Готовясь к войне с Советским Союзом, германское командование держало наготове в Северной Норвегии и Северной Финляндии «горные войска», включающие два финских и четыре немецких корпуса, сведенных в особую армию «Норвегия», которой командовал генерал-полковник Н. Филькенхорст (позднее его сменил генерал-полковник Дитль).

Планом «Барбаросса» намечалось овладеть Мурманском и главной базой Северного флота — Полярным, захватить Кировскую железную дорогу и тем самым изолировать Кольский полуостров от центральных районов страны, оккупировать Карелию и овладеть всем бассейном Белого моря до Архангельска включительно. Немецко-фашистское командование рассчитывало осуществить свои планы на Севере молниеносно, используя в основном сухопутные силы и авиацию.

Однако, когда морские коммуникации между СССР и США и Англией в северных водах приобрели стратегическое значение, гитлеровское командование вынуждено было перебросить сюда крупные соединения надводных кораблей, подводных лодок и морской авиации. Бороться с ними предстояло самому молодому военному флоту в СССР — Северному.

Еще до начала войны в сентябре 1940 года нарком ВМФ адмирал Н. Г. Кузнецов вылетел на Северный флот. Вместе с новым командующим флотом А. Г. Головко он на одном из эсминцев прошел путь от Мурманска до Архангельска. Заходили во все бухты и заливы. На этом огромном океанском и морском театре намечалось создание мощного Северного военного флота. Началось строительство больших судостроительных заводов в Молотовске (с сентября 1957 года Северодвинск) и судоремонтного предприятия в Мурманске. Недостаток боевых кораблей на Севере Наркомат ВМФ старался компенсировать установкой береговых батарей. Одни батареи были уже готовы, другие устанавливались, третьи существовали «лишь в проекте, на бумаге». Развитие Северного флота сдерживалось отставанием инфраструктуры. А, как известно, флот без берега существовать не может. Из поездки на Север адмирал Кузнецов вынес впечатление, что «флот там слаб и его надо всячески укреплять». 20 июня 1940 года результаты командировки наркома ВМФ на Северный флот обсуждались на специальном заседании Главного военного совета.

Мы располагаем важным документом, подготовленным Н. Г. Кузнецовым: «В ЦК ВКП(б) тов. Сталину И. В. Главный военный совет Военно-Морского Флота Союза ССР рассмотрел вопрос о ходе строительства главной базы Северного флота в губе Ваенга Кольского залива. При рассмотрении выявилась необходимость проведения ряда специальных мероприятий для форсирования строительства базы, в данный момент резко отстающей от развития флота.

Прошу утвердить представленный при этом проект постановления СНК и ЦК ВКП(б) о форсировании строительства базы Северного флота в губе Ваенга…»

Согласно приказам наркома ВМФ в 1940 году с Балтийского флота на Север должны были перейти два эскадренных миноносца, 11 подводных лодок, две плавмастерские и сетевой заградитель. Но перевели только эскадренный миноносец и четыре подводные лодки, так как остальные корабли требовали ремонта и из-за этого были оставлены на Балтике до следующей навигации.

Было намечено и много других мер помощи Северному флоту. Однако, как всегда самокритично признавал сам Кузнецов: «Они не были достаточно энергичными, и вскоре нам пришлось расплачиваться за это…»

Северный флот, несмотря на быстрые темпы роста, к началу войны располагал незначительным количеством боевых сил. В его составе насчитывалось до 40 кораблей различных классов, в том числе 15 подводных лодок, 8 эскадренных миноносцев, 7 сторожевых кораблей, 2 тральщика, 1 минный заградитель, 14 малых охотников за подводными лодками и несколько гидрографических судов. Военно-воздушные силы флота имели 116 самолетов.

Внутренние и внешние коммуникации на архангельском Севере защищала вновь созданная Беломорская военная флотилия, входившая в состав Северного флота. Уже 2 августа 1941 года адмирал Кузнецов подписал приказ о формировании Беломорской военной флотилии (БВФ) с главной базой в Архангельске. Ее командующим стал контр-адмирал М. М. Долинин. Местные власти предоставили для штаба БВФ помещения в центре города на берегу Северной Двины. В Гостином дворе разместились редакция и типография флотской газеты «Северная вахта». Части и склады тыла получили более 28 тысяч квадратных метров жилого и служебного фонда.

