Журналистское расследование — дело дорогостоящее, но Зоя на него не пожалела денег и оно выявило, как и следовало ожидать, новые факты, ставившие под сомнение законность задержания Кати Панченко. Дело приобретало скандальный характер, и Климов дал негласное указание подключить к делу капитана Грузнова для проверки объективности следствия. Тот не хотел влазить в очередное скандальное дело, предвидя для себя массу неприятностей, которые последовали сразу же, как в отделе стало известно о поручении губернатора.

Дубинин, непосредственный начальник Грузнова, резко возражал против его кандидатуры, но Мелентьев был непреклонен.

— Можешь пойти к генералу и поторговаться с ним, — порекомендовал он Дубинину. — А пока генерал своего решения не поменял, делай так, как он приказал.

— И вообще, мне не нравится, что ты на всё имеешь своё мнение, — с угрозой добавил он.

— Так что, я не имею право на собственное мнение? — оскорблённо воскликнул Дубинин.

— Конечно, право имеешь, — кивнул головой Мелентьев, — поэтому можешь выяснять его у меня в любой момент. А сейчас иди и выполняй указание генерала.

Дубинин вышел из кабинета начальника милиции в бешенстве, пообещав себе, что в ближайшие выходные дни будет на даче у тестя и подымет вопрос о невозможности дальнейшей работы с Мелентьевым. Но развернувшиеся вскоре события неожиданно приняли крайне неблагоприятный для него оборот: Грузнов выяснил, что сразу же после задержания Кати Панченко в райотдел милиции приезжал Дубинин и интересовался подробностями нападения на Дерягина. С просьбой об этом к нему обратился Бочаров, приятель его тестя, чьим доверенным лицом на губернаторских выборах был Дерягин. Это наводило на мысль, что Бочаров пытался представить нападение в удобном для себя ракурсе.

Мелентьев, которому Грузнов доложил эту информацию, радостно потёр руки и сразу же позвонил генералу Прохорову.

— Николай Иванович, выясняется, что в деле о покушении на Дерягина слишком много политики, как вы и предполагали, — сообщил Мелентьев, едва сдерживая радость. — Дубинин, оказывается, побывал в райотделе сразу же после задержания этой Панченко и давал какие — то указания.

— Ты подумай, какой сучёнок! — громыхнул Прохоров в трубке так, что это стало слышно даже Грузнову, который только что доложил Мелентьеву о результатах расследования. — Это он так помогает Бочарову! В политику, паскуда, лезет и милицию втягивает! Я сейчас же поставлю губернатора в известность.

Мелентьев осторожно положил трубку и, подмигнув Грузнову, сказал:

— Иди, копай дальше. Даст Бог, избавимся от этого мудака!

— Другого пришлют. Место такое: либо взяточник, либо мудак, либо и то и другое в одной посуде.

— А я кто, по — твоему? Взяточник или мудак? Ведь я в своё время в том кресле много лет просидел, — вызверился Мелентьев на Грузнова.

— Вы, Михаил Викторович, исключение из правил, — притворно — льстивым голосом произнес Грузнов. — Да и сидеть в том кресле вы изволили в советское время, когда каждый, простите за выражение, член… Я, конечно же, имею ввиду партии, страшно нынче даже произнести какой именно партии, был честным и принципиальным строителем чего — то в чьём — то будущем.

— Вот теперь я наглядно вижу, что уважаешь начальство! — рассмеялся Мелентьев. — Ладно, иди, копай и держи меня постоянно в курсе дела.

Грузнов уходил от Мелентьева в приподнятом настроении, понимая, что у Дубинина теперь будет куча неприятностей. Правда, сознавал также и то, что Дубинин располагает серьёзной поддержкой, и эти неприятности сможет пережить. А потом займётся им, Грузновым, всерьёз и тогда ему точно придётся уходить из милиции. Но это будет потом, а сейчас он был доволен складывающимися обстоятельствами.

Не успел он зайти к себе в кабинет, как позвонила Федотова.

— Дмитрий, у меня к вам очень важное дело. Когда мы можем встретиться?

— Что — то новое по делу Панченко?

