Без Козыря терзали гнев и унижение. Так стараться и ради чего?.. Он, конечно, понимал, что влез в дело, которое его не касалось. Ну и что?! Он же действовал абсолютно бескорыстно, стараясь помочь господину Руайеру. Разве мог бы кто-нибудь другой сделать такое?.. Нет, это все-таки очень несправедливо. Просто до слез! Мальчик зло хлопнул дверцей машины. Когда пришел отец, у Франсуа было такое упрямое выражение лица, что адвокат воскликнул:
— Нет, вы посмотрите, он еще обижен! Ну это уж слишком!…
Мэтр Робьон был в ярости. Запустив мотор, он тронул машину с места, а когда выехал из поместья, замедлил ход и посмотрел на сына.
— А теперь расскажи, как тебе удалось заменить содержимое чемодана в запертой на ключ комнате.
— Я прошел по карнизу.
— По карнизу?! Да ты с ума сошел! Ты же мог сломать себе шею!
Адвокат остановил машину на обочине.
— Франсуа, давай поговорим. Эта картина просто с ума тебя свела — не спорь, я за тобой наблюдал. Ты же понимаешь, я тоже когда-то был подростком. Это трудный возраст, потому что в это время человек может уже рассуждать как взрослый, но чувства у него остаются детскими. Ты понимаешь, что натворил? Посреди ночи балансировать на карнизе шириной с мою руку! Только не вздумай рассказывать маме…
— Но ведь господин Руайер доволен?
— Ты так думаешь? Да он просто в ужасе! Пойми, Франсуа, — этот вор, обладающий недюжинным умом и смелостью, никогда не простит нам обмана. Он нанесет ответный удар, который на этот раз будет направлен на самого Руайера. Как это произойдет, я не знаю, но ясно одно: виноват в этом будешь ты. Теперь война объявлена, и нам повезет, если он не примется за нас с тобой. Я для него уже не нейтральный посредник; обманув его, я стал его врагом. Все изменилось, понимаешь? Переговоры сорвались, и теперь наш враг прибегнет к жестким мерам.
Без Козыря подавленно молчал.
— Я не хочу тебя пугать, — снова заговорил мэтр Робьон. — Тебе повезло, что я был втянут в эту историю только как сосед и добровольный советник, иначе… Короче, я запрещаю тебе выходить за пределы Шатель-Гюйона. Имей в виду, что положение очень серьезное. Ты все понял?
— Да, папа.
И адвокат нажал на газ. Без Козыря размышлял, грустно забившись в уголок. Подумаешь, какой-то вор! Зачем все эти предосторожности? Отец явно перестраховывается. Вор побежден, и он их не тронет. Наверняка они о нем больше не услышат. А его сообщник, Человек с кинжалом, теперь под надежной охраной. С помощью спасенного миллиона мсье Руайер сможет превратить замок в настоящую крепость. Проведут там всякие электропровода, звонки, поставят специальные замки… Без Козыря немного помечтал о том, как дом можно превратить в настоящий сейф с бронированными дверями и окнами. Чтобы пройти из одной комнаты в другую, надо произнести пароль… Эту игру с самим собой он затеял специально, чтобы немного залечить рану, нанесенную его самолюбию. Хоть бы спасибо сказали за то, что он им вернул целое состояние!"Ну и ну их, — думал Без Козыря. — Пусть теперь сами разбираются!»
***
— Ну как? — спросила мадам Робьон.
— Все в порядке, — ответил адвокат.
— Картину вернули?
— Да. Но на месте Руайера я бы немедленно ее продал.
— А как дела у тебя, Франсуа? Ты спал ночью? Что-то ты бледненький… Слава Богу, что с этим делом покончено. Ты чем-то расстроен?
— Нет, — покачал головой Без Козыря. — Все нормально.