Флотилии передали бригаду траления, дополнительно мобилизовали суда гражданских ведомств, создали еще одну военно-морскую базу, усилили береговую и зенитную артиллерию, особенно в Горле Белого моря и в новозе-мельских проливах. Морские перевозки во время арктической навигации охраняли Северный отряд (отряд Карского моря) под командованием капитана 2-го ранга Н. П. Аннина (его Николай Кузнецов знал еще со времен войны в Испании как одного из моряков-добровольцев) и 2-я авиагруппа Севморпути, которой командовал Герой Советского Союза полковник И. П. Мазурук, а также четыре береговые батареи.

В сентябре 1941 года в состав Северного флота были зачислены подводные лодки К-3, К-21, К-22, К-23, С-101, С-102, Л-20, Л-22, прибывшие из Ленинграда. После прохождения курса боевой подготовки они вошли в состав бригады подводных лодок. Еще ранее в августе по железной дороге были перевезены из Ленинграда пять торпедных катеров.

К сожалению, в тот год положение на Ленинградском фронте не позволило Наркомату ВМФ и дальше усилить Северный флот за счет кораблей с Балтики, поэтому было решено направить на Север шесть подводных лодок с Тихоокеанского флота. Нашим подводникам предстояло скрытно пересечь Тихий океан, где хозяйничали японские военные корабли, спуститься к экватору, пройти Панамским каналом в Атлантику, миновать районы активных действий немецких подводных лодок, подняться выше Северного полярного круга и оттуда следовать в базы Северного флота. 25 сентября 1942 года вышли в дальний путь подводные лодки «Л-15» (командир — капитан-лейтенант В. И. Комаров) и «Л-16» (командир — капитан-лейтенант Д. Ф. Гусаров). Вслед за ними отошли от дальневосточных причалов еще четыре подводные лодки. Командовал отрядом Герой Советского Союза капитан 1-го ранга Трипольский, который хорошо проявил себя в финской войне, будучи командиром подводной лодки.

11 октября 1942 года, когда до Сан-Франциско оставалось 820 миль, был торпедирован и погиб подводный корабль «Л-16». По одной версии, к гибели советской подводной лодки были причастны японцы, а по другой — американская субмарина.

16 августа 1942 года из Горького с завода № 112 в состав Северного флота были перевезены пять подводных лодок типа «М» серии 301, 302, 303, 304 и 305 в Молотовск железнодорожным путем. До декабря 1942 года в Молотовске осуществлялись их достройка и передача в состав Северного флота.

В целях усиления Северного флота была проведена уникальная операция по переводу с Каспийского в Белое море пяти подводных лодок: «С-14», «С-15», «С-103», «С-104», «М-201». Перевод лодок из Баку до Горького проходил своим ходом, а дальше от Горького до Архангельска — на плавдоках по рекам Волге, Шексне и Северо-Двинской водной системе.

В ноябре 1942 года нарком ВМФ Н. Г. Кузнецов направил в советскую военно-морскую миссию в Англии радиограмму, в которой просил выяснить, смогут ли союзники сменить на советских подводных лодках аккумуляторные батареи и установить новые радиолокационные и гидроакустические станции. По распоряжению наркома адмирал Н. М. Харламов связался с английским адмиралтейством и получил положительный ответ. Вскоре новыми станциями были оборудованы две тихоокеанские подводные лодки — «С-54» и «Л-15»; еще четыре установки были отправлены с очередным конвоем в Полярное, где их ждали советские субмарины. На подводных лодках «С-56» и «С-55» был проведен основательный доковый ремонт. Адмирал Н. Г. Кузнецов одобрил действия военно-морской миссии в Англии.

24 января 1943 года в Полярное пришла первая подводная лодка, которой командовал капитан 3-го ранга И. Ф. Кучеренко. Остальные подводные корабли прибыли на Северный флот в марте — июне 1943 года. Как отмечал нарком ВМФ Н. Г. Кузнецов, «это был первый за всю историю советского подводного флота столь длительный переход». Каждая из субмарин пробыла в море 2200 часов и оставила за кормой 17 тысяч миль. К сказанному следует добавить, что подводная лодка «С-56» за участие в боевых действиях на Северном флоте была удостоена звания гвардейской и награждена орденом Красного Знамени. «С-51» также стала краснознаменной, а командиры этих подлодок Г. И. Щедрин и И. Ф. Кучеренко были удостоены высокого звания Героя Советского Союза.

