Джоанна Коллесано-Варга лизнула Тоцци в ухо.

– Просыпайся, мистер Томпсон, – промурлыкала она. – Мне пора на службу.

Тоцци завозился под простыней, потер свой нос. Приемник с будильником на ночном столике с ее стороны кровати был настроен на станцию, передававшую классическую музыку. Музыка была негромкой – струнный квартет, исполняющий нечто современное и, следовательно, атональное, – но все же достаточно сложной, чтобы вызвать у него раздражение.

– Выруби это дерьмо, – взмолился Тоцци.

– Только не рассказывай мне, что ты по утрам любишь слушать рок. Мне казалось, ты не таков.

Она выглядела несколько разочарованной.

– Не таков, – солгал он.

На самом деле он бы с удовольствием послушал сейчас Брюса Спрингстина или еще что-нибудь в этом роде. И трахнул бы под такую музыку Джоанну еще разок.

Он повернулся к ней, притянул к себе поближе, поцеловал – и еще раз невольно подивился горькому табачному вкусу ее губ. Сам он не курил, ну что ж, придется потерпеть. Да и кто бы не потерпел, учитывая все остальное?

Он погладил ее затылок, ощутил под рукой густые великолепные волосы и, целуя ее, невольно усмехнулся. Джоанна была первой женщиной, похожей на истинную итальянку, с которой ему довелось переспать за всю свою жизнь.

Она медленно высвободилась из его объятий.

– Мне пора на службу, – прошептала она.

– Ты ведь вице-президент компании. Тебе не укажут на дверь, если ты опоздаешь. Позвони, что ты заболела, и мы проведем в постели весь день.

Она покачала головой и насмешливо улыбнулась. Прядь жгуче-черных волос упала ей на глаза, вследствие чего он испытал очередную эрекцию.

– Это весьма соблазнительное предложение, мистер Томпсон, но...

– Какие еще «но»? Тебе никогда не было так хорошо! Признайся!

Под простыней она пробежала ноготочками по его члену.

– С Ричи не было, это уж точно.

– Несчастный ублюдок, – сказал Тоцци. – Такая жена, а у него не стоит. Просто трагедия.

– К несчастью, он относился к этому несколько иначе.

– Вот как?

– Надежда ведь всегда умирает последней. Даже если ничего не можешь. Мы пытались, у него каждый раз ничего не выходило, а потом он избивал меня, чтобы избавиться от унижения. Такое случалось не часто... но все же достаточно часто.

– А он избивал тебя по-настоящему?

– Один раз избил.

Тоцци покачал головой. Эти чертовы скрипки его с ума сведут, это уж точно.

– Не могу поверить, чтобы твой отец позволил ему так с тобой обращаться. Мне кажется, старина Жюль заставил бы его всю жизнь раскаиваться в том, что он один-единственный раз осмелился поднять руку на его любимицу дочь.

– Ричи был всеобщим любимчиком, судя по всему, наследником. Жюль Коллесано приказал своей дочурке вернуться к мужу и хорошенько постараться и тогда, мол, не беспокойся, все получится. Мой отец взял сторону этого ублюдка. – Она легла на спину и уставилась в потолок. – Ричи был как собачонка: всегда у ноги, всегда преданный, всегда готовый сделать все, что прикажет ему мой отец. Вот почему отец любил Ричи: потому что тот никогда его не разочаровывал. Пока это дерьмо не сдал его прокурору; в том-то и дело. Но до той самой поры отец считал его сущим сокровищем. Да Господи, он же знал Ричи с тех пор, как тот был еще ребенком.

– Правда?

Она смахнула прядь волос с лица. Тоцци предпочитал бы, чтобы она ее оставила.

– Ричи – наполовину кубинец. Ты не знал об этом? Его отец работал в казино, принадлежавшем моему отцу в Гаване, пока Кастро не захватил там власть. В правление Батисты.

– Нет, я этого не знал.

