Было уже почти семь часов, когда пригородный поезд из Международного торгового центра прибыл, громыхая, на станцию Хобокен. Вагон, в котором ехал Тоцци, был битком набит. Масса портфелей из воловьей кожи, плащей от Барберри, очков в черепаховой оправе, ног, затянутых в колготки, втиснутых в белые кроссовки «Рибок», – и все это срывается с места и выходит именно на этой станции. Продвигаясь к турникету в густой толпе, Тоцци спрашивал себя, в самом ли деле Хобокен именно то, что ему нужно. Вместе со всей лавиной он поднялся наверх и пересек широкую булыжную мостовую. Оказавшись на другой стороне, он вдруг увидел свое отражение в витрине какого-то бара. Светло-серый костюм и черные итальянские мокасины казались слишком новыми, существовали как бы отдельно от него. Тоцци долго разглядывал себя и остался недоволен увиденным. Он ничем не выделялся из толпы. Возможно, это место все же как раз для него.

Он обещал даме из «Элизиан филдс риэлти», что придет в семь. Подумалось, что, возможно, следует начать присматривать себе другую квартиру: вряд ли ему сдадут ту, на Адамс-стрит, которую показывала миссис Карлсон. Нет у него ни жены, ни имущества. Тоцци прикинул, а не пойти ли в любом случае в пятницу на встречу с домовладельцем и не сказать ли ему, что супруга скоропостижно скончалась – опухоль в мозгу или что-нибудь в этом роде. Может, ему сдадут квартиру из сострадания. Но нет: это слишком глупо. Все на свете глупо донельзя.

Целый день он потратил на то, чтобы связать воедино «Фука смерти», ритуальные убийства и меч, но не получилось решительно ничего. Он уже забыл, как осточертевает целый день копаться в картотеке, прочитывать на компьютере различные варианты, часами увязывать факты со своей версией и, наконец, прийти к выводу: то, что тебе казалось блестящим озарением, на самом деле яйца выеденного не стоит. Тем глубоким разрезам на обоих телах не находилось никакого аналога в Национальном банке данных по преступлениям. Эксперты стояли на своем: разрезы нанесены одним ударом одного-единственного лезвия, а такой информации не содержалось ни в одном компьютере. Тоцци с самого начала не очень-то верил в это и до сих пор был настроен скептически. Разве такое в человеческих силах? Медики наверняка ошиблись.

Холодало. Ветер задувал все сильней. Тоцци сунул руки в карманы, подумал было: жаль, что не надел плащ, потом вспомнил, что плаща больше нет. Нужно покупать новый, Черт. Хороший был плащ.

Шагая по Вашингтон-стрит, он заметил смешные бумажные рожицы, приклеенные к окну нарядного итальянского ресторанчика. Прямо за дверью, на стойке, были выставлены самые разные сорта спагетти, а рядом, за стеклом охлаждаемой витрины, виднелись замороженные соусы. У них в семье спагетти назывались макаронами, а соусы – подливами. Не очень-то нравились ему эти новомодные гастрономы, где продавали помидоры, высушенные на солнце, и белые грибы. Он любил старые забегаловки на боковых улочках, где тебе дадут большой бутерброд с копченым мясом и свежим сыром, а сверху положат сладкий красный перец, и сыр в середке будет совсем мягкий; а еще ты там сможешь поставить десятку на лошадь, если только знаешь на какую. Признаться, он любил те же места, что и крутые ребята. Только он не был крутым. Он был федералом.

«Элизиан филдс риэлти», контора по сдаче недвижимости, располагалась в соседнем квартале. Тоцци шел быстро – он замерз и безумно желал поскорее оказаться под кровом. Но тут его взгляд упал на маленькое, написанное от руки объявление, прикрепленное к двери: ХОБОКЕНСКАЯ КООПЕРАТИВНАЯ ШКОЛА САМОЗАЩИТЫ. Внизу красовалась вереница японских или китайских иероглифов. Тоцци отошел к краю тротуара и посмотрел на окна второго этажа над цветочным магазином. Все они были ярко освещены. Можно было разглядеть движущиеся фигуры в белых одеждах. Тоцци вдруг подумал о тех трупах в машине и о смертельных ударах по шейным позвонкам. Он оглянулся на здание «Элизиан филдс риэлти». Это может подождать. Есть дела поважнее. Тоцци распахнул дверь и поднялся по лестнице.