— Нет, совсем другое, но я по телефону об этом не могу говорить.

Он удивился: что она могла узнать такое, что нельзя рассказать ему по служебному телефону? Но Федотова настаивала на личной встрече, и он согласился. Встретились они в скверике недалеко от здания управления милиции.

— Моя соседка, Надежда Ивановна Серикова, вы её знаете, обратилась ко мне с просьбой…

— Не знаю. А кто это?

— Разве вы её не знаете? А она утверждает, что с вами знакома. Это секретарь — референт губернатора.

— А, Надежда Ивановна? Конечно, знаю. Очень приятная женщина.

— Рада это слышать. Так вот, её дочь задержали в Октябрьском отделении милиции вместе с каким — то парнем.

— Ну, я здесь ничем помочь не могу. Освободить их не могу. Надежда Ивановна сама может позвонить или пусть попросит губернатора.

— Освобождать никого не надо. Их уже генерал Прохоров освободил. Здесь другое: необходимо выяснить, кто стоит за этим, кто дирижирует спектаклем. Марину, её дочь, обвинили в проституции. А девочка только что поступила в университет. Губернатор считает, что это грязная возня затеяна против него.

— Я не понял, причем здесь губернатор? Он, что ли, её на панель посылал?

— Да что вы такое говорите! Я знаю Маришку с пеленок, это чистейшая девчонка. Она даже ни с одним мальчиком ещё не встречается, а вы такое говорите: панель!

— Маша, я же ничего не утверждал. Вы сказали, что её обвинили… Вот я и спрашиваю, причем здесь губернатор?

— Как вы не можете понять такие простые вещи? Если дочь его секретарши занимается тем, в чем её обвиняют, то что же тогда можно сказать об обстановке, царящей в окружении губернатора? Об исповедуемых там моральных ценностях?

— Ну, Маша, вы видите всё так глубоко, что куда уж нам, убогим, — рассмеялся Грузнов. — Мне такое никогда бы и в голову не пришло.

— Вот поэтому вы, Дмитрий, простой мент! Это не для слабого ума, — рассмеялась вместе с ним Федотова.

— Так что я должен сделать? Ведь девочка, как я понял, на свободе. Что же требуется от меня?

— Она — то на свободе, но факт задержания имел место и может быть использован против Климова, независимо от того, свободна девочка или нет. Причём то, что её и парня освободили по прямому указанию начальника областной милиции, тоже может быть истолковано, как попытка областной администрации замять историю. Поэтому я хотела бы с вашей помощью разобраться в этом деле. Парень, с которым она познакомилась при поступлении в университет и случайно встретилась в городе, обвинил одного мужика в попытке похищения ребенка своих знакомых. А этот мужик оказался старшим оперуполномоченным, работает в Октябрьском райотделе милиции и их обоих, Марину и этого парня, доставили в милицию.

Грузнов напрягся: он сразу же вспомнил, что Самохин ему рассказывал о попытке похищения дочери Мельникова. А до этого похитили сына Афониной и, как он слышал, потребовали полмиллиона долларов в качестве выкупа.

— Как фамилия ребенка, которого хотели похитить?

— Не имею ни малейшего понятия.

— Я, кажется, становлюсь придворным опером губернатора. То надо выяснить, нет ли подвохов в деле Панченко, то разобраться с историей задержания дочери его секретарши.

— Дима, это прекрасная возможность открыть частное розыскное агентство и заняться собственным бизнесом.

— Придётся так и сделать, как только выгонят из милиции. А вы уверены, что девочка может успешно пройти медкомиссию?

— Не поняла: что значит успешно и какую медкомиссию?

— Что же здесь непонятного? Девственницу невозможно обвинить в проституции. Если она такая чистая, как вы утверждаете, то подтверждение медкомиссии — это на сто пудов выигранное дело.

— Но вы же понимаете, какая это будет психологическая травма для девочки?

— А вы понимаете, что в райотделе может лежать протокол допроса какой — нибудь проститутки и её признание в том, что она вместе с вашей девочкой оказывала кому — то сексуальные услуги.

Федотова с изумлением посмотрела на Грузнова.

