Мулла Халед Мохаммад Рахман только вчера прилетел из Катара и выйдя из дому, забыл взять зонтик. Пребывание в Катаре, где в эти дни температура воздуха достигает 45 градусов при влажности почти 90 %, его расслабило. Он совсем выпустил из виду, что здесь туманный Альбион, а не благословенная земля, подаренная Всевышним арабам. Погода в Лондоне такая переменчивая, что дождь и солнце могут сменять друг друга в считанные минуты.

Он направлялся в одну из самых больших мечетей Лондона, расположенную в районе Финсбери — парк, что на северо — востоке столицы. Там у него намечена встреча с людьми, ответственными за подготовку фальшивых документов для вновь набранных рекрутов. Их предстояло переправить в тренировочные лагеря Усамы бен Ладена в Судане, которые он лично контролирует из своей уютной фермы на берегу голубого Нила к югу от Хартума. И это накладывает особую ответственность на контингент, который направляется туда для подготовки из них боевиков. Именно из этих лагерей они потом забрасываются в европейские страны через Италию, территория которой стала опорной на Средиземноморье.

Согласно грандиозным планам Усамы, уже в нынешнем столетии должно быть создано "Объединенное исламское государство" со столицей в Саудовской Аравии. В состав всемирного халифата должны войти около 50 стран Азии, Африки и Европы. Затем границы нового образования расширятся за счет Северной и Южной Америки, Австралии, Гренландии, и к 2100 году планета Земля станет единым исламским государством. Такие перспективы захватывают дух!

В Чечне уже идет битва за Кавказ и победа в ней откроет путь распространению влияния радикального ислама не только на территории стран Центральной Азии, но и далее на север: Татарстан, Башкирию, Калмыкию. На совещании в Катаре обсуждался план широкомасштабных боевых операций в центрально — азиатском регионе, но наметившееся единство подходов к проблемам было нарушено при распределении финансовых средств. Каждый считает, что его боевая организация финансируется не в том объеме, который заслуживает.

Однако чем определить меру эффективности? Количеством взрывов или количеством жертв? Но бывает и так, что взрыв одного самолета через месяц забывается, а захват одного заложника муссируется СМИ два — три месяца, не более. Не понимает "пехота", что делает "черную" работу, а такие как он, Халед Рахман, способствуют созданию халифата материально, собирая пожертвования, организовывая соответствующую пропаганду, расширяя влияние ислама и вовлекая в него все новых и новых адептов. А "пехота" выполняет лишь отвлекающую роль, фокусируя внимание политиков на "террористах" и "повстанцах", что дает возможность спокойно работать в странах свободного мира идеологам радикального ислама.

Халед шел неторопливой походкой, глубоко задумавшись о текущих делах и вспоминая свой доклад на совещании в Катаре. Он прошел весьма успешно и заслужил одобрение организаторов встречи. Вербовка европейских "волонтеров" идёт успешно, хотя и не так быстро, как хотелось бы. Но это и понятно: рекрутов необходимо тщательно проверять, чтобы среди них не оказалось агентов МИ6 . А на проверку уходит масса времени, сил и средств.

Особо были отмечены успехи в пропаганде и вовлечение в ислам новых адептов из числа коренных представителей местного населения. Сейчас мусульманская община страны растет быстрыми темпами не только за счет массовой мусульманской иммиграции в Великобританию, но и за счет коренных британцев. И уже мусульманин с титулом лорда или представитель парламента в хиджабе для Англии нормальное явление.

Скоро количество мечетей в Лондоне превысит количество христианских церквей, которые успешно скупаются и перестраиваются в мечети. В центре города расположены целые арабские улицы, забитые магазинчиками и кафе, а здесь, около мечети хорошо бы вывесить плакат: "Ислам — это будущее Британии". Возможно, Британия достаточно скоро созреет, чтобы стать территорией всемирного исламского халифата. Это вполне естественный процесс — народ уже почти отказался от своей религии, от своей идентичности.