С самого начала военных действий корабли флота оказывали артиллерийскую поддержку приморскому флангу 14-й армии. 29 июня 1941 года, когда 135-й стрелковый полк, оборонявший полуостров Средний, подвергся ожесточенным вражеским атакам, эскадренный миноносец «Куйбышев» под командованием капитан-лейтенанта С. Н. Максимова несколько часов вел орудийный огонь по наступающим частям противника. На следующий день для артиллерийской поддержки полка в Мотовский залив вышли эсминцы «Куйбышев» и «Урицкий» и два сторожевых катера «МО». В течение трех часов они обстреливали немецко-фашистские войска на подступах к полуострову Средний.

25 ноября командир сторожевого корабля «Бриз» (СКР-25) лейтенант В. А. Киреев проявил решительность, изобретательность и мужество в бою с фашистской подводной лодкой у мыса Святой Нос. Когда командир носового орудия старшина 1-й статьи А. А. Чижов разглядел силуэт немецкой субмарины, командир В. А. Киреев принял решение идти на таран. Развив большую скорость, сторожевик нанес подлодке жестокую рану, а когда она погрузилась, минеры сбросили глубинные бомбы. Как выяснилось позже, СКР-25 серьезно повредил немецкую подводную лодку U-572. По другим сведениям, она затонула.

Главком ВМФ ввел в практику постановку задач флота на каждый год. Подчиняя интересам сухопутной армии задачи флота, аппарат Наркомата ВМФ и его Главный штаб анализировали состояние боевой готовности флотов, результаты выполнения задач в морских операциях и определяли новые ориентиры. Так, в 1942 году нарком ВМФ адмирал Н. Г. Кузнецов поставил Северному флоту следующие задачи:

не допустить захвата районов базирования флота, прорыва вражеских кораблей и высадки десантов в Кольском заливе, Иоканьге, Белом море;

поддерживать фланг 14-й армии авиацией, артогнем, десантами и морскими операциями;

способствовать нарушению перевозок противника в Норвежском и Баренцевом морях и запретить использование Петсамо в качестве конечного пункта перевозок;

активизировать действия подлодок, авиации и надводных кораблей против боевых кораблей и транспортов противника, систематически производить активные минные постановки;

обеспечить движение внешних конвоев усилением охранения и всеми видами обороны в прибрежной зоне; сохранить морскую коммуникацию Мурманск — Белое море — Арктика.

Летом 1942 года командованием предпринимается реорганизация вооруженных сил, действовавших на приморском направлении. Северяне сражались на всех участках огромного фронта. Только на территории Архангельской области было сформировано около 120 различных подразделений, в том числе для боевых действий в Заполярье десять отдельных стрелковых и лыжных бригад и полков, 12-я Краснознаменная Печенгская бригада морской пехоты, 24 лыжных батальона, каждый численностью в 570 бойцов.

В связи с оторванностью частей, защищавших полуострова Средний и Рыбачий, от основных войск 14-й армии Ставка Верховного главнокомандования оборону этого района целиком возложила на Северный флот. Нарком ВМФ адмирал Н. Г. Кузнецов своим приказом создал Северный оборонительный район (СОР), в состав которого вошли три морские бригады, несколько отдельных батальонов и береговые батареи, установленные на полуостровах Средний и Рыбачий. Командующим оборонительным районом был назначен генерал С. И. Кабанов, до этого возглавлявший героическую оборону военно-морской базы Ханко. Новая организация обороны улучшила управление разнородными силами на этом участке фронта и способствовала совершенствованию взаимодействия флота с войсками 14-й армии. Позднее немецкие историки признавали, что захват полуостровов Средний и Рыбачий был сорван огнем советских эсминцев.

Ударной силой на Северном флоте стали подводные лодки. 27 июня 1941 года подводный корабль «Щ-401», которым командовал капитан-лейтенант А. Е. Моисеев, вышел на рейд норвежского города Варде и неудачно атаковал с большой дистанции вражеский транспорт. Это была первая атака советской подводной лодки в Великой Отечественной войне.

Низкая эффективность подводных лодок вынудила наркома ВМФ в августе 1941 года специальной директивой потребовать от подводников большей активности. Подводные корабли стали проникать на внутренние рейды и даже в порты противника. 21 августа подводная лодка «М-172» под командованием капитан-лейтенанта И. И. Фисановича прорвалась в порт Лиинахамари и атаковала у причала вражеский транспорт. Это был первый удачный прорыв советской подводной лодки в порт.

10 сентября 1941 года в районе норвежского города Варде подводная лодка «К-2» выставила четыре минные банки. Это была первая минная постановка, произведенная подводными лодками Северного флота. В этом же походе подводная лодка в районе мыса Харбакен обнаружила вражеский транспорт, однако из-за большого расстояния атака торпедами оказалась невозможной.