И жизнь потекла как раньше, по крайней мере на первый взгляд. Без Козыря сдержал слово и не уезжал из Шатель-Гюйона. Иногда он снимал на пленку какую-нибудь сценку возле источника. И, конечно, ждал газет с сообщениями о происшествии в Ла Шенэ. И такие газеты действительно появились. Репортеры сообщали, что «Человек с кинжалом» вернулся в замок, но, поскольку никто из них не знал обстоятельств дела, они соревновались между собой в изобретении вариантов. Некоторые утверждали, что за картину была выплачена огромная сумма. Кое-где было упомянуто имя Робьона, что привело адвоката в ярость; впрочем, никто из газетчиков так и не понял, какую роль он сыграл в этой истории. Без Козыря, забавы ради, сочинил статью, которую он, единственный свидетель, знающий всю подноготную этого дела, мог бы написать. «Смелый подросток вырывает миллион из рук бандита. Пренебрегая опасностью, он ночью, на высоте нескольких метров от земли, проходит по узкому карнизу…» Зачем, впрочем, все это, если они не оценили его заслуг и к тому же запретили ему говорить правду? Так, растравляя свои раны, Без Козыря меланхолично бродил по парку Казино. Иногда он присаживался в тени каштанов рядом с матерью.
— Ну что ты бродишь как неприкаянный? — спрашивала мадам Робьон. — Прокатился бы лучше на велосипеде! Не надоело тебе здесь? Франсуа отмалчивался или придумывал какие-нибудь нелепые причины. Не мог же он признаться, что отец запретил ему покидать Шатель-Гюйон!
— В следующий раз я отправлю тебя в Кермол. Ты будто нарочно хочешь меня расстроить.
Словом, он был жертвой обстоятельств, и это становилось просто невыносимым! За обедом Без Козыря почти все время молчал; отец тоже был не слишком разговорчив. Особенно старательно он избегал говорить о Руайере. «Человек с кинжалом» превратился в запретную тему. Но когда в гостиницу приходил доктор Доден — а здесь у него было немало пациентов, — адвокат отводил его в сторонку и они подолгу разговаривали.
А что же творилось в Ла Шенэ? В один прекрасный день мадам Робьон без всякого умысла затронула эту тему:
— Как дела у мсье Руайера? Что-то я давно ничего о нем не слышу.
— Он потихоньку восстанавливает свое здоровье, — ответил адвокат, — Прежде чем вернуться в Париж, мы заедем к нему попрощаться.
— Мне бы хотелось посмотреть на его поместье, хотя бы издали. Может, мы как-нибудь соберемся и проедем мимо него на машине, не беспокоя хозяина?
— Почему бы нет?
— Тебе эта идея, кажется, не очень нравится?
— Честно говоря, я в затруднении. Доктор Доден говорит, что мсье Руайер хочет сделать мне подарок, чтобы отблагодарить за оказанную услугу. — Тут он бросил взгляд на Без Козыря. — А я по ряду причин не хочу принимать этот подарок. — Новый взгляд. — Поэтому мне не хотелось бы встречаться с Руайером, но, конечно, никто нам не запретит проехать мимо его поместья. Там есть одно место, откуда прекрасно виден весь замок. Мы могли бы выехать после обеда, когда ты выпьешь свою минеральную воду.
— И меня возьмете? — осведомился Без Козыря.
— Естественно, — улыбнулась мадам Робьон.
Без Козыря с трудом удалось скрыть свою радость. Ему так хотелось еще раз увидеть Ла Шенэ! Этот замок был для него теперь не просто архитектурным шедевром: он напоминал о той ночи, когда Франсуа сумел доказать свою ловкость и хладнокровие.