Тоцци не спускал с нее глаз, а она по-прежнему бездумно смотрела в потолок и продолжала свой рассказ:

– Когда произошла революция, семья Ричи перебралась с Кубы в Америку. Они были в полном отчаянии, судя по всему, когда Манни – это отец Ричи – добился аудиенции у моего отца. Манни, на взгляд отца, всегда был хорошим парнем, поэтому он поставил его заведовать одним из своих баров в Кэмдене. Ничего особенного, конечно, но мой будущий свекор был ужасно горд тем, что работает на самого Жюля Коллесано. И ты ведь знаешь, как это водится у латиноамериканцев: «Я вам обязан по гроб жизни» и всякое такое. Кстати говоря, Ричи ведь изменил фамилию. Ты не знал об этом? На самом деле он не Варга, а Варгас. После смерти отца он отбросил конечное "с", чтобы фамилия звучала на итальянский лад.

– Ни хрена себе!

Вот если в еще эти долбаные скрипки умолкли...

– Так или иначе, Манни ввел Ричи в дело, вечно заботясь о том, чтобы его сынок выказывал величайшее почтение моему могущественному отцу и его дружкам-мафиози. А отец мой падок на лесть: ему смотри в рот, так и хлебом можно не кормить. И когда Манни умер, он взял Ричи под крылышко, тем более что сына у него не было. Через какое-то время наш предстоящий брак стал считаться делом решенным.

– И сколько ты пробыла замужем?

– Я ведь тебе говорила, мы не разведены до сих пор. Наверно, я могла бы добиться развода сейчас, но, раз он все равно в бегах, это не имеет особого значения. А можешь себе представить, каких усилий будет стоить вытащить его в суд, когда его опекает Программа обеспечения безопасности свидетелей?

– А когда вы были женаты – я имею в виду по-настоящему, – ты не замечала каких-нибудь намеков на то, что он собирался сделать? На то, что он собирается вздрючить твоего отца?

Она повернулась к Тоцци и сильно стиснула в руке его член.

– С какой стати мы говорим о нем? Я не намерена тратить все утро на разговоры об этом подонке.

Тоцци, ухмыльнувшись, поднялся на одном локте. Вновь поцеловал ее – и сунув на этот раз язык ей в рот, – он исхитрился дотянуться и вырубить это чертово радио. Эту станцию. Крутя колесико, он нашел кое-что повеселее. И как только запел Дэвид Боуи, быстро прибавил звук и принялся подпевать.

Тоцци обхватил обеими руками ягодицы Джоанны, приник лицом к волосам и укусил ее за ухо. Дэвид Боуи – это то, что надо!

Он почувствовал, как она скользнула вниз и взяла его за яйца. Она начала вводить в себя его член, помогая себе встречным движением. Его удивило, что внутри у нее уже было влажно. И вдруг он вошел в нее полностью, а она прижималась к нему, впивалась в него, терлась об него своими бедрами.

– Привстань на колени, – прошептала она.

И, когда он привстал, обвила его спину руками и начала мягкими толчками подниматься навстречу ему, сладостно, медленно и все вновь и вновь. Она выдерживала определенный ритм, время от времени чуть меняя наклон и исходя мелкой дрожью при каждом толчке. Это сводило его с ума.

Он почувствовал, что вот-вот кончит, и постарался сдержать это в себе, чтобы кончить одновременно с нею.

– Не сдерживайся, – шепнула она, облизывая ему губы. – Давай.

Ее бедра мощно рванулись навстречу, и он перестал владеть собой. Это напоминало взлет на вершину холма на стремительном мотоцикле: холодок в желудке, когда оказываешься на самом верху, а затем утрата контроля, стремительный спуск, ощущение восхитительной невесомости. И когда все остальное позади, уже впадая в полузабытье, он осознал, что никогда еще не испытывал с женщиной ничего подобного. Ничего хотя бы отдаленно похожего.

* * *

Телефон зазвонил, когда Тоцци был в ванной, под душем. Джоанна сняла трубку в кухне.

– Алло?

– Что там у тебя происходит?

Она чуть помедлила и отхлебнула кофе из большой синей кружки.

– Он принимает душ. Через полчаса я его отсюда выпровожу.

Ей было слышно дыхание на другом конце провода. Она понимала, в каком он сейчас бешенстве.

– Думаю, он в меня влюбился, – ухмыльнувшись в трубку, сказала она. – Два раза ночью и третий сейчас, с утра.

– Надеюсь, у него СПИД.

Она рассмеялась. Она знала, что он чувствует себя по уши в дерьме, и это было ей по вкусу. Уж больно сильно развито у Ричи чувство собственника.

– Все устроено, – сказал он. – И дня не займет.

– Не беспокойся. Мы скоро будем.

