В субботу утром Соломон уложил в кейс ноутбук, смену одежды и другие личные вещи. Перебинтовал еще продолжавшую саднить рану. Сунул в карман револьвер покойного Лу Велаччи. Затем спустился в голубой вестибюль отеля «Блу» и выписался из него.

Через стеклянные двери отеля Соломон осмотрел улицу, но ничего подозрительного не заметил. Впрочем, он и прежде не замечал «хвоста», хотя, как заправский гид, вел за собой по улицам целую экскурсию.

Выйдя на улицу, Соломон энергично зашагал на юг и притормозил только у ничем не примечательного углового магазинчика, каких полно в Сан-Франциско. Вошел внутрь и снял максимальную сумму в триста долларов в банкомате, решив, что в ближайшее время больше не будет пользоваться этой картой.

Рядом с кассой возвышалась стойка с бейсболками. Простыми черными, с оранжевым логотипом команды «Сан-Францисские гиганты», по тридцати долларов за штуку. Соломон меньше всего интересовался бейсболом, но нужно было чем-то прикрыть его бросающуюся в глаза бритую голову. Он купил бейсболку и надел.

Вернулся он на Калифорния-стрит как раз вовремя, чтобы втиснуться в отходящий трамвай. Тот был набит местными жителями, которые старались не обращать внимания на семейку со Среднего Запада, громогласно восторгавшуюся катанием на трамвае.

Водитель трамвая, крепкий чернокожий мужчина с широкой улыбкой, звонил, когда вагон подъезжал к перекресткам, хотя светофоры сами переключались при его приближении. Трамвай то дергался и подрагивал, то гладко катил по центру улицы. Через каждые несколько кварталов водитель переводил рычаг и звонком оповещал об остановке. Одни выходили, другие садились, и трамвай все больше наполнялся.

Соломон стоял в конце вагона, с беспокойством глядя в заднее стекло. Не может быть, чтобы все разом бросили слежку и разошлись по домам.

Трамвай вскарабкался на вершину Ноб-хилла, где многие пассажиры, в том числе и крикливые туристы, сошли и потянулись к собору Божественной Благодати и старым гостиницам. Сотрясаясь от постоянно включаемых тормозов, вагон стал спускаться с холма к запруженным людьми улицам китайского квартала.

На следующей остановке Соломон вышел и постарался раствориться в толпе, что было не очень легкой задачей для человека ростом в шесть футов четыре дюйма. Он наклонял голову, лавируя между туристами и покупателями.

Ювелирная лавочка «Удачный день» располагалась в середине квартала, между овощной лавкой и магазином импортных товаров. За прилавком, опираясь кончиками пальцев на стеклянную витрину, заполненную нефритовыми браслетами и кольцами, стоял старый китаец со сморщенным, как сушеный абрикос, лицом.

Соломон снял бейсболку, но старик ничем не дал понять, что узнал его.

— В задней комнате у меня депозитный сейф, — сказал Соломон. — Мне нужно в него заглянуть.

Владелец хмуро кивнул, но по-прежнему не произнес ни слова. Он лишь протянул руку, дожидаясь, чтобы Соломон показал ему какое-нибудь удостоверение личности.

Ювелирная лавочка была некогда крохотным банком для иммигрантов, которым отказывали в обслуживании в обычных банках. В задней части дома имелось хранилище, где старый ювелир держал самые ценные свои товары, и комнатка, где стояли в ряд депозитные сейфы, которые он сдавал в аренду. Сейфы были старые, с красивым орнаментом в виде завитков на дверцах. Соломон многие годы арендовал здесь сейф, внося ежегодную плату. Подобные сейфы — в банках и частных камерах хранения — были у него в разных городах.

Старик остался за прилавком, а Соломон зашел за тяжелую штору в заднюю комнату и открыл свой сейф с помощью крохотного ключа, который держал в бумажнике. Вытащил ящик с крышкой на петлях. Внутри лежали кольт «коммандер» 45 калибра, завернутый в промасленную ветошь, коробка патронов, тысяча долларов стодолларовыми банкнотами, сотовый телефон и зарядное устройство. Соломон переложил все это в свой кейс, затем задвинул ящик и запер дверцу.

