Они устроились в комнате у Франсуа. Огонь весело потрескивал в камине, но они сидели напряженные, озабоченные. Жан-Марк принес из соседней комнаты кресла. Жауан прихватил кувшин сидра, а Маргарита испекла блинчики. Время от времени все четверо вздрагивали от голубых всполохов за окном. Вдруг шквалом налетел ветер, затем наступило затишье, и снова удары ветра и грома… На улице бушевала весенняя гроза.
Франсуа пытался сосредоточиться подумать, но ему никак не удавалось собрать разбегающиеся мысли. Ситуация абсолютно абсурдная! Как он ни старался, а все-таки не мог представить себе лошадь без кожи и костей. Может, выстрелить в нее из охотничьего ружья Жауана? Или натянуть проволоку поперек дороги? Мозг мальчика отказывался верить в то, что лошадь неосязаема. Может быть, это все плод его фантазии? Маргарита перебирает четки и время от времени подкладывает им блинчиков. Жан-Марк не сводит глаз с циферблата часов. Жауан курит, подолгу затягиваясь. А Франсуа ходит от камина к окну, от окна к камину… Луна спряталась за облаками. Шум ветра настолько силен, что как бы не пропустить лошадь! Может оказаться, что их ожидание напрасно, но зато из-за дождя будут лучше видны следы копыт. А вдруг она не придет? Франсуа снова пережевывает те же мысли: «Это не лошадь… нет, это лошадь… а может, никакой лошади вообще нет… Я должен разрешить эту загадку… в этом есть что-то непостижимое…» Его угнетает ощущение собственной беспомощности.
— Уже скоро, — объявляет Жан-Марк. Маргарита вздыхает. Жауан выбивает трубку и пристраивается на подоконнике.
— Темно, хоть глаз выколи, — ворчит он.
— Можно открыть ставни, — предлагает Жан-Марк.
Но Маргарита протестует:
— Нет! Мне страшно!
Ее муж пожимает плечами и слегка раздвигает ставни, но налетевший ветер тут же захлопывает их. Тогда Жауан решительным жестом разводит створки в стороны и закрепляет. Ветер сразу врывается в комнату, и из камина вылетают искры.
Ночь холодная, влажная. За углом замка мощно гудит море.
— Господи! Господи! — повторяет Маргарита, забившись в самый дальний угол комнаты.
— Без трех минут полночь! — сообщает Жан-Марк. «Интересно, как это лошадь из двенадцатого века определяет время?» Быстро бегущие облака расступаются, освобождая кусочек неба, и в просвете появляется луна.
— Она идет, — шепчет Жауан.
Франсуа и Жан-Марк подбегают к окну. Высунувшись по пояс, они поддерживают друг друга. Им кажется, что так легче избежать опасности… Со стороны ворот слышится ржание. Все настораживаются.
Луна вновь скрывается в облаках, а капли дождя бьют им в лицо.
— Вот она! — вскрикивает Жан-Марк.
— Тихо!
Они наклоняются еще ниже. Да, звук копыт слышен совершенно отчетливо. Такое впечатление, будто лошадь чего-то боится: она то пускается в галоп, то вдруг резко останавливается. Это совсем не те звуки, что Франсуа слышал в предыдущую ночь! Из-за того, что все воспринимается только на слух, это особенно заметно.
Лошадь приближается. Сейчас она обогнет угол стены.
— У нее всегда один и тот же маршрут, — шепчет Жауан.
— Тсс!…
Вот она останавливается, сердито скребет копытом землю, храпит, трясет головой. Слышатся позвякивание цепочки и даже поскрипывание сбруи. Лошадь снова приближается. Опять приглушенное ржание, затем цокот копыт, и вот она уже под окном. Лошадь громко дышит. Она топчется на месте, отступает… Все трое чувствуют, что лошадью управляет невидимый всадник.
Внезапно ударила молния, осветив равнину. Франсуа и Жауаны единым движением отшатываются назад. Гремит гром, эхом прокатываясь вдали. А лошадь… она не двигается с места. Так и остается стоять там же, где и в прошлую ночь, кусая удила и время от времени приплясывая.
— Закройте окно! — умоляет Маргарита из глубины комнаты.
Все трое молчат. Каждый задает себе один и тот же вопрос: «Чего ждет всадник?» Франсуа холодеет от сумасшедшей мысли: «А что, если он спешился? А если он уже в замке? Ему надо всего лишь пройти сквозь стену гостиной…» Но это было бы не по легенде: ведь лошадь графа де Тревора сначала отнесла своего хозяина в замок и только затем вернулась за умирающим Бригоньяном.
Лошадь переступает с ноги на ногу и разворачивается. Франсуа рывком устремляется к шкафу, где лежит его чемодан. Скорее! Там же есть фонарь! Черт, куда он запропастился?.. А, вот! Мальчик бегом возвращается к окну, хватается за дядюшку Жауана, чтобы не упасть, потом, высунувшись в окно, вытягивает руку и зажигает фонарь. Луч света бежит по дороге, по утеснику, перепрыгивает со скалы на скалу: ничего! Видно только, как капли дождя кругами расходятся в лужах. Но лошадь ведь там! Судя по цокоту копыт, она всего в нескольких метрах от них. Франсуа направляет туда луч фонарика. Фонарь светит ярко, но лошади не видно!