После обеда он ушел в свою комнату и позволил себе еще раз насладиться фильмом о Человеке с кинжалом. Это был действительно прекрасный фильм! Без Козыря прокрутил его несколько раз, и теперь между ним и Человеком с кинжалом возникло нечто вроде дружбы. Так случается иногда, когда два врага, скрестив шпаги, понимают, что они достойные противники. И тогда начинается настоящий разговор… «Как же тебе все-таки удалось убежать из гостиной, когда все двери и окна были закрыты?» «А ты как умудрился спасти руайеровский миллион?» Лукавство, блестевшее во взгляде Человека с кинжалом, отразилось в глазах Без Козыря. «Мы как два акробата под куполом цирка», — подумал мальчик, открывая ставни. Он уложил камеру, сменил одежду и тщательно причесался. Ему хотелось выглядеть безупречно.
Машина уже стояла перед гостиницей.
— Ты, как всегда, опаздываешь, — заметил мэтр Робьон.
— Ого, даже галстук надел! — удивилась мадам Робьон. — Малыш, ты нарядился как на праздник!
— У меня же каникулы! — весело отозвался Без Козыря.
Он забрался на заднее сиденье машины и принялся с интересом рассматривать пейзаж. Подъемы, спуски, ровные прогалины между рощицами, а вдали, в голубой дымке, вершина Пюйде-Дом, так похожая на гору Сен-Мишель… «А здесь неплохо, — думал он. — Правда, на мой вкус многовато лесов. Жаль еще, что дорога так долго идет по дну лощины. Так и ждешь засады…» Он тут же представил себе сцену: бандиты останавливают дилижанс, окружают его со всех сторон, держа под дулами пистолетов, а их главарь, верхом на горячей лошади, окриками заставляет пассажиров выйти. А ведь Человек с кинжалом тоже мог в свое время быть таким же предводителем банды…
— А вот и Л а Шенэ, — сказал мэтр Робьон. Мадам Робьон взглянула в окно.
— Я ожидала увидеть старинный замок с башнями и бойницами. По рассказам Франсуа я решила, что это настоящая крепость.
— Франсуа всегда преувеличивает. Это просто старинное поместье, причем прекрасно сохранившееся. Доктор Доден считает… Но что это? Я вижу его машину. Неужели Руайер заболел? И что тут за толпа у ворот? Я вижу Сесиль, Леонарда, Бенуа… а вот и сам Доден…
Доктор, заметив машину адвоката, сделал знак, чтобы он повернул к дому.
— Что-то случилось, — пробормотал мэтр Робьон, выруливая на подъездную аллею.
Доктор бежал им навстречу. Не дожидаясь, пока машина остановится, он прокричал:
— Руайер исчез!
У Без Козыря перехватило дыхание. Адвокат вышел из машины и вместе с доктором поспешил к воротам.
— Он уехал сегодня утром, часов в девять, — объяснял врач. — Как всегда, в своей легкой коляске.
— Я ведь его предупреждал… — прошептал мэтр Робьон.
— Он не вернулся к обеду, и Бенуа сразу же мне позвонил. Я думаю, надо поскорее сообщить в полицию. Раз он не вернулся вовремя, значит, с ним что-то случилось.
Мадам Робьон тоже вышла из машины. А у Без Козыря не хватало духу подойти к родителям, он затаился на заднем сиденье, прислушиваясь к разговору.
— Он здоров? — спросил мэтр Робьон.
— Да, вполне. Правда, иногда он казался мне озабоченным, удрученным… И все же, я думаю, в последнее время он стал лучше себя чувствовать. Он даже пригласил из Клемон-Феррана специалиста, который собирался установить сигнализацию, и проявлял к этому делу большой интерес.
— А лошадь? Могла она понести?
— Бланшетта? Да что вы, она такая смирная! Кроме того, она уже не в том возрасте, когда летящий по ветру листок бумаги может заставить ее свернуть с дороги.
— А если бы господин Руайер по какой-нибудь причине задержался, он бы позвонил?
— Безусловно, — ответил Бенуа. — Так бывало не раз.
— Не получал ли он вчера или сегодня утром писем? Не было ли телефонных звонков? Если да, то тогда, возможно, для его опоздания есть причины…
— Нет, — покачала головой Сесиль. — Я сама приношу почту, и вчера нам доставили только газеты, никаких писем не было. А телефон за весь день не звонил ни разу. — Она вытерла ладонью заплаканные глаза. — Я думаю… это опять проделки того типа.
