Дом, в который хозяйка привела Грачева и Надю с детьми, действительно располагался недалеко от рынка. За ним, в саду с фруктовыми деревьями и кустами крыжовника, стояла небольшая белая летняя кухня, а немного дальше беседка, увитая виноградом.
— Этот сорт винограда называется Саперави, — пояснила хозяйка, проследив взгляд Грачева. — Созревает поздно осенью. Когда при "Мише—перестройщике" начали повсеместно вырубать виноградники, думала, что и до меня доберутся. Но, слава Богу, покуролесили немного и бросили. Видно, моча стала им бить в голову в другом направлении.
Надя радостно осматривалась — она опасалась, что попадется развалюха, если хозяйка берет за комнату всего пять долларов в сутки.
— А мне на работе говорили, что просят не меньше десяти за комнату, — возбужденно прошептала она на ухо Михаилу, когда они стояли на небольшой веранде. — Я почти сто долларов на этом сэкономлю. Легче будет с долгами рассчитаться!
— У них всё зависит от сезона и количество отдыхающих, — с видом знатока пояснил он ей. — Вы же видели, как мало приехало народа. Надя, когда уложите детей спать, приглашаю вас в ресторан. Отметим начало лечения.
— Нет, в ресторан я не пойду. Это очень дорого! — отказалась она.
Он взял её под руку.
— Надя, вам какая разница? Это же я вас приглашаю, значит, я и буду платить.
— Нет, нет, в ресторан не пойду, — заупрямилась Надя, высвобождая руку. "С этого всё и начинается. Сначала ресторан, потом захочет близости", — подумала она и покраснела.
О курортных романах много наслышана от сотрудниц, но не предполагала, что и на неё, приехавшую с двумя детьми, найдутся охотники. А с виду такой, вроде бы, порядочный человек!
— Надя, вы меня неправильно поняли, — извиняющимся тоном сказал Михаил, угадав мотивы её отказа. — Честное слово, я пригласил вас без всякой задней мысли. Но коль вы против, то я тоже не пойду. Тогда давайте отметим новоселье вечером в беседке при свечах. Пойду куплю свечи, вино и закуску на рынке.
Немного поколебавшись, она согласилась, и он ещё раз удивился тому, что взрослая женщина, мать двоих детей, застенчива, как девочка. Не похоже, что кокетничает — он—то женщин изучил и его не проведешь. Может быть он внушает ей недоверие? Но он и не думает о легкой победе. И о победе вообще. Просто почему—то с нею спокойно и хорошо, и хочется быть рядом, ни на что не претендуя.
Чем она притягивает? У него были женщины намного эффектнее Нади — красивые, холенные, модно одетые. И дорогие. В смысле для кармана, а не для души. А эта как гостья из советского прошлого. Он задумался, глядя на неё, и в первый раз в жизни ему пришла в голову мысль о том, что именно такая и нужна ему в жены. И, может быть, стоит бросить киллерство, устроиться куда—нибудь на работу и жениться на этой женщине? Но кем он сможет работать? Кому он нужен? Опять идти в спецназ внутренних войск?
В своё время он сумел, правда, с третьего раза, сдать самый престижный квалификационный комплекс "Краповый Берет". Это звание подтверждается каждый год, а он уже почти пять лет не у дел. Отстал. Да за что бороться? За нищенскую зарплату, которую выплачивают хронически нерегулярно? Кроме того, расстановка сил в стране сейчас в пользу преступников, поэтому бессмысленно защищать государство, когда они проникли во все поры власти.
Пока есть деньги, пока не все спустил, можно создать небольшую фирму. Строительную или какую—нибудь другую. Только нужна крыша, иначе криминал задавит, и ничего с этим не поделаешь. Будешь вкалывать как вол, и кормить "нормальных пацанов". Но и крыше тоже придётся отстегивать, от этого никуда не деться.
Грачев вздохнул и перевел взгляд в сад, где Надя с Машей ловили Кирилла, убегающего от них с хохотом.