Лево — либеральная идеология способствует падению моральных ценностей современного западного общества и утрате интереса к христианству. Поэтому нельзя жалеть средств на поддержание интеллектуалов из левых партий и правозащитных организаций. Усугубляя падение нравов, они, тем самым, подпитывать интерес у здоровой части европейской молодежи к ценностям ислама. Ведь в отличии от национальных законодательств, принципы шариата универсальны и боговдохновенны.

Мусульмане противники абортов, разврата, содомии и гомосексуализма. Согласно Сунне пророка Мухаммада гомосексуализм, неважно женский или мужской, активный или пассивный, приравнивается к супружеской измене и карается смертью. А в странах крестоносцев пусть практикуются парады "голубой гордости гомосексуалистов и лесбиянок" при активной поддержке левыми общественными организациями. Это полезно для ускорения исламизации Европы. И очень удачно европейские интеллектуалы увязали проблему однополых браков с правами человека! Дания, Финляндия, Венгрия и Нидерланды признают браки однополых пар и с начала года уже и в Швеции вступил в силу закон о регистрации гомосексуальных браков.

Неплохо бы вообще запретить европейцам разнополые браки и разрешить только однополые! Жалеть на это деньги на пропаганду в СМИ ни в коем случае нельзя, ведь успешное лоббирование однополых браков выкосит крестоносцев эффективнее атомного оружия! Правда медленнее, чем хотелось бы, но зато территория не будет заражена радиоактивными элементами.

Исламизация Европы неизбежна и сложившееся положение уже не обратить вспять. Три миллиарда долларов, которые ежегодно выделяет Саудовская Аравия на подкуп европейских чиновников, чтобы они закрывали глаза на бесконтрольную иммиграцию мусульман, делают свое дело. Изнеженные европейцы, напичканные с колыбели пассивной толерантностью, ничего не в состоянии противопоставить созданию внутри Британии, в самом сердце западного мира, активно действующей "мусульманской пятой колонны". И, как утверждает его друг, Омар Бакри Мухаммад , это даст возможность оказывать давление на правительства европейских стран сугубо демократическими методами через их же выборную систему. Несмотря на свою молодость, Омар лично был знаком с покойным ан — Набхани  и ещё с рядом известных в мусульманских кругах религиозных авторитетов. Его энергии можно позавидовать — получив в 1996 году в Великобритании политическое убежище, он тотчас же организовал в Лондоне отделение "Хизб ут — Тахрир", чем завоевал авторитет среди радикальных мусульман.

Размышляя над складывающейся ситуацией, мулла Халед приходил к выводу, что, в принципе мог быть доволен ходом событий. Политическая обстановка в западном мире складывается очень благоприятно для святого дела — создания Всемирного Халифата и это, возможно, случится ещё при его жизни. Огромные средства, выделяемые на подкуп СМИ и политических деятелей, не пропадают даром и работают достаточно эффективно: идея либерального мультикультурализма является отличном оружием для разрушения духовной среды.

Верно мудрецы ислама предрекают, что христианская Европа неизбежно должна исчезнуть как демографически, так и через культурное и религиозное самоубийство! Ясно, что она агонизирует, если даже в палате пэров заседают мусульмане!

Когда лейборист лорд Назир Ахмед из Роттердама удостоился звания пэра, это настолько удивило Омара Бакри, что он даже вначале не поверил известию. Конечно, лорд и мусульманин в тоге социал — демократа — немного диковато, как, например, гомосексуалист с мужским гаремом. Но Назир Ахмед не первый — лорд Стэнли из Аддерлея, дядя Бертрана Рассела, принявший ислам, опередил его на сотню лет. А в декабре 1913 года о принятии ислама объявил член Палаты лордов, Одиннадцатый барон Хедли. Так что всё идёт к тому, что победа мусульманского мира, в котором есть и его, Халеда Рахмана, вклад, не за горами!

События ускоряются и заявление принца Чарльза о своих симпатиях к исламу, которое он сделал пару лет назад во время выступления в университете Оксфорда , привлекло к исламу внимание десятков тысяч молодых людей! Отношения принца с мусульманской общиной давно уже стали неразрывны: он участвует практически во всех мероприятиях и церемониях, организованных мусульманами, и каждый раз открыто говорит о своем восхищении вероучением ислама. И, более того, обещает спонсорскую поддержку Оксфордскому фонду исламских исследований, открытие которого планируется в следующем, 1996 году.

