взять бы взяли, да не довели бы. По дороге бы шлепнули.

— Да, будь их власть, они бы столько народу положили! Но мы им власть не отдадим, она народом нам вручена.

— Каким народом? Тем народом, который терпит пьяного президента, обещавшего правовое государство, а создавшего со своими подручными общество безумной коррупции и организованной преступности?

— Ты не на митинге, слишком не расходись! Ты уверен, что фээсбешники не прицепили где-нибудь у меня в кабинете микрофон?

Прохоров махнул рукой:

— Времена КГБ безвозвратно прошли, эти ребята уже не могут того, что могли раньше. Они никогда уже не смогут вернуть себе былую власть.

— Ты зря так уверен, они ещё могут вернуться. При таком бардаке, как сейчас в стране, сам народ заскучает по твердой руке. Ну, да ладно, я не об этом. Не выходит у меня из головы эта история с пиарщиками. Они все время твердят, что к этой девке не приставали, а наоборот, это она их начала оскорблять. Что-то в этой истории не так. Эти пиарщики улетели в Москву и, видимо, там сделали нам такую рекламу, что никто из их братии не хочет заключать с нами договор. А выборы-то на носу! Может и впрямь это чья-то просчитанная провокация?

— Так мы же проверяли: эта девица действительно шла с занятий домой. Немного задержалась в училище в библиотеке и прямым ходом домой. Парень действительно демобилизовался из армии, ещё месяца не прошло. Ищет работу. Перед этой историей заходил в автотранспортную контору насчет приема на работу. Вышел оттуда и пошел дальше. То есть зацепиться не за что, всё сходится буквально по минутам. Я считаю, что здесь все чисто. Врут эти пиарщики. Да и профессия у них такая — врать.

— Может быть, и врут, но как-то неумело. А ведь врать-то, действительно, их профессия. Неужели ничего лучшего им в голову не пришло?

— Да ляпнули сгоряча про провокацию, а потом уже деваться некуда, вот и начали сочинять на ходу. Как говорится, и на старуху бывает проруха.

— Ну, ладно. Пусть будет так. Не забудь, сегодня вечером совещание по борьбе с преступностью.

Прохоров встал из-за стола и, вспомнив, сказал:

— Кстати, я уже подготовил статистику преступлений.

— Криминальная обстановка улучшилась на сколько процентов?

— На десять.

— Сделай девять и семь десятых. Учишь вас, учишь, а вы все норовите круглыми числами оперировать.

— Будь сделано.

После ухода Прохорова губернатор, немного поразмышляв, позвонил Сапогу:

— Алло, Леня? Ну, как, отошел уже от нападения?

— Выясню, кто это сделал — порву на куски.

— Есть одна версия и очень правдоподобная.

— Кто?

— А ты пораскинь мозгами. Ты с кем сцепился из-за завода «Импульс»?

— Ах ты, мать твою… А мне даже в голову не пришло. Ну, курва Гриня, ну, паскуда, подожди… Он же мне ещё в последнем телефонном разговоре так и сказал, мол, «большую ошибку делаешь». Какой же я мудак, не сообразил, что к чему!

— Ладно, я тебе ничего не говорил и ты от тебя ничего не слышал.

— Семен, я тебе навек благодарен. Будь спок, за мною не пропадет.

— Ты, Леня, сделай мне такое одолжение. Эту историю с нашими пиарщиками знаешь?

Сапог засмеялся:

— Так кто же эту историю в городе не знает?

— Мне кажется, там не всё так чисто. Ты покопай эту девку и пацана. Поспрашивай их, как ты это умеешь.

— Ну, хорошо, какие проблемы. Пошлю своих пацанов, пусть разберутся.

— Вот и чудненько. Ну, пока.

По облезлой лестнице пятиэтажной хрущобки, стены которой были испещрены гнусными рисунками и надписями с матюгами, поднимался Сергей с букетиком цветов. Он шёл к Ксении с надеждой помириться. Они только несколько раз встречались, но она настолько притягивала его к себе, что он ни о чём другом не мог думать. Даже родители заметили, что с сыном происходит что-то неладное, и опытная деревенская знахарка Ефросинья поставила диагноз — приворотили парня. Однако Сергей снять приворот не желал, уже очень этот приворот был для него дорог и, купив букетик цветов на деньги, которые дала ему мать на проезд, он шёл к предмету своей любви вымолить прощение.

Перед дверью с облупившейся краской на третьем этаже он остановился и позвонил. Из-за двери раздался старушечий голос:

— Кто там?

