Кен Стэли никогда бы не подумал, что будет так радоваться этой неугомонной дамочке-детективу. Но сейчас ее визит был очень кстати, поскольку прервал общение с Пэтти. Жена явилась к нему во всей своей красе, едва до нее долетела новость о смерти Мэла Лумиса. «Это конец, — орала она, — в газетах, на радио, на телевидении только и будет разговоров, что об этих убийствах». Дальше шли причитания о том, что «Тропическая Бухта», их детище, над которым они так долго трудились, погибнет; все пойдет прахом. А виноват во всем Кен, которому вздумалось изображать из себя Багси Сигала.

Пэтти захлопнула рот только тогда, когда двери лифта с легким свистом открылись и в комнату вошла Сьюзан Пайн. Она выглядела очень деловито в своем строгом коричневом костюме. В присутствии Пэтти она смотрелась как грязная курица рядом с розовым фламинго. Следом за ней в комнату вошел ее напарник, маленький серенький человечек, имя которого Кен никак не мог запомнить.

Кен одарил их своей фирменной улыбкой. Пэтти стояла, нахмурившись, упираясь руками в бока, — ей явно хотелось поскорей вернуться к любимому делу: разделке мужа.

— Детектив Пайн, нам только что рассказали ужасную новость.

Эта девчушка казалась ему какой-то хрупкой. Она стояла, опустив руки. Их разделял стеклянный стол.

— Вам известно, что Мэл Лумис делал в этой юридической фирме?

— Понятия не имею. Мы вот только что...

— Имя второй жертвы, Сэл Вентури, вам что-то говорит?

— Впервые услышал о нем от сотрудника моей службы безопасности, который позвонил мне и рассказал об этой ужасной перестрелке. А что там произошло?

Она пожевала нижнюю губу — похоже, решала, насколько подробно рассказывать ему о случившемся. Партнер ее болтался где-то сзади и молча наблюдал.

— На месте происшествия обнаружен только один пистолет — тот, который держал в руках Лумис. Но кто-то по нескольку раз выстрелил и в него, и во вторую жертву. Многое свидетельствует о том, что в комнате шла активная перестрелка.

Кен поднял руку к груди — это был красивый, выразительный жест.

— Господи, боже мой!

Затем посмотрел на Пэтти, чтобы убедиться, что и она изображает сообразную обстоятельствам озабоченность, но вместо этого поймал на себе ее пристальный, полный злобы взгляд. Тогда он вновь обернулся к детективам:

— Даже представить себе не могу, что там такое приключилось. Зачем Мэлу понадобилось идти к этому адвокату, что они там не поделили настолько, чтобы перестрелять друг друга. Во всей этой катавасии явно участвовал кто-то еще. В смысле, Мэл ведь не сам застрелился...

Сьюзан Пайн раздраженно кивнула:

— Был свидетель, мужчина: проезжал мимо на грузовике, услышал выстрелы. Он увидел, как до прибытия полиции здание покинули двое. Мужчина с темными волосами. И женщина.

У Кена закружилась голова.

— Женщина?

— Возможно, та же, что убила Макса Вернона. А может, и всех остальных. Она оставляет за собой горы трупов.

— А что за мужчина?

— Никаких данных на него нет, но я догадываюсь, кто бы это мог быть.

Кен изумленно поднял брови и замер в ожидании, но она не промолвила больше ни полслова.

— Что ж, — сказал он, — это все просто ужасно. Если я могу вам чем-нибудь помочь...

— Да прекратите вы, Стэли. Я не верю вам ни на секунду. Лумис служил у вас. Он плясал под вашу дудку. И в перестрелку, думается, попал не случайно.

Кен почувствовал, как предательски задрожали руки, и сунул их в карманы брюк. Маленькая стерва! Она заплатит за эти слова. Пара звонков нужным людям, и...

— Ну, вам есть что сказать?

— Спросите у моих адвокатов, детектив. Поверьте, вам очень скоро придется с ними встретиться.

Пайн развернулась на каблуках и направилась в сторону лифта. Напарник прорысил за ней, не оглядываясь.

Они зашли в кабину, и Пайн смерила Стэли долгим немигающим взглядом. Она сверлила его глазами, пока двери лифта не закрылись.

Кен собрал всю свою волю в кулак и повернулся к Пэтти. Она закурила длинную тонкую сигаретку. Потом слегка сощурилась от дыма и посмотрела на него оценивающе. Томила ожиданием.

Прошла минута, и он уже не мог стоять спокойно.

— И что теперь?

— Теперь ты в заднице, дорогой. Теперь ты сам по себе. Сам обделался, сам и разгребай.

С этими словами она гордо прошествовала к лифту, а за ней сизым шлейфом тянулся дым.

Казалось бы, с ее уходом Кен должен был бы испытать хоть временное, но облегчение. А вместо этого, взглянув в окно на суматошную жизнь Вегаса, он почувствовал себя страшно одиноким.