— Кирилл, бегом ко мне! — командным голосом крикнул Михаил и малыш, остановившись как вкопанный, растеряно повернулся к нему.
— Я же тебе сказал: бегом! — повторил и Михаил, и Кирилл покорно побрел к нему.
Надя остановилась и изумленно смотрела то на Михаила, то на Кирилла.
— Дядя Миша, скажите ему, пожалуйста, чтобы слушался маму. Никакого сладу с ним нет! — по взрослому серьёзно попросила шестилетняя Маша.
Новоселье Михаил и Надя отмечали вечером в саду в уютной беседке. Уже спали дети, ушла спать и Маргарита Яковлевна, хозяйка дома, угостив их свои домашним темно—красным вином. Они сидели при свечах за столом, уставленной различной снедью, купленной Михаилом на вечернем рынке.
— На ночь нельзя есть так много, — запротестовала Надя, окидывая взглядом стол, заставленный закусками. Однако, попробовав вкусное, но крепкое вино, согласилась, что закусывать необходимо, а то можно опьянеть.
— Сегодня так и не успела оформить в санатории свои курсовки. Придется завтра с раннего утра бегать. И ещё мне сказали, что все анализы придется здесь повторить, потому что санаторные врачи не верят нашим, — поделилась она своими невзгодами и Михаил предложил помочь ей своими анализами.
— Как это помочь анализами? — захохотала Надя.
От выпитого вина у неё слегка кружилась голова, но настроение было веселым. Михаил казался ей хорошим, свойским парнем. И главное, вел себя достойно и не лез к ней ни с поцелуями, ни с объятиями. Удивительно, но Кирилл слушался его и без всяких возражений выполнял, что тот ему говорил. Скорее всего, он педагог, раз так умеет взаимодействовать с детьми.
— Миша, а кто вы по профессии? — спросила она.
— Вообще—то я бывший офицер. Окончил высшее военное командное училище внутренних войск МВД. Но несколько лет назад демобилизовался и работал в одной инвестиционной компании. Недавно она обанкротилась и я сейчас пока безработный.
Насчет инвестиционной компании он соврал, не моргнув глазом, будучи уверенным, что она тоже, как и он, не имеет понятия о том, чем такие компании занимаются. Но звучит солидно.
— Я тоже опасаюсь, что скоро стану безработной, — вздохнула Надя. — Работаю в конструкторско—технологическом бюро на заводе. Но заказов нет, и поговаривают о близком сокращении. А я, кроме чертежей, ничего делать не умею. Перспектива увольнения меня жутко страшит.
— Но в Екатеринбурге ведь ни один завод. Найдёте себе работу.
— А вы тоже из Екатеринбурга?
— Нет, я из Москвы.
— Так вы москвич? А как на вокзале в Екатеринбурге оказались?
— Проездом. Возвращался от родственников. Надя, давайте выпьем на брудершафт и перейдем на "ты", — предложил Михаил, и она согласилась. Но целоваться в губы наотрез отказалась.
— Мы с вами едва знакомы, — аргументировала она, и он не настаивал, почувствовав, что этим может испортить налаживающийся контакт.
От выпитого вина у неё горели щеки, и он губами ощутил исходящий от них жар и нежность кожи.
— Теперь вы меня. Таков регламент, — потребовал он, и она рассмеялась.
— Причем здесь регламент? Мы же не на собрании.
Обступившая их темнота сада, ночная тишина, тонкие запахи сада и колеблющиеся языки трех свечей, освещавших грубо сколоченный из досок стол, создавали особую доверительную обстановку. Она прикоснулась к его щеке губами, и он ощутил их мягкость.
— Миша, а ты не мог бы мне помочь с поисками двоюродной сестры, — спросила Надя, и по её, слегка заплетающемуся языку, он понял, что она опьянела.