— Дима, но если это так, то это ведь преступление!

— Маша, если вы хотите, чтобы я занимался этим делом, мне нужна справка от гинеколога. Когда мы будем уверены в том, что она девственница, то можно брать за жабры лиц, виновных в её задержании и отправлять её на официальную экспертизу.

На предложение провериться у гинеколога Марина ответила истерикой, и Надежда Ивановна с Машей Федотовой долго её уговаривали, что в этом нет ничего постыдного.

— Что же здесь стыдного? Ты же зимой проходила в школе обследование и ничего. А почему же сейчас ты так обострённо воспринимаешь?

— Мы тогда всем классом проходили комиссию, а сейчас я должна кому — то доказывать, что я честная? Почему так? — рыдала Марина, но Надежда Ивановна была непреклонна и на следующий день известная в городе гинеколог, профессор медицинского института, написала заключение об её девственности.

Климов, у которого Надежда Ивановна отпрашивалась, чтобы в рабочее время поехать с Мариной на обследование, завладел документом сразу же после её прихода и немедленно позвонил начальнику областной милиции Прохорову.

— Николай Иванович, у тебя в Октябрьском отделении скопилась шантрапа, которой жмут погоны. Сам разберёшься со своими говнюками, или мне подсобить?

— Семен Викторович, я уж как — нибудь с ними разберусь. А что там ещё произошло?

— Марину, дочь Надежды Ивановны, обвинили в проституции. Чистую, домашнюю девочку так опозорить!

— Так я же уже им за это всыпал по первое число! И Марину с её парнем освободил. Проблемы уже ведь нет.

— Нет проблемы говоришь? А то, что это повод для СМИ обрушить на меня потоки грязи за, дескать, аморальное окружение — это, по — твоему, не проблема? Ты разберись, кто конкретно под меня копает, и выяви не только исполнителей, но и заказчиков.

— Ну, основного заказчика ты знаешь. Он у тебя же в администрации и работает. А с исполнителями уж я разберусь, можешь не волноваться. Сейчас же подключу службу собственной безопасности, пусть разберутся.

Климов в сердцах бросил телефонную трубку и задумался. Потом достал блокнот и начал записывать одолевавшие его мысли. Возможно потом их можно будет использовать за очередным "круглым столом" на каком — то телеканале. Всего пару лет назад споры политиков и политологов за "круглым столом" привелекало много телезрителей. Прилипнув к экрану, они с готовностью подставляли уши под лапшу, которую им вешали болтуны, считая их честными политиками, несмотря на то, что вокруг постоянно твердят: "политика — это грязное дело". Биомасса верит в то, что хочет видеть, а не то, что есть на самом деле.

Политик может быть честным человеком, но в силу объективных обстоятельств он не может таким же оставаться в политике, потому что честный человек и честный политик — это совершенно различные понятия. Честный политик — это человек, рассматривающий политику как инструмент для достижения общего блага и ради этой цели можно идти на компромисс с совестью, преследуя честные цели.

В то же время честный политик никогда не в состоянии в одиночку обеспечить всеобщее благо, так как за политическую честность ответственны не только одни лишь политики, но и общественное мнение. В конце концов, политическая честность может быть только в обществе, которое отличается культурой, терпимостью, солидарностью и равными правами для каждого человека. А в СМИ, между тем, получило распространение безответственное критиканство, когда журналисты и политиканы переполнены страстью к разоблачению проблем и преданию их гласности. Причем, у них отсутствует даже малейшее желание предложить хотя бы какое — то приемлемое решение.

Новое время принесло новую политическую мораль и остроту напряженной политической борьбы, которая не допускала роскоши прикрываться или ограничивать себя моральными принципами. Сегодня избиратель откровенно дезориентирован, а система ценностей радикально разрушена, в том числе усилиями деятелей СМИ. Раньше, голосуя на выборах, обычный избиратель принимал во внимание моральные качества политиков, опыт их работы, слоганы и декларации. Сейчас на рассмотрении остались одни лишь декларации и обещания, о которых тотчас же забывают, как только дорвутся до власти.