Она повесила трубку, подхватила чашку и отправилась к зеркалу наводить красоту.

* * *

В начале одиннадцатого они стояли на стоянке возле ее дома, прощаясь друг с другом, как два подростка. Он стоял, прислонившись к крылу «Ниссана-300ZX» принадлежавшего его кузену, она в строгом темно-синем костюме наклонилась к нему, положив ему руки на плечи. На лицах у обоих блуждала ухмылка.

Это ни на что не похоже, подумал он.

– Что ж, мне, пожалуй, пора, – произнесла она с горловым смешком, а затем провела языком ему по губам.

– Ты это сегодня говоришь с семи утра.

– Да, это точно.

Тоцци бросил взгляд на пожилого господина, пялившегося на них со своего балкона. Судя по обиженному выражению его лица, этот господин думал, что он платит двести баксов за крошечную квартиру всего с двумя спальнями вовсе не для того, чтобы любострастная парочка на стоянке демонстрировала ему то, чего ему получать уже не удастся, если вообще когда-либо удавалось. Тоцци еще пришло в голову, что старый дурак, чего доброго, вызовет полицию, а подобное внимание к собственной персоне представлялось ему совершенно лишним.

– Ладно, – сказал он, – наверное, ты права. Пожалуй, лучше расстаться, пока твой сосед не вызвал полицию нравов.

Она и не подумала отвернуться от него, чтобы посмотреть на соседа, а просто прижалась к Тоцци и засосала его губы в свои, неистовствуя языком у него во рту. Рессоры его машины жалобно завизжали под тяжестью этого неимоверного поцелуя. Тоцци внезапно вспомнилось выражение «сосаться», которое он узнал в средней школе.

Когда они наконец оторвались друг от друга, Джоанна ласково провела рукой ему по щеке, поцеловала его еще раз, но уже по-сестрински, и сказала:

– А вот теперь пора.

Повернулась и пошла прочь.

– Эй! – крикнул он вдогонку. – Джоанна, когда мы... Мы ведь с тобой еще увидимся?

Она на мгновение остановилась и, повернувшись к нему, улыбнулась улыбкой великой скромницы.

– А это уж зависит от тебя, Призрак. Вы ведь знаете, где меня можно найти... мистер Томпсон.

Она пошла дальше, достала из сумочки ключи, отперла дверцу «Сааба-900» с турбодвигателем. Машина выглядела совсем новой. Мотор зарокотал ровно и дружелюбно, она переключила скорость, помахала Тоцци в зеркало заднего обзора и уехала.

Он тоже помахал ей и отодвинулся от серебристого «ниссана». Если бы Бобби знал, что он разъезжает на его драгоценной машине, он бы рехнулся. Но он об этом никогда не узнает, если только не догадается посмотреть на спидометр. Тоцци представил себе, как толстяк Бобби, вернувшись из очередной деловой поездки в Калифорнию, отопрет гараж, полюбуется машиной, прогреет мотор, а потом посмотрит на счетчик миль – и его тут же хватит кондрашка. Что это за бандиты такие: забрались к нему в гараж, взяли машину, наездили тысячу миль, а потом вернули ее на место в целости и сохранности.

Тоцци полез в карман за универсальным ключом зажигания, который он «одолжил» в Бюро, и приотворил дверцу. День намечался чудовищно жаркий, поэтому он снял пиджак и закинул его на заднее сиденье. Тут-то он и почувствовал – что-то не в порядке. В машине по-другому пахло. Пахло сигарами. Бобби был заядлым курильщиком, но курил он сигареты, а вовсе не маленькие вонючие итальянские сигары, которыми здесь пахло сейчас. Тоцци поглядел в окошко. Пожилой господин у себя на балконе по-прежнему не спускал с него глаз.

Он осторожно выбрался из машины и полез под кузов. Ничего не найдя там, заглянул под сиденье. Заметил желтый провод, который там не должен был находиться.

Тоцци осторожно отошел от машины и замер на месте, прикидывая, как ему сейчас поступить. Позвать полицейских, чтобы они осмотрели машину, – но тогда он ее лишится. Хуже того, по номеру они определят, что «ниссан» принадлежит его двоюродному брату, и Бюро моментально вычислит, кто им пользуется. Проверят жильцов дома и выйдут на Джоанну Варга. Так дело не пойдет.