По предложению капитана 2-го ранга М. И. Гаджиева подводная лодка всплыла и открыла огонь из 100-миллиметрового орудия. В результате этой атаки с применением артиллерийского орудия немецкий транспорт был потоплен.

По возвращении «К-2» на базу в честь одержанной победы был произведен холостой выстрел. Командующий флотом вице-адмирал А. Г. Головко, встречавший подводную лодку, разрешил отмечать салютом из пушки каждую победу возвратившихся из похода кораблей. Позднее стало традицией подносить победителям и жареного поросенка за каждый потопленный вражеский корабль…

3 декабря 1941 года подводная лодка «К-3» атаковала уже вражеский конвой. Эскортные корабли стали забрасывать советскую субмарину глубинными бомбами. По совету капитана 2-го ранга М. И. Гаджиева, участвовавшего в походе, «К-3» всплыла и вступила в артиллерийский бой. В этом сражении она уничтожила сторожевой катер, а другой катер обратился в бегство. Этот бой советской лодки с противолодочными кораблями противника стал первым в Арктике.

В 1942 году подводники Северного флота потопили 46 транспортов и пять боевых кораблей противника. Звания гвардейских были удостоены подводные лодки «Д-3», «М-171», «М-174» и «К-22». Орденами Красного Знамени наградили «Д-3», «М-172», «Щ-421» и «К-21». Высокое звание Героя Советского Союза было присвоено капитану 1-го ранга И. А. Колышкину, капитану 2-го ранга М. И. Гаджиеву, капитану 2-го ранга Н. А. Лунину, капитану 3-го ранга В. Г. Старикову и капитан-лейтенанту И. И. Фисановичу.

Незаменимую роль в годы войны играла авиация флота. Она вела воздушную разведку, наносила удары по базам, конвоям и одиночным судам противника.

Для бомбовых ударов в 1941 году применялись самолеты СБ и ММБР-2, а в 1942 году — Пе-2 и Ил-4. Они совершали налеты главным образом на порты Киркенес и Петсамо.

На судах первых союзных караванов прибыли английские истребители «харрикейн». Уже 12 сентября 1941 года 15 самолетов этого типа вылетели из Архангельска в Мурманск через аэродром Африканда. Затем в Советский Союз стали поступать американские истребители «киттихок», «томахок» и «аэрокобра». Почти половина прибывших истребителей была оставлена на Севере — в авиации Карельского фронта и Северного флота, где к концу года они составили соответственно 65 и 50 процентов истребительного парка соединений. В 1944 году нарком ВМФ Н. Г. Кузнецов поставил перед Ставкой вопрос об обеспечении Северного флота современными гидросамолетами типа «Каталина», которые были оснащены радиолокационными приборами и благодаря этому являлись лучшими самолетами противолодочной обороны.

Авиации Северного флота, которая в начале войны была сравнительно малочисленной, предстояло прикрывать места базирования флота с воздуха, содействовать приморскому флангу войск Карельского фронта и вести борьбу на морских коммуникациях. А на третий день войны в боевых донесениях с Севера появилось имя Бориса Феоктистовича Сафонова. Он первым на Северном флоте открыл счет сбитым вражеским самолетам.

Морские летчики быстро освоили иностранную технику и успешно отражали налеты авиации противника. 15 сентября девять истребителей 72-го авиаполка под командованием капитана Б. Ф. Сафонова провели два знаменитых боя, рассеяв в первом из них 52, а во втором — 39 самолетов противника. Фашисты потеряли десять самолетов, три из которых сбил Б. Ф. Сафонов. 16 сентября 72-й авиаполк за образцовое выполнение задания командования был награжден орденом Красного Знамени, а капитану Б. Ф. Сафонову было присвоено звание Героя Советского Союза. В 1942 году, когда авиация Северного флота встречала очередной союзный конвой, на расстоянии немногим более 60 миль от входа в Кольский залив на суда напали фашистские самолеты. Сафонов с группой своего полка, осуществлявшей прикрытие, в воздушном бою сбил три Ю-88. Затем летчик передал по рации, что у него отказал мотор. Его «киттихок» упал недалеко от эскадренного миноносца «Куйбышев» и сразу затонул. Так погиб один из самых выдающихся морских летчиков Северного флота. Полк, которым он командовал, стал гвардейским, краснознаменным и носил имя Сафонова. А Б. Ф. Сафонов стал дважды Героем Советского Союза.