Пытаясь утихомирить сердце, выскакивающее из груди, он, сглотнув пересохшим горлом слюну, ответил:

— Это я, Вера Карповна, Сергей.

Вера Карповна открыла дверь, не снимая цепочку, и подозрительно посмотрела в щель. Узнав Сергея, она, обрадовавшись, открыла дверь:

— Сереженька, входи дорогой. Я Ксюшу всё время спрашиваю, куда это Сережа пропал, а она все отмалчивается. Заходи, милый, как хорошо, что ты пришел. А мне как раз надо лампочку в туалете вкрутить. Понимаешь, перегорела, проклятая. А я её дней десять назад как купила. Всюду жульё, подсунули мне какую-то дрянь.

У Сергея отлегло от сердца, и он зашёл в узкую маленькую прихожую, в которой сразу же стало тесно. Вера Карповна забрала у него букетик, и дала ему лампочку:

— Иди, вкручивай лампочку, а я букетик поставлю в вазочку. Вот Ксюша придет, радоваться будет.

— Прямо уж так и радоваться!

— А как же! Сейчас парни, сам знаешь, какие — кто пьет, кто колется. Нормальных мало. А ты деревенский, не испорченный, такие на улице не валяются. А она девка-то молодая, пригожая. Каждый обидеть может. А когда будет рядом такой парень как ты, уже просто так и не обидишь.

Вера Карповна ласково его похлопала ладошкой по широкой груди.

— Вишь, какой! Наш, деревенский. А то, что размолвка между вами вышла, так чего не бывает. Надо быть снисходительными друг к другу. Ну, давай, иди лампочку вкрути, а я тебя сейчас покормлю. Жареную картошечку на сале с яичницей будешь? Я сейчас тебе пожарю.

— Не надо, Вера Карповна. Я не голодный.

— Не выдумывай. Я сейчас быстренько. А у меня и рюмочка найдется. С моих именин полбутылки водки осталось. Уже полгода стоит, но водка, сам знаешь, не киснет. А скоро и Ксюша придет. Мы теперь с продуктами, ей на днях родители из деревни передали.

Вера Карповна засеменила в комнату, поставила букетик цветов в вазу и пошла на кухню, готовить кушать Сергею. Вскоре перед Сергеем на столе стояла большая тарелка с жареной на сале картошкой, залитой яйцами, салат из помидоров и огурцов, заправленных деревенским неочищенным подсолнечным маслом и начатая бутылка водки. Вера Карповна налила ему стопку водки:

— Выпей, милок, за мое здоровье. А то сердце стало пошаливать. Хорошо, что Ксюша со мной живет. Вот хочу на нее завещание составить на эту квартиру. Квартира-то у меня приватизированная. А Ксюша меня хотя бы по-человечески похоронит. Хорошая она девушка, Сереженька.

— Вы, Вера Карповна, ещё держитесь молодцом. Что это вы вдруг о смерти заговорили?

Он поднял рюмку:

— Дай вам Бог здоровья, Вера Карповна, и чтобы ещё лет двадцать минимум прожили бы в добром здравии!

— Ну, дай-то Бог! Я не возражаю. А может, ещё деток ваших воспитывать буду.

Сергей выпил и только начал закусывать, как в прихожей хлопнула входная дверь.

— А вот и Ксюша пришла, — обрадовалась Вера Карповна.

Он засеменила в прихожую, в которой Ксения снимала туфли и надевала тапочки.

— Как вкусно жареной картошкой пахнет, — услышал Сергей голосок Ксении, и сердце его опять тревожно забилось. — А я такая голодная! Я сегодня сдала последний экзамен. И так удачно получилось — только вчера сидела над этой темой, а она попалась мне в билете!

— Вот и хорошо! А у нас гость. Знаешь кто?

— Ой, папа приехал? — радостно воскликнула Ксения.

Она быстро прошла в комнату, а ей на встречу из-за стола поднимался смущенный Сергей. Улыбка сбежала с лица Ксении, и её глаза зло сузились.

— А этот что у нас делает? — агрессивно сказала Ксения. — Мою картошку жрёт? Да ещё с яйцами? Столовая ему здесь, что ли? Убирайся сейчас же!

Вера Карповна растерялась:

— Ксюша, зачем же ты так? Сереженька тебе цветы принес, мириться пришел…

Ксения, не слушая её, прошла в другую комнату и в сердцах хлопнула дверью. Вера Карповна, не ожидавшая такого приступа ярости, вздрогнула от хлопка двери, а Сергей встал и направился в прихожую с явным намерением уйти. Но Вера Карповна схватила его за рукав:

— Постой, не уходи. Я сейчас пойду с ней поговорю.

