В пятницу, первого сентября, стояла на удивление хорошая погода. Почти 17 градусов тепла, и хотя ослепительное солнце периодически закрывалось небольшими облаками, время от времени оно прорывалось сквозь них. Первоклашки с родителями спешили в школу, ответственно неся в руках букеты цветов, а школьники постарше, как более солидные люди, шли неторопливо, уверенные в том, что спешить им некуда — школа всё равно никуда не денется.

Марина торопилась в университет, как первоклашки в школу. В течение нескольких дней репетиций тетка — проректорша выжала из неё все соки и обязала придти сегодня на полчаса раньше, чтобы ещё раз обговорить детали. А вчера на репетицию приходил ректор, пузатый человек с небольшой бородкой и в очках. Он пристально посмотрел на Марину и почему — то спросил, знает ли она Климова. Марина механически кивнула, но потом спохватилась и добавила:

— Он по телевизору часто выступает.

— Она его ни с кем не спутает, — выручила её Элеонора. — А свою речь уже без запинки произносит.

— Ясно, — сказал ректор, внимательно рассматривая Марину. — Вручая цветы, не забудьте поцеловать губернатора, так принято.

Потом повернулся к Элеоноре.

— Как там дела с фуршетом, всё готово? Проверила? Осечки не будет?

— Всё нормально, не беспокойтесь, у меня всё под контролем.

— Надеюсь, — произнёс ректор, и, ещё раз окинув Марину пристальным взглядом, вышел.

— Вручишь цветы и поцелуешь его в щёку, — распорядилась проректорша и Марина согласно кивнула.

— И постарайся, когда произносишь речь, смотреть ему прямо в глаза. Только не таким испуганным взглядом. Он тебя кусать не будет. Значит так, смотришь ему в глаза и говоришь текст. Закончив, вручаешь цветы, целуешь и свободна. Понятно?

Марина снова кивнула и Элеонора вздохнула. Фатиме ничего особо объяснять не надо, та всё понимает с полуслова. А эта зажатая, нет у неё нужной раскрепощённости, нет уверенности в себе. Одним словом синий чулок. Что за причуда у ректора назначить эту девочку для такой ответственной миссии?

— Завтра постарайся надеть белую кофточку и коротенькую юбочку. Коротенькая юбочка — это значит, что она должна быть выше колен. Белая кофточка есть? — спросила Элеонора.

— Есть. И юбочка есть и туфли на каблуке.

— Ты, Марина, не обижайся. Просто в таком деле мелочей не бывает. Постарайся завтра не волноваться и выступи, как положено, — вдруг мягко сказала Элеонора, неожиданно обняв Марину за плечи. Она понимала, что девочка всё равно будет волноваться и может всё испортить, но ничего сделать уже невозможно. Пусть будет, как будет!

Около университета уже толпился народ, и мелькнуло несколько знакомых лиц, с которыми она сдавала вступительные экзамены. Но Марина не остановилась, а прошла дальше. Внезапно ей дорогу преградил худощавый длинноволосый парень из её группы, и она вспомнила, что его зовут Роман.

— Куда спешим? — спросил он. — Почему не замечаем однокурсников?

— Мне срочно надо в университет, — сказала Марина, пытаясь обойти его.

— А нам, ты думаешь, не надо? — схватил её за локоть Роман. — Или, по — твоему, мы пришли не в университет, а просто потусоваться?

— Она спешит занять себе место в зале, потому что думает, что мест не хватит, — лениво произнесла подошедшая девушка по имени Карина. — Ты не бойся детка, мест всем хватит.

— А если вдруг не хватит, я своё уступлю, — сказал Роман, притягивая к себе Марину. — Постой с нами, мы не кусаемся.

— Мне надо срочно в университет. Меня там ждут! — решительно вырвала руку Марина и ускоренно пошла к центральному входу.

Элеонора уже ждала её, и, критически осмотрев, похвалила.

— Вот сегодня ты хорошо выглядишь. И помада отличная. Мамина, небось? Не знаешь, где мама купила?

Марина пожала плечами. Помаду привёз маме Климов из командировки во Францию. Он всегда привозил какие — то презенты, но об этом ведь не расскажешь тетке — проректорше.