В 1942 году военно-морские силы флота начали получать торпедоносцы. Однако первое время они использовались неэффективно — сказывалась недостаточная боевая подготовка экипажей. Но уже летом этого года торпедоносная авиация взяла на вооружение метод «свободной охоты». 29 июля 1942 года новый метод принес первый успех. Два торпедоносца, ведомые капитаном И. Я. Гарбузом, напали на вражеский конвой. В результате молниеносной атаки был уничтожен крупный транспорт.

Только за первый год войны советские морские летчики уничтожили 325 самолетов, а к августу 1944 года ими было потоплено 228 кораблей и сбито 947 фашистских самолетов.

…В поселке Роста под Мурманском перед входом в музей Северного флота установлен постамент, на котором возвышается морской катер мастера торпедной атаки, дважды Героя Советского Союза А. О. Шабалина. Александр Осипович Шабалин, уроженец Архангельского Севера, свое первое боевое крещение получил 11 сентября 1941 года. В этот день два торпедных катера пошли на перехват вражеского конвоя. В первом же бою командир торпедного катера ТКА-12 лейтенант Шабалин использовал не только тактический, но и психологический прием. Скрытую атаку он начал не со стороны моря, где их легко могли обнаружить корабли охранения, а со стороны вражеского берега. Внезапность и точный расчет решили исход короткого боя. Счет был открыт — первый вражеский транспорт с боеприпасами и снаряжением отправился на дно студеного моря.

А вот как описал одну из атак торпедных катеров адмирал Н. Г. Кузнецов: «Вражеские транспорты укрыты дымзавесой. Нам приходится стрелять, по существу, по всей площади. А при такой стрельбе трудно рассчитывать на прямое попадание в такую цель, как корабль.

Но бой на этом не кончился. В дело вступили наши торпедные катера. Противника подвела своя же дымзавеса: в дыму немцы не разглядели наши катера, а те атаковали со стороны берега, откуда их совсем не ждали. Этот метод впервые применил старший лейтенант, дважды Герой Советского Союза А. О. Шабалин. Затем его освоили командиры многих катеров…»

Торпедным катерам не раз приходилось спасать экипаж сбитых или севших на воду самолетов. Только в мае — июле 1943 года катер ТКА-13 под командованием старшего лейтенанта А. О. Шабалина спас шесть летчиков.

В 1944 году началась знаменитая Петсамо-Киркенесская операция по разгрому немецко-фашистских войск в Заполярье. Торпедные катера не только дерзко действовали на морских коммуникациях врага, но и принимали активное участие в высадке разведчиков и морских десантов на территорию, занятую противником. Особенно тяжелые бои велись за порт Лиинахамари, который считался ключом к Петсамо. В этом сражении вновь отличился экипаж торпедного катера А. О. Шабалина.

Впоследствии 12-я и 63-я части морской пехоты переправились на катерах с мыса Крестовый на западный берег Печенгского залива и оттуда, совместно с войсками 14-й армии, начали наступать на Петсамо. 15 октября советские солдаты и морские пехотинцы с ходу овладели городом Петсамо, продвинулись вперед на 60–65 километров и создали благоприятные условия для развития наступления к границам Норвегии.

В этот же день Москва двадцатью артиллерийскими залпами салютовала воинам Карельского фронта и морякам Северного флота, освободившим Печенгу от немецко-фашистских захватчиков. Верховный главнокомандующий объявил благодарность войскам и кораблям, участвовавшим в боях за освобождение города и порта.

К 1 ноября 1944 года был освобожден весь Печенгский район. Над Москвой вновь прогремел салют в честь воинов Карельского фронта и моряков-североморцев.

Приказом Верховного главнокомандующего наименования «Киркенесские» были удостоены: 63-я Краснознаменная бригада морской пехоты, бригада охотников за подводными лодками, 5-я Краснознаменная минно-торпедная авиационная дивизия, 118-й Краснознаменный авиационный полк, 9-й гвардейский Краснознаменный минно-торпедный авиационный полк, 20-й истребительный авиационный полк.

В годы Великой Отечественной войны Северный морской путь являлся важной транспортной коммуникацией, по которой осуществлялись военные и народно-хозяйственные перевозки. Здесь действовали две группы сообщений: внешние, по которым поступали грузы из США в СССР, и внутренние. Советским транспортным флотом было перевезено по внутренним коммуникациям около двух миллионов тонн грузов.

