Большие часы на верхушке квадратной башни вокзала Педро II показывали четыре часа пять минут. Был канун Рождества и казалось, что весь Рио-де-Жанейро, несмотря на жару и духоту, высыпал на улицы, чтобы в последние часы перед праздником сделать покупки.

Остановленный красным светом на углу Праса да Република, Бенто Итикира на секунду отпустил руль и торопливо вытер платком пот, стекавший по его оливковому лицу. Итикира был довольно взволнован и встревожен. Последняя инструкция, полученная им, гласила: «Следующая встреча в субботу, 24 декабря, в четыре часа дня, на стоянке напротив Канделарии». А из-за этих пробок он уже опаздывал на долгих пять минут, не добравшись до конца Авениды. Итикира жалел, что не поехал по набережным, где движение никогда не бывает таким напряженным, как здесь.

Зеленый свет. Он нервно нажал на газ, но почти тотчас вынужден был снова затормозить. И тут вдруг раздалась невообразимая какофония гудков. Бенто Итикира тоже судорожно давил на клаксон, одновременно разразившись потоком непристойных ругательств. Напряжение спало, и он сделал усилие, чтобы успокоиться. Ему нельзя было волноваться. Он машинально нащупал запястье, частота пульса испугала его.

Мальчишки, игравшие в сквере на площади, стукнули мячом по кузову его «форда», ответившего каким-то мрачным гудением. Бенто Итикира от этого звука вздрогнул, сердце его подскочило, и несколько секунд он не мог даже вздохнуть. Потом он ругнулся на мальчишек, прибежавших за своим мячом, но они его не услышали.

Какая все-таки жара! Он снова вытер лицо платком и с горечью подумал, что Бразилия вовсе не та страна, где Рождество немыслимо без снега. Как и всегда, отправляясь на встречу с Борисом, Итикира оделся в штатское, но без формы он никогда не чувствовал себя удобно. Все его раздражало. Он заерзал на сиденье, ощущая каждый шов одежды, и нервно ежился, будучи уверен, что на пиджаке между лопаток уже выступило пятно пота...

Наконец, застывший поток машин дрогнул и начал двигаться. Итикира почти нормально доехал до руа да Косейсао, где красный свет опять остановил его. Он воспользовался остановкой, чтобы еще раз проверить, не забыл ли он положить катушки с микрофильмами в отделение для перчаток. Борис наверняка будет доволен.

Зеленый свет. Несколькими рывками «форд» тронулся с места. Ну, а если Борису не понравится, то будет очень плохо. С непривычки Бенто было трудно выполнить это задание, но он старался и, похоже, стал отличным фотографом. Борис потратил свои деньги не впустую, подарив ему «контакс».

Запирая Авенида Президенте Варгас, наконец-то возникли перед ним беломраморные башни и купол Канделарии. Перекресток с Авенида Рио Бранко он проехал без затруднений. Часы церкви показывали четыре часа двадцать минут.

На площади было много машин. Бенто медленно проехал мимо двух или трех свободных мест, не подходивших ему.

Борис уже приехал. Его «форд», абсолютно идентичный «форду» Итикиры, стоял напротив здания Боависты. Темно-синяя машина с открытым верхом освободила соседнее место. Это не было случайностью. Человек, управлявший ею, наверняка был другом Бориса. Он ждал приезда Итикиры, с тем чтобы освободить ему место.

Бенто Итикира поставил свою машину рядом с другим «фордом». Это Борису пришла в голову мысль использовать две совершенно одинаковые машины: одного года выпуска, одинакового цвета, с одинаковой внутренней обшивкой. Это была хорошая идея. До того Бенто Итикира встречался с Борисом вне Рио, в лесу за Петрополисом. Это было опасно и не нравилось Бенто.

Он выключил зажигание и, нащупав пульс, последил глазами за секундной стрелкой хронометра. Девяносто семь... Это было много; слишком много. Он поморщился, достал из кармана записную книжку и на странице, соответствующей данному дню, записал под полудюжиной таких же заметок: П. 97.

Затем он вышел из машины и направился в церковь.

Канделария, «Носса Сеньора Да Канделария», была самой богатой церковью в Рио, церковью для богатых. Если в не задумка Бориса, Итикира никогда бы не стал ходить в нее. Ни в детстве, если даже бы его родители жили в Рио, ни тем более сейчас, когда он ни в какого бога не верил.

Он вошел в храм, прохлада приятна удивила его. Поскольку был канун Рождества, освещение храма было ярким и каменные колонны и стены всех цветов – зеленого, красного, синего – горели тысячей огней.

Многие верующие, особенно женщины, стояли, преклонив колени, перед большими, ярко освещенными яслями. Бенто Итикира машинально перекрестился и присоединился к остальным.