Пара бы ему занять престол и тогда… Даже загадывать не хочется! Неужели создание Халифата настолько близко?! Дожить бы до этого прекрасного момента: придти к власти, опираясь на здешнюю демократию, ввести шариат и оставить христианам только один выбор — принять ислам или жить под исламским правлением как димми  и платить джизью  с изъявлением покорности, как сказано в главе 9, стих 29.

И вот сейчас, прилетев в Лондон, узнал потрясающую новость: у леди Дианы, супруги принца Чарльза, роман с глубоко религиозным доктором — пакистанцем Хаснатом Ханом! Зашла в госпиталь Royal Brompton навестить знакомого, увидела хирурга Хана и воспылала к нему любовью! Теперь изучает ислам и оставляет ему послания в приемной госпиталя, подписывая их именем доктора Армани. А когда они отправляются в паб или ресторан, Диана одевает черный парик с длинными волосами — чтобы не узнали папарацци. Ничего, скоро наденет паранджу, ведь пути Аллаха неисповедимы!

Погруженный в свои мысли, он едва не столкнулся у входа в мечеть с девушкой, рассматривавшей арабскую вязь. Несмотря на то, что по виду она вылитая англичанка, проявляемый ею интерес к мечети совершенно не удивил муллу Халеда. В Англии уже насчитываются сотни тысяч мусульман из числа коренного населения, перешедших из христианства в ислам. Видимо, девушка не решалась войти в мечеть, так как по законам Шариата неверные не могут входить иначе, как с разрешения имама.

— Интересуетесь исламом? — приветливо спросил Халед. — Мы планируем серию лекций об исламе для всех желающих. Будем проводить дни открытых дверей, симпозиумы по вопросам религиозной терпимости. Вы правильно делаете, что интересуетесь исламом, пусть Бог направляет вас к истине.

— Нет, я вовсе не интересуюсь исламом, — ответила девушка, окинув его внимательным взглядом с головы до ног. — Я христианка.

Конечно, она христианка! Это видно и по одежде и по поведению. Так нагло мусульманские девушки не смотрят на мужчин! Они даже заговорить с ними боятся, а эта, очевидно, слишком эмансипирована, как и все женщины неверных.

— Моя мать мусульманка. Иорданка чеченского происхождения, — вдруг добавила девушка, отвернувшись от муллы. — Вот и вспомнила её, случайно оказавшись около такой большой и красивой мечети.

У Халеда мелькнула мысль попробовать её разговорить.

— Чечня сейчас в огне, русские открыто осуществляют геноцид мусульман в этой республике, уничтожают генофонд народа. Разве в вас не говорит голос крови? — проникновенно начал он. — Продолжающийся уже не один век геноцид чеченского народа — это прямой и наглый вызов всему прогрессивному человечеству! Это вызов цивилизованной и демократической Европе, где такие ценности, как права человека приоритетны! Неужели вы останетесь в стороне, и будете равнодушно наблюдать, как уничтожают нацию, к которой принадлежит ваша мама, а, следовательно, и вы сами?

Лариса снова повернулась и посмотрела ему прямо в глаза:

— Нет, не останусь. Я планирую написать на эту тему статью и собираю факты.

— Ах, так вы журналистка?

— Да, я работаю на радио Радио 4. Вам, должно быть, известно, что оно входит в состав корпорации Би — Би — Си.

— Конечно, знаю! Я постоянно слушаю это радио, там всегда актуальные новости и очень интересный анализ текущих событий. А как, простите, ваше имя? Может быть, я заочно с вами знаком?

— Меня зовут Лола Керби. Я специализируюсь на новостях Восточной Европы, точнее её южных регионов.

— Ну, как же, слышал о вас!

Халед сказал это с таким энтузиазмом, как будто он действительно раньше слышал это имя.

— Керби — это, кажется, шотландская фамилия? Вероятно, ваш отец шотландец?