На прощанье он поблагодарил старика, но ювелир лишь кивнул ему, словно дорожа своими словами не меньше, чем своими камнями.

Выходя на улицу, Соломон снова натянул на голову бейсболку. Теперь он чувствовал себя лучше — вооружен и подготовлен. Сквозь толпу покупателей он направился вниз, к еще большим толпам в районе Юнион-сквер.

Толпа — это безопасность, сказал себе Соломон. Раствориться в большом скоплении людей.

Под террасами и пальмами Юнион-сквер располагалась парковка, и Соломон, перейдя площадь, спустился в нее. Вошел в общественный туалет, снял там пиджак и запихнул его в кейс. Повернул бейсболку козырьком назад и надел темные очки. Посмотрел в поцарапанное зеркало. Перемены во внешности не так уж велики, но, возможно, их достаточно, чтобы отделаться от любого «хвоста».

Продравшись сквозь людской поток перед универмагом «Мейсиз», Соломон быстро свернул на Пауэлл-стрит, где длинная очередь туристов дожидалась посадки в трамвай, который отвез бы их к Рыбачьей пристани.

Соломон обошел очередь и нырнул за угол, на Маркет-стрит. Оглянулся. Никого.

Перед ним была небольшая площадь, где слонялись бездомные попрошайки, перелетали с места на место голуби и крутились, глазея по сторонам, туристы. Соломон спустился на один лестничный пролет вниз, к станции подземки.

Сел в поезд, проехал две остановки на запад и вышел. Пересел в состав, идущий в центр, и проделал то же самое. Поднялся на улицу и обогнул старый индустриальный квартал Саут-оф-Маркет, наслаждаясь солнцем, которое пыталось прогнать обычный утренний туман за холмы Твин-Пикс.

Соломон вошел в вестибюль какой-то гостиницы и вышел через ее гараж. Завернул в какой-то ресторан, переждал некоторое время в туалете и выбрался через кухню. Он кружил по переулкам, взбегал по лестницам, пересекал парки, срезал углы и, принимая все эти предосторожности, чувствовал себя полным идиотом, но ему важно было удостовериться, что никто за ним не следит.

Он остановил такси и назвал водителю адрес в Таунсенде, рядом с Шестой улицей, недалеко от парка Пак-Белл. Соломон снял бейсболку и вытер вспотевшую голову носовым платком. Открыл кейс, убрал туда бейсболку и достал пиджак. Расправил его и положил на колени, чтобы надеть, как только доберется до места.

Отчасти благодаря новому парку-стадиону, район Таунсенд облагораживался. Некогда индустриальная зона в тени эстакад теперь выглядела как весь остальной город — с конторами, шикарными магазинами и модными кафе. Смотри-ка, здесь даже «Старбакс» на углу. Прямо-таки слышно, как взлетают вверх цены на недвижимость.

В середине квартала стояло закопченное кирпичное здание с заклеенными бумагой окнами. С одной стороны к нему примыкала узкая стоянка для автомобилей с площадкой для разгрузки, огороженной забором с колючей проволокой, с другой стороны — дом в лесах.

Кирпичное здание можно было посчитать заброшенным, если бы не постоянный рокот печатных станков внутри. На стеклянной двери имелось единственное указание на некое производство — облупившиеся позолоченные буквы «Валю-Райт принтинг». «Валю-Райт» себя не рекламировала; заказов у компании было больше, чем она могла переработать; основная их часть поступала от «Шеффилд энтерпрайзиз». Многонациональной корпорации требовалось огромное количество печатной продукции, начиная с визитных карточек и фирменных бланков до бесчисленных обычных бланков. Шеффилды много лет пользовались услугами «Валю-Райт». Случалось, типография работала без выходных.

