Джон не только принес фен, он привел с собой соседку. Сильвия не обиделась. Она хорошо понимала, что иного выхода у него не было. Женщина влетела в квартиру, словно мини-торнадо. Она была маленькой и худощавой, двигалась и говорила очень быстро. Ярко-каштановые волосы были завиты. Тугие спиральки и колечки жестких волос торчали во все стороны. Джинджер была одета в белый хлопчатобумажный халат и желтую футболку. Она подбежала к Сильвии и стала усиленно трясти ее руку.

Казалось, вокруг женщины возникают воздушные вихри.

— Я так рада, что, наконец-то, могу познакомиться с тобой, Сильвия. Ты не возражаешь, что называю тебя просто по имени? Мне кажется, будто мы давно знакомы. Поэтому, думаю, нет смысла быть официальными. Меня зовут Джинджер Уоллис. Кстати, — она показала на потолок, — я живу прямо над квартирой Джона. Но веду себя абсолютно тихо. Так что не буду вас беспокоить. Обычно дома я хожу босиком. Вы не услышите моих тяжелых шагов.

Пока она выпалила пространную тираду, Сильвия успела справиться с замешательством, вызванным объяснением Джона. Джинджер вовсе не смутило и не удивило, что Сильвия среди бела дня одета в купальный халат хозяина. Это ее немного разочаровало и расстроило. Неужели появление женщины в банном халате Джона не столь уж редкое явление, ставшее привычным для его соседки? Она поймала себя на ревнивой мысли и очень удивилась. Но подумала и успокоилась, решив, что Джинджер, может быть, и шокирована, однако, соблюдая приличия, она, конечно же, не подаст вида.

— Человек, который живет надо мной в Нью-Йорке, играет в оркестре на виолончели. Он репетирует всякий раз, когда у него появляется возможность. Я уверена, что вы не будете беспокоить меня. Тем более, что я не собираюсь задерживаться надолго, — успокоила ее Сильвия.

Джинджер немного растерялась, вопросительно взглянула на Джона.

— Но я думала…

— Я рассказал Джинджер о пожаре в отеле, — Джон вручил фен Сильвии. — Она собирается сегодня вечером отнести одежду в сухую чистку и любезно предложила свои услуги. Джинджер захватит и твою одежду.

Сильвии не хотелось ждать несколько дней, пока ее вещи будут приведены в порядок.

— Очень мило с твоей стороны, Джинджер, — поблагодарила она, — но я сама обо всем позабочусь. Часть одежды можно постирать. Остальное сдам в чистку дома.

— Кто знает, когда тебе удастся вернуться в Нью-Йорк? — многозначительно изрекла Джинджер и направилась по коридору. — Сейчас мы все рассортируем, и тебе не придется ни о чем беспокоиться дома. Все, что можно, ты постираешь здесь. Остальное я отнесу в чистку Чино, она расположена неподалеку, в конце улицы. В какой комнате твои вещи? В свободной? Или в спальне Джона?

— В гостевой комнате, — поспешно ответил за Сильвию Джон.

Джинджер остановилась и повернулась к Джону, слегка недоумевая. Зная непомерное любопытство Джинджер и ее способность превращать свою любознательность в тупое расследование, Джон наклонился к Сильвии и сказал ей прямо на ухо:

— Будет проще, если ты не станешь ей мешать. Пусть она действует так, как ей того хочется. Безуспешно переубеждать эту женщину. Не волнуйся, я обязательно пришлю тебе вещи чуть позже.

Джинджер неожиданно понимающе улыбнулась. Сильвия поняла, что их разговор со стороны мог походить на интимную беседу. Довольно странно, но она действительно почувствовала себя так, словно они говорят о чем-то своем. Теплое дыхание Джона щекотало чувствительную кожу. Он слегка прислонился к ней. Было приятно ощущать тепло, идущее от его большого тела. И вместе с тем она все-таки раздражалась из-за того, что приходится сдерживаться, не реагировать на его близость. Она мягко отстранилась и пошла следом за Джинджер.

Как странно, что все так быстро изменилось вокруг Сильвии за столь короткое время? Она хотела просто помыться и переодеться. И сразу же отправиться в Нью-Йорк. Теперь же сверхэнергичная соседка Джона уносила ее одежду. События выскальзывали из-под контроля, и Сильвия ничего не могла изменить.

Джинджер стояла в спальне, уставившись на открытый чемодан, лежащий на кровати.

— Вот так-так, — сказала она, — я чувствую, что тут все пропахло дымом, — и скривила губы в гримасе отвращения. — Все-таки там, видимо, был огонь.