Сломить сопротивление пьяной женщины несложно, и с другой женщиной он, возможно, так бы и поступил. Хотя другая, может быть, и не подумала бы сопротивляться. Или даже сама проявила бы активность — встречаются такие женщины, которые не слишком церемонятся с мужчинами, когда подопьют.
— Если тебе нужна двоюродная сестра, то могу с этим помочь. У меня их несколько. Ты сколько возьмешь себе? — засмеялся он.
— Издеваешься надо мною?
Она шутливо дала ему подзатыльник и он, перехватив её руку, поцеловал ладошку.
— Миша, я серьёзно говорю. Если у тебя имеются связи в МВД, то, может быть, ты мне поможешь? У меня есть двоюродная сестра, которую никогда не видела. Я нашла даже детский дом в Мурманской области, в котором она воспитывалась. Но после окончания школы все следы теряются. Куда только не обращалась, но никакой информации нет. Как это может быть, чтобы человек бесследно исчез вместе со всей информацией о нём?
— Возможно, твоя сестра работает в разведке, вот и засекретили о ней всю информацию, — пожав плечами, усмехнулся Михаил, и Надя ладошкой закрыла ему рот.
— Прекрати надо мною смеяться! Я своей бабушке, когда она лежала при смерти, пообещала обязательно разыскать Анюту. Мне очень надо, понимаешь? И ты мне помоги в этом.
— А где её родители? Как она оказалась в детском доме?
— Её родителей арестовали в конце 1973 года за участие в диссидентском движении. И за то, что распространяли самиздатовскую литературу. Был, оказывается, такой бюллетень правозащитников "Хроника текущих событий" . Дядю Володю, родного брата моей мамы, посадили, а его жену отправили на принудительное лечение в психиатрическую больницу. Там она протянула недолго, действительно сошла с ума и вскоре умерла. Тамошние врачи умели лечить! А дядя отсидел семь лет, и его выпустили. Но в поезде, когда возвращался из лагеря домой в Москву, простудился и умер от оттёка легкого.
Михаил налил бокалы.
— Надюша, давай не будем о грустном. Выпьем за то, чтобы мы нашли твою двоюродную сестру. Если она жива, мы обязательно её разыщем.
— Я уже почти пьяная, мне больше нельзя, — попробовала отказаться Надя, но он уже протягивал ей бокал и она, вздохнув, взяла его.
Они выпили, и он крепко поцеловал её в губы. Она не отстранилась и, поправив прядь волос, спадающую на лоб, задумчиво произнесла:
— Представляешь, я её ни разу не видела. Ей должно быть сейчас 23 года.
Он снова хотел её поцеловать, но она пальцем отвела его голову в сторону.
— Я даже знаю, как её теперь зовут. Поменяли всё: имя, отчество, фамилию. Непонятно зачем? Но я всё равно докопалась и помогла мне нянечка из детского дома. Только она не имеет понятие, что с Аней стало, после того, как она окончила школу.
— Твою сестру зовут Аня?
— Да. Вышнеградская Анна Владимировна.
— Я знаю, что во время войны детям из семей поволжских немцев, попавшим в детский дом, меняли фамилию, имя, отчество и национальность в целях их выживания. Возможно, и в данном случае это сделали из тех соображений, чтобы не портить ребенку жизнь родством с диссидентами.
Надя больше не пила, но с каждой минутой её развозило всё больше и больше. Он помог дойти ей до комнаты и, попрощавшись, пошел в беседку, продолжать вечеринку в одиночестве. Спать совершенно не хотелось. Глядя на мерцающие оранжевые огоньки свечей, он неторопливо потягивал вино и думал о том, что надо как—то решить проблему с Зубковым. Если Вован действительно его заказал и разыскивает, то в порядке самозащиты придется ликвидировать старого друга, с кем пять лет прозанимался в училище. Но не хотелось верить в то, что это правда. Не мог Зубков его заказать! Не такой Вовка мужик! Однако факт на лицо — киллер назвал его фамилию. Как с этим быть?