Владелец, Клайд Мертон, беспокойный, нервный человек с редеющими черными волосами, зачесанными назад, казалось, никогда не снимал фартука, изначально белого, но за долгие годы посеревшего от типографской краски и побуревшего от пролитого на него кофе. Ладони Мертона были настолько испачканы, что казались фиолетовыми. Левый мизинец у него отсутствовал, и Соломону всегда приходилось бороться с желанием понаблюдать, как Клайд жестикулирует, курит и берет деньги своими не знающими отдыха руками.

Клайд стоял у входа, когда вошел Соломон. На лице его мелькнула улыбка, обнажившая острые зубы, затем он подошел и протянул Соломону для рукопожатия перепачканную пятерню.

— Соломон Гейдж, — прокричал он, перекрывая грохот станков, голос у него скрежетал, как наждачная бумага по ржавчине. — Давненько не заглядывал.

— Какое-то время не нуждался в твоих услугах, Клайд. Занят?

— Постоянно, постоянно. Ты приехал ко мне по… э… личному делу?

— Если у тебя есть время.

— Конечно, конечно. Идем в мой кабинет.

Клайд торопливо зашагал, и Соломон последовал за ним, лавируя между станками, копировальными машинами, огромными рулонами бумаги и дюжиной рабочих. На грязном бетонном полу валялся мусор. С потолка свисала паутина. Высокие окна подернулись желтой мутью.

Как это ни странно, вся продукция Клайда сверкала девственной белизной. Именно по этой причине «Валю-Райт» двадцать лет оставалась типографией компании. Другая причина была известна совсем немногим в «Шеффилд энтерпрайзиз»: Клайд Мертон был мастером по изготовлению фальшивых документов. Если кому-то требовались бумаги для поездки, свидетельство о рождении или даже кредитные карты, путь лежал к Клайду.

Его кабинет выглядел как после мировой катастрофы — разбросанные повсюду бумаги, переполненные пепельницы, пыль на всем. В воздухе висел запах прокуренного тряпья. Телефон был старинного образца, со светящимися кнопками для каждой линии. Они мигали, но Клайд не обратил на них внимания, садясь за обшарпанный стол. Соломон снял со стула какие-то каталоги и положил на пол, когда Клайд сказал:

— Брось куда-нибудь это дерьмо.

Соломон сел, положив кейс на колени. У Клайда как будто развился тик правого глаза. Этот человек всегда страдал от множества тиков и подергиваний, и дело, по-видимому, только ухудшалось.

— Чем я могу тебе помочь, Соломон?

— Мне нужны новые документы.

— Ага. — Клайд покивал. — Паспорт?

— Пока что только внутренний, — ответил Соломон. — Водительское удостоверение, карточка социального страхования.

— Это легко. Кредитные карты?

— Они ворованные?

— Отнюдь, — оскорбился Клайд. — Мы открываем счета на твое новое имя. Все совершенно законно. Мы даже можем переслать их по настоящим адресам, если компания захочет взять на себя расходы.

— Это не для компании. Это личные.

— А-а. Никаких проблем.

Из внутреннего кармана пиджака Соломон извлек пачку стодолларовых бумажек.

— Сколько?

— Тебе по корпоративной цене. Это самое меньшее, что я могу для тебя сделать, учитывая, сколько работы ты подбросил мне за последнее время. Скажем, пять сотен? Готово будет через два часа, идет?

— Отлично. — Соломон отделил нужное количество банкнот и передал Клайду — Выйду чего-нибудь поесть и вернусь. — Он заметил у стены камеру на треножнике. — Тебе нужна моя фотография?

— Не-а. В твоем файле есть. Я выведу фото и начну прямо сейчас.

Увечной рукой Клайд убрал в карман рубашки деньги.

— Это исключительно между нами, Клайд. Если кто-то спросит.

— Конечно, конечно. Не волнуйся. Рад помочь.

Глаза-бусинки Клайда принялись шарить по комнате. Он как будто бы мысленно собирал все требуемое, горя желанием приступить к работе. Соломон вышел из комнаты.