В середине июля 1942 года с Дальнего Востока на Северный флот была направлена советская экспедиция особого назначения (ЭОН-18). В ее задачу входил перегон лидера «Баку» и двух эскадренных миноносцев «Разумный» и «Разъяренный». Проводкой отряда руководил капитан 1-го ранга В. Н. Обухов, имевший опыт плаваний в Арктике. На боевые корабли в качестве консультантов были направлены полярные капитаны В. И. Воронин и Т. А. Калинич. За 61 ходовые сутки корабли экспедиции прошли свыше семи тысяч миль, из них около тысячи миль — во льдах.

Одновременно с боевыми кораблями на запад продвигался крупный караван советских торговых судов. Германское военно-морское командование осуществляло в это время операцию «Вундерланд» («Страна чудес»), послав на перехват конвоев в Арктике тяжелый крейсер «Адмирал Шеер» и три подводные лодки. Фашистские корабли должны были уничтожать советские ледоколы и транспортные суда; планировалось также разрушение заполярных портов Амдерма и Диксон. В рейсовом донесении капитана ледокола «Ленин» Н. И. Хромцова есть такие строки: «25 августа около 1 часа ночи получено от штаба проводки сообщение о возможном появлении в Карском море немецкого карманного линкора.

В 13 часов 28 минут приняли сообщение ледокольного парохода „Сибиряков“ о том, что видят неизвестный крейсер.

В 13 часов 47 минут „Сибиряков“ сообщил, что его обстреливает крейсер».

Вскоре радиостанция ледокольного парохода прекратила свою работу. Позднее стало известно о том, с каким мужеством и героизмом сражался экипаж «Сибирякова», преградившего путь немецкому пирату и погибшего в неравном бою.

Капитан ледокола «Ленин» принял решение повести караван судов сквозь льды в море Лаптевых. И когда немецкий крейсер, расправившись с «Сибиряковым», подошел к кромке льда, советские суда уже скрылись из виду.

Тогда рейдер направился к порту Диксон, собираясь высадить десант и разрушить арктический порт. Моряки судов, стоявших на рейде, и артиллеристы батареи на Диксоне оказали мужественное сопротивление врагу. «Адмирал Шеер» поспешно отступил.

Командующий Северным флотом А. Г. Головко, спустя десятилетия вспоминая об этих событиях, писал: «Преклоняюсь перед мужеством и героизмом полярников, экипажа и персонала научной станции на борту „Сибирякова“, экипажей „Дежнева“ и „Революционера“, артиллеристов и портовиков Диксона, все они выполнили свой долг советских патриотов. Отпор, который они дали фашистскому рейдеру, сорвал планы гитлеровцев».

Германскому военно-морскому командованию не удалось парализовать судоходство на трассе Северного морского пути и помешать выполнению плана арктических перевозок.

Одной из ярких страниц истории морских операций военных лет стал вывод ледоколов из Арктики в 1943 году в составе конвоя «АБ-55» (Арктика — Белое море, конвой № 55). Характер деятельности линейных ледоколов определялся сезонностью плавания в Арктике. В летнюю навигацию они выходили на трассу Северного морского пути для оказания помощи транспортам, а осенью возвращались в Белое море, где занимались зимними транспортными проводками судов. Немецкие подводные лодки и авиация настойчиво охотились за нашими ледоколами, однако все попытки фашистов вывести их из строя не увенчались успехом.

В сентябре 1943 года 15 транспортов, находившихся в Карском море, были оставлены на зимовку в Диксоне. К выводу из арктического порта Тикси под охраной боевых кораблей готовились только ледоколы «И. Сталин» и «Ф. Литке», которые были необходимы для зимней работы в Белом море. Мелкие конвои, как правило, возглавляли командиры кораблей из состава эскортов. Переходы более важных конвоев поручались специально назначенным старшим командирам.