— В действительности огня не было. Только дым. Тлела проводка в ванной.

— С детства нам втолковывали одну истину: нет дыма без огня, — изрекла Джинджер и подняла блузку из нежного шелка, — может быть, мне взять все это и отправиться в чистку прямо сейчас. У них есть специальный состав, он отчищает какую угодно грязь и любые запахи.

— Думаю, что стоит их просто постирать, и они будут, как новые, — Сильвия очень надеялась на это. — Мне не во что одеться, чтобы сходить в магазин и купить что-нибудь, — пожаловалась она Джинджер.

Она взяла костюм, в котором пришла в офис Джона, достала из чемодана еще один и вручила Джинджер, согласившись с утверждением Джона, что легче плыть по течению, чем противостоять ему.

— Джинджер, можно задать тебе вопрос?

— Конечно. Давай, — отложив одежду Сильвии подальше от своего чувствительного носа, женщина вопросительно смотрела на нее.

— Как ты узнала обо мне? Ты утверждаешь, что много слышала обо мне и почувствовала себя так, будто мы давно знакомы. Мне очень интересно знать, как это случилось.

— Я думаю, это произошло очень давно, — сообщила Джинджер без колебаний, — однажды вечером мы с Гарри зашли к Джону, чтобы узнать, нет ли у него спального мешка. Мы собирались на уик-энд и хотели попросить мешок взаймы. Пока Джон доставал мешок из пристенного шкафа, я осмотрела спальню и увидела твой портрет на прикроватном столике.

— У Джона есть мой портрет? — не поверила Сильвия.

Женщина кивнула.

— Обожаю совать нос в чужие дела. Конечно же, я не могла не спросить, что это за красивая женщина?

Все еще чувствуя легкое головокружение от сознания того, что Джон держит ее портрет в своей спальне, Сильвия сдержанно спросила:

— И что он тебе сказал?

Склонив голову набок, Джинджер лукаво улыбнулась.

— Он сказал, что это — мечта любого мужчины.

Сильвия недоумевала.

— Ты не знаешь, что он имел в виду?

Джинджер пожала узкими плечиками.

— Это выше моего понимания. Скорее всего, он имел в виду, что ты — женщина его грез и мечтаний. Несколько раз он называл твое имя, когда мы играли в слова, — улыбка Джинджер была добродушной, понимающей, в глазах бегали лукавые огоньки, будто она давным-давно все знала. — Мне кажется, Джон любит говорить о тебе.

Больше для себя, чем для Джинджер, Сильвия пробормотала:

— Все это время я считала, что он меня терпеть не может.

Джинджер с молчаливым упреком взглянула на нее, но не стала комментировать высказывание. Джинджер собрала одежду и перейдя на деловой тон, направилась к двери, разговаривая на ходу:

— Я сомневаюсь, есть ли у Джона порошок для тонкого белья. Перед тем как отправиться к Чино, я занесу немного стирального порошка.

Сильвия неторопливо направилась следом за Джинджер, переваривая услышанное. Быстрые ноги Джинджер уже унесли ту в гостиную, она уже беседовала с Джоном.

— Ты все еще хочешь, чтобы мы с Гарри зашли к тебе сегодня? Или ты отложишь нашу вечеринку, потому что у тебя гостья?

Джон совершенно запамятовал, что они договорились посидеть тесной компанией. Он немного воспрянул духом. Веселая компанейская вечеринка отвлечет его от тягостного времяпрепровождения наедине с Сильвией. Джон понимал, что она сегодня ничего не решит. А ему необходимо обрести уверенность и сгладить неловкость, которую он чувствовал, отказав Сильвии в помощи.

Ничто иное, как вид женщины, лежащей на санитарных носилках, не может заставить любящего мужчину понять, что его глупая гордость ни черта не стоит. Даже если он озабочен собственной независимостью. Теперь Сильвия стала главной целью его жизни. Наконец он понял, что в прошлом его чувства к ней были не просто чистым вожделением. Желание слить свою плоть с ее плотью оказалось важной частью его сокровенных мечтаний быть связанным с ней навсегда.

Он все еще молчал, не зная, что ответить соседке. Она поняла его смятение и помогла справиться с замешательством, вернув в действительность.

— Сильвия могла бы стать отличным подопытным кроликом на сегодняшний вечер, — сказала она. — Нам нужно опробовать игру на ком-нибудь, кто незнаком с правилами. Помнится, ты говорил, что Сильвия самая умная женщина, с которой ты когда-либо встречался. Она будет великолепна.