Но и бросить здесь машину он тоже не мог. Через пару дней здешний управляющий вызовет дорожную полицию, какой-нибудь идиот сядет за руль – и его разнесет в клочья. Нет, оставить ее здесь тоже нельзя.

Дерьмо какое. Оставалось только одно решение, которое едва ли можно было считать удачным.

Тоцци отошел еще на несколько шагов – к забору, которым была обнесена стоянка, и подобрал с земли какую-то железяку. Он подержал ее в руке, прикидывая на вес, и тут вспомнил о старике, который по-прежнему на него пялился.

– Что ты глазеешь, старый пердун? Пошел на фиг отсюда! – заорал на него Тоцци.

Старик оцепенел от неожиданности.

– Я говорю, убирайся в комнату! Занимайся своим собачьим делом!

Старик пробормотал что-то невнятное.

– Ладно, ублюдок, – сказал Тоцци и помахал старику рукой, перехватив ее на сгибе другой, что заставило соглядатая в ярости отпрянуть с балкона в глубь своей квартиры. Оттуда донеслись крики о том, что он звонит в полицию.

– Давай-давай, – пробурчал Тоцци, целясь железякой в собственную машину.

Несколько раз примерившись, он пустил ее, как подкову.

Железяка влетела в открытую дверцу, чуть задев ее, ударилась о руль и упала на сиденье водителя. Сила этого удара была вполне достаточна, для того чтобы сработал механизм бомбы, на полицейском жаргоне именуемой «сломанной половицей». Тоцци уже лежал на асфальте, прижавшись к нему лицом и закрыв голову обеими руками. И все равно у него едва не лопнули барабанные перепонки. Когда он поднял глаза, роскошный «ниссан» его кузена Бобби уже напоминал доменную печь: пламя вырывалось из окон и пожирало то, что еще осталось от крыши автомобиля.

Дерьмо какое. Бобби страшно расстроится.

Тоцци поднялся на ноги, привел в порядок одежду и быстрым шагом пошел прочь. Идти, идти быстрым шагом, а не бежать – вот что главное. Идти. Но быстро.

На мгновение остановившись, он бросил взгляд на догорающую машину. Что ж, Бобби, именно для таких случаев Господь Бог и изобрел страховку.

* * *

Когда зазвонил телефон, Гиббонс только что надкусил бутерброд. Он заложил пальцем книгу, которую читал, и, жуя, задумался. Книга была научным трудом о влиянии, которое варвары-тевтоны сумели оказать на своих покорителей, римлян. О том, как варварские обычаи и нравы просочились в империю и, по сути дела, извратили порядки в ней, несмотря на все усилия римлян воспрепятствовать этому. Гиббонс находил здесь немало параллелей с сегодняшним днем.

Телефон продолжал звонить. Гиббонс сел на диван и потянулся к трубке. При этом он выронил книгу и потерял место, на котором остановился.

– Алло, – произнес он, все еще дожевывая.

– Это я.

Гиббонс узнал голос Тоцци, хотя звучал тот сдавленно, словно Тоцци говорил с морского дна, да еще на фоне оживленного уличного движения.

– В чем дело?

– Сегодня утром меня пытались убить.

Гиббонс еще раз надкусил бутерброд.

– Не валяй дурака!

– Бомба под сиденьем машины.

– Тебя ранило?

– Нет, но могут быть проблемы.

Гиббонс проглотил кусок бутерброда.

– Какого рода проблемы?

– Машина может вывести на меня. Она принадлежит моему двоюродному брату. Он сейчас в Сан-Диего в деловой поездке и не вернется еще пару недель. Но если обломки укажут на меня, это чудовищно усложнит всю ситуацию. Эй, послушай, твой телефон часом не на крючке?

– Надеюсь, что нет.

– Ладно, слушай. Фамилия моего двоюродного брата не Тоцци, а Бенедетто, так что на меня она выводит не сразу. Вдобавок это произошло в Джерси, в Морристауне, поэтому, даже если за дело возьмется Бюро, это заботы конторы в Ньюарке, а не нашей.

«Нашей» – Гиббонс опять обратил на это внимание.

– Мне опять начинает казаться, будто ты параноик. Даже если в нью-йоркской конторе узнают об этой истории, каким образом они через эти обломки выйдут на тебя?