Климов в очередной раз пожалел, что с Ферапонтовым приключилось несчастье, в котором некоторые пытались сразу же обвинить его, губернатора. Ферапонтов ни разу не позволил себе какие — то личные выпады против него, Климова, а тем более такие гнусные провокации, какие нынче следовали одна за другой. "А почему Прохоров строит из себя малое дитя? Он что, действительно не понимает, что эта история направлена против меня лично или просто делает дурацкий вид? — возникло вдруг подозрение у Климова. — А не заговор ли это?".

Недавно звонили из Москвы и намекали, что хотят заменить Прохорова молодым и толковым человеком. Но он ответил достаточно уклончиво. Этих молодых и толковых московских назначенцев следует остерегаться. Лучше пусть будет свой, хотя и менее толковый, но знаешь, что можно от него ожидать. Но, если Прохоров вступил в игру против него, Климова, то может быть лучше сразу же согласиться на замену?

Только будет ли проще, если в кресло Прохорова усядется молодой и заносчивый московский выдвиженец? Где гарантии, что провокации не станут ещё подлее и ещё изощрённее? При этом у него будет московская поддержка, а это очень много значит. "Необходимо милицейское расследование истории задержания Марины. Грузнов с моей помощью получил капитанские погоны, пусть отрабатывает" — решил Климова и вызвал Надежду Ивановну.

— Надя, сделай копию заключения гинеколога и передай Грузнову. Пусть выяснит обстоятельства задержания Марины и составит подробную докладную записку на моё имя. И скажи ему: расследует это дело тщательно, сделаю майором. Пусть землю роет, но всё выяснит — кто, что и почему!

Не часто приходилось Надежде Ивановне видеть Климова таким взбешённым и, забрав документ, она тихонько выскользнула из кабинета. "Как, однако, его взволновала история с Маришкой! — подумала она и её наполнила глубокая благодарность к Климову. — Ведь мы для него совершенно чужие люди, а сколько понимания и сочувствия! И на такого человека бессовестные журналюги льют ведра помоев со страниц газет и с экрана телевизора!".

Грузнов в очередной раз допрашивал женщину, подозреваемую в убийстве известной в городе ясновидящей Варвары, хотя он, как опер, свою задачу выполнил и теперь дело за следователем. Следствие вела Настя, молодая специалистка, недавно закончившая юрфак университета. Не для кого не являлось секретом, что ей поручили это дело в виду того, что в нём, на первый взгляд, было всё предельно ясно и надо было просто оформить бумаги для передачи в суд.

Обвиняемую звали Кравцова Валентина Алексеевна, и она категорически отрицала свою вину. Из её рассказа следовало, что, разговаривая с Варварой, она вдруг увидела, что у той испуганно расширились глаза. Хотела оглянуться, но почувствовала удар по голове и потеряла сознание. Когда очнулась, на полу лежала Варвара с ножом в груди. Кравцова, по её словам, в панике наклонилась к Варваре, чтобы проверить, жива ли она и увидела, как та шевелит губами, пытаясь, очевидно, что — то сказать. Обвиняемая схватилась за нож, чтобы вытащить его, но в этот момент в квартиру ворвались милиционеры и схватили её.

Варвара умерла по дороге в больницу. В заключении экспертиза констатировалось, что на голове Кравцовой действительно была шишка и след от удара каким — то предметом, но следователь, выезжавший на место преступления с дежурной группой, предполагал, что этот удар она получила во время борьбы с Варварой. Какие — либо видимые причины для сомнений в выводах экспертизы отсутствовали, однако интуиция подсказывала Грузнову, что дело не такое уж простое. Насколько он мог понять психологический портрет Валентины Алексеевны, та просто не способна убить человека.

Но глупая и амбициозная Настя — следачка, как её прозвал опер Саша Титаренко, нервы которого та неоднократно испытывала, может отправить дело в суд без тщательного расследования и загремит невинная женщина на долгие годы на нары. Скрепя сердцем, Грузнов отправился к Насте — следачке, чтобы как — то повлиять на её решение, но, совершенно неожиданно для него, она проявила себя с неизвестной стороны.