— Ладно, выяснишь потом и сообщишь мне. Сейчас всюду торгуют подделками, так что верить никому нельзя. А эта помада, сразу видно, настоящая. Но твою боевую раскраску всё равно надо немного подправить, реснички подвести. Пойдём ко мне в кабинет, подведём их и, вообще, наведём красоту.

Элеонора повела её в свой кабинет и разложила на столе обширный косметический набор.

— Каждая женщина должна быть художницей, — говорила она, обдумывая, какой макияж сделать Марине. — Только вместо холста используется лицо. Именно поэтому такой тонкий процесс, как наведение красоты, требует ответственности, а само лицо — профессионального подхода. Прежде всего, глаза. Это, как известно, зеркало души. Но, к сожалению, очень часто приходиться прикладывать максимум усилий, для того чтобы "зеркало" сверкало и выглядело безупречным. Конечно, лучистость взгляду придает прекрасное внутреннее состояние и влюбленность, но не в меньшей степени выразительность глаз зависит от подручных косметических средств: карандашей, туши, теней. Вот этим мы и займёмся в первую очередь.

Марина изумлённо слушала эту лекцию — она даже не предполагала, что эта строгая тётка может так поэтически излагать мысли.

— Вообще — то, слово "косметика" в переводе с греческого языка означает "искусство украшать", — продолжала Элеонора, подводя ей глаза. — Тысячи лет назад люди раскрашивали свое тело и лицо яркими красками. Древние люди использовали макияж в разнообразных ритуалах и мистических действах, нанося краску на лицо и тело, например, перед сражениями, чтобы своим ярким и устрашающим видом испугать врагов. А в наше время перешли от боевой раскраски к нежному личику. Вот и я сейчас тебя раскрашу так, что все девчонки будут кусать себе локти, а все мальчишки укладываться в штабеля.

После того, как она закончила работу, Марина посмотрела на себя в зеркало и обомлела — такой красивой она себя ещё никогда не видела.

— Спасибо вам, Элеонора Степановна, — с чувством сказала она, не будучи в состоянии оторвать взгляд от зеркала. — Я такой ещё ни разу не выглядела!

— Не надо спасибо. Отблагодаришь меня тем, что без запинки произнесёшь речь. Я на тебя надеюсь! И, пожалуйста, не волнуйся, а то будет номер, если на сцене у всех на виду описаешься перед телекамерами от страха.

— Не описаюсь, — ответила, покраснев, Марина. — Не волнуйтесь, всё будет в порядке.

— Я на тебя надеюсь, Марина. Возьми себя в руки и ничего не бойся.

Зал наполнялся постепенно, но Марина с большим букетом цветов уже сидела в десятом ряду правой половины зала около прохода на месте, которое ей указала Элеонора.

— Ты должна пройти к сцене, повернуть налево, пройти мимо левой половины первого ряда и подняться по ступенькам на сцену, — инструктировала её напоследок Элеонора. — Десятый ряд потому, что ты должна выйти из глубины зала, как бы из студенческой среды. В первом ряду будут сидеть почетные гости, прибывшие с губернатором. Старайся на них не смотреть, на зал тоже не смотри. Смотри прямо на губернатора. Будут вспышки фотоаппаратов репортёров, старайся не моргать, так как тебя будут вести камеры телеоператоров. Мужик, который будет стоять справа от ректора, и будет губернатор. Ты поняла? Справа от ректора, а с твоей стороны слева. Ректора ты уже видела, так что, надеюсь, не перепутаешь. Губернатора не бойся, он не кусается. И главное, Марина, не волнуйся! Не подведи меня! Хорошо, девочка?

— Я не подведу, — ещё раз заверила её Марина. Она и сама решила, что, проходя по залу, будет смотреть только на Климова, чтобы не было страшно.

Мимо неё прошёл Митя, искоса взглянув на букет и переведя на неё взгляд, остановился, как вкопанный.

— Маринка, можно сесть рядом с тобой?

— Нет, — отрезала Марина. — Это служебные места.

Места были не служебные, но она сказала первое, что пришло в голову. Митя немного постоял, хотел что — то ещё сказать, но рядом возникла Карина:

— Митя, я сижу с тобой. Где твое место?

Она перевела взгляд на букет, потом на Марину и глаза её расширились.

— Ого, букетик! А ты, вроде бы, пришла сюда без букета.