Усилием воли он переключился с негатива на мысли о Наде, и необъяснимая волна теплых чувств заполонила его. Непослушный Кирилл, не по годам серьезная Маша и их мама, опьяневшая от совсем небольшого количества домашнего вина, неожиданно ворвались в его жизнь, нарушив её привычное течение. Интересно, сколько ей лет? Должно быть 27—28, потому что Машеньке 6 лет.
Завоевать её будет трудно, но она нужна ему не для коллекции, а для жизни. Вешаются на него многие, а такие, которые для жизни, что—то раньше не попадались. И матушка требует, чтобы он женился — хочет внуков. Вот и привезу ей Кирилла — пусть мучается с ним. Эти мысли его развеселили, и он подумал, о том, как мать будет охать и пить валерьянку, когда он ей скажет, что решил жениться на женщине с двумя детьми.
Утром Надя старалась не встречаться с ним взглядом — ей было неудобно за то, что вчера вечером напилась. Что он может о ней подумать? Пьяная женщина с одной стороны еще более отвратительное зрелище, чем пьяный мужчина. А с другой стороны всегда лёгкая добыча. Но он не воспользовался её состоянием, значит, порядочный человек! А выглядит ли она порядочной?
— Я вчера немного не рассчитала свои силы, — начала она, столкнувшись с Михаилом на веранде, но он её прервал:
— Надюша, я рано утром уже побывал на рынке и в беседке на столе молоко, сметана и творог с рынка. Молоко хозяйское, парное...
— Бесплатно мы не будем. Только если возьмете меня в долю...
— Почему на "вы"? Вчера же выпили на брудершафт, и перешли на "ты".
Надя подняла на него глаза.
— Я вчера немного перебрала. Сказался напряженный день...
— Да? А я как—то не заметил. Мы вчера хорошо посидели и потом разошлись.
— Это ты из деликатности говоришь? — улыбнулась она.
С ним легко общаться и главное, он такой тактичный! Умеет не замечать то, что не следует видеть.
На веранду вышел заспанный Кирилл.
— Здорово, дядя Миша, — протянул он руку, и Надя засмеялась.
— Кирюша, иди быстренько умывайся. Сейчас перекусим и пойдем оформлять курсовки, — скомандовала она и посмотрела на Михаила.
— Пока мы оформимся, завтрак в санатории закончится. Поэтому воспользуемся твоим предложением и покушаем. Только ты должен взять деньги за продукты.
— Должен, значит возьму. Это не проблема, — улыбнулся Михаил. — На рынке молочные продукты очень дешевые, поэтому много заработать на тебе не удастся.
Он похвалил себя за то, что вчера вечером не приставал к ней и теперь не совестно смотреть ей в глаза. Конечно, она несовременная, но современных он знал многих. Их развязность подразумевает доступность, которая ценится, когда, по молодости, бушуют гормоны. Но наступает момент, когда появляется необходимость в душевности отношений, в человеческой теплоте. В необходимости о ком—то заботиться. Заботиться о современных бабах невозможно — они свободны, эмансипированы и независимы, как волчицы. Они сами о себе позаботятся и нуждаются только в хорошем сексе и тугом кошельке. А эта женщина совершенно другая, поэтому, возможно, и притягивает этим?
Надя сдалась через неделю. Уложив вечером детей спать, она пришла к Михаилу в комнату и осталась у него до утра.
— Мы должны пожениться. Сразу же после возвращения с курорта подадим заявление, — сказал он ей утром, но она покачала головой.
— Не сейчас. Ещё года не прошло после смерти мужа. Что скажут родители? Как посмотрят на это родственники? Сотрудники? Давай не будем спешить. Надо проверить свои чувства и психологическую совместимость. Дети, кажется, к тебе хорошо относятся...
— Меня Кирюша дважды по ошибке назвал папой.
— Он, конечно же, оговорился. Если мы поженимся, я не хочу, чтобы ты их усыновлял. У детей был отец и они должны его помнить.
