Большая коробка конфет в форме сердца с огромными красными розами на крышке, из тех, что продаются во всех магазинах ко Дню святого Валентина, но после исчезают на целый год до следующего праздника, ждала Милли на пороге ее скромной квартирки на третьем этаже. Она вернулась домой из магазина в пять вечера, усталая и голодная, и обнаружила ее под дверью. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, кто же виновник сего сюрприза.

Крис был настоящий мастер, когда дело касалось кричащих, но, увы, дешевых подарков, однако сегодня он превзошел самого себя. Где, интересно, ему удалось найти в конце апреля конфеты, предназначенные к середине февраля?

Ей пришлось повернуть этого монстра боком, чтобы внести в квартиру. Водрузив коробку на стол, Милли с опасением созерцала полученный подарок, сдирая шуршащий целлофан. Что, если у Криса вдруг проснулось чувство юмора и из коробки в качестве веселой шутки внезапно поползут змеи или пауки? Милли осторожно подняла крышку и обнаружила… настоящие шоколадные конфеты!

Она схватила конверт и прочитала следующие трогательные строки:

Сладости, для сладчайшей. Скушай и приди в себя. Мы оба прекрасно знаем, что ты создана именно для меня. Надеюсь, теперь ты перестанешь играть в недотрогу.

Милли скомкала эту пародию на любовное послание и без сожаления швырнула в мусорное ведро.

— Ты настоящий романтик, Крис, — произнесла она вслух.

Милли выбрала конфету и положила в рот. Вкус не совсем свежего дешевого шоколада, был как раз таким, как она и ожидала. Но даже такой шоколад все же лучше, чем, вовсе никакого. Какая, интересно, с карамельной начинкой? — подумала она, разглядывая содержимое коробки.

В дверь позвонили, и от неожиданности Милли уронила выбранную конфету на пол. Кто бы это мог быть? Наверное, Крис. Ожидает благодарности за свой шикарный подарок!

На цыпочках она прокралась к глазку и посмотрела. Дез Мейер снова потянулся и нажал кнопку звонка. В черной кожаной куртке и плотно облегающих джинсах, с мотоциклетным шлемом в руке, он был так хорош, что ни одна женщина не смогла бы устоять перед ним. И Милли Сэнфорд не была исключением. Она открыла дверь и выдохнула:

— Дез… что ты здесь делаешь?

— Я принес тебе вот это. — Он протянул ей сверток в золотой фольге, нарядно перевязанный лентой.

— Мне? — Как, завороженная Милли протянула руку и взяла подарок. Но тут же вспомнила, что, хотя Дез намного более внимательный кавалер, чем Крис, это не значит, что он может купить ее внимание и привязанность. Она постаралась придать себе максимально суровый вид.

— Откуда ты знаешь, где я живу?

— Люси открыла мне эту страшную тайну, — Дез прислонился к дверному косяку, — потому что я был безжалостен. Я пригрозил, что отныне начну пить кофе в другом месте, и ей ничего не оставалось, как капитулировать под натиском превосходящих сил противника.

— Значит, продала меня задешево. — Милли не могла сдержать улыбки.

Он наклонился ближе к ней.

— Если хочешь, я сейчас же уйду. — Его голос был обольстительно низкий, почти бархатный.

Выбор был простой: провести вечер наедине с Дезом, или всю ночь перед телевизором с коробкой весьма посредственных конфет. Она широко распахнула дверь.

— Проходи.

Глаза его мгновенно охватили ее гостиную-столовую-кухню.

— Не очень-то просторно, но зато сама себе хозяйка, — заметила она. С ее жалованьем эта крошечная квартирка была просто удачей при нынешних ценах в Крэнвилле на жилье.

— Просто, но очень женственно. Похоже на тебя, — одобрил Дез, завершив осмотр.