— В фойе всем выдают, — сказала Марина, не желая поддерживать пустой разговор.

— Ах, так вот почему ты так спешила! А нам не хватило, мы не такие шустрые как ты, — усмехнулась Карина и, пожав плечами, увлекла Митю за собой.

Они сели в седьмом или шестом ряду левой половины зала и Митя, сидевший в кресле со стороны прохода, часто оглядывался на Марину, пытаясь встретиться с нею глазами. Но та делала вид, что смотрит на сцену и не видит его. Митя пришел в новом, купленном с Таней тёмно — синем костюме, белоснежной рубашке и темно — красном галстуке и Марина отметила, что выглядит он очень здорово. Но лучше, чтобы он выглядел попроще, ей не так было бы обидно!

При виде того, как вцепилась в него Карина, и какими взглядами провожали его девчонки в зале, она чувствовала, как обида наполняет её. А ведь совсем недавно она считала его своим парнем! Видимо, он так избалован девчонками, что решил, что можно встречаться с двумя одновременно!

Тем временем длинный стол президиума, установленный на сцене, заполнялся какими — то важными людьми, среди которых Марина увидела Элеонору Степановну. Только сегодня Марина поняла, что зря её боялась — она точно так же, как и другие женщины, гоняется за хорошей, не подделанной, помадой, любит и умеет краситься, и даже имеет свою теорию насчет "боевой раскраски" женщин. А как здорово Элеонора Степановна раскрасила её! Даже Митька замер от удивления, когда её увидел!

Марина перевела взгляд на Митю и увидела, что он смотрит на неё. Сделав рассеяно — скучающий вид, она перевела взгляд на сцену и заметила, что из боковые двери рядом со сценой входят Климов, за ним ректор и целая вереница гостей. Она вначале не поверила своим глазам: в числе гостей были мама и тётя Вера. Маму она никак не ожидала здесь увидеть, та никогда никуда не сопровождала Климова. Тётя Вера иногда сопровождала мужа, но только на какие — нибудь приемы. А почему сегодня они пришли? Видимо, приехали с Климовым из — за неё. Наверное хотят посмотреть, как будут раздавать студенческие зачётки и билеты первокурсникам.

Она представила себе их изумление, когда она выйдет поздравлять дядю Сеню! У неё сразу поднялось настроение, и она взглянула на Митю. Он сидел в пол оборота и снова смотрел на неё. Марине хотелось крикнуть ему: — "Шею так себе свернёшь!", но сдержалась. Когда будет проходить мимо, обязательно кинет на него пренебрежительный взгляд, пусть видит, что он для неё ничего не значит!

Часть гостей поднялась на сцену и села за стол президиума, а другая часть, в том числе мама и тётя Вера, сели в первом ряду левой половины зала. Именно мимо них и должна пройти Марина к ступенькам на сцену, и они обе увидят, какая она сегодня красивая. "Вся в боевой раскраске!" — подумала Марина и мысленно засмеялась. Главное, чтобы не засмеяться, когда она будет проходить мимо и увидит их изумлённые взгляды!

На сцене, тем временем, все уже расселись и ректор начал своё выступление. Говорил он недолго, и, затем, Элеонора Степановна, ведущая торжественное собрание, объявила:

— Слово для приветствия нашего дорогого гостя Семена Викторовича Климова предоставляется первокурснице Марине Солдатенковой.

Марину подбросило словно пружиной, сердце бешено заколотилось, и в висках застучали молоточки. Настал тот миг, которого она боялась больше всего, и на ватных ногах пошла по проходу. Марина не заметила, когда прошла мимо Мити и, дойдя до сцены, механически повернула налево. Не отрываясь, она смотрела, на Климова и, встретив его улыбающийся взгляд, начала понемногу успокаиваться.

Проходя мимо мамы и тёти Веры, она скосила на них глаза и увидела, как мама осторожно краем платочка, вытирает глаза, а тётя Вера смотрит на неё, улыбаясь. Только сейчас до Марины дошло, что её назначили не случайно и это, скорее всего, инициатива дяди Сени. Она вышла на сцену и, глядя в глаза Климову и ни разу не сбившись, произнесла заученную речь. После этого преподнесла ему букет цветов и чмокнула в нос, хотя он подставил ей для поцелуя щеку.