Она лежала у него на руке, и второй рукой он гладил её шелковистые темно—русые волосы.
— Надюша, вы втроем так стремительно ворвались в мою жизнь...
— Это ты ворвался в нашу жизнь, — улыбаясь, повернула она к нему лицо. — Где ты вообще взялся на нашу голову?
Наклонившись к ней, он покрывал её лицо и шею поцелуями, которым она отдавалась, закрыв глаза.
Две с половиной недели пролетели незаметно. Отпуск у Нади заканчивался, и надо было уезжать. Михаил дней за десять до этого поручил местному спекулянту откупить купе в поезде, и, узнав про это, Надя сделала ему выговор.
— Ты, Мишка, транжир! Не забывай, что уже не работаешь в инвестиционной компании. Ты сейчас простой российский безработный.
— На нашу свадьбу хватит, а потом усядусь тебе на шею, и будешь меня кормить, — смеялся он, зацеловывая её.
— Дядя Миша, а вы когда женитесь на маме? — с деловым видом спросила Маша, и Михаил захохотал.
— Как только она согласиться, так сразу, — подхватив девочку на руки, он закружил с ней по веранде.
— Мама согласится. Вы нам походите, — смеялась Маша, вцепившись в его рубашку и откинув голову назад.
— Меня тоже покрутите, — потребовал Кирилл.
— Некогда, нам уже на вокзал пора, — урезонила его Надя.
Маргарита Яковлевна, хозяйка дома, провожая их, принесла из погреба трехлитровую бутыль своего вина.
— Саперави, трехлетнее. Пейте и вспоминайте меня. А если надумаете на следующий год, приму с удовольствием.
— Маргарита Яковлевна, спасибо вам за приют и вашу доброту. Нам было здесь очень хорошо! — обняв её, сказала Надя
— А ты не упускай его! Хороший он парень, — шепнула ей на ухо Маргарита Яковлевна. — Он мне сразу понравился.
Поезд опоздал буквально на несколько минут, хотя опытные отъезжающие утверждали, что он опаздывает, как правило, на час и больше. Надя с детьми прошла в вагон, а Михаил остался на перроне с пожилой проводницей, проверявшей соответствие паспортных данных в билетах.
— Сколько мальчику лет? — строго посмотрела она на Михаила.
— Четыре.
— А девочке?
— Шесть.
— Зачем же на детей купили взрослые билеты? На ребенка до 5 лет оформляется бесплатный проездной документ. А для провоза ребенка от 5 до 10 лет должен приобретаться детский билет.
— Ничего, пусть едут по взрослому, — усмехнулся он.
— Другим людям тоже надо ехать. А вы откупили четыре места, хотя можно было обойтись и тремя. Мальчик может ехать на одной полке с вами или с мамашей. Так что придется уплотняться.
— Не понял. У нас же билеты на 4 места!
— Другим людям тоже надо ехать.
— Ты со мною в такие игры не играй, — сузив глаза, тихим голосом жестко произнес Михаил. — И через полчаса после отправления принесешь в купе два стакана чая. Время засеку и взыщу за опоздание.
Подхватив вещи, он зашел в вагон, где навстречу ему спешила Надя.
— Миша, почему так долго? Мы уже начали волноваться, куда ты делся.
Из купе выглядывал Кирилл.
— Дядя Миша, помочь? — деловито спросил он, и неприятный разговор с проводницей сразу же выветрился из головы.
— Вот деловая колбаса! — потрепала Надя сына по головке.
— Молодец Кирилл! Так и надо. Ведь мы все одна команда, — одобрительно сказал Михаил малышу,
— Ну, готовый педагог! Иди работать в детский сад, — засмеялась Надя.
Беззаботное веселое настроение не покидало её. Она никому из подруг не расскажет о своем курортном романе. Да и не курортный роман это вовсе! У них всё очень серьёзно. Вот только как в этом убедить родителей, чтобы не читали ей нотации? Она ведь уже не маленькая девочка — всё—таки мать двоих детей. А они всё ещё пытаются ею руководить!