И все поняли, что она имеет в виду. «Папа прав, — думал между тем Без Козыря, — это я во всем виноват». Он представил себе окровавленного Руайера, лежащего в зарослях вереска… Волнение и горечь душили мальчика.
Вдруг Леонард вскрикнул:
— Вон он!
Все, словно по команде, повернули голову в сторону небольшого леска справа от замка, куда показывал Леонард. По опушке, степенно перебирая ногами, шагала Бланшетта. Но коляска была пуста!
Леонард бросился открывать ворота. Завидев знакомую аллею, Бланшетта перешла на рысь. Леонард схватил лошадь за удила.
— Тише, моя хорошая, иди сюда!
— Смотрите, здесь записка! — воскликнул доктор.
Бенуа отколол листок от коляски. Доктор громко прочел: «Я не люблю, когда надо мной смеются. Человек с кинжалом».
Мэтр Робьон взял у него записку. Почерк был тот же, что и в предыдущем письме.
— Как глупо!… — прошептал он и бросил взгляд в сторону замка. Все собравшиеся посмотрели туда же.
— Я только что проходила через гостиную и видела его, — прошептала Сесиль.
— Пошли туда, — решил доктор.
Он быстро зашагал по аллее, и все остальные, подгоняемые беспокойством, устремились за ним.
Без Козыря, забытый в машине, наконец вышел и сразу же направился к коляске. Никаких следов. Ни единой царапины на блестящей крашеной поверхности. Сиденье чистое, вожжи старательно привязаны к ручке тормоза. Видимо, это было сделано специально, чтобы они не волочились по земле и не мешали лошади. Нападение на Руайера было совершено, видимо, на некотором расстоянии от коляски, и только когда он уже был связан, его противник написал и приколол записку. Может быть, у преступника с хозяином замка была назначена встреча? Или же Руайера остановило на дороге какое-то препятствие, он вышел из коляски, и преступник воспользовался этим, чтобы напасть… А может, он просто поехал на прогулку в свое любимое место, а кто-то, кто был в курсе привычек Руайера, затаился там и схватил его. В общем, строить предположения можно бесконечно, но ясно одно: нападавший знал Бланшетту и не сомневался, что она вернется домой.
Без Козыря понимал, что это последнее обстоятельство особенно важно.
Хозяин замка регулярно ездил на прогулки, и кто-то — Леонард? Бенуа? говорил, что Бланшетта знает все маршруты Руайера и что хозяин частенько доверяет ей выбор, куда его везти. Что, если попробовать отвести Бланшетту в тот лесок, откуда она вышла? Не отправится ли она к месту, где оставила своего хозяина? Поблизости не было ни души. Без Козыря взял кобылу за удила, как это делал Леонард, и слегка потянул. Она тотчас же засеменила за ним. Мальчик довел ее до опушки и залез в коляску. Конечно, родители, не найдя его, ужасно перепугаются; но зато, если с помощью Бланшетты Без Козыря удастся найти место, откуда похитили Руайера, он будет прощен и за этот проступок, и за предыдущие. Он виновен в бедах господина Руайера, он и должен его выручать. И вообще — долгие колебания не были в его привычках.
— Вперед, Бланшетта! Но!…
Лошадь прянула ушами и тронулась в путь…
Через несколько минут Без Козыря совершенно потерял ориентировку. Коляска катила по извилистой тропинке, засыпанной опавшими листьями. И хоть сквозь деревья кое-где еще пробивались красноватые лучи заходящего солнца, темнота наступала па мальчика со всех сторон.