Милли потупилась и стала теребить ленту на подарке. Смятение охватило ее при мысли, что они с Дезом вдвоем в ее квартире. Одно дело, — оказаться наедине на Мерри-Айленде в бушующий шторм, совсем другое — принимать его здесь, у себя дома. Кровь застучала в висках, и Милли глубоко вдохнула, чтобы успокоиться. Но вместо привычного и такого приятного аромата корицы ее любимых свечей, ноздри заполнились слабым запахом его одеколона, который окончательно лишил ее напускной суровости и остатков душевного равновесия.

Дез подошел и остановился у нее за спиной.

— Почему ты не посмотришь, что там внутри?

Милли неуверенно крутила сверток в руках, не зная, что же ей делать.

— С какой стати ты решил принести мне это?

— Да разве мужчине нужны причины, чтобы сделать подарок красивой женщине? Ну же, Милли, открой.

Интересно, он действительно так думает или просто привык говорить дамам изящные комплименты?

Тонкие пальцы рванули блестящую ленточку и развернули шуршащую бумагу. Милли с интересом и удивлением уставилась на небольшую банку, содержимое которой напоминало шоколадно-ореховую пасту. «Шоколадный крем для тела» — гласила этикетка. Она подняла глаза и спросила:

— «Шоколадный крем для тела», — что это значит, Дез?

Он засмеялся низким, слегка хрипловатым смехом.

— А ты, как думаешь? — Он провел пальцем по ее гладкой длиной шее. — Это шоколад, который намазывают на тело. А потом кто-нибудь слизывает его…

Милли тяжело глотнула, мгновенно вспомнив непередаваемое ощущение его языка на самых чувствительных, самых интимных местах. Дышать становилось все труднее, будто она поднималась на гору Святого Августина.

— П-почему ты купил мне это?

— Я случайно узнал, что ты любишь шоколад.

Милли попыталась отодвинуться от него, чтобы вздохнуть свободнее, подумать, но безуспешно. Он шагнул к ней.

— Я купил это в том магазинчике, где мы встретились в субботу. Я подумал, что мы могли бы вместе попробовать его.

— Не думаю, что это хорошая идея… — Милли медленно пятилась, пока софа не помешала ее отступлению.

— Почему? — Дез придвинулся вплотную, коснувшись курткой ее груди. — Я думал о твоих словах, о том, что наша ночь на Мерри-Айленде была мечтой, фантазией. Может, нам надо провести ночь здесь, в реальном, будничном мире, чтобы ты поверила: та ночь не случайность. — Он поцеловал ее в приоткрытые губы, чуть коснувшись влажного языка, потом такой сладостный изгиб шеи, заставив задрожать от пронзившего ее желания. — И мы можем перенести колдовство той ночи в наш повседневный мир.

Милли еле слышно застонала, произнести хоть слово, она была не в состоянии. Каждая клеточка ее тела кричала, вопила, молила только об одном: возьми меня! Дез притянул Милли к себе, прижал изо всех сил и прошептал в маленькое розовое ухо:

— Не говори «нет». Я так хочу тебя.

Какая женщина смогла бы найти в себе силы устоять перед таким искушением? Да и стоило ли сопротивляться? Сейчас, в кольце его рук, Милли сразу забыла все свои возражения. Она обняла его с не меньшей страстью и поцеловала…

Он бережно уложил ее на софу, вытянулся рядом и, с трудом оторвавшись от упоительных губ, прошептал:

— Я с ума схожу по тебе.

Приглушенный стон стал ему ответом, таким желанным, таким долгожданным. Дез начал расстегивать ее белую блузку, а Милли пробралась рукой под футболку и восхищенно гладила широкую грудь и плоский твердый живот. Блузка сопротивлялась, не желая расставаться с хозяйкой, а узкая софа, увы, не могла предоставить достаточно места для нужного маневра.

— Пойдем в спальню, — возбужденно, уже не сдерживая себя, прошептала Милли.