В данном случае, как отмечал адмирал Н. Г. Кузнецов, решение принималось на самом высоком уровне: «Государственный Комитет Обороны возложил на Северный флот задачу вывести из Арктики в Белое море ледокол „Иосиф Сталин“ и ледорез „Литке“ — они были нужны для проводки союзных конвоев в зимнее время». Непосредственная ответственность за выполнение задания возлагалась на командующего Северным флотом вице-адмирала А. Г. Головко, который прибыл в Архангельск, чтобы возглавить операцию, а руководил конвоем командующий Беломорской флотилией контр-адмирал С. Г. Кучеров, вылетевший на Диксон. До пролива Карские Ворота предполагалось провести конвой над большими глубинами и во льдах, что исключало торпедирование ледоколов подводными лодками или подрыв их на донных минах. Пока конвой следовал от Карских Ворот до мыса Канин Нос, корабли охранения беспрестанно бомбили подводные лодки врага. Наконец конвой втянулся в Горло Белого моря, куда фашистские подводники не решились войти. 18 ноября 1943 года конвой в полном составе достиг устья Северной Двины. Правительственное задание было выполнено. За кормой осталось 2600 миль, в том числе 1600 — во льдах. О пережитых опасностях и боевых действиях моряков можно подробно прочитать в хранящемся в Государственном архиве Архангельской области судовом журнале ледокола «Иосиф Сталин», где ледовым капитаном и старшим лоцманом Северного морского пути Владимиром Ивановичем Ворониным сделаны красноречивые записи: противнику нанесен «значительный урон: две подлодки утоплены неоспоримо, две — вероятно, одна имеет повреждения».

Попытка уничтожить советские ледоколы и корабли эскорта не удалась. Арктическая эпопея североморцев закончилась успешно.

Осенью 1944 года командующему Беломорской военной флотилией вице-адмиралу Ю. А. Пантелееву было поручено повторить прошлогоднюю операцию — вывести из Карского моря в Архангельск два ледокола, один из которых — «Иосиф Сталин». В Москве командующий флотилией подробно доложил наркому ВМФ Н. Г. Кузнецову весь план организации конвоя «АБ-15» и попросил разрешения сохранять полное радиомолчание. Переход проходил в октябре 1944 года, отряд состоял из 24 различных кораблей. Во время движения конвоя Ю. А. Пантелеев получил две радиограммы от командующего Северным флотом с приказанием сообщить свое местонахождение. Ответа не последовало. Следом пришла радиограмма от наркома ВМФ Н. Г. Кузнецова с требованием «показать свое место», которая также осталась без ответа. В Молотовск конвой пришел без потерь, опоздав из-за шторма на сутки. Позднее Ю. А. Пантелеев написал воспоминания о Н. Г. Кузнецове и воспроизвел телефонный разговор, который состоялся у них с наркомом сразу же, как только корабли ошвартовались: «Звоню наркому, докладываю о выполнении операции. В ответ суровый, строгий голос: „Почему вы не ответили на две радиограммы комфлота и мою?“ У меня пересохло в горле, я медлил с ответом. Слышу в трубке голос: „Почему молчите? Вы меня поняли?“ Набрав в легкие больше воздуха и стараясь быть полностью спокойным, четко отвечаю: „Товарищ нарком! Вы мне лично в Москве приказали сохранять полное радиомолчание, и я не рискнул нарушить ваше приказание“. Молчание. Я хорошо слышу, как нарком дышит, но молчит. Наконец я услышал знакомый, но уже мягкий голос Николая Герасимовича: „Правильно сделали, у меня все“. И телефонная трубка щелкнула. А что бы я делал, если бы нарком ответил, что не помнит такого приказания… Н. Г. Кузнецов не мог так поступить, я в это верил и не ошибся. Это был глубоко порядочный человек, рыцарь своего слова. Вот тогда глаза мои увлажнились. Ответ Наркома ВМФ для меня был высшей наградой, и я на всю жизнь запомнил этот случай как пример того, как надо уметь держать свое слово. И этот случай не единственный…»

Грозой союзных конвоев оставался «король океанов», крупнейший линкор фашистской Германии «Тирпиц». Укрывавшийся в норвежских шхерах бронированный монстр редко выходил на «охоту» в море.

О трагедии «PQ-17» будет подробно рассказано в следующей главе. Немецкое командование знало о выходах транспортов этого конвоя и подготовило операцию по его разгрому, названную «Россельшпрунг» («Ход конем»). В ее проведении было задействованы 26 самолетов, 11 германских подводных лодок и надводные корабли во главе с линкором «Тирпиц». На пути немецкой эскадры оказалась советская подводная лодка «К-21», которой командовал капитан 2-го ранга Н. А. Лунин. Командир лодки принимает решение о торпедной атаке. Четыре торпеды устремились к вражескому линкору. Вот как анализирует эту операцию историк Поморского университета Д. Ю. Лузин: «Есть версия, что в „Тирпиц“ попали одна или две торпеды. Она сейчас опровергается большинством историков, но факт попадания или непопадания торпед в „Тирпиц“ в конечном счете не столь важен: главное, что немецкая эскадра после этой торпедной атаки развернулась и ушла обратно на базу. Известно лишь, что немцы перехватили сообщение Н. А. Лунина о торпедной атаке. Но еще долгое время, вплоть до его уничтожения британской авиацией „Тирпиц“ продолжал быть „дамокловым мечом“, висевшим над арктическими конвоями союзников».