Стоя на коленях с сосредоточенным видом, он чувствовал лишь огромное презрение ко всем этим идиотам, поклоняющимся неведомому богу.

Пот холодил его тело, и он вдруг громко чихнул. Бенто мысленно выругался на эту чертову церковь и ее прохладу, из-за которой он мог простудиться.

Почему Борису пришла в голову нелепая мысль привести его в церковь? Поблизости было достаточно кафе, на худой конец недалеко находился музей современного искусства, расположенный на тринадцатом этаже здания Боависты. Борис был человек не без юмора, но шутки его зачастую были весьма сомнительного характера. Ему, видимо, показалось забавным заставить Итикиру войти в церковь накануне Рождества.

Бенто смотрел на ясли. Вне всяких сомнений, они была самыми красивыми из всех, что он видел за свою жизнь. Младенец Иисус был размером с настоящего ребенка и сделан довольно искусно, а вот фигурки его матери и других персонажей были значительно меньше, поневоле на ум приходил вопрос, как такая маленькая женщина смогла родить такого большого ребенка.

В молчаливой и гулкой тишине раздались звуки невидимой фисгармонии; под сводами зазвучал хор детских голосов. «Наверняка, последняя репетиция перед полуночной мессой», – подумал Бенто Итикира и прислушался. Чистые и хорошо поставленные голоса звучали божественно...

Он снова чихнул, шумно высморкался. Женщины обернулись и с осуждением посмотрели на него. Бенто покраснел и тихо положил в карман платок...

Когда пение закончилось, он посмотрел на часы. По инструкции Итикира должен был оставаться на месте не менее четверти часа. Он же пробыл в церкви свыше двадцати минут и уходить не торопился. Удивленный, что чувствует себя так славно и хорошо, он привычно сосчитал пульс и обнаружил, что его частота семьдесят пять ударов в минуту. Бенто аккуратно записал этот обнадеживающий результат в книжку, пометил время и встал, чтобы выйти.

Снаружи жара снова придавила его, и он несколько секунд постоял на паперти, ослепленный солнцем, спускавшимся за Авениду. «Хорошо бы – подумал он, – съездить искупаться на Копакабану». При такой температуре на пляжах от Ботафого до Леблона сейчас, должно быть, тьма народу. Но нужно было возвращаться.

Прежде чем спуститься с паперти, он поискал взглядом место, где оставил машину. Там стоял только один его «форд». Второй уехал.

Не торопясь, он пошел по площади между двумя рядами машин, обдумывая, как ему незаметнее сменить номер. Это Борис придумал устроить поворачивающиеся номера, разные на двух сторонах таблички. Опасность, что трюк раскроется в случае аварии и составления протокола, была невелика. Полицейский наверняка ограничится установлением государственного номера и не станет проверять номер мотора.

Подойдя к своему «форду», Бенто Итикира открыл дверцу, потом поднял крышку капота. Сделав вид, что проверяет, хорошо ли закреплены провода свечей, он осмотрелся и, убедившись, что никто не обращает на него внимания, притворился, что уронил что-то, нагнулся и, закрыв номер собой, повернул его нажатием пальца.

С сильно бьющимся сердцем Бенто распрямился, закрыл капот, нырнул в салон, достал из отделения для перчаток ключ зажигания и прошел назад открыть багажник. Здесь было менее опасно – ряд автомобилей закрывал его от прохожих. Закрывая багажник, он легко сменил номер.

Сев за руль, он несколько секунд прислушивался к беспорядочным и гулким ударам своего сердца. Это было ненормальным. Сколько бы врачи ни говорили ему, что у него сердце молодого человека, он знал, что что-то не так.

Он выехал на шоссе и, медленно объезжая площадь, влился в движение. Затем Бенто свернул направо, на Авенида Рио Бранко, чтобы выехать на набережные.

В течение года он жил на руа до Кортуме, в конце тупика в когда-то аристократическом, а теперь простонародном квартале. Он снимал комнату в пришедшей в упадок квартире, основными нанимателями которой были милые люди, носившие фамилию Моарес. Хосе Моарес, тридцати шести лет, работал бухгалтером на обувной фабрике в Тижуке; его жена Марианна, красивая, полная, что называется в теле, тридцатилетняя брюнетка, не работала и воспитывала их шестилетнего сына Жоао.

Бенто Итикира хорошо с ними ладил. Они, как и он, были людьми из народа, рабочими, пролетариями. Говорили на одном языке и о многих вещах думали одинаково.

Он быстро доехал до трущоб Сан-Кристово. Босоногие мальчишки гоняли по шоссе мяч, совсем не обращая внимания на ругательства водителей, требовавших освободить дорогу. Не очень охотно, но довольно безропотно они уступали дорогу только трамваям, безликим й тяжелым.