Они поднялись, не размыкая объятий. Милли помедлила на пороге, смутно подумала, правильно ли поступает, приглашая его в собственную спальню, но Дез снова поцеловал ее, страстно, жгуче, и мысль пропала, скользнула в небытие. Он хочет проверить их отношения в реальном мире, что ж, пусть будет так…

Дез наконец освободил теплые гладкие плечи от блузки, поцеловал левое, потом правое, осторожно повернул Милли и начал покрывать легкими поцелуями стройную спину. Затем расстегнул застежку бюстгальтера и бережно сжал ладонями ее округлые груди. Пальцы коснулись розовых сосков, твердых и напряженных, погладили нежно, но настойчиво. Милли застонала от удовольствия и сладкой муки.

— Не замерзла? — шепнул он.

Она расстегнула молнию джинсов, и он устремился ей на помощь, освобождая упоительные бедра из тесного плена. Милли сбросила прозрачные трусики и нырнула в постель. Он встретил ее с другой стороны кровати, уже обнаженный, готовый к действиям.

— Так что, Милли, ты уже попробовала то масло? — вкрадчиво поинтересовался он.

— Гмм… Нет. — Она только сейчас вспомнила, что засунула пакет с покупкой в самый дальний угол шкафа, как только вернулась домой.

— Ладно, оставим его, на потом. — Дез поднял с пола банку с шоколадной смесью и открутил крышку. — Пока давай попробуем вот это. — Он зачерпнул пальцем сладкую массу и провел им по ее груди, густо намазав сосок.

Милли захихикала.

— Щекотно!

Но смех тут же перешел в стон, когда Дез начал слизывать шоколад.

— Вкусно? — спросила она, задыхаясь.

— Изумительно. — Дез поднял голову и припал к ее губам шоколадным поцелуем, мгновенно затмившим самые изысканные сладости мира.

Он оторвался от ее губ, и она разочарованно вздохнула. Но вздох тут же снова сменился стоном, когда его рот устремился к другой груди. Приятное ощущение прохладного шоколадного крема на коже и влажный жар языка довели ее до безумия.

— О, Дез, что ты делаешь со мной? — полувсхлипнула, полувскрикнула она.

Он поднял голову, улыбнулся коричневыми губами.

— Именно то, о чем мечтал с той самой минуты, как ты покинула меня в отеле.

Его горячие поцелуи медленно спускались все ниже, ниже… Дез снова потянулся к банке, еще зачерпнул сладкого лакомства. Милли засмеялась, когда щекочущая струйка холодного шоколада потекла в нее, но он наклонился попробовать ее здесь, и она вскрикнула…

Милли открыла глаза, увидела знакомую комнату и голову Деза, почти золотую от падающего на него солнца. Да, то, что случилось раньше, было странным фантастическим сном. Но это, это… Дез здесь, в ее кровати, в ее квартире… Это уже не случайность. Может быть, они все же смогут сделать друг друга счастливыми?

Она закричала, когда волна оргазма захлестнула ее, вознесла к небесам, покачала на теплом пушистом облаке и тихо отхлынула, оставив опустошенной и задыхающейся. Дез тихо лег рядом, погладил бархатистую щеку.

— Хочу иметь тебя на десерт каждый день.

Милли засмеялась довольным, томным смехом и обняла его обеими руками.

— Ну что я буду с тобой делать?

— Как насчет этого? — Дез перекатился на спину, увлекая ее за собой, и, взяв за бедра, поднял, посадил на себя.

Он вошел в нее плотно, сильно, уверенно, и они начали двигаться медленно, естественно и легко. Милли, не отрываясь, смотрела ему в глаза, чтобы видеть, как растет в нем желание.

Серые глаза потемнели, стали почти черными, лицо напряглось, изменившись почти до неузнаваемости. Дез выкрикнул ее имя и прижал к груди, чтобы она лучше почувствовала неистовую силу, с которой он взорвался в ней.

Потом они долго лежали и молчали, тяжело дыша. Удовлетворение было полное и взаимное, слова казались неуместными, излишними.