Сильвия вопросительно уставилась на Джона. Ей хотелось заглянуть ему в глаза, понять, не шутит ли Джинджер или невольно выдает его секреты? Странно, что он, такой сдержанный, холодный, официальный, говорил о ней со своими друзьями. И вдруг она с удивлением увидела, как Джон открыто и весело улыбнулся. Сильвия замерла, словно зачарованная, глядя на чудесным образом преобразившегося Джона.

— Ты права, Джинджер, — согласился он, счастливо улыбаясь, — она великолепна, — он, не отрываясь, смотрел на Сильвию. Потом повернулся к соседке. — Вы зайдете к нам, как и договаривались, в семь часов. Чья очередь сегодня покупать пиццу?

— Твоя, — Джинджер, уходя, улыбнулась Сильвии. — Увидимся вечером.

После того, как Джинджер ушла, воздух в комнате, казалось, успокоился. Однако в нем снова возникала невидимая напряженность. Влечение между ними было прежним.

— Она всегда такая? — спросила Сильвия, в голосе ощущались нотки благоговейного страха.

— Тебе хочется знать, всегда ли Джинджер похожа на заводную игрушку с закрученной до упора пружиной? Да, она всегда такая. Гарри — полная противоположность. В течение часа может изречь три-четыре слова, — он склонил голову набок и внимательно изучал Сильвию. — Ты так соблазнительна и привлекательна в моем халате. Мне бы хотелось, чтобы на тебе была другая одежда, когда Гарри явится сюда. Гарри не замечает никого, кроме Джинджер. Однако он все-таки мужчина. Пойдем покажу тебе где можно выстирать и высушить одежду.

Сильвия взяла фен.

— Сначала высушу волосы.

— Хорошо. Пока ты сушишь и укладываешь волосы, я позвоню кое-кому. А потом займемся стиркой.

Двадцатью минутами позже Сильвия вернулась в гостиную и поняла, что попусту надеялась на возвращение Джона в офис. Она все равно попыталась бы сбежать. Он словно понимал это. Увидев его в джинсах и густо-красной спортивной рубашке, Сильвия убедилась, что Джон не собирается возвращаться в «Найт Энтерпрайсез».

Сильвия держала в руках белье и одежду, которые собиралась постирать. Джон быстро взглянул на нее, положил трубку на аппарат. Они направились через столовую и маленькую кухню в хозяйственную комнату.

Разбирая одежду, Сильвия очень удивилась, для чего набрала столько всего — домашние брюки, джинсы, свитера, блузки? Можно было переодеваться каждый день в течение недели. Неужели подсознательно чувствовала, что задержится в Рэллее дольше, чем на сутки?

Ее вклад в стирку заключался в том, чтобы рассортировать одежду. Она совершенно не смутилась, когда Джон перехватил у нее охапку трусиков, лифчиков, поясов и положил отдельно, чтобы выстирать их порошком, который пообещала принести Джинджер.

Усталость навалилась на Сильвию, движения давались с большим трудом. Сушка волос отняла у нее последние силы. Она так устала. Покачнувшись, прислонилась к дверному косяку.

Джон поднял вещичку из желтовато-зеленого шелка с узкими белыми полосками.

— Что это такое?

Она моргнула, чтобы сосредоточиться, подавив зевок, ответила:

— Это — пояс. Думаю, первоначальное его предназначение — сводить мужчин с ума. Но я, обычно, надеваю его под джинсы и свитер. Очень удобно.

— Он такой же расцветки, как простыни на моей кровати, — приглушенным голосом сказал Джон. Пояс мягко скользнул по его ладони. Он положил его в кучку тонкого белья, решив, что когда-нибудь увидит этот провокационный предмет на стройном теле Сильвии. А затем сам снимет его.

Закрыв крышку стиральной машины, он повернулся, чтобы посмотреть на Сильвию. Она тяжело опиралась на дверной косяк, глаза у нее покраснели и медленно моргали. Она сдерживалась, но все-таки устало зевнула. Джон шагнул к ней и подхватил на руки. Она испуганно вскрикнула:

— Что ты делаешь?

— У тебя был довольно трудный день, малышка. Пора тебе немного поспать, собраться с силами. Вечером к нам придут гости. Ты должна хорошо выглядеть.

— Не называй меня так, — жалобно пробормотала она и положила голову ему на плечо.

— Как я не должен тебя называть?

— Малышкой, — объяснила она, — меня когда-то так называли братья. Они и сейчас это иногда делают. А мне не нравится.

Джон протиснулся через узкий дверной проем.

— Меньше всего я хочу, чтобы ты сравнивала меня со своими братьями. Для меня это вовсе не лестное сравнение.