А Бланшетта спокойно шла вперед. Смотреть на нее сверху, с сиденья, было очень забавно. Отсюда видны были только ее спина, бока и уши, которые постоянно шевелились. Ноги ее действовали, как отлаженный механизм, а копыта стучали так же размеренно, как поршень дизель-машины. Достаточно было прикрыть глаза, как создавалось впечатление, что плывешь на пароходе. Коляска ровно катила по тропинке, покачивались рессоры, шуршала кожа сиденья, поскрипывало дерево… Без Козыря встряхнулся. Нет, сейчас не время мечтать, хотя при других обстоятельствах такая прогулка могла бы быть очень приятной…
Лесная дорога несколько раз пересекала просеки, по которым тянулись глубокие колеи, оставленные колесами машин. Становилось все темнее. Мальчик поежился. «Может, зря я пустился в этот путь?» — пронеслось у него в голове.
Но вот наконец они выехали на неширокую, но твердую дорогу. Без Козыря облегченно вздохнул: какая-никакая, а все же примета цивилизации! Он даже заметил вдали ферму и девочку, погонявшую стадо коров. Впереди показался горбатый мостик; от ручья веяло вечерней прохладой.
А потом мальчика снова окутала тишина леса. Лошадка уверенно шла своей дорогой. Вокруг нее уже витало небольшое облачко пара, отдававшее запахами горячей шерсти и сена. Бланшетта шла не очень быстро, где-то километра четыре в час. Сколько же они проехали? Без Козыря попытался подсчитать, но быстро запутался. Он пожалел, что, отъезжая, забыл засечь время. Но теперь уже отступать некуда… Темнота продолжала сгущаться; сквозь листву начали мелькать первые звезды. Бланшетта замедлила шаг.
— Ну что же ты, Бланшетта? Но!
Лошадь остановилась и подняла голову, как собака, которая принюхивается к окружающим ее запахам.
— Пожалуйста, Бланшетта, вперед!
И кобыла снова тронулась с места. Без Козыря задумался. Что, если идея, на которую он сделал ставку, окажется ошибкой и Бланшетта не привезет его туда, куда он рассчитывал? А если она вдруг не захочет ехать обратно? Ведь тогда ему придется провести в лесу всю ночь! Без Козыря был типичным горожанином. Он очень любил природу, но все же предпочитал людные улицы, электрический свет, шум толпы… И поэтому сейчас почувствовал себя потерянным.
Лошадь свернула в сторону и прошла мимо заброшенной лачуги. Здесь? Нет, Бланшетта шагала дальше. Вскоре пейзаж начал меняться. Коляска выехала из леса и покатила по каменистой равнине. Для своих одиночных прогулок Руайер, видимо, выбирал самые дикие места… Без Козыря обрадовался, что они выехали на равнину: здесь было светлее. Справа он различал поля, которые спускались в долину. Скоро дорога пошла резко вниз, а потом они снова въехали в темноту леса.
Без Козыря уже совершенно ничего не видел, различал только, и то с трудом, светлую спину Бланшетты. Впереди слышалось журчание воды; со всех сторон на мальчика наступал легкий туман. Вдруг рессоры коляски заскрипели, и копыта Бланшетты застучали по твердой земле. Как только она находит дорогу в такой темноте? Шум реки был все ближе. Ветки деревьев царапали коляску, и мальчику казалось, что это тянутся к нему чьи-то скрюченные пальцы… Теперь его поддерживало только живое и теплое соседство Бланшетты. Только не думать о Человеке с кинжалом! Без Козыря называл его про себя «он». Мальчик успокаивал себя, твердя: «Он в замке, он не мог снова уйти из Ла Шенэ, он далеко…» Бланшетта свернула, и глазам Без Козыря открылось огромное небо, усыпанное звездами.
Мальчик сразу почувствовал себя не таким одиноким. Звезды были его друзьями; они придавали смысл небесному пространству, посылая привет из темной пустоты…
И вдруг прямо перед собой Франсуа увидел высокое здание. Коляска въехала на какое-то подобие площади, и Бланшетта остановилась. Стоп! Опасность! Здание означало возможную ловушку, которая могла в любую минуту захлопнуться. Без Козыря приободрился: похоже, его ожидания оправдывались — Бланшетта привела его к месту исчезновения хозяина… Мальчик представил себе, что именно в этот момент полицейские останавливают на дорогах машины и допрашивают ни в чем не повинных людей… А он, Без Козыря, уже здесь!