— Приходил ко мне ваш начальник Дубинин и давил на меня, чтобы быстрее закончить это дело. Хотите улучшить процент раскрываемости? — набросилась Настя на Грузнова. — Он вам начальник и пусть вами командует. А я лейтенант юстиции и ему не подчиняюсь!

— Я пришел по другому поводу, — озадачено произнес Грузнов. — Я не верю в виновность Кравцовой и считаю необходимым проведение психологической экспертизы.

— Так я уже назначила психиатрическую и психологическую экспертизы, — удивилась Настя. — А я думала, что вам бы только схватить человека и закрыть его.

— Чаю хотите? — вдруг спросила она. — У меня есть очень вкусный зеленый чай.

Это её предложение вообще поставила Грузнова в тупик. Многие опера были недовольны Настей, отзываясь о ней и её претензиях в крепких выражениях. Но внезапно она предстала, как вдумчивый следователь и, более того, посмела дать отпор Дубинину.

Конечно, Дубинин был ей не начальник, но начальник следственного отдела, которому она подчинялась, не стал бы наживать себе врага в лице Дубинина, и она не могла этого не понимать. Тем не менее, пошла на конфронтацию и заняла жесткую позицию по этому, казалось бы, ясному делу.

Грузнов согласился на чай и Настя, убрав со стола бумаги, выложила на него печенье, баночку вишневого варенья и поставила две чашки. Она считала оперов недоумками, способными только материться и бойкотировать её задания, но, оказывается, среди них попадаются и умные люди!

— Психолог, протестировавший Кравцову, подтвердил, что она не способна убить человека, — обрадованно рассказывала Настя, обретя в Грузнове своего единомышленника. — Да и особых причин для убийства Варвары у неё не было, хотя она и пришла к ясновидящей ругаться. Вы же сами, Дмитрий, выяснили, что Кравцова, предварительно проконсультировавшись с Варварой, вложила все свои сбережения под большие проценты в некую финансовую пирамиду. А та через месяц после этого обанкротилась и исчезла. Вполне естественно, что Валентина Алексеевна пришла к Варваре, чтобы, как она утверждает, сказать в глаза этой подлой женщине всё, что она о ней думает. Именно эту ссору и слышали соседи, утверждавшие, что из квартиры Варвары доносились крики.

— Можете меня не убеждать в том, с чем я полностью согласен, — кивнул головой Грузнов. — Месть за потерянные деньги слишком слабая мотивация для совершения убийства людьми такого психотипа, как Кравцова. Кроме того, удар ножом нанесен слева направо, а Кравцова — правша. Следователь из дежурной бригады, выезжавший на место происшествия, предположил, что она стояла правым боком к Варваре и нанесла удар "от себя". Но в этом случае плоскость ножа должна была бы располагаться горизонтально, в то время как удар нанесли ножом с вертикально расположенной плоскостью и притом сверху вниз. То есть, тот, кто ударил ножом, должен быть левшой, ростом выше Варвары почти на десять сантиметров и обладать достаточной силой, чтобы вогнать нож в грудь жертвы по рукоять. А Кравцова точно не подходит под эти условия.

— Так — то оно так, но улики таковы, что суд может не принять во внимание логические построения, — вздохнула Настя. — Да и ваш Дубинин требовует быстрее закончить оформление дела и не "строить из себя Шерлока Холмса". Надо, Дмитрий, ускорить поиск настощего убийцы, чтобы эта женщина не стала жертвой обвинения.

Грузнов возвращался к себе в кабинет довольный — все — таки не он один противостоит Дубинину по этому делу! Звонок Федотовой прозвучал как только он сел за стол.

— Дмитрий, я снова беспокою вас по тому же делу. Когда мы можем встретиться? — услышал он голос Маши.

— А заключение врача взяли?

— Взяли.

— Ну, и?

— Как и следовало ожидать. Всё в порядке. Так когда мы можем встретиться? У меня есть ещё одна новость для вас. И, притом, очень приятная.