— Да. Род Керби довольно древний и у нас большое генеалогическое древо со стороны отца. Скажу больше, в 1934 году за нашего дальнего родственника вышла замуж представительница российского императорского дома, её императорское высочество Леонида Георгиевна. Правда, в 1937 году супруги развелись, но от этого брака в 1935 году родилась дочь Елена. Так что среди наших родственников есть и представители российского императорского дома.

"Господи, я плету это с такой гордостью, будто вешаю ему на уши не простую русскую лапшу, а итальянские спагетти под ореховым соусом!", — мелькнула мысль у Лариса. Но если мужик так широко развесил свои большие уши, то грех не нагрузить ему добротную лапшу, приготовленную поварами из ГРУ и внешней разведки. Там головастики настолько ушлые ребята, что разводят таких хоттабычей как детей! Во как загорелись глазки! Головастики действительно правы: необходимо проявить типичный английский снобизма, иначе древний род без связей с царскими фамилиями — это как вобла без пива!

— А вот история материнского рода мне неизвестна, — грустно продолжила Лариса, скромно потупив глаза. — Маму ещё ребенком тайно вывезли в Иорданию чеченские родственники после того, как в 1944 году началась депортация чеченцев. Им удалось бежать по горным тропам в Турцию и уже оттуда в Иорданию.

— В Иордании большая чеченская диаспора. В ней проживает около тысячи этнических чеченцев, притом многие из них довольно уважаемые люди с высоким статусом. А вы бывали в Иордании?

— Нет. К сожалению не довелось побывать ни в Иордании, ни в Чечне.

— Жаль. Но если вы планируете написать статью о Чечне, то факты следует собирать не в Лондоне, а Чечне.

— Туда меня русские не пустят. Некоторые наши журналисты уже пытались, но это очень опасно.

Халед понизив голос, доверительно сказал:

— У меня в Чечне есть надежные друзья. Если вы действительно хотите побывать там и увидеть всё своими глазами, могу посодействовать.

Девушка подняла на него недоверчивые глаза и, тоже понизив голос, спросила.

— А что для этого нужно?

— Я предварительно всё узнаю и вам сообщу. Как с вами связаться?

— Здесь мой рабочий телефон, — без особого энтузиазма протянула визитку Лариса. — Только я уже третий день в отпуске, поэтому меня может не быть на месте. В таком случае оставьте номер телефона, по которому я смогу с вами связаться.

— Вы куда — нибудь едете отдыхать?

— Да, я заказала путевку, но пока не выкупила. Внести деньги должна послезавтра. Путевка очень дорогая, но досталась мне фантастически дешево.

Она сказала это с такой экспрессией, что он ему должно стать ясным: для неё сейчас главное — отпуск. А как же иначе, если она достойный член общество потребления и ярких индивидуальностей! Отдых для неё дороже судьбы небольшого кавказского народа, борющегося за свою независимость. Сначала удовлетворение своих собственных потребностей, а потом уже сострадание национально — освободительным движениям!

Мулла Халед так её и понял. Типичная западная интеллектуалка, занятая исключительно собою! Но всё равно расстался с нею в приподнятом настроении — верил, в себя и свой талант вербовщика. Таких ограниченных и безвольных британцев он вербовал десятками!

В Катаре обсуждался вопрос помощи борющимся чеченским братьям и он прилетел туда не с пустыми руками, а с четко разработанным планом активизации журналистских расследований преступлений российской военщины на территории Чечни. Согласно своему плану, он даже пробовал вербовать английских журналистов, но пока никто из них даже за большие деньги не проявил желание написать объективный репортаж с места событий. То есть писать хотят, но в своей лондонской квартире и, притом, за те же деньги.

Только нужна не просто статья, а именно репортаж с интервью Мохаммада Фатхи и видеозаписью леденящих кровь расправ русских с мирными чеченцами. Это всколыхнет мировую общественность, позволит европейским политикам усилить давление на Москву и поможет делу освобождения Чечни. А свободная Чечня — это "транзитная зона" для трансляции радикальной исламской идеологии на остальные республики Кавказа, Поволжья, и далее: Татарстан, Башкортостан.