Что теперь изменится между ними? Милли прогнала эту мысль. Она выглядела сейчас такой же неуместной, как и слова. Чувства и ощущения переполняли ее, согревая душу, и она хотела сохранить их в памяти. Все остальное казалось жалким и ненужным…

Дзинь-дзинь!

Милли открыла глаза, но не пошевелилась. Наверное, показалось. Кто это может быть, если Дез уже здесь, рядом?

Дзинь-дзинь!

Она оперлась на локоть, прислушалась.

— Дез, кто-то звонит в дверь!

— Не обращай внимания, они уйдут, — пробормотал он, притянул ее к себе, нежно, благодарно поцеловал.

Это снова пробудило, утихшее было желание, и он начал поглаживать ее живот, призывая к продолжению игры. К несчастью, а может наоборот, она не лишилась слуха. Сквозь плотную пелену нарастающего возбуждения Милли все же услышала звук открывающейся двери и шаги в ее квартире.

Она резко села, оттолкнув Деза.

— За дверью кто-то ходит.

Он приподнял голову и услышал шаги, направляющиеся в сторону кухни.

— Это грабитель, точно, — прошептала Милли ему на ухо.

— У кого-нибудь есть ключи? У Криса?

Она покачала головой.

— Нет, я не давала ему ключей.

— Странно. Ты встречалась с мужчиной почти два года и не дала ему ключ от своей квартиры?

— Он все равно потерял бы. — Милли оттолкнула Деза, потянулась за халатом. — Может, это Люси. Ты лежи, а я пойду от нее отделаюсь.

К ее удивлению, в кухне ожидала совсем не Люси. Миссис Леру мирно сидела на стуле и жевала печенье, которое вытащила из шкафа.

— А вот и ты, моя дорогая. Я звонила, но ты не отвечала.

— Мама, что ты здесь делаешь? — ровным тоном спросила Милли.

Элизабет уклонилась от ответа.

— Ты здорова, дорогая? У тебя лицо просто пылает.

Еще бы ему не пылать! Она вся горела, пока миссис Леру не вторглась непрошеной в квартиру и не прервала столь интересное и приятное занятие.

— Мама, я в порядке. Я… собиралась принять душ.

— Душ? Но сейчас всего половина седьмого.

— Мама, я собираюсь ужинать в городе.

— О, моя дорогая, я так рада. Я его знаю? — просияла Элизабет.

— Я ужинаю с друзьями… С подругами. — Милли плотнее запахнула розовый халатик, поправила пояс. — Я хочу знать, мама, что ты здесь делаешь? — Она изо всех сил пыталась подавить нарастающее раздражение.

— Я пришла поговорить с тобой. О твоей личной жизни. Вернее, о печальном отсутствии таковой.

Милли нахмурилась.

— Ты так говоришь, будто я никогда ни с кем не встречалась.

— Я беспокоюсь о тебе, дорогая. И подумала, может, я смогу помочь…

— Мама, перестань. Я не похожа на тебя в этом плане. Я не нуждаюсь в мужчине, чтобы чувствовать себя полноценной.

— Ну-ну, дорогая. Ты молодец, что не раскисаешь, держишься с таким мужеством. Но я все же мать и вижу, что ты несчастлива.

Еще бы ей не быть несчастливой! Миссис Леру только что невзначай прервала одно из самых захватывающих любовных свиданий в ее жизни.

— Мама, со мной все в полном порядке. Мне пора в душ.

Но миссис Леру не спешила оставить дочь в покое. Она, поудобнее устроилась на стуле, взяла еще одно печенье и продолжила:

— Не думаю, что это хорошо и здорово для молодой женщины — проводить жизнь в одиночестве. Почему бы тебе не помириться с Кристианом?

— Нет. Никогда. — Милли чуть не заскрежетала зубами.

— Ладно. Если не хочешь, я не могу тебя заставить. Но мы должны найти молодого человека, который будет подходить тебе. — И миссис Леру достала из сумочки блокнот и ручку. — Скажи мне, Миллисент, каким ты представляешь себе идеал мужчины. Какими качествами должен обладать твой избранник?