— Я доставила тебе столько беспокойства, Джон, — словно извиняясь, сказала она.

Он бережно положил ее на кровать и, улыбнувшись, согласился:

— Как никто другой в мире. Но я как-нибудь справлюсь с трудностями, которые ты создала.

— Я могла бы сейчас уйти в отель, — сонно пробормотала она.

Одна пола купального халата завернулась, обнажив ее гладкое, упругое бедро. Джон присел на край кровати и старательно расправил полы халата, укрыв ее ноги до самых кончиков пальцев.

— Прямо сейчас? — усмехнулся он. — Теперь уже поздно отступать. Не забывай, что тебя завербовали. Ты слышала, что сказала Джинджер. Сегодня вечером ты будешь нашим подопытным кроликом.

— Она сказала мне, что чувствует себя так, будто мы с ней знакомы давным-давно. Неужели ты вправду рассказывал обо мне, Джон?

— Я называл твое имя два-три раза, не более.

— Почему тогда она утверждает обратное?

— Ты поймешь это чуть позже, Сильвия.

— Что конкретно предстоит мне делать вечером?

Голос ее становился все тише, она говорила медленно. Старалась не закрывать глаза. Она была такой беспомощной, нежной, трогательной. И Джон не смог противиться желанию коснуться ее. Осторожным движением отвел волосы со лба. Сильвия закрыла глаза. А он гладил и гладил ее нежными, бережными движениями.

— Не волнуйся, — успокоил он. — Ничего трудного или опасного. Джинджер и Гарри придумали настольную игру и надеются разработать ее дальше. А потом продать какому-нибудь предпринимателю. Джинджер хочет опробовать игру на тебе.

Сильвия быстро открыла глаза и серьезно посмотрела на него.

— Мы собираемся только поиграть?

— Да, однако лишь в ту игру, которую изобрели Джинджер и Гарри. Мы с тобой не играем и не развлекаемся.

— А что мы делаем? — без улыбки спросила она.

— Не могу точно определить. Как бы выразиться понятнее? Просто собираюсь выяснить, почему не могу освободиться от мыслей о тебе в течение четырнадцати лет.

Она глубоко вздохнула, очевидно, пораженная его словами.

— Догадываюсь, — продолжал он, — что любовь подкралась ко мне тихо и незаметно. Этакий сюрприз от судьбы. Она была для меня очень мучительной. А ты — недосягаемой. Зная, чего я хочу, только ты можешь решить, оставаться со мной или уйти.

Какое-то время она пристально смотрела на него, затем закрыла глаза и снова тихо вздохнула.

— Я люблю пиццу. Но только не с анчоусами.

Джону вдруг стало необыкновенно легко, словно Сильвия сделала еще один малюсенький шажок к их сближению.

— Постараюсь запомнить, — он продолжал гладить ее волосы, мягко дотронулся до щеки. Она слегка повернула голову, коснулась губами его раскрытой ладони и позвала:

— Джон…

— Я здесь, с тобой, — успокоил он. Ему стало радостно и спокойно оттого, что она так ответила на его ласку.

— Это все, что я хотела знать, — пробормотала она, — ты вернешься сегодня в офис?

— Я никуда не уйду, — тихо сказал он, — пока ты спишь, я буду рядом. Ты здесь в полной безопасности.

— Знаю, в твоем доме мне ничего не угрожает.

Он продолжал гладить ее волосы, чувствуя, что его ласка успокаивает Сильвию. Однако сам он снова начал возбуждаться. Вскоре она крепко заснула. Джон осторожно встал, придерживая матрас. Он боялся потревожить девушку и внимательно следил за выражением ее лица. Но она лежала, безмятежно закрыв глаза, дышала ровно и глубоко. Она смыла с себя косметику, и тени вокруг глаз стали более заметными. Теперь, серьезно обдумав ее положение, он недоумевал, как могла она столько времени терпеть далеко небезобидные проделки злоумышленников. Он представил себе Сильвию, испуганную, встревоженную присутствием кого-то неизвестного в квартире, лежащую несколько ночей подряд без сна, и ему стало не по себе.

Джон вспомнил ее последние слова, которые она пробормотала перед тем, как заснуть. Пока что он не сделал ничего, чтобы она смогла полностью довериться ему. Но уже дала понять, что чувствует себя рядом с ним спокойно. Он никому не позволит обидеть или унизить ее. Глядя на сонную, безмятежную Сильвию, Джон пообещал сделать все возможное, чтобы отныне ее жизнь была спокойной.