В маленькой, обставленной дешевой мебелью приемной никого не оказалось, и Тоцци просунул голову в зал для тренировок. Он был просторный, почти по всей длине здания; потолок облупился, но лампы сияли вовсю. Голубые маты почти сплошь устилали деревянный пол. В зале находилось около дюжины человек – большей частью мужчины, четыре женщины, примерно равное количество белых, оранжевых, голубых и коричневых поясов. Они разбились на пары и отрабатывали прием, состоявший в том, чтобы отбросить нападающего, который подкрадывается сзади и душит за шею. Учитель – сенсей, вспомнилось Тоцци, – выглядел довольно миролюбиво: у него была густая рыжевато-каштановая борода, а волосы на лбу и висках начинали редеть. Он сновал среди пар, наблюдая за учениками, иных останавливая и исправляя ошибку. Поверх белой куртки он носил какую-то странную одежду, длинную складчатую, похожую на брюки-юбку. В Квантико, готовясь к службе в ФБР, Тоцци немного учился каратэ – правда, сокращенному варианту, приспособленному исключительно для полицейских нужд. И он помнил, что там сенсей отличался от других только черным поясом. Эти брюки-юбка – явно что-то новенькое.

Наблюдая, как сенсей занимается с классом, Тоцци скоро понял, что это не каратэ, разве что речь шла о какой-нибудь потаенной, эзотерической форме. И все равно сомнительно, совсем на каратэ не похоже. Ни подскоков, ни рубящих ударов. Все двигались спокойно, размеренно. В каждой паре, отрабатывающей прием, атакующий неизменно проигрывал – обычно его клали на обе лопатки или же он летел вниз головой на голубой мат. Коричневые и некоторые из синих поясов, казалось, затрачивали минимум усилий на то, чтобы отбросить противника. Все это казалось почти невероятным. Тоцци был заинтригован. Он прислонился к дверному косяку и смотрел до тех пор, пока сенсей не скомандовал отбой. Все пары остановились, противники поклонились друг другу, затем уселись в ряд перед учителем, по-восточному поджав ноги.

Тогда сенсей вызвал самого крупного парня в классе, чернокожего, огромного, как шкаф. Он вручил амбалу деревянный меч и по-японски назвал прием, который собирался демонстрировать. Они встали лицом к лицу, и верзила схватил меч обеими руками. Вдруг он занес меч над головой и бросился вперед, будто намереваясь разрубить сенсея пополам. Тоцци готов был поклясться, что удар придется сенсею прямо по черепу, но тот просто отступил в сторону, схватился за рукоятку меча, зажатого в огромных ручищах, качнул разок вверх и вниз – и швырнул амбала на пол вниз головой. Ну и ну! Пол в зале содрогнулся от падения. А сенсей стоял совершенно спокойно, держа в руке деревянный меч. Тоцци был потрясен. Как в кино о кунг-фу! Стоило чернокожему парню подняться на ноги, как сенсей снова вручил ему меч. Они повторяли прием снова и снова. Каждый раз верзила атаковал все с большим напором и каждый раз стукался о мат все с большей силой. Тоцци показалось даже, будто все это подстроено.

– Сёмэн ути кокю нагэ, – повторил сенсей. – Известен также как лобовой бросок. Теперь показываю с движением, – прибавил он, чуть улыбнувшись.

Сенсей кивнул своему партнеру, повернулся и бросился бежать. Черный верзила стремглав ринулся следом. Тоцци поразило то, что сенсей убегал, вместо того чтобы встретить противника лицом к лицу. Не приходилось сомневаться в том, что чернокожий амбал его догонит, учитывая, что ноги у парня были очень длинные. Сенсей, однако, бегал быстро, и верзила совсем запыхался, пока не приблизился на достаточное расстояние, чтобы нанести удар. Сенсей внезапно отпрянул в сторону. Амбал последовал за ним, но, когда оба снова оказались на середине мата, сенсей круто развернулся к нему. Меч обрушился со зловещим свистом. Сенсей отступил, схватился за рукоятку, чуть-чуть качнул – и злополучный верзила просто-таки взвился в воздух. Тоцци заморгал. На этот раз парень стукнулся о мат по-настоящему. И поднялся не сразу. Сенсей же стоял спокойно и прямо с мечом в руке.