Не успели они разложить вещи и переодеться, как в купе постучала проводница, принесшая чай. Она редко ошибалась в пассажирах, но в этот раз приняла братка за интеллигентного человека и хотела продать кому—нибудь одно, уже оплаченное место. Интеллигенты — они много болтают, требуют, угрожают, но всерьёз принимать их не стоит. А с братками связываться опасно.
Егор, проводник из их бригады, три месяца назад попытался образумить двух пассажиров, которые курили в купе и распевали ночью песни. После этого две недели провалялся в больнице и до сих пор у него что—то с почками. С такими громилами надо быть очень осторожной! Ввел в заблуждение его костюм и галстук. И ещё то, что он с семьёй. Был бы в спортивном костюме и с цепью, как это у них принято, то и вопросы бы не возникали! Хуже нет — связываться с братками!
До Екатеринбурга доехали без приключений, но из поезда Надя вышла озабоченная — издали заметила родителей, высматривающих её на платформе. Обратные билеты, купленные ещё в Екатеринбурге и сданные в Ессентуках, были в 10—й вагон, а приехала она в 12—м вагоне, поэтому родители явно волновались, не видя дочери и внуков. Окликнув их, Надя помахала рукой.
— Твои родители? — спросил Михаил.
— Да, — ответила она, волнуясь. — Только не обижайся, но сейчас придется им объяснять, кто ты и почему едешь ко мне домой.
Кирилл и Маша, завидев бабушку и дедушку, наперегонки, с радостными криками, помчались к ним.
— Знакомьтесь, это Михаил, — представила Надя после объятий с родителями.
— Спасибо, что помогли с вещами,— пожимая ему руку, сказал отец.
— Не стоит благодарности, — ответил тот. — Я теперь всегда буду носить Надины чемоданы.
— Не понял, — озадачено произнес Надин отец. — Что это значит?
— Это значит, что Михаил сделал мне предложение, — рассмеялась Надя. Она не знала, как начать трудный разговор, но всё получилось само собой.
— Дядя Миша такой сильный, что может носить даже самые большие чемоданы! — с восторгом закричал Кирилл, и его бабушка поморщилась.
— Прекрати орать, а то у меня барабанные перепонки не выдержат! — отдернула она внука. Ну, конечно, первый раз девочка поехала одна на курорт и вот, пожалуйста, привезла оттуда неизвестно кого!
— А, может быть, мы не будем устраивать собрание на перроне и поедем домой? — предложила Надя, чувствуя, что назревает скандал.
Как она и ожидала, родители были очень недовольны её поведением. Теперь мама будет упрекать её в распущенности, а папа бранить маму за то, что не могла воспитать из дочери порядочного человека.
Михаил планировал провести у неё пару дней, а потом поехать в Москву, устраивать свои дела. Но, чувствуя, что у Нади неприятности и ей понадобиться его моральная поддержка, остался ещё на неделю. Отношения у Нади с родителями лучше не стали, а с Михаилом будущая теща разговаривали ледяным тоном. Немного наладились отношения с отцом Нади после того, как, выпив, они поговорили по душам.
— Я тебе, Михаил, верю, — говорил будущий тесть, закусывая огурчиком очередную рюмку водки. — Но женщины есть женщины. Но, ничего, думаю, у тебя с Елизаветой Николаевной отношения должны наладиться. Она подозревает, что ты уедешь к себе в Москву, и будешь вспоминать о Надежде не более чем о простом приключении. И перед сватами неудобно — года не прошло, как умер их сын, а невестка уже нашла замену.
Надя была на работе и мужчины, уютно устроившись за столом на тесной кухоньке, вели беседу о жизни. Елизавета Николаевна, мать Нади, обнаружила выпивающих, когда привела Кирилла и Машу из садика. Мирную беседа она безжалостно прервала, и Надин отец сконфужено оправдывался перед женой.