Стараясь ступать тихо и осторожно, Джон вышел из комнаты. Ему нужно позвонить в резиденцию Найтов. Ему было крайне интересно знать, как Кинг воспримет сообщение о том, что Сильвия живет у него.

Джон не решался беспокоить Сильвию, и она теперь отсыпалась вволю. К половине седьмого он выстирал и высушил все вещи. Даже изящное шелковое белье. Джинджер не забыла и занесла ему специальный порошок.

Стирка была для него всегда довольно трудным делом. Обычно он откладывал ее до тех пор, пока у него оставалась последняя пара чистых носков. Стирать одежду Сильвии было почему-то приятно. Сегодня эта работа казалась ему интимным действом и доставляла удовольствие.

Он думал о том, что, стирая белье Сильвии, узнал о ней нечто новое, волнующее. В противоположность верхней одежде ярких кричащих цветов она предпочитала нижнее белье мягких, чувственных оттенков. Настоящая Сильвия Найт скрывалась за подчеркнутой независимостью. Ей вовсе не хотелось выставлять напоказ свою нежность и ранимость.

Внимательно рассматривая одежду, Джон пришел к любопытному выводу, что в этой красивой женщине странным образом смешались искушенность и невинность. Она сумеет справиться со смущением и предстать перед незнакомым человеком в чужом купальном халате. Однако, вежливо улыбаясь и сдержанно беседуя, внутренне будет съеживаться от страха.

Конечно, она не захочет провести дружескую вечеринку в банном халате с чужого плеча и разгуливать в нем как ни в чем не бывало перед посторонним мужчиной.

Джон нахмурился. Непонятно, с чего это он вдруг так решил? И с каких пор стал исследователем привычек Сильвии Найт? Он не знал ответа на такой вопрос. Однако был твердо уверен, что Сильвия не захочет показаться Гарри и Джинджер в его халате. Кстати, они вот-вот должны появиться в его квартире.

Гарри и Джинджер совершенно не похожи друг на друга, у них разные привычки. Зато они оба были до удивления точными людьми и всегда приходили вовремя.

Джон вошел в комнату, которую теперь считал спальней Сильвии, и тихо позвал:

— Сильвия!

Он боялся испугать ее. Однако, чтобы собраться и привести себя в порядок, у нее оставалось не более получаса. А он не знал, сколько времени ей потребуется.

Сильвия даже не пошевелилась и не откликнулась. Он стал шумно выдвигать и задвигать ящики шкафа, раскладывая в них выстиранное белье. Затем снова окликнул ее, на этот раз немного громче. Никакого результата.

Он подошел к кровати. Сильвия лежала, закрыв глаза, длинные ресницы отбрасывали густые тени. Ему очень хотелось снова дотронуться до нее. Она повернулась набок и лежала теперь лицом к нему. Халат распахнулся, обнажив нежную упругую грудь. Полы завернулись, стройные ноги Сильвии тоже оказались обнаженными и словно поддразнивали его мягкой округлостью бедер и маленькими ступнями.

— Сильвия, проснись, — он говорил умоляюще. — Не заставляй меня дотрагиваться до тебя, дорогая. Мои благие намерения, кажется, вот-вот испарятся.

— Какие благие намерения?

Джон даже вздрогнул, когда она заговорила. Голос был немного хрипловатый, все еще сонный. Глаза закрыты.

— Когда я принес тебя сюда, то не мог остаться с тобой.

— Не потому ли ты боялся поцеловать меня в губы? — спросила Сильвия и открыла глаза. — Это и есть твои благие намерения?

— Я оставил без поцелуев не только губы. Есть еще много замечательных мест, до которых я не дотрагивался.

— Ты всегда проводишь такой тест на самообладание, когда приводишь в свой дом женщин? — поинтересовалась она.

— До этого здесь никто еще не оставался.

— В этой кровати или в твоей?

— Ни в той, ни в другой. Ты — первая.

«И единственная», — добавил он про себя.

Он повернулся к шкафу и снова вытащил из ящика одежду, которую только что положил туда.

— Гарри и Джинджер будут здесь через двадцать пять минут, — сказал он и бросил охапку одежды на кровать. — Конечно, Гарри не будет возмущен или шокирован, если ты проведешь вечер в моем халате. Но это будет чертовски волновать меня. Поэтому одевайся поскорее.

Сильвия смотрела на него и не пыталась скрывать лукавую улыбку. Джон быстро развернулся к двери и величавой походкой удалился из комнаты. Его грубоватые манеры уже нисколько не коробили ее.