— Не надо, Вера Карповна. Я ухожу.

Вера Карповна просительно сказала:

— Ну, постой, не уходи. Не надо. Ради меня. Ты можешь немножко посидеть? Я сейчас пойду с ней поговорю. Почему вы, молодые, такие глупые?

Насильно усадив Сергея на стул, Вера Карповна поспешила в комнату, где закрылась Ксения. Она сидела на старенькой тахте, служащей ей кроватью, и, закрыв лицо руками, тихо плакала. Вера Карповна села рядом и погладила её по голове.

— Ну, чего ты так, девонька моя? Разве так можно? Человек пришел к тебе мириться, а ты его так оскорбляешь. Так ведь нельзя! Если ты хочешь, чтобы люди к тебе хорошо относились, относись и ты к ним так. А ты его выгоняешь.

Из-под ладоней Ксении закапали слезы.

— Ну, хватит, девочка моя. Слышишь, хватит.

Вера Карповна подняла её голову и платочком начала вытирать ей слёзы. Ксения, всхлипывая, сказала:

— Я сама не знаю, как у меня это получилось. Не сдержалась. Я, наверное, очень злая.

Вера Карповна, притянув Ксению к себе, положила к себе на колени её голову, и погладила её по плечу.

— Ничего страшного. Мало ли что бывает. Идем, деточка, я помирю вас.

— Не пойду.

— Тогда я его сюда позову, — сказала Вера Карповна и попыталась встать, но Ксения удерживала её:

— Не хочу, не надо.

Вера Карповна сердито отбросила её руку.

— Ну, и упрямая же, девка! Хочу, не хочу! Так ты ни с кем ужиться не сможешь.

Встав, она открыла дверь в большую комнату и удивленно огляделась. Сергея в комнате не было. Сердито посмотрев на Ксению, сказала:

— Вот и тот такой же! Ведь сказала же ему, чтобы он не уходил! Тьфу! Два придурка каких-то. Они сорятся, а я должна то одного уговаривать, то другую.

Ксения всхлипывала, и у неё опять потекли слёзы.

— К психиатру тебе нужно, — сердито сказала Вера Карповна. — Такой парень хороший, а она ещё носом крутит. Вот таким и попадаются пьяницы, наркоманы, а потом всю жизнь мучаются. Думают, они умнее всех, а потом бегают по городу, разыскивают — под каким забором их пьяные мужья валяются. Вот дура какая, прости меня Господи!

Она перекрестилась, и в этот момент раздался длинный настойчивый звонок в дверь. Вера Карповна, вздрогнув от неожиданности, радостно засеменила к входной двери.

— Вернулся, голубчик! Хоть один из двоих умным оказался, — говорила она на ходу и, не спрашивая, кто звонит, радостно открыла дверь. Но её радость сменилась удивлением — перед ней стояли двое наголо бритых крепких парней в черных кожаных куртках, и спортивных темно-синих штанах.

— Бабаня, Ксюша дома? — спросил один из них.

— Нет её дома. А вам она зачем? — сердито спросила Вера Карповна, оглядывая парней. В это время в прихожую, вытирая глаза, заглянула Ксения. Один из парней сказал:

— А врать-то, бабаня, нехорошо. Пойдешь с нами, Ксюша.

— Никуда я с вами не пойду! Я вас не знаю, — испуганно сказала Ксения.

Вера Карповна, пытаясь закрыть двери, сердито вторила ей:

— Никуда она не пойдет! Я сейчас милицию позову. А ну, уходите быстро.

Один из парней, усмехнувшись, толкнул Веру Карповну и та, отлетев к стене, упала на пол.

— Вот ведьма-то, старушка — божий одуванчик, а ещё с гонором, — сказал он и быстро шагнул к Ксении, бросившейся поднимать Веру Карповну. Он схватил её за руку, притянул к себе и, зажав ей одной рукой рот, второй обхватил за талию и поволок к двери. Второй парень захватил руку Ксении, которой она пыталась отбиться, и они вдвоем потащили её по лестнице вниз. Вера Карповна с трудом поднялась с пола и побежала в комнату к телефону. Набрала 02, но, услышав короткие гудки, распахнула окно и истошно закричала:

— Помогите, люди, помогите… Убивают…

В доме начали открываться окна, и высунувшиеся в них люди вертели головами, пытаясь определить, кто и откуда кричит. А Вера Карповна продолжала кричать:

— Звоните в милицию! Люди, помогите… Спасите…

Сергей стоял недалеко на автобусной остановке. Услышав крики, он посмотрел на дом и увидел в окне Веру Карповну. Из подъезда двое парней вытаскивали Ксению и тащили к стоящему недалеко черному джипу. Сергей стремглав бросился ей на помощь. Парни уже затаскивали Ксению в машину и один из них, зажимавший ей рот, убрал руку, которую тотчас же Ксения укусила. Парень вскрикнул и ударил её по лицу, разбив ей губы и нос. По лицу Ксении потекла кровь и Сергей, напрягая все силы, мчался ей на помощь. Приблизившись на достаточное расстояние, он чуть было не прыгнул, но мысль о том, что его удар может передаться и Ксюше, его остановила. Сделав ещё один рывок, Сергей выбросил ногу в правую почку бандита, стоящего к нему спиной, и тот, не будучи в состоянии даже вскрикнуть, глотая открытым ртом воздух, отпустил Ксению и начал медленно опускаться на землю. Сергей, схватив его за шиворот, отбросил от машины на тротуар, открывая Ксению и другого нападающего. Быстро схватив Ксению за руку, Сергей вытащил её, наполовину уже затянутую в машину, и оттолкнул в сторону. Второй бандит за это время успел сконцентрироваться и выбросил кулак, целясь Сергею в лицо. Однако тот, выставив блок левой рукой, поймал локтем его кулак, и нападавший взвыл от боли, разбив себе костяшки и вывихнув кисть руки. В этот момент кулак Сергея врезался ему в лицо, ломая нос и превращая губы в кровавое месиво. Бандит, отброшенный этим ударом к борту джипа, с залитым кровью лицом, теряя сознание, сполз по борту машины на землю.

Водитель джипа, выскочив из машины, обежал её и, выхватив большой нож с зазубренным лезвием, приближался к Сергею. Сергей, криво усмехнувшись, мрачно смотрел в глаза приближающегося противника, и тот несколько замешкался, не решаясь напасть. По тому, как он держал нож, Сергей определил, что тот был, по-видимому, простым хулиганом. Невольно он вспомнил другой поединок, участником которого он был. В морской пехоте, где Сергей служил в разведроте, рукопашному бою их учил лично капитан Василий Буланов, известный специалист в этой области. Сергей считался одним из лучших в роте в этом деле и проиграл в спарринге единственный раз. Притом проиграл девушке по имени Лена. Две девушки в чине старших лейтенантов были прикреплены к их роте, и чем они занимались — никому не было известно. Девушки были стройные, красивые и элегантные. Форма, очевидно пошитая в генеральском ателье, сидела на них так, как будто они выступали на подиуме. От них пахло французскими духами, а французская помада создавала впечатление влажных губ. К ним подкатывались немало офицеров и солдат, однако девушки были высокомерными и никак не реагировали на внимание к ним. Ходили слухи, что у них есть какой-то покровитель в больших чинах в Москве, но кто этот покровитель, и кто такие эти девушки — никто толком сказать не мог.

Девушки тоже тренировались у Буланова, но тогда, когда в зале никого не было. Они были старше Сергея на год или на два и на спаррингах молча сидели как зрители, а одна из них, по имени Лара, обычно томно смотрела в потолок и, видимо, о чём-то мечтала. Однажды капитан Буланов подозвал Сергея:

— Давай проверим Лену, а то она сейчас уснёт и свалится со скамейки, — сказал он, и поставил Лену с ним в спарринг. Этот спарринг Сергею запомнился надолго. Поначалу он был несколько смущен тем, что придётся работать с девушкой, и решил проявить себя джентльменом — не слишком на неё наседать, и дать ей возможность как-то проявить себя. Но то, с чем он столкнулся, привело его чуть ли не в шок. Сергей не успевал за ней следить, а перед его лицом мелькали её ноги и руки, толчки, означавшие намеченные удары, следовали одни за другими и с разных сторон. Она была рядом, но каждый раз он до неё чуть-чуть не доставал. Когда Сергей делал попытку удлинить удар, она куда-то исчезала, и он проваливался в пустоту. Однажды он обозначил правой ногой моваси-гери Лене в голову, но она куда-то исчезла, а пол ушёл у него из-под левой опорной ноги и он грохнулся во весь рост на спину. Вскочив на ноги, он быстро сориентировался и, обнаружив её перед собой, выбросил ногу, наметив удар в её плечо. Но как раз в это время она посмотрела на Буланова и хотела что-то ему сказать. Буланов постоянно критиковал её во время спарринга за то, что она чуть не пропустила удар, что она не заметила угрозу со стороны соперника, что она ушла влево, хотя надо было уйти вправо, закрутив тем самым себя в пружину, и т. д. Она остановилась, видимо затем, чтобы возразить Буланову, а Сергей, отпустив ногу, уже не мог её остановить. Однако Лена не глядя в сторону Сергея, скользнула с поворотом в сторону, легко в блоке перехватила ногу Сергея и резко подбила её вверх. Сергей чуть было не грохнулся снова на пол, а она, отмахнувшись от него, сказала:

— Не мешай, я разговариваю, — и с обидой обратилась к Буланову:

— Я работаю, как умею. Не нравится — научи меня лучше!

Комичность ситуации и эта её фраза: «Не мешай, я разговариваю» ещё долго вызывала шутки и смех в роте. Потом, после занятий, проходя мимо Сергея, Лена положила руку ему на плечо и снисходительно сказала:

— Не расстраивайся, сынок, тебе надо ещё немного поработать над реакцией. А так вообще неплохо. И запомни простое правило: «в защите только он, в атаке только я». Когда партнёр тебя атакует — ты должен исчезнуть, тебя нет, есть только твой партнёр, и ты всего лишь его тень рядом с его ударами. Любая атака конечна, она вскоре выдыхается, или он допустит ошибку, и вот тогда он перестаёт для тебя существовать. Ты идешь в атаку, и что бы твой партнёр ни делал, тебя не интересует. В атаке только ты! Понял?

Это панибратское обращение и то, что девчонка, почти ровесница, небрежно назвала его «сынком», здорово обидело Сергея. Он покосился на её руку, лежащую на плече и она, поняв, сняла руку и резко скомандовала:

— Сержант, не слышу ответа. Ещё раз спрашиваю — вам понятно?

— Понятно, — буркнул Сергей, но Лена ещё резче сказала:

— Сержант, вас разве не учили, как надо отвечать?

— Так точно, — гаркнул Сергей.

— Так точно что? Так точно учили, как надо отвечать или так точно понятно? — строго спросила появившаяся откуда-то сбоку Лариса.

— Так точно, понятно, — снова гаркнул Сергей.

— Вольно. Отдыхайте, — разрешила Лена, и девушки неторопливо пошли по направлению к штабу.

Сергей обижался недолго и потом ругал себя за то, что не обратил это в шутку. Они явно не хотели его обидеть, возможно, они хотели с ним установить дружеские отношения, ведь Лена даже прочитала ему чуть ли не лекцию, хотя раньше ни с кем не заговаривала. Может быть, он ей чем-то даже понравился, думал он, но из-за того, что он повёл себя не так, Лена больше к нему никогда не обращалась, о чём Сергей искренне сожалел. Лена ему нравилась — она была с виду весёлая и разбитная, а Лара наоборот — какая-то томная и мечтательная. О Ларе ходили слухи, что у неё пули чуть ли не заговоренные — они, мол, идут туда, куда она хочет. Кто-то слышал, как один майор из штаба сказал о ней, мол, эта ещё та штучка. Но что означало это высказывание, никто в роте не знал.

Однажды в часть приехали большие чины из Москвы и для них устроили показательные бои. Один из боёв был между Леной и Ларой. Одна работала с ножом, другая против ножа с голыми руками. Потом они поменялись ролями. Такого фейерверка приёмов Сергей ещё не видел — это было захватывающее зрелище, и вскоре после того, как чины уехали, девушки исчезли из части. Позже Сергей узнал, что их перевели в спецназ ГРУ. Потом туда же перешёл и Буланов, которому, как говорили, присвоили звание майора.

Эти воспоминания промелькнули в голове у Сергея, когда он увидел в руках бандита нож. Интересно, что с ним сделала бы Лена, подумал Сергей, и ему стало немного смешно. Зря он ушёл из армии, хотя ему предлагали остаться на сверхсрочную. «Не пришлось бы сейчас искать работу», — подумал Сергей.

В это время на тротуаре зашевелился первый пострадавший и, держась одной рукой за правую почку, а второй опираясь на тротуар, пытался встать, кривя лицо от боли. Сергей, быстро шагнув к нему, нанес удар ногой в живот, которым почти приподнял пострадавшего, и тот рухнул лицом на асфальт. Где-то завыла милицейская сирена, и по улице уже мчался патрульный уазик. Из подъезда выскочила Вера Карповна и, проворно подбежав к Ксении, вытирала ей лицо, по которому текли слезы и смешивались с кровью, текущей из разбитых носа и губ.