— Какой кошмар! — застонала Элеонора. — Куда же она его поцеловала! Вообще какая — то дикая девочка!

— Ничего страшного. Ну, не снайпер, промахнулась, с кем не бывает, — засмеялся доцент Никонов, сидевший рядом с нею.

Он высматривал в зале Митю и жалел, что Таня не смогла присутствовать здесь. Сегодня она первый день вышла на работу в больницу, и отпрашиваться никак нельзя. В большом зале он не мог найти сына. Ничего, найдёт, когда тот выйдет на сцену получать зачётку и студенческий билет, подумал он и вспомнил, что вручать студенческие и зачётки на сцене будут только отличникам.

Между тем, Климов не растерялся, когда Марина поцеловала его в нос, а, рассмеявшись, обратился к ректору:

— Не умеют ваши первокурсницы целовать губернаторов!

— Практики нет. Вот будете к нам чаще приезжать, будем проводить лабораторные занятия на эту тему, — нашёлся ректор и в зале начался смех.

Климов посмотрел на пылающую от смущения Марину, и, крепко обняв её, расцеловал. Обычно, когда он пытался её обнять, она сердилась и вырывалась, однако сейчас он почувствовал, что она не только не сопротивляется, а даже слегка прижалась к нему. Щёчки её были горячими, и хотелось погладить её по головке, как в детстве, но он сдержался. "Какой красавицей она стала!" — прочувственно подумал Климов, но надо было уже отпускать Марину и произносить речь.

Обстановка в зале стала немного раскованнее — его шутка и ответная шутка ректора вызвали доброжелательный настрой в зале и следовало ковать железо, пока горячо. Приготовленные им шутки оказались, судя по реакции зала, удачными и неоднократно вызывали смех и аплодисменты студентов. Выступление прошло успешно, и после этого, согласно регламенту, он должен был лично вручить зачётки и студенческие билеты первокурсникам, сдавшим вступительные экзамены на одни пятерки. Таких нашлось не очень много и когда список исчерпался, Климов обратился к ректору:

— А где наша красавица, которая вручала мне цветы?

— Марина Солдатенкова, выйди, пожалуйста, на сцену, — объявила в микрофон Элеонора, довольная, что её труды не пропали даром, и всё прошло удачно. Неловкий поцелуй в нос рассмешил губернатора и создал в зале несколько раскрепощенную атмосферу. Марина без запинки произнесла речь и Элеонора явно видела, что девочка даже немного прижалась к губернатору, когда тот её целовал. "Не такая уж она и дикая!" — подумала Элеонора, доброжелательно рассматривая идущую к сцене Марину. "Юбочка импортная и, видимо, не дешёвая, да и помада дорогая. Очевидно, семья не такая уж простая и ректор, всё — таки, знает эту семью, хотя и спутал фамилию". Она волновалась до последнего момента, так как знала привычку ректора искать виновных всюду, но никогда ни в чём не винить себя. В случае неудачного выступления, он даже и не вспомнил бы, что сам заставил готовить эту девочку, которая явно не годилась для такой ответственной роли. Но, слава Богу, всё позади и, очевидно, губернатор доволен. Марина ему понравилась, иначе бы не вспомнил о ней.

Марина второй раз шла к сцене, уже совершенно не волнуясь, и, проходя мимо Мити, бросила, наконец, на него пренебрежительный взгляд, который дома долго репетировала перед зеркалом.

— Ах, какое счастье, мы целовались с самим губернатором! — иронически произнесла Карина, когда Марина проходила мимо неё и Мити.

Карина говорила тихо, но так, чтобы услышала Марина и та услышала. Видимо, Карина хотела этим её больно задеть, но Марина не отреагировала. Она не опозорилась, справилась с заданием и видела, что Элеонора Степановна осталась довольна. Она шла и думала о том, что часто бывает несправедлива к Климову, грубит ему, несмотря на то, что он к ней очень хорошо относится. Какая она, всё — таки, неблагодарная и злая! Волна раскаянья и благодарности ему захлестнула её, и она так расчувствовалась, что испугалась, что сейчас потекут слёзы.

Когда Марина взошла на сцену и приблизилась к нему, Климов увидел, что глаза её стали влажными и, боясь, что Марина сейчас расплачется, шутливо сказал:

— Вот Марина, ты мне вручила букет цветов, а я тебе за это студенческий билет и зачётку. Надеюсь, что в ней будут сплошные пятерки. Не подведешь?