Бенто завел «форд» в тупик и поставил его возле облезлой стены. Марианна Моарес развешивала белье на старинном, все еще красивом балконе из кованого железа, опоясывавшем дом по всему периметру второго этажа.

Взяв из отделения для перчаток белый конверт, Итикира сунул его в карман, вышел из машины и тщательно запер дверцы, опасаясь мальчишек, хладнокровно пытавшихся открыть их. Маленький Жоао, державшийся за юбки матери, громко окликнул его. Бенто помахал ему рукой, ответил на улыбку Марианны и вошел в дом. Подъезд был темным, и в нем постоянно стоял тошнотворный запах разлагающихся помоев. Бенто часто спрашивал себя, почему Санитарная Комиссия не займется этим, но, очевидно, сделать в этом квартале хоть что-нибудь ей было явно не по силам.

Он поднялся по темной лестнице со скользкими ступеньками и открыл дверь своим ключом. Марианна, свежая и аппетитная в своем слишком тесном платье, ждала его в коридоре.

– Вы не забыли, что встречаете Рождество вместе с нами? – спросила она с улыбкой. – Вы нам обещали.

Итикира погладил по щеке мальчика, ухватившегося за полу его пиджака.

– Ну, что вы! – ответил он. – Я не мог забыть этого.

В квартире откуда-то донесся запах сладостей. Он прошел к себе и заперся. Комната, в которой жил Бенто, была довольно большой, стеклянная дверь, противоположная входной, вела дальше на балкон. Обои на стенах, грязные и сальные, в некоторых местах были прорваны. Железная кровать в хорошем состоянии, стол, два стула, туалетный столик с умывальником, платяной шкаф – вот и вся обстановка этого угрюмого жилища. Единственной роскошью было старинное кресло с проступавшими сквозь ткань обивки пружинами.

Тем не менее жилище вполне устраивало Бенто, особенно если иметь в виду цену и время, что он проводил здесь. Эта комната была лучше многих, где он жил раньше, и все же он предпочитал ей свою каюту на «Маррис Баррос» – сторожевике, на котором он служил.

Задвинув засов, он закрыл балконную дверь, задернул шторы и только после этого вскрыл конверт. Внутри находилось напечатанное на машинке письмо, подписанное «Мануэль». Текст письма, видимо, имел так мало значения, что Бенто Итикира не стал терять ни секунды на его чтение. Он зажег маленькую керосиновую лампу и взял бутылочку йода с полки платяного шкафа, закрытой разорванной занавеской.

Через несколько минут под действием паров йода между машинописными строчками проступил рукописный текст:

1. – Нам желательно получить сведения о боевом арсенале порта Рио-де-Жанейро, о каждой единице техники, находящейся в нем в данный момент; пунктах назначения этих единиц и о ведущихся на них работах.

2. – Нам желательно узнать названия кораблей, приписанных к военно-морской базе Рио-де-Жанейро, возможные переводы боевых единиц в другие места, равно как и программу строительства новых кораблей.

3. – Нам желательно получить карту базы, включающую арсенал и прилегающие к нему сооружения с указанием всех важных в военном отношении построек: складов, центральной радиостанции, радаров и т.д.

4. – Нам желательно получить точные сведения об оборонительных фортификационных сооружениях, защищающих вход в залив Гуанабара.

Следующая встреча в субботу, тридцать первого декабря, в четыре часа дня, на ипподроме Жокей-клуба. Приезжайте за десять минут до открытия и припаркуйтесь справа от входа. Не следует ставить обе машины рядом. Номера смените сразу по приезде.

Подписи не было, но она и не была нужна; достаточно было почерка. Бенто Итикира внимательно перечитал задание и повторял текст до тех пор, пока не убедился, что запомнил его наизусть. После этого он сжег бумагу, тщательно перемешал и выбросил остатки в туалетное ведро.

Задание было вообще-то не слишком трудное: на вопросы он мог ответить уже сейчас. Самым сложным было достать карту морских сооружений. Необходимо тщательно продумать и как можно быстрее выполнить эту операцию, потому что Борис, похоже, спешит. Впервые две встречи были так близки по времени одна от другой.

Бенто в задумчивости проглотил несколько таблеток витаминов, смерил температуру. Он делал это обычно несколько раз в день, когда имел время.

Чуть позднее он пометил в своей записной книжке:

Температура: 37,6°.

Пульс: 65.

Это было неплохо, но ему бы хотелось смерить и давление.

В этот момент Марианна крикнула ему из-за двери, чтобы он не забыл надеть для встречи Рождества форму. Она считала, что так будет красивее.

Бенто не мог с этим не согласиться. Посидев немного, он спустился купить несколько бутылок вина и водки – свою долю в пирушке. Жара снаружи была такой же тяжелой.