В это время водитель джипа, воспользовавшись тем, что Сергей отвлекся, бросился на него, выставив вперед нож. Сергей перехватил левой рукой руку нападавшего с ножом и рванул его на себя. Нападавший потерял равновесие, а Сергей, захватив правой рукой кисть руки бандита, в которой был зажат нож, резко повернул её, направив лезвие ножа ему в живот и обеими руками толкнул его руку в этом направлении. Нож, проткнув черную кожаную куртку, вошел в живот водителя, и тот, согнувшись, со стоном опустился на землю.

Милицейский уазик резко затормозил около джипа, и из него выскочили два сержанта, один из них с автоматом на перевес. Пытаясь разобраться, что здесь произошло, милиционеры угрюмо смотрели на Сергея и на лежащих на земле троих парней. К милиционерам подбежала грузная пожилая женщина:

— Это я вас вызвала. Слава Богу, успели. Вот эти трое хотели увезти нашу девушку. Хорошо, что парень во время вмешался.

Вера Карповна подключилась к разговору:

— Они меня чуть не убили, так толкнули, что у меня на голове, посмотрите, какая шишка! Еле поднялась с пола. Что же это делается, люди добрые, заходят домой, вытаскивают девочку, куда-то волокут.

Один из милиционеров тихо сказал другому:

— Послушай, а эта девица и парень случайно не те, которых по телевизору показывали? Ну, помнишь, около ресторана «Сибирь» на неё напали?

— Да помню. Я их сразу узнал. Она что — профессиональная жертва, а он профессиональный спаситель? Так парой и работают в разных частях города?

— Помнишь тележурналисточку, которая с нами на прошлой недели в патруле ездила? Она оставила мне свою визитку и просила, чтобы ей звонил, если будет что-то интересное по её части. А ведь это она у них тогда интервью брала.

— Мы что, ждать её здесь будем? Или попросим повторить драку на бис?

— Да я ей только позвоню, она мигом примчится. А нам, может, бутылочку коньячка преподнесет.

— Две бутылочки коньячка. У жены через три дня день рождения. И только не импортный. Это все подделка. Пусть купит какой-нибудь краснодарский и крымский.

— Так и скажем ей. Ты пока оприходуй их, а я сбегаю, позвоню ей.

Из уазика вышел водитель, тоже в милицейской форме, и милиционер, уходя, сказал ему:

— Виталь, помоги Николаю, а я сейчас быстро вернусь.

И, обращаясь к Вере Карповне, спросил:

— Телефон у вас есть?

— Конечно, милок. Идем ко мне, — ответила Вера Карповна и, обнимая Ксению, сказала:

— Идем, Ксюша, идем девочка моя. Сейчас умоемся, всё будет в порядке. Ранки сейчас обработаем перекисью водорода, йодом смажем. Идем, девочка моя бедненькая.

Сергей нерешительно стоял и с надеждой смотрел на Ксению. Она сквозь слёзы улыбнулась ему разбитыми губами. Из носа ещё сочилась тонкой струйкой кровь, и на щеке расплывался синяк. Ей было больно говорить из-за ранок на губах, и она сделала Сергею знак следовать за ними. Милиционер, шедший звонить, пропустив вперед Веру Карповну, усмехнувшись, взглянул на Сергея:

— Идём, идём. Сейчас тебя законспектируем, протокол составим. У дяди Васи, небось, служил?

— Морпехом.

— А-а, уважаю. А я в десантуре. Иди к нам, братан, лишним не будешь.

— Зарплата слишком маленькая.

— Зато мужики хорошие. И подзаработать можно. Вот я в свободное время дежурю в одной коммерческой фирме. Неплохо платят. Иди, не пожалеешь.

— Да может и пойду, — согласился Сергей. — Работы всё равно нигде нет.

Они вчетвером пошли к подъезду, а водитель уазика и второй милиционер надевали наручники на нападавших. Водитель джипа, отбросив нож, подвывал:

— Убил, гад. Убил меня. Зарезал. Куртку испортил.

Водитель милицейского уазика расстегнул куртку и осмотрел рану пострадавшего:

— Скажи спасибо, что нож о пуговицу срикошетил и только немного задел тебе бок. А жаль. Не бегал бы тогда с ножом, придурок.