Марина, боясь, что её голос дрогнет, ничего не ответила, а только кивнула головой.

Она снова шла на своё место мимо Мити и видела, что он не сводит с неё глаз.

— А что же в этот раз он не удосужился нас поцеловать? — опять сыронизировала Карина.

— Завидуешь? — не выдержал на этот раз Митя.

— Нисколько. Даже рада за неё. Она, может быть, почувствовала себя человеком большого общественного звучания!

Митя с раздражением посмотрел на Карину.

— У меня злые бабы вызывают аллергию.

— Ах, как я тебя понимаю! У меня злые мужики тоже вызывают аллергию. Именно поэтому я само олицетворение доброты. Ты не заметил?

— Нет, не заметил. Слишком ты её скрываешь. Ты умелый конспиратор!

— Да, уж! Я такой конспиратор!

Мите не хотелось далее препираться, и он задумался над причиной, которая побудила Марину так себя вести с ним. Он не сомневался в том, что виной этому Алёна, но что же такое она могла наговорить Марине? И зачем она это сделала? Когда он убеждает Славку Ковалёва не клеиться к Алёне, он исходит из понимания того, кто такой Славка, прекрасно зная, при этом, как он относится к девушкам. Да и рано ещё Алёне заводить романы, а тем более с такими, как Славка. Но зачем Алёна разрушила его отношения с Мариной? Неужели из — за Насти? Потому что Настя, как утверждает Алёна, сохнет из — за него? Но Насте надо ещё в школу ходить, пусть думает о занятиях, а не о любви. Злость на Алёну охватила его, и он решил сегодня же выяснить у Алёны, что она наговорила о нём Марине.

Между тем, торжественное собрание подходила к концу и гости, вместе с приглашёнными лицами собирались пройти в столовую, где стояли накрытые столы для небольшого фуршета.

— Я думаю, стоит пригласить и Марину Солдатенкову на фуршет, — негромко сказал Климов, взяв ректора под руку. — Или у вас это не положено?

— Почему же, положено, — оживлённо откликнулся ректор и подозвал Элеонору.

— Элеонора Степановна, организуй, чтобы Марина, которая вручала цветы, тоже присутствовала на фуршете.

Элеонора кивнула и устремилась в зал. Но разыскать Марину в потоке студентов, направляющихся к выходу, было практически невозможно, поэтому она решила перехватить её возле аудитории, в которой та должна была заниматься. Первокурсники, видевшие Элеонору в приёмной комиссии, почтительно с нею здоровались и удивлялись, кого она здесь высматривает. Наконец Элеонора увидела Марину, за которой понуро шёл Митя.

— Никонов, ты тоже в этой группе? — спросила Элеонора, беря под руку Марину.

— В этой, — подтвердил Митя, удивившись, что женщина, принимавшая у него документы, так хорошо его запомнила.

— Смотри, чтобы занимался только на отлично, — сказала Элеонора, и увлекла Марину за собой.

— Губернатору ты очень понравилась и он хочет, чтобы ты присутствовала на фуршете, — говорила ей Элеонора по пути в столовую. — Там будет вино и шампанское. Вино пей только сухое и то самую малость. Шампанское можешь тоже пригубить, но не более. Поняла? Смотри, не напейся пьяной!

— Я вообще не пью. А, может быть, не надо, Элеонора Степановна? Лучше я пойду в аудиторию на занятия.

— Надо, не надо, это не разговор. Ректор поручил найти тебя и привести. Занятия подождут, есть дела более важные. Губернатор хочет видеть тебя на фуршете, видимо ты ему понравилась. Это хорошо, потому что нам надо делать ремонт, нам надо оснащать лаборатории, нам нужно очень многое. Нам сейчас позарез нужно, чтобы губернатор остался доволен приёмом. Ты поняла ответственность?

— Поняла.

— Вот и хорошо. А проблему с занятиями мы уж как — нибудь решим.

Элеонора подумала, что если уж Марина имела такой успех у губернатора, то как бы он реагировал на Фатиму! У Фатимы и грудь хорошо развита, и ноги от ушей, и понимает, что нужно от неё мужчинам и как их привлечь. А губернатор, очевидно, любит молоденьких девочек! Впрочем, какой мужик их не любит! Зря ректор пренебрег её советом.