Когда чернокожий парень оправился, сенсей опять вручил ему меч, и они медленно повторили прием, чтобы видны были все детали. Наконец сенсей и ученик встали на колени и поклонились друг другу.

– Сёмэн ути кокю нагэ, – еще раз сказал сенсей. – Встаньте в два ряда и тренируйтесь. Без движения, пожалуйста. – Кое-кто засмеялся.

Тоцци разбирало любопытство. Он никогда не видел ничего подобного. Все казалось подстроенным, но Тоцци чувствовал, что это не так. Он остался до конца занятия.

Когда урок закончился и ученики разбрелись, Тоцци подошел к сенсею, который как раз снял свои брюки-юбку и старательно сворачивал их, разложив на мате. Процедура казалась весьма и весьма замысловатой.

– Привет, – сказал Тоцци, присев на корточки и заглядывая сенсею в глаза.

Тот уставился на его ноги.

– Пожалуйста, не ходите по матам в уличной обуви.

Тоцци тут же встал и скинул мокасины, сконфуженный. Можно было бы и догадаться.

– Прошу прощения. Скажите, ведь то, что вы тут показывали, не каратэ, а?

Не переставая разглаживать складки на штанах, сенсей покачал головой.

– Занятия по каратэ для взрослых по вторникам и субботам.

Не то чтобы он был неприветлив, но слышалась в его ответе какая-то вежливая уклончивость, характерная для шестидесятых годов. Ты задаешь вопрос и получаешь ответ, но возникает ощущение, будто тебе ничего и не сообщили.

– А это были какие занятия? – вынужден был спросить Тоцци.

– Айкидо.

– Айкидо. – Тоцци кивнул. Об айкидо он слышал, но не знал ничего конкретного. – Ну так расскажите мне – что такое айкидо?

Сенсей оставил штаны в покое и поднял глаза на Тоцци. Он, казалось, прикидывал, какого ответа будет достаточно.

– Айкидо – японское единоборство. Основано на том, что ты учитываешь силу атаки и направляешь момент движения нападающего против него самого.

Тоцци кивнул еще раз.

– Мне понравился прием, который вы показывали с тем здоровым парнем. Когда он нападал с мечом.

Сенсей улыбнулся и вновь принялся за штаны, разглаживая малейшую морщинку на поясе, перед тем как аккуратно сложить их.

– Сёмэн ути кокю нагэ. – Он снова поднял глаза на Тоцци. – С движением?

– Ну да, с движением. Должно быть, непросто повалить такого верзилу. А у вас это выглядело совсем легко.

– Это именно то, к чему мы и стремимся, – минимальное усилие.

– Вы имеете в виду, что это и было просто?

Он пожал плечами.

– Это было нетрудно.

Наверное, не трудней, чем добиться от тебя толку.

– Послушайте, меня зовут Майк Тоцци. – Он вынул удостоверение ФБР и показал ему. – Я агент Федерального бюро расследований. – Тут ему пришло в голову, что он совершает ритуал в первый раз, с тех пор как вернулся на работу. – Я бы хотел задать вам несколько вопросов. О восточных единоборствах вообще. Расследование, разумеется, никоим образом не касается лично вас. Так что можете отвечать спокойно.

– Я и не беспокоюсь. – Сенсей наконец сложил свои черные штаны в аккуратный сверток и поднялся, протягивая Тоцци руку. – Нил Чейни.

Тоцци переложил Мокасины в левую руку, а правую подал сенсею. Стоя рядом с ним, он мог убедиться, что Чейни на самом деле совсем невысокого роста. Занимаясь айкидо, он казался как-то больше, массивнее.

– Я расследую двойное убийство, жертвы которого погибли от одинакового удара по шейным позвонкам. Удар предположительно был нанесен тупым тяжелым предметом, но в точности ничего не известно. – Тоцци самому было противно себя слушать. Он говорил точь-в-точь как те федералы в накрахмаленных воротничках и в костюмах-тройках из полиэфира, которых он на дух не переносил.

Интересно, всегда ли он говорит таким тоном? Надо все же надеяться, черт побери, что нет. Прежде чем задать следующий вопрос, Тоцци постарался придать своему лицу более естественное выражение.