Но от иракских братьев неожиданно поступила информация о том, что российские спецслужбы проводят операцию, целью которой является ликвидация Мохаммада Фатхи. Для выполнения задания, в Чечню под видом журналистов должны проникнуть два киллера, однако детали операции пока неизвестны. Информация получена из надежного источника, близкого к кремлевской администрации и связанного с иракскими спецслужбами ещё со времен СССР.

— Более детальную информацию обещали передать в ближайшее время, поэтому твой проект, брат, надо пока отложить, — огорчили его в Катаре соратники по борьбе. — Необходимо выловить этих мнимых "журналистов", иначе случится большая беда.

И вот аллах послал такую встречу! Молодая наивная журналистка из древнего шотландского рода, наполовину чеченка! Необходимо во что бы то ни стало уговорить её нелегально пробраться в Чечню и сделать репортаж! А если его сделает женщина, да ещё такая очаровательная, то это придаст репортажу ещё большую выразительность. Пусть те, кому надо, ловят киллеров, а репортаж откладывать не стоит. Конечно, для пущей уверенности проверить её следует, хотя и так понятно, что под видом журналистов русские будут использовать опытных оперативников — мужчин, а не таких молоденьких девушек. Профессиональные киллеры имеют хорошую подготовку, которую прошли в спецподразделениях, а что может молоденькая журналисточка из Би — Би — Си?

Телефон зазвонил так неожиданно, что Денисов, капитан Службы внешней разведки, чуть не поперхнулся горячим кофе, которым он запивал рассыпчатое печенье. Не успев прожевать, схватил трубку.

— Радио 4. Слушаю вас, — сказал он, ругая про себя торопливость Халеда Рахмана.

Неужели не мог позвонить минут через десять? Разве есть необходимость с такой срочностью проверять телефон, который ему дала Абрикосова? Только что, когда он варил себе кофе, она позвонила и сообщила, что вручила мулле визитку. Ну, кто мог подумать, что это мулла такой же шустрый, как электровеник?

В этой комнате, арендованной под офис в соседнем с Радио 4 здании, кроме невзрачного стола и стула, ничего не было. Достоинство её состояло только в том, что номер телефона очень похож на телефоны редакции Радио 4. Возможно, раньше это даже был их телефон, который забыли снять, когда перевели свой архив в другое помещение. В пустой комнате занять себя совершенно нечем, кроме того, чтобы жевать бутерброды и пить кофе. Так и это не дают спокойно сделать!

— Могу ли я поговорить с мисс Керби? — спросил голос с чудовищным арабским акцентом.

— Её сейчас нет. Попробуйте позвонить завтра с утра. Но, вообще — то, она сейчас в отпуске и если вы хотите, ей что — то передать, то оставьте свой номер. Она вам перезвонит.

— Нет, спасибо, я завтра перезвоню сам.

Халед удовлетворенно повесил трубку. Интуиция его не подвела — девушка действительно работает на Радио 4. Человек, снявший трубку, явно что — то жевал, и это подтверждало то, что подставы здесь, скорее всего, нет. Типичная редакционная обстановка — жуют и пьют крепкий кофе. Да и какая может быть подстава в виде молоденькой девчонки? Правда, он не дока в таких делах, поэтому брать на себя ответственность не стоит, для этого у него есть подготовленные люди. Надо проанализировать написанные ею статьи, выяснить её связи и проверить нет ли у неё контактов с русскими эмигрантами. Нельзя исключать возможность того, что её могут использовать в качестве канала для вывода на него русских киллеров, о которых предупреждали иракские друзья.

"Просветить" Лолу Керби он поручил опытному в таких делах человеку, прошедшему специальную подготовку под руководством офицеров пакистанских спецслужб. Этим опытным человеком был Томас Хаггинс. Он родился в благополучной семье, но когда ему было 8 лет, отец, работавший автомехаником в одной крупной автомастерской, погиб по глупой случайности. Отца попросили срочно осмотреть и дать заключение о состоянии автобуса, который хотел купить их давний клиент. Осмотр лучше всего начинать с низа машины и тогда сразу же станут видны все пережитые удары, все течи масла и тормозной жидкости. То — есть станет ясно её состояние. Но смотровая яма в тот момент оказалась занята и притом надолго, поэтому Хаггинс — старший начал осмотр, поставив автобус на домкраты. Он лежал под днищем автобуса, когда только что отремонтированный грузовой автомобиль, маневрировавший во дворе, задел задним бортом автобус и тот слетел с домкратов.