Но что он может сделать один? Может, Руайер ранен… или убит?.. В общем, сначала его надо найти. А что делать потом? Без Козыря боялся пошевелиться, не сводя глаз с темного фасада. Вышла луна, и при ее свете мальчик наконец сориентировался. Коляска стояла в большом дворе, заросшем густой травой. Похоже, что это двор мельницы или молочной фермы. Здание казалось довольно массивным; видимо, оно уже не использовалось — иначе двор не был бы так запущен.
Надо как можно скорее убрать коляску… Без Козыря огляделся. Справа он заметил кучу всякого мусора, а слева была мельница, вернее — бывшая мельница. Судя по шуму падающей воды, водосброс действовал плохо, и уровень воды был слишком низким. А когда-то вода, наверное, заставляла крутиться мельничное колесо…
Без Козыря взял Бланшетту под уздцы. Она коротко заржала.
— Тише! Нас могут заметить…
Мальчик развернул лошадь и стал осторожно продвигаться вперед. Он искал какое-нибудь дерево, чтобы привязать Бланшетту. Вот, наконец… Без Козыря отцепил вожжи и привязал ими лошадь.
— Стой спокойно. Жди меня. И будь умницей, хорошо? И он зашагал обратно, поминутно оглядываясь. Листва деревьев полностью скрывала лошадь и коляску. Мальчик шел вперед до тех пор, пока не наткнулся на каменную стену мельницы. Видно было, что здесь давно никто не живет; окно было крест-накрест забито досками. Рядом валялись оторванные ставни: сквозь них уже проросла трава. Без Козыря заглянул в окно и сквозь крышу увидел небо и звезды. Затем он наткнулся на сарай, заваленный старыми ящиками; здесь были даже два кузова от грузовиков. Мальчик двигался очень осторожно. Он никак не мог избавиться от мысли, что каждую минуту может наткнуться на тело хозяина Ла Шенэ…
Обойдя мельницу кругом, Франсуа остановился. На втором этаже здания его глаза, уже привыкшие к темноте, вдруг заметили слабый свет, просачивающийся сквозь ставни. Сомнений не было: там должен находиться мсье Руайер.
Без Козыря прислонился к стене, задыхаясь от волнения и радости. Возможно, пленника охраняют; как послать ему сигнал, что помощь близко? Мальчик быстро прикинул план действий. Часть мельницы, выходившая к реке, была разрушена, но то крыло, у подножия которого он сейчас стоял, неплохо сохранилось. Как же проникнуть внутрь? Без Козыря подергал дверь
— заперто. На окнах первого этажа решетки. Как бы взобраться на второй этаж?.. И тут он вспомнил о куче ящиков в сарае. Мальчик вернулся туда, осмотрелся…
Какая удача! На стене, на крепком крюке, висела лестница. Без Козыря постучал по ней — выдержит! Взвалив лестницу на плечо, он понес ее к Дому.
Сначала ему показалось, что лестница недостаточно длинна, но нет-она как раз доставала до того окна, откуда просачивался свет. Без Козыря набрал побольше воздуха и начал карабкаться наверх…
Однако не все было так просто. Добравшись до последней ступеньки, мальчик понял, что для того, чтобы удержать равновесие, надо найти опору. Но где ее взять? Тогда он просто схватился за камни, из которых была сложена стена, — и в этот момент заметил тоненькую полоску света из соседнего окна. Без Козыря решил, что надо будет заглянуть и туда тоже. Наклонившись к первому окну, он прижался лбом к щели между ставнями. Ничего не видно. Тогда он изменил позицию и снова заглянул в щель…
И увидел мсье Руайера.