– Не мог ли человек, владеющий каким-нибудь восточным единоборством – айкидо, например, – нанести подобный удар?

Чейни нахмурил брови и на минуту задумался.

– Прямой удар по шейному позвонку? Нет, это не айкидо.

– Почему нет?

– Айкидо – искусство самозащиты. В айкидо мы никогда не нападаем сами. Мы противостоим нападающему и обращаем силу атаки против него самого. А удар, о котором вы хотите знать, больше похож на контактное каратэ, таэквондо, у-шу – на жесткие единоборства. Человек, владеющий жесткими единоборствами, наверное, мог бы и убить.

– Но разве обладатель черного пояса айкидо не мог бы убить если бы захотел?

Чейни пожал плечами.

– Это зависит от обстановки. Но философская основа айкидо – сугубо мирная, так что человеку, владеющему айкидо, убивать просто не приходит в голову. Если уж биться абсолютно необходимо, наша цель – нейтрализовать противника. Обезвредить агрессора, использовав его же собственную агрессивность. Причинять боль не наша задача.

– Но айкидо может причинить боль.

– Да, может, но я же говорю вам, что задача не в этом.

– А в чем?

Чёйни улыбнулся.

– Во сколько слов я должен уложиться? В двадцать пять? Или меньше? – Он покачал головой, все еще улыбаясь. – Словами это вообще не выразить. А вам нужно четкое, сжатое определение в три строчки. Я просто не знаю, с чего начать.

– Начните с чего-нибудь.

– Ну хорошо... представьте себе, что в задачу айкидо не входит вырубить нападающего. Вы просто должны сами, изнутри, пробудить в себе такого парня, который выстоит в любых обстоятельствах. Айкидо учит не чувствовать напряжения и оставаться спокойным, не теряя при этом силы, даже когда на вас нападают. А это может пригодиться во всех случаях жизни, не только в драке.

Тоцци кивнул. Он никак не мог решить, придуривается мужик или нет. То, что он говорил, звучало чуточку заумно. Однако же Тоцци видел, как Чейни отобрал меч у черномазого верзилы и кинул парня через себя. Что-то в этом все-таки есть.

Чёйни понимающе улыбнулся.

– Не слишком-то верится, правда? Айкидо описать нельзя. Чтобы понять, надо им заняться. Если тебя это в самом деле интересует – приходи на урок, посидишь, посмотришь. Ты живешь здесь поблизости?

– В общем, да. То есть скоро перееду. – Хотел бы надеяться.

– Отлично. Может, тебе понравится и ты запишешься в класс. Для бросков нам всегда нужны новички с белыми поясами.

Тоцци на минуту задумался. Перспектива не чувствовать напряжения и оставаться спокойным привлекала его. Он даже не мог вспомнить, когда в последний раз был спокоен и не чувствовал напряжения. Идея использовать момент силы нападающего для отражения нападения также заинтриговала. Он много раз в своей жизни дрался и понимал, в каком дерьме можно оказаться, полагаясь только на кулаки. И потом, предположим, что убийца людей из «жука смерти» и в самом Деле чемпион восточных единоборств. Не помешало бы проникнуться его мироощущением, а этого можно добиться, заскочив пару раз в додзё к Чейни.

– Да, я, пожалуй, попробую, – сказал Тоцци. – Когда у вас занятия?

– В восемь вечера по понедельникам и средам и в четыре по субботам. Надеюсь, ты зайдешь... – Чейни постучал пальцем по лбу. – Извини, забыл, как тебя зовут.

– Майк.

– Ах да, Майк. Ладно, Майк, заходи. – Чейни подошел к краю мата, поклонился, надел коричневые резиновые шлепанцы и направился к старым обшарпанным шкафчикам, что выстроились у задней стены.

Тоцци посмотрел на часы. Двадцать минут девятого. Черт. Интересно, ждет ли еще та леди из «Элизиан филдс риэлти»? Хотелось верить, что ждет. Поиски квартиры чересчур затянулись. Цыганская жизнь ему порядком надоела. Нужно найти свой угол, и как можно скорее. Тоцци нацепил мокасины и отправился к двери.

Может, уже сегодня, думал он, сбегая по крутым ступенькам. Если повезет. Кто знает?