Все трое изо всех сил таращат глаза, как будто от этого зависит, увидят ли они лошадь. Но, конечно, они ничего не видят. А вот и щелканье языка… Франсуа выпрямляется.
— Ну что, слышали? Да, они слышали.
— Ничего себе! — качает головой Жан-Марк. Лошадь снова скачет к изгороди. Франсуа гасит фонарь. Стук копыт затихает. Видимо, лошадь возвращается в Портсподер, в конюшню графа де Тревора.
Жауан, поежившись, закрывает ставни: он замерз. Мальчики тоже дрожат от холода. Все трое садятся у огня. Жауан мешает угли и подкидывает дрова.
— Ну что, довольны? — шепчет Маргарита. — Эта лошадь нас когда-нибудь уморит.
— Да ладно тебе, — ворчит Жауан.
Он наливает себе стакан сидра, чтобы согреться. Франсуа берет блинчик и машинально терзает его вилкой. Он полон сомнений. Что сказать? Что думать? Что делать?
— Я больше не могу здесь спать, — жалуется Маргарита. — Завтра уйду ночевать к сестре в Портсал.
— А малыш? Ты что, оставишь его одного? — хмурится Жауан.
— Конечно, нет… Я поговорю со священником, — решается Маргарита.
— Франсуа был у него вчера утром, — сообщает Жан-Марк.
— Франсуа, это правда?
— Да, я хотел… хотел с ним поговорить, — отвечает Франсуа. — Он не верит в привидения.
— Ну и пусть не верит! — вскипает Жауан. — А у нас есть доказательства! Если это не привидение, то что же мы слышали, хотел бы я знать?
— Самое странное, — задумчиво говорит Франсуа, — что вчера и сегодня звуки были разные. Я не очень разбираюсь в привидениях, но все-таки из того, что я читал, следует, что они всегда появляются в одном и том же месте и всегда делают одно и то же. А эта лошадь ведет себя по-разному. Сегодня ночью, например, она стояла под башней дольше, чем вчера.
— Но маршрут у нее не меняется, — возражает Жан-Марк.
— И есть еще кое-что… Мне кажется, что звуки не всегда соответствуют тому, что мы должны были бы слышать. Например, лошадь огибает стену. Там, в этом месте, дорожка посыпана галькой, так? Однако цокота копыт не слышно.
— Да, — отзывается Жан-Марк, — но ведь в двенадцатом веке двор наверняка был вымощен иначе, чем теперь, поэтому и звуки другие.
— Ты хочешь сказать, что звуки — тоже призраки?
— А почему нет?
— Но ведь след не был призрачным, он был реальным!
— Какой еще след? — интересуется Жауан.
Ну вот, Франсуа проболтался! Ну и пусть! Он рассказывает об открытии, сделанном в предыдущую ночь. Сообщение о следах копыт ошеломляет Жауана и повергает в ужас Маргариту.
— Мне это совсем не нравится, — продолжает Франсуа. — След-это уж слишком!
— Может быть, как раз на этом месте всадник вскочил на лошадь, фантазирует Жан-Марк. — Рыцарь в латах наверняка был довольно тяжелым.
— Да брось ты…
— Именно так. Задание, данное лошади ее хозяином, было для нее очень важным. Поэтому сейчас она как бы вспоминает события той необыкновенной ночи, воспроизводя даже мелкие детали.
— Какое еще задание? — кричит Жауан. — Что это за история?
— Эту историю, — объясняет Франсуа, — я услышал от Флоика…
И мальчик рассказывает о дуэли графа де Тревора с Бригоньяном, о том, как лошадь развезла раненых по домам, о примирении противников, о возведении часовни Прощения. Старики слушают его, раскрыв рты от удивления. Маргарита шепчет:
— Теперь ты видишь, Франсуа, что это самый настоящий призрак. Чем же мы так разгневали Бога, что он послал на нас такую беду? Жауан молча посасывает свою трубку.
— Эта часовня, — наконец произносит он, — вроде ничего особенного собой не представляет, но…
Он не развивает свою мысль; честно говоря, он даже не знает, как ее сформулировать.
— Ну ладно. Я лично отправляюсь спать, — говорит Жан-Марк. — Черт с ней, с этой лошадью! Не хватало только из-за нее портить себе жизнь. Пусть себе болтается перед замком сколько влезет!
Он явно бравирует, но его слушатели прекрасно понимают, что он смущен и озадачен. И все-таки в словах Жан-Марка есть доля правды: как ни потрясающа эта история, вреда от нее никакого. Значит, ничто не мешает им хорошенько выспаться!
Они желают друг другу доброй ночи, и Франсуа остается один. Убедившись, что Жауаны улеглись спать, мальчик хватает свой плащ, чтобы не вымокнуть под дождем, и смотрит на часы: час ночи! Стоит ли выходить? Может, лучше лечь спать?» Но его второе «я», вечно сомневающееся, уверенное, что загадки существуют только для того, чтобы их разрешать, — иными словами, Без Козыря принимает другое решение. Лошадь ушла, но приходила ли она на самом деле? Вот это и надо попытаться узнать.