Милли метнула взгляд в сторону спальни.

— У меня сейчас нет времени на дискуссию.

— Чепуха. Это займет всего пару минут. Давай говори.

Милли вздохнула, поняв, что мать все равно не уйдет без ответа. Она прислонилась к стене и начала:

— Мне нужен человек, который готов выслушать меня. Который захочет, поддержать мои устремления и начинания.

Элизабет кивнула, что-то записала в своем блокноте.

— А как насчет внешности?

— Это не самое важное. Меня устроит обычная приятная внешность. — Она подумала о мужчине более чем просто приятной наружности, дожидающемся ее в спальне.

— Ну, хорошо. А как насчет секса? Ты ведь хочешь иметь полноценную сексуальную жизнь? — Милли только улыбнулась. Секс с Дезом определенно не оставлял желать лучшего. — Я полагаю, что твое молчание означает согласие. И еще, конечно, у него должны быть средства. Любовь и бедность, красивы, только в фильмах. В настоящей жизни — это дерьмо.

— Мама!

— Что я могу поделать, дорогая, если это так.

Деньги для Деза не были проблемой. Он прекрасно обеспечен. Милли одернула себя. Хватит о нем! У них не может быть будущего!

— Я выйду замуж только за того человека, с которым у меня будет много общего, — решительно заявила она.

Ее мать кивнула, записала это и закрыла блокнот.

— Хорошо, я все поняла.

— Что ты собираешься делать с этим? — неожиданно встревожившись, спросила Милли.

— О, это поможет нам выбрать подходящего кандидата.

— Нам?! Мама, я не нуждаюсь в твоей помощи, чтобы найти мужчину. И учти, если я встречу в газете объявление от моего имени, то никогда больше не буду с тобой разговаривать!

— Дорогая, за кого ты меня принимаешь! Я ни за что не сделаю такого дешевого, безвкусного шага. Реклама в газете — подумать только! Нет, я просто опрошу моих приятельниц и выясню, нет ли у кого на примете подходящего молодого человека — сына, или племянника, или соседа.

Милли явственно представила себе мать на следующем обеде в дамском клубе.

— Мама, тебе пора идти.

— Ладно, дорогая. Надень что-нибудь симпатичное, мало ли кого ты встретишь вечером.

Милли практически вытолкала мать за дверь и вернулась в спальню. Дез ухмыльнулся.

— Значит, внешность не самое главное?

— Ты подслушивал!

Он сел на кровати, простыня опасно скользнула вниз.

— Я всегда умел внимательно выслушать человека, — заметил он.

Милли подняла с пола его джинсы, бросила ему.

— Тебе сейчас лучше одеться и уйти, Дез.

— Почему, Милли? Мы же только начали.

— У меня как-то вдруг пропало желание…

— Думаю, мне удастся это поправить. — Он отбросил простыню и направился к ней, великолепный в своей наготе.

Милли попыталась оттолкнуть его.

— Дез, у нас ничего не получится. Нас связывает только хороший секс.

— Так ты признаешь, что он хороший?

— Изумительный, потрясающий! Но мне надо в жизни больше, чем просто физическая близость.

— Но ты ни разу не дала мне шанса проявить себя…

Она отвернулась и покачала головой. Что толку длить эту агонию?

— Если бы мы начали по-другому, Дез. А так… Тебе лучше сейчас уйти, правда.

Милли направилась в ванную. И не вышла оттуда, пока не услышала, как захлопнулась входная дверь. Зачем, зачем она так сделала? Увы, она всегда теряла способность мыслить, когда Дез Мейер был рядом. Тем более, когда оба были раздеты… Нет, так действительно будет лучше. Она подняла с кровати банку, зачерпнула пальцем сладкую массу и положила в рот, чувствуя выступающие на глазах горькие слезы. Насколько вкуснее этот шоколад был бы на нем…