Старшие братья преподнесли ей множество уроков, как вести себя, когда сталкиваешься с мужской заносчивостью и эгоизмом. Поэтому она прекрасно знала, что сейчас лучше всего оставить его наедине с уязвленным самолюбием, чем пытаться успокаивать.

Она стряхнула одежду, которую он положил на кровать. Джон выбрал для нее на сегодняшний вечер серебристые облегающие брюки и свободный хлопчатобумажный свитер красного цвета, который был украшен спереди узором из разноцветных листьев.

Он не удосужился положить ей нижнее белье. Холодок пробежал у нее по спине при мысли, что, вполне возможно, он исключил белье совершенно сознательно. Просто не стал делать секрета из того, что хочет ее. Но она надеялась, что он не будет очень навязчивым и не станет слишком часто повторять о своих намерениях. Хотя понимала, что такой стиль поведения ему несвойственен. Скорее всего, Джон будет идти напролом, попирая ногами ее самолюбие, и не захочет ждать слишком долго.

Сильвия запахнула халат, потуже завязала поясок и направилась к туалетному столику. Ее белье было разложено по ящичкам в идеальном порядке. Теперь у нее не было причин для отговорок, она совершенно спокойно могла бы уехать в Нью-Йорк. Она хорошо отдохнула. Было не очень поздно для того, чтобы взять машину напрокат или выяснить время ближайшего рейса на Нью-Йорк.

Можно извиниться перед Гарри и Джинджер, поблагодарить Джона за его заботу о ней и затем уехать. Наверное, она так и должна поступить. Но Сильвия, не задумываясь, вынула белый лифчик и трусики вместо того, чтобы запаковать вещи в чемодан. Оглядев комнату, она нигде не обнаружила своего чемодана. Очевидно, Джон унес его куда-нибудь, чтобы хорошенько проветрить. Но сейчас отсутствие чемодана и своевольные действия Джона не имели никакого значения. Когда чемодан понадобится ей, он его принесет. А пока она решила остаться.

Она и сама не знала, почему от ее стремления покинуть этот дом не осталось даже следа. Во-первых, она сможет здесь выспаться хорошенько. Наверстать упущенное за те бессонные ночи, когда она, только задремав, просыпалась от малейшего шороха, не в силах сомкнуть глаз до утра. Во-вторых, оставшись здесь, она хорошенько и не спеша обдумает предложение Джона. И выяснит, тянет ли ее к нему.

Если она уедет сейчас, то, может быть, больше никогда в жизни ей не придется столкнуться с ним и узнать, какой он на самом деле.

Однако, если она останется, вполне возможно, он заставит ее испытать сокрушающую боль разочарования. Такую, какой она не знала никогда в жизни. Да, она мечтала о нем с первой минуты знакомства. Он был идеалом ее юношеских грез. И остался им, хоть она и переросла свою детскую влюбленность в мужчину намного старше ее. Только теперь она поняла, что каждого мужчину, с которым ее сталкивала жизнь, сравнивала с Джоном Ломаксом. И ни один не мог соперничать с ним. Все они проигрывали и исчезали из ее жизни.

Конечно, для нее было потрясением узнать, что он тоже думал о ней все эти годы. Она верила и не верила, когда он говорил ей, что пытался, но не мог ее забыть. Она должна воспользоваться случаем и изучить то таинственное притяжение, которое всегда возникало между ними.

А может быть, им стоит начать отношения, которые смогут навсегда изменить ее жизнь. Если сейчас она соберется и уедет, это будет новым глупым поступком в ее жизни. Она так никогда и не узнает, реальны ли ее чувства к Джону или это только плод ее богатого воображения.

Решив остаться, Сильвия облегченно вздохнула. Ей показалось, будто с плеч свалился тяжелый груз. Она вышла из спальни, полная решимости начать новый этап отношений с Джоном. Вполне возможно, что когда-нибудь она будет вспоминать это время как лучшую и главную часть своей жизни.

В одиннадцать часов Сильвия и Джон провожали гостей. Гарри был высоким, очень худым мужчиной и напоминал Сильвии молодого Линкольна. Прощаясь с ними в прихожей, Гарри бережно прижимал к груди коробку с игрой, которую они с Джинджер изобрели. Компания играла в нее почти весь вечер.

Сильвия все еще улыбалась, когда Джон закрыл за гостями дверь. Она уже не могла смеяться и держалась за бока, ноющие от смеха.

Джон внимательно посмотрел на нее. Он был очень доволен, что она весела и оживлена. И следа настороженности не осталось у нее в глазах.

— Если каждый будет так смеяться, то, несомненно, Гарри и Джинджер смогут получить кучу денег за игру. Конечно, если им удастся ее продать.