Отец умер в машине скорой помощи по дороге в больницу, а вскоре мать попала под сокращение и её уволили со швейной фабрики. Она никак не могла найти новую работу и начала частенько прикладываться к рюмке. Случалось, что выпив, колотила сына, а потом плакала от жалости, умоляя его о прощении.

Сердобольные соседи сообщили о побоях в социальную службу и Томаса забрали у матери. Как ребенка из неблагополучной семьи, его определили в католический приют для мальчиков. Монахи и священники держали детей в постоянном ужасе: "ритуальные" избиения, унижения и изнасилования были в приюте нормой жизни и у Томаса росла ненависть и к христианству, и к людям вообще.

Став совершеннолетним и расставшись с приютом, он вернулся домой и узнал от соседей, что его мать, оставшись совсем одна, с горя спилась и однажды в пьяном виде выпала из окна с 4—го этажа. Или кто — то выбросил, потому что соседи утверждали, что в тот день у неё кто — то был в гостях. Но полиция не утруждала себя расследованием и списала всё на пьянку.

Томас сошелся с молодыми мусульманами, жившими недалеко на соседней улице. Он искал в исламе среду, готовую принять его и в которой он мог бы начать новую жизнь. Вскоре принял мусульманство и получил новое имя: Абдульмуталь, что в переводе с арабского означает раб Высочайшего.

Новые адепты любых религий, как правило, отличаются повышенной нетерпимостью к иным взглядам, радикальностью и жертвенностью, поэтому вместе со своими новыми друзьями Абдульмуталь отправился в Пакистан для прохождения военной и диверсионной подготовки на территории Пакистана. Закончив подготовку под руководством американских инструкторов, был переправлен в Афганистан для участия в войне с неверными в отряды моджахедов Ахмада Шаха Масуда.

В боях проявил себя несгибаемым воином Аллаха и однажды, когда в плен попал католический монах из Южной Кореи, невесть как оказавшийся в Афганистане, Абдульмуталь лично его четвертовал: сначала отрубил топором ступни, потом кисти рук и только в последнюю очередь голову. О его жестокости ходили легенды, чем он выгодно отличался от других адептов, перешедших в мусульманство из христианства.

В апреле 1992 года отряды моджахедов вошли в Кабул и Абдульмуталь снова оказался в Пакистане, спецслужбы которого давно приглядывались к молодому человеку с ярко — выраженной европейской внешностью. Инструкторы пакистанской межведомственной разведки ИСИ натаскивали его полгода, после чего с ним встретился один из руководителей Службы общей разведки Саудовской Аравии, увидавший в нём весьма перспективного агента. Пройдя в Саудовской Аравии дополнительно идеологическую подготовку, Абдульмуталь, уже как Томас Хаггинс, вернулся в Англию, поселился в Лондоне и, не афишируя свою связь с муллой Халедом, возглавил его службу безопасности. В задачи службы входила не только проверка благонадежности завербованных рекрутов, но и тайные операции по устранению нежелательных лиц.

Мулла Халед встретился с Абдульмуталем на конспиративной квартире и, подробно обрисовав ситуацию, поручил тщательно проверить журналистку Лолу Керби.

— Она работает в корпорации Би — Би — Си на радио Радио 4. Специализируется на новостях южных регионов Восточной Европы, а это именно то, что нам необходимо. Но с учетом информации, полученной нашими иракскими друзьями от своих бизнес — партнеров, близких к Кремлю, надо выявить её связи. Если она имела контакты с русскими, то они могут каким — то образом её использовать.

— Думаете она и есть один из киллеров? — усмехнулся Абдульмуталь.

— Разумеется она не киллер, но может поставлять русским информацию и навести их на след Фатхи, когда мы перебросим её в Чечню, — немного раздраженно пояснил мулла. — Ты отследи контакты этой журналистки, а я поработаю над её мировоззрением.