Между тем, Марине не хотелось идти на фуршет. Во — первых, неизвестно, что о ней подумают в группе, а, во — вторых, ей хотелось сесть недалеко от Мити. Беззастенчивая Карина опять усадит Митю рядом с собой или другие девчонки его перехватят. Она видела, какие взгляды они на него бросали, и понимала, что ей достанется место далеко от него. Но спорить с проректором нельзя и она, обречено, пошла на фуршет, успокаивая себя тем, что там увидит маму и тётю Веру. На фуршете было неинтересно и даже скучно. Её поздравляли мама и тётя Вера, говорили ей комплименты, а Климов, стоявший поодаль в окружении каких — то мужиков, время от времени бросал на неё ласковые взгляды. Она сегодня оказалась на высоте — не описалась на сцене от страха, как пророчила Элеонора Степановна, ни разу не сбилась и произнесла речь так, как от неё требовали: четко, выразительно и с задушевной интонацией. И от сознания хорошо выполненного поручения у неё поднялось настроение. Беспокоило только одно — с кем сядет Митя и какое ей достанется место. Она пригубила шампанское, попробовала необыкновенно вкусные пирожные нескольких видов и, попрощавшись с тётей Верой, пошла на занятия.

В аудитории уже закончилось собрание группы, и началась первая лекция. Лекцию читала полная женщина в очках и когда Марина, осторожно открыв двери, зашла в аудиторию, та строго спросила её:

— Вы из этой группы? Почему опаздываете?

— Меня Элеонора Степановна задержала, — объяснила Марина, и лектор милостиво разрешила ей сесть.

Митю она увидела сразу, и настроение у неё резко упало — возле него сидела девушка, которой отец подарил "Ford Escort" и которую, как она вспомнила, зовут Оксаной. Марина вспомнила, как эта Оксана липла к Мите, как приглашала его покататься на своей машине, и ей стало обидно. Ведь он мог занять для неё место! И хотя она сама, конечно, его отшила, когда он в актовом зале хотел сесть рядом, но он же мужчина! Если она ему действительно нравится, он должен настойчиво добиваться её расположения. А он то с одной сидит, то с другой!

Свободное место было рядом с Романом, и он знаками показывал ей, чтобы она села рядом, но Марина прошла назад и села за свободный стол. Роман вызывал у неё антипатию, хотя она не могла определить из — за чего. Может быть из — за его длинных волос, а может быть из — за чего — то ещё, но его знаки внимания вызывали у неё неприязнь. Первая лекция была по химии — предмету, который и в школе не пользовался у неё большой любовью. Поэтому она слушала лекцию вполуха, механически переписывала формулы с доски и думала о том, как встретится с Митей на перемене. Но на перемене к ней сразу же подошёл Роман и пригласил назавтра к нему на вечеринку по поводу начала занятий.

— Надо же познакомиться с группой, — говорил он. — Соберемся, потанцуем, пообщаемся.

— А кто будет? — спросила она. — Никонов будет?

— Почти вся группа будет. И Никонов тоже. Конечно, куда же нам без Никонова? — ответил он, но она не обратила внимания на его иронию.

Встретиться с Митей на нейтральной территории в среде сокурсников было заманчиво. Там можно будет поговорить с ним как бы между прочим, в дружеской, танцевальной, можно сказать, обстановке и выяснить — будет ли он продолжать поддерживать свои отношения с той девкой Алёной или они забудут всё и возобновят встречи. Ей очень не хватало его, и она жалела, что была с ним слишком резка. Всем известно, мужчины — как вечные дети, которые ждут, что их будут ценить, благодарить и ими восхищаться. Они приспосабливаются, старательно прикрываются привычными масками, но, увы, им нужна материнская забота до глубокой старости.

Понятно, чем Алёна его держит, но, очевидно, не только этим. Таких девок много, но Алёна играет, видимо, ещё на каких — то его струнах, поэтому с ним надо держать себя иначе. Не отталкивать от себя, а, наоборот, стремиться привлечь. Только чем? На то, чтобы удерживать его сексом, она ни за что не пойдёт. Значит, надо выработать какую — то умную стратегию и завтра на вечеринке начать её осуществлять.