– Меня беспокоит не это. Машина была запаркована перед домом Джоанны Варга. Проверив жильцов дома, они выйдут на бывшую жену Ричи Варги. А такую зацепку я им давать не хочу.

– Не понял.

– Да и я не понял. Еще не разобрался.

– Думаешь, она тебя подставила?

– Не знаю. Нет, не думаю. Мы с ней простояли у машины минут двадцать, а то и все полчаса.

– И чем же вы занимались?

– Попробуй дать волю воображению.

Гиббонс опять поднес бутерброд ко рту.

– А ты так ничему и не научился. Ей нельзя доверять, понял?

– Если бы она решила меня подставить, она бы не торчала столько времени поблизости.

– Ей нельзя доверять, – повторил Гиббонс. – Вспомни только, кто она такая и откуда взялась.

– Да знаю, знаю... Она кажется законопослушной, но кто возьмется сказать наверняка? Мне просто необходимо какое-то время поводить ее на веревочке. Мне кажется, она может вывести меня на Варгу.

Гиббонс мрачно слушал, как Тоцци пытался строить из себя крутого парня. Он прекрасно понимал, что Тоцци успел трахнуть эту сучку и ему вдобавок понравилось. Он уже нюни распустил, тупой козел.

– Послушай-ка, – сказал Тоцци, – я пытаюсь разобраться во всем этом. Меня смущает сама по себе последовательность событий. Во-первых, Варга сдает тестя и поставляет нам информацию, достаточную для того, чтобы упечь Мистретту, Джиовинаццо и Луккарелли в окружную тюрьму. Потом история с Ландо, Блэни и Новиком. Затем Варга предстает перед Большим жюри и упекает всех троих крестных отцов уже окончательно. Организованной преступности в Нью-Йорке в силу всего этого вроде бы нанесен сокрушительный удар, но она ничуть не идет на убыль. Скорее даже наоборот. И сейчас мне хотелось бы понять, кто снабжает всех этих якобы независимых мелких дилеров наличными. Все они сейчас расширили свои операции – так откуда у них взялись на это деньги? Они все не так давно в наркобизнесе, чтобы самим скопить нужную сумму. Парни вроде Винни Кламса. Как ему удалось подняться так высоко и стремительно?

– Сдаюсь. Ну и как же ему это удалось?

– Мне кажется, появился новый крестный отец. Кто-то нам неизвестный, очень умный и хитрый, работающий на заднем плане. Может быть, весь этот бардак, что творится нынче на улицах, вовсе не бардак, а независимые толкачи на самом деле вовсе не независимые. Может быть, возникло новое семейство – и весьма могущественное, – захватившее монополию во всем Нью-Йорке. Теперь, когда Мистретта, Джиовинаццо и Луккарелли выведены из игры.

– Это интересная теория, – сказал Гиббонс. – И кому, как думаешь, ты в состоянии ее продать?

– Об этом говорить еще слишком рано. Сейчас главное для нас – найти тухлое яичко в самом Бюро. У меня такое ощущение, что стоит нам найти его, как все встанет на свои места. Включая и ответ на то, кто убил Ландо, Блэни и Новика.

– Ну а чего ты ждешь сейчас от меня?

Гиббонс взял огрызок карандаша и огляделся по сторонам в поисках какого-нибудь клочка бумаги. Он порылся в стопке книг, чтением которых он еще недавно собирался заниматься весь остаток дней. Чистого листка нигде не было. Плевать на это, запомню. Да и о чем еще сейчас можно думать?

– Проверь досье на Варгу. Выясни, с кем он имел дело в ходе судебных процессов. Мне нужны все имена. Агенты ФБР, прокуроры, следователи – буквально все. Поищи чего-нибудь необычного. Кроме того, попытайся составить список всех агентов, работавших на нелегальном положении в мафиозных семействах за последние пять-шесть лет. Не исключено, что наше тухлое яичко протухло, как раз когда его внедрили в мафию.

– Будет сделано, – сказал Гиббонс.

– Я с тобой свяжусь.

– Не вешай трубку. Хочу спросить тебя кой о чем.

– О чем же?

Гиббонс ухмыльнулся.

– Как она в постели, что надо?

– А ты как думаешь?

И Тоцци бросил трубку.

Гудки раздались в ухе у Гиббонса, но он не заметил этого. Он поглядел на остаток бутерброда, который по-прежнему держал в руке, и отправил его в рот целиком.