— Разве женщине обязательно иметь мировоззрение? — презрительно поднял бровь Абдульмуталь.

Его скептицизм раздражал Халеда. Этот бывший христианин, принявший ислам, стремится показать себя большим мусульманином, чем он, мулла, служитель религиозного культа, знаток Корана и религиозных обрядов. Это очень напоминает попытки агентов западных спецслужб втереться в доверие. Хоть Абдульмуталь хорошо воевал в Афганистане и тщательно проверен пакистанскими спецслужбами, но людям свойственно меняться. Был христианином, стал мусульманином, а сейчас, возможно, хочет переметнуться обратно. Даже Керби по праву рождения вызывает большее доверие, чем этого ренегат. Один раз сменивший религию может сменить её еще не раз. Только должен помнить, что за отречение от ислама полагается смерть.

Мулла подавил нарастающее раздражение и холодно произнес:

— Надо отдавать себе отчет, что это не мусульманская женщина. Она испорчена западными фальшивыми ценностями, поэтому необходимо скорректировать её систему взглядов и базовые принципы в правильном направлении. Нам требуется преданное перо, работающее не за деньги, а по убеждению. Для культурной экспансии и господства в сфере средств массовой нужны европейские интеллектуалы. Только не покупные, а такие, которые исламские духовные ценности не оценивают в долларах, а принимают всей душой. У Керби мать — иорданская чеченка, значит ислам для неё не чужой. Она не может просто так отвергнуть то, что всосала с молоком матери.

— У меня возникла интересная мысль, — оживился Абдульмуталь, поникший было от холодного тона муллы. — Если она сделает видеорепортаж со сценами кровавых расправ русских над мирными чеченцами, а потом тоже погибнет, став жертвой мести русских спецслужб, это может шокировать весь миролюбивый мир. Вы не находите? Тем более, если её страшные мучения снимет на память для семейного архива один из офицеров ФСБ

Его идея показалась Халеду многообещающей. Действительно, если молодая британская журналистка, рискуя жизнью, проникнет в Чечню, отснимет горячие кадры, возьмет интервью у Фатхи, а потом погибнет под страшными пытками русских — это будет подобно разорвавшейся бомбе. А то, что истязали британскую журналистку настроит против русских не только Англию и европейские страны, но и всколыхнет весь мир! Отличная идея и её надо, не откладывая, обсудить с Фатхи, умолчав, конечно, о том, кому она принадлежит.

— Ну, что же, на первый взгляд мысль неплохая и над ней можно подумать, — сдержано похвалил Халед. — Возможно журналистка действительно будет более полезна в качестве жертвы. Что же касается сцен кровавых расправ русских над мирными чеченцами, то имеет смысл снять их заранее, чтобы во время своего пребывания в Чечне ей осталось только прокомментировать ленту. Потом репортаж можно будет переправить сюда после её безвременной кончины. Её страшные мучения офицер ФСБ снимет не для семейного архива, а для отчета об успешной операции. Если для семейного архива, то могут сказать, что этот офицер, мол, отдельно взятый выродок. А если снимал для отчета, то это уже система и, следовательно, он действовал в рамках своих служебных полномочий.

— Только сможет ли она правильно прокомментировать кровавые эпизоды расправы русских с чеченцами? — засомневался Абдульмуталь. — Эпизоды ведь должны быть действительно страшные, вызывающие у европейцев ужас.

— У тебя есть какие — то предложения?

— Предложений нет. Просто обращаю внимание на то, что не всё может пойти гладко.

— Главное, чтобы она согласилась поехать в Чечню. А об остальном пусть позаботятся чеченцы, ведь это в их прямых интересах. Уверен они найдут средства заставить её выполнить все, что требуется. Но перед отправкой эту Керби необходимо хорошо проверить. Поручи своим людям взять её под плотный контроль. А сам постарайся стать ей близким другом. В постели женщины очень доверчивы и разговорчивы. Времени не так уж много, поэтому желательно с этим не затягивать.

— Где я смогу с нею познакомиться?

— На благотворительном вечере. Завтра передам ей приглашение.

Абдульмуталь согласно кивнул головой.