Грузнову не хотелось влезать в это дело, причём совершенно неясно, как он должен выяснять обстоятельства задержания девочки и почему вдруг решили, что она проститутка. Вместе с тем, он понимал, что если Федотова пристанет, то от неё не отделаешься без того, чтобы не испортить отношения. А как раз портить их Грузнову не хотелось. И примерно через час они встретились на центральной аллее городского сада.

— Дима, можно я вас буду так называть? — доверительно взяла его под руку Маша и, заглядывая ему в глаза, сказала.

— Дима, Климов очень заинтересован в выяснении всех обстоятельств этого дела. Он предполагает, что эти козни направлены против него лично и очень хотел бы, чтобы вы во всём тщательно разобрались. За это он даст вам майора.

Грузнов изумлённо посмотрел на неё.

— Это как взятка? А если я не справлюсь?

— При чём здесь взятка? Разве повышение по службе отличившихся работников — это взятка? Просто вы ему очень понравились и он о вас высокого мнения. И Надежда Ивановна на вас очень надеется. И я очень надеюсь.

— А вас почему это так интересует? Вам тоже обещали повышение?

— Дима, я же вам говорила, что Маришка — моя соседка. Как я могу спокойно наблюдать, когда творится такая несправедливость? Так любого из нас могут схватить на улице и обвинить в чём угодно!

— Понятно. Мне надо встретиться с девочкой и обо всё её расспросить.

— Можно прямо сейчас поехать. Марина должна быть дома.

Грузнов не очень верил в обещание Климова дать ему майорские погоны, да и отвлекаться от дела об убийстве ясновидящей Варвары не хотелось. Но всё — таки поехал с Федотовой и подробно расспросил Марину об обстоятельствах задержания. Она сразу же узнала в нём веселого капитана, которого недавно видела в приемной у Климова и которого мама угощала печеньем и кофе. Он ей тогда очень понравился, поэтому была с ним откровенна.

Но назвать фамилию Митиных знакомых, ребёнка которых хотел похитить Шевелев с подельником, не смогла. Также не знала ни номер машины, на которой её катал Митя, ни Митин номер телефона или, хотя бы, его адрес. Грузнов мог бы вычислить парня по распечатке номеров телефонов, с которых звонили Марине, но для получения списка надо было запрашивать АТС, что требовало много времени. Кроме того, не факт, что он звонил с домашнего телефона, поэтому Грузнов с Мариной поехали в университет, чтобы выяснить его адрес в учебной части. Но учебная часть уже была закрыта, и Грузнов понял, что на поиск Мити ему придётся тратить время и завтра, что не улучшило его настроение. Он уже хотел посадить Марину на троллейбус и вернуться в управление, как вдруг она увидела на противоположной стороне улицы ту самую "Волгу", в которой её катал Митя.

— Это точно та же, или просто похожая? — засомневался Грузнов. — Ты же не запомнила номер машины.

Но Марина уже бежала через дорогу — ей показалось, что в машине сидел Митя. Он действительно находился в машине и вместе с Окуневым внимательно следил за входом в магазин, куда недавно вошёл Толмачёв.

— Митя, а мы тебя всюду ищем, — обрадовано сказала Марина, неожиданно для него открывая дверь машины. — Ты что здесь делаешь?

Митя стало неудобно перед Окуневым, и он виновато посмотрел на него.

— Вот познакомься: это капитан милиции Грузнов Дмитрий Савватич, мамин знакомый, — продолжала тараторить Марина, оглядываясь на подходившего к машине Грузнова.

— Дмитрий Никонов? — спросил Грузнов. — Выйдите, пожалуйста, надо поговорить.

Узнав, что речь идёт о дочери Мельникова, Грузнов удивился. "Смотри, как тесен мир!", — подумал он и спросил:

— А здесь кого пасётё? Не Шевелева, случайно?

— Случайно не его. Просто сидим и в карты играем.

— Ах, вот как, — потянул Грузнов.

Он и не ожидал, что Никонов будет с ним откровенен — понимал, что тот с напарником кого — то выслеживает. Но это Грузнова мало интересовало, да и к Марина и Мите он тоже потерял интерес — всё, что надо, он уже с ними выяснил. Теперь следовало встретиться с Мельниковым и Самохиным, которые должны владеть более полной информацией.