— Если предприниматели отвернутся от них, то «Найт Энтерпрайсез» должна взять на себя финансирование их затеи. Мне кажется, это самый скандальный вариант настольной игры, какую я когда-либо видела.

— У меня тоже сложилось такое же впечатление, когда ты предложила сыграть в третий раз, — Джон направился на кухню и спросил: — У тебя осталось в желудке место для мороженого после того, как ты съела четыре куска пиццы?

— Неплохо прозвучало, — идя за ним, хмыкнула Сильвия с наигранной обидой в голосе, — не очень-то вежливо замечать, сколько кусков съел твой гость.

— Когда ты схватила последний кусок, то чуть было не оторвала мне пальцы. Я в этот момент тоже потянулся за пиццей. И был просто обязан заметить, сколько ломтей ты уже впихнула в себя, — он открыл холодильник. — Какое мороженое ты любишь больше всего?

— А какое у тебя есть? — она подошла поближе и заглянула в холодильник, — о Господи, Джон! У тебя здесь, наверное, десять сортов!

Он пожал плечами.

— Что поделаешь, я — сладкоежка. Не возражаешь, если мы приготовим мороженое с бананами?

— Поверх четырех кусков пиццы? — возмутилась Сильвия.

— Я съел только три. Последний утащила ты, помнишь? Во всяком случае, у меня еще есть место.

Искушение может быть разным. В этот раз оно было довольно соблазнительным. И Сильвия решила.

— Хорошо. Давай приготовим мороженое с бананами. Чем тебе помочь?

Он вынул коробки из холодильника и разложил на сервировочном столике.

— Вон в том шкафу на верхней полке стоят кувшинчики с сиропами. Можешь поставить их на стол. А я пока приготовлю все остальное. Достань, пожалуйста, ложки. Они в выдвижном ящике возле раковины.

Через несколько минут они сидели за столом напротив друг друга. Стол был уставлен картонными коробками с мороженым, рядом стояли шесть кувшинчиков с различными сиропами и взбитые сливки в аэрозольной упаковке. Джон достал два овальных блюда и разрезал на длинные полоски бананы, которые очистила Сильвия. Разложив бананы на блюда, Джон посмотрел на нее выжидающе.

Сильвия подумала и выбрала три сорта — ванильное, мятно-шоколадное и ромовое. Зачерпнув по приличной порции, она разложила мороженое поверх банана. Джон принялся накладывать мороженое в свое блюдо.

Сильвия полила свою порцию шоколадным и клубничным сиропом. Он добавил понемногу сливок на ее и свою тарелки. Подумав, подошел к холодильнику и достал маленький кувшинчик с вишневым желе. Украсив белоснежные горки сливок красными кусочками вишневого желе, объявил, что мороженое с бананами готово к употреблению.

— Гарри съел последний арахис, поэтому нам придется обойтись без него, — сообщил он.

— Если мне удастся съесть все это, я едва ли смогу ходить, — задумчиво глядя на переполненное блюдо, сказала Сильвия.

— Нет проблем, — заявил Джон. Лукавство и откровенная страсть светились в его глазах.

— Если я не смогу поднять тебя, потащу в постель волоком, — добавил он.

— Мой герой, — медленно с иронией в голосе произнесла она и вонзила ложку в горку ванильного мороженого с изюмом. — У тебя, действительно, есть мой портрет?

— Джинджер слишком болтлива, — нахмурился он.

— Означает ли это, что она сказала мне правду?

— Можешь сходить и сама посмотреть.

— Думается, что ты уже ответил на мой вопрос. Тогда я воспользуюсь возможностью задать еще один. Почему ты держишь его в спальне?

— Мне нравится твое лицо.

— Это не ответ.

— Но это все, что я скажу тебе. Больше ты не услышишь о нем ни слова.

— Держу пари, что ты пришел из того раздела настольной игры, в котором нужно спасать дракона от сварливой волшебной красавицы, — сердито заявила Сильвия, злясь на него за неразговорчивость.

— А как же. Я тоже внес посильный вклад в ту часть игры, где голубой и красный рыцари идут играть в гольф вместо того, чтобы драться из-за молодой особы.

Сильвия облизнула ложку.

— Джинджер говорила, что ты предложил сделать таблицы на тему о рыцарях в блестящих доспехах, когда у них впервые родилась идея создать настольную игру. Я не думала, что ты столь циничен, когда речь идет об отношениях между мужчинами и женщинами.

— Я бы назвал себя не циничным, а реалистичным. Женщинам всегда легче, чем мужчинам, когда речь идет об этике взаимоотношений. Вот и решил, что будет смешно, если поменять таблицы и для разнообразия дать парням перерыв.