После этой истории Михаилу пришла в голову простая мысль: надо забрать Надю с детьми в Москву и тогда все наладится само собой, потому что степень любви родителей к детям прямо пропорциональна расстоянию между ними.
Провожала его Надя в грустном настроении — боялась, что прогнозы её матери оправдаются и Михаил, уехав в Москву, забудет её. Он не разубеждал Надю — понимал, что слова и клятвы ничем не могут помочь. Но, целуя её, всё же пообещал:
— Надюша, я тебе позвоню, как только приеду домой.
Надя лишь молча кивнула в ответ и у него сжалось сердце. Он взял её за руку и сказал, перебирая её пальчики:
— И насчет твоей сестры. Насколько я помню, ты говорила, что она Вышнеградская Анна Владимировна и ей сейчас 23 года. Правильно?
— Да. Но в детдоме ей поменяли всё: имя, отчество, фамилию.
— А ты уверена, что это твоя сестра?
— Я специально ездила в Мурманск по этому вопросу и даже достала там копии документов, которые поступили в детдом вместе с ребенком. Конечно, за взятку, иначе со мною никто бы не разговаривал. А нянечка из детского дома хорошо помнит Анечку и многое о ней рассказала. Она нашла её детские фотографии. Анечка очень похожа на меня в детстве. Мы обе с нею пошли в Вышнеградских.
— Почему же твои родители не искали свою племянницу раньше?
— Мы с мамой начали активно искать как только осенью 91—го года вышел закон "О реабилитации жертв политических репрессий". Но слишком много жертв репрессий, поэтому дело пока не двигается. Раньше вообще никто не отвечал на наши запросы, а сейчас хоть кто—то как—то реагирует и мы кое—что накопали. Всю известную мне информацию я выписала тебе на листочке. Конечно, её мало, но может эти данные как—то тебе помогут в розыске.
Она протянула ему листик из ученической тетрадки, на котором каллиграфическим почерком были написаны имена, отчества, фамилии, адреса и даты.
— Возьми и постарайся найти её. Миша, я на тебя очень надеюсь! Если ты её найдешь, мама в тебе души чаять не будет! Анечка ведь одна—одинешенька, без родных, без родственников! Девчонке всего 23 года, а вокруг, сам знаешь, что творится. Найди её, очень прошу! Она даже не подозревает, что у неё есть родственники, которые её могут поддержать, обогреть, защитить. А ведь Анечка, безусловно, нуждается в нас, в нашей помощи, в нашей заботе! Кто её защитит, кроме нас?
Надя глядела на него так умоляюще, что он не выдержал и, под влиянием нахлынувшей на него нежности, начал целовать тонкие нежные пальчики. У женщин, с которыми он раньше встречался, на холенных руках были, как правило, длинные лакированные ногти. К этим светским львицам он никогда не испытывал таких удивительных чувств, как к этому необыкновенно доброму и дорогому для него созданию.
Когда—то в школе у него была первая любовь, которая так и осталось неразделенной — девочке нравился другой. Тот занимался на первом курсе института и казался умным и взрослым. Однажды Михаил пришел к ней со цветами, но она не приняла букет.
— Я встречаюсь с другим мальчиком, — сказала она, и он ушел, не оборачиваясь
С тех пор он ни к кому не испытывал столь трогательного и нежного чувства. И совсем ещё недавно даже и представить себе не мог, что способен так искренне полюбить. В свои тридцать два года считал себя состоявшимся циником, а циники, как известно, не влюбляются. Как же так случилось, что он оказался способен на такие сильные чувства? За что же ему выпало такое невероятное счастье: любить и быть любимым?
— Я сделаю всё, что смогу, малыш. Обязательно разыщем твою сестричку, можешь быть уверена! Будет тебе о ком заботиться и кого защищать! Так как нынче зовут—то её?
Он развернул листик:
— Абрикосова Лариса Ивановна, 12 апреля 1972 года. Ясно. День космонавтики.