— Женщинам легче, чем мужчинам? Ты рассуждаешь, словно ребенок. Если женщину тянет к мужчине, не так-то легко ждать и надеяться, когда он, наконец-то, соизволит подойти и сделать ей предложение. Может быть, это присуще прошлому, но и сейчас у мужчины главная роль во всех отношениях.

— Мужчина здорово рискует, когда предлагает женщине пойти с ним куда-либо, — изрек он и воткнул ложку в густой шоколадный сироп. — Она может отказаться. И это очень чувствительно ударит по его самолюбию. Если же она соглашается, ему придется пройти ритуал завоевания и приглашения ее на обед. И тогда он попадет в еще более сложную ситуацию. Ему приходится спорить с собой, сомневаться. Может быть, стоило обойтись чашкой кофе? Плюс ко всему интересно, что она предложит ему в конце вечера?

— Ты хочешь убедить меня, что мужчине не нравится та часть отношений, когда ему приходится завоевывать расположение женщины и приглашать ее на обед? Неужели ты считаешь, что главная цель, из-за чего он приглашает женщину куда-либо, возможность в конце вечера затащить ее к себе в постель?

— Секс не единственное, что нужно мужчине от женщины. Но главная и очень важная часть любых отношений, — он сосредоточенно ковырялся ложкой в мороженом, словно они говорили о погоде.

— Потому-то женщине ничуть не легче, чем мужчине, когда тот назначает ей свидание. Женщина всегда находится в большей опасности, чем мужчина. Вот почему она колеблется, соглашаясь или отказываясь провести с ним время.

Он оторвался от созерцания мороженого на своем блюде и внимательно посмотрел на нее.

— Как ты пришла к такому выводу, Сильвия?

— Большинство женщин не станет спать с мужчиной только потому, что он оплатил ее обед или сводил в кино. Женщины сами могут купить себе еду и заплатить за сеанс. Но отказавшись лечь с ним в постель, она рискует возможностью встретиться с этим парнем снова. А ежели он всерьез интересует ее? Наверняка ей будет больно, если он больше не появится? И все-таки, если она нужна ему только для постели, то проще не встречаться вовсе. И она должна будет все растолковать ему. Тогда он может отказаться от нее.

— А если женщина хочет мужчину так же сильно, как он ее? — осторожно спросил Джон. — Неужели она пожмет ему руку на прощание как ни в чем не бывало? Или же пригласит его на чашечку кофе?

Сильвия не могла сказать, хочет ли Джон знать ее мнение или просто водит за нос, будто ребенка.

— Мы отвлеклись от темы нашего разговора, Джон. Обсуждалось, кому труднее пережить свидание — мужчине или женщине.

— Есть довольно-таки простое решение вопроса о том, насколько трудно мужчине пригласить женщину на свидание?

— Неужели? — осторожно, но заинтересованно спросила Сильвия. — Какое?

— Мы можем поменяться ролями. Ты пригласишь меня на свидание.

Сильвия задумалась, пристально глядя на него. Мороженое было забыто и капало с ее ложки.

— Ты хочешь, чтобы я предложила тебе провести со мной вечер?

— Это единственный способ доказать, насколько трудно подойти к женщине, зная, что у тебя шанс пятьдесят на пятьдесят. Твое приглашение может быть отклонено.

— Это не будет справедливый и точный тест. Ты откажешь, чтобы показать, как чувствует себя человек, которого отвергли.

— Испытай меня, — предложил он, слегка улыбнувшись.

Она откинулась на спинку стула, тяжело вздохнула и согласилась:

— Хорошо. Не хочешь ли ты поужинать со мной?

Он молчал, задумчиво глядя на нее. Она задала вопрос беспечным, почти игривым тоном. Он действительно собирался отказать ей. Но пересилил свои сомнения и наконец-то решился.

— Думаю, что я смог бы устроить все дела и освободиться около шести. Если ты закажешь ужин на семь часов, то у нас будет время немного выпить для начала.

Он ответил ей абсолютно серьезно. Но в глазах мелькали веселые искорки. Он был очень рад, что она согласилась поменяться ролями. Сильвия решила, что должна продолжать игру.

— Наверное, стоит зайти за тобой в офис около шести тридцати. Как ты, согласен?

В его глазах горело откровенное лукавство.

— Хорошо. Это же наше свидание.

Сильвия решительным движением воткнула ложку в мороженое. Она была занята мыслями о предстоящем ужине. Она сделает все возможное и невозможное, чтобы показать ему ночь над городом.