Англичане непрерывно наблюдали за ним, выжидая удобного момента для атаки. Сверхмалые подводные лодки укрепили на его днище мины с часовым механизмом, однако взрыв не привел к потоплению бронированного гиганта, лишь вывел на время из строя главные машины и рули. До апреля 1944 года «Тирпиц» стоял на ремонте. Командиры подлодок лейтенанты Д. Камертон и Б. С. Д. Плайс были награждены Крестом Победы за доблесть, проявленную при атаке, и за меры, которые они предприняли для спасения своих экипажей. Самолеты с английских авианосцев нанесли 15 попаданий, вновь причинив серьезные повреждения «Тирпицу», но потопить его так и не удалось.

Военно-морской представитель Англии в Москве вице-адмирал Дж. Майлс обратился с просьбой к наркому ВМФ Н. Г. Кузнецову о проведении авиационных «челночных операций», с тем чтобы самолеты вылетали из Англии, бомбили линкор, затем делали посадку в районе Архангельска, снова вылетали бомбить «бронированное чудовище» и садились уже на своих аэродромах. Было получено согласие советского правительства на проведение таких полетов.

Эту операцию англичане назвали «Параван» — по наименованию буксируемого кораблем подводного аппарата для защиты судна от якорных контактных мин. Англичане хотели своим воздушным «параваном» обезвредить крупнейший линкор фашистской Германии.

11 сентября 1944 года 41 «Ланкастер» поднялся с аэродрома Лузимаут и взял курс на Норвегию. Однако место стоянки «Тирпица» было затянуто облаками, и английские самолеты пошли на Архангельск. 30 самолетов приземлились на аэродроме Ягодник, остальные — в пригородах Архангельска.

15 сентября, как только в Архангельск поступила информация о том, что небо над норвежскими фиордами прояснилось, эскадрилья «Ланкастеров» взлетела с аэродрома Ягодник. Когда самолеты вышли на атаку, хорошо организованная немецкая система оповещения и установки дымовой завесы позволила в считаные минуты укрыть линкор от удара с воздуха. Поэтому бомбы британским летчикам пришлось сбрасывать, руководствуясь интуицией. Самолеты снова вернулись в Архангельск. Лишь спустя несколько дней выяснилось, что одна из бомб пробила борт линкора и сдетонировала под килем корабля, в обшивке образовалась огромная пробоина, в которую хлынула забортная вода. Получив агентурную информацию из Норвегии, английские специалисты подсчитали, что на ремонт «Тирпица» потребуется не менее девяти месяцев.

Немцы перетащили «Тирпиц» в фиорд, недалеко от города Тромсё. Здесь и нашел свой вечный покой самый крупный линкор Германии. «Ликованию англичан не было границ, — вспоминал позднее адмирал Кузнецов. — Король Великобритании наградил английскими орденами многих участников этого подвига, в том числе и советских летчиков. Среди награжденных был и командующий Беломорской флотилией Ю. А. Пантелеев, ответственный за „челночную операцию“».

Командующему ВВС Беломорской флотилии генерал-майору Г. Г. Дзюбе было пожаловано звание почетного командора военного дивизиона ордена Британской империи. Именно на его плечи легли все заботы по обеспечению действий британской тяжелой бомбардировочной авиации с аэродрома Ягодник вблизи Архангельска. Английским орденом был также награжден начальник штаба авиации флотилии полковник Н. К. Логинов.

В заключение скажем, что лежащий кверху килем близ норвежского города Тромсё броневой гигант «Тирпиц» многие годы видели моряки Северного морского пароходства, совершавшие морские переходы по скандинавским фиордам. Мне однажды пришлось побывать в этих местах. Некогда грозный линкор уже был распилен, остались лишь небольшой исковерканный кусок металла и табличка на норвежском языке, рассказывавшая о судьбе самого крупного боевого корабля Германии…

В годы войны Северный флот значительно усилился за счет передачи союзникам боевых кораблей, подводных лодок и торпедных катеров. Очень ценным приобретением для Северного флота явилась поставка тральщиков из Великобритании, а затем из США. Прибывшие в 1942 году тральщики типа ТАМ позволили свести до минимума крупномасштабные минозаградительные операции немецких подводных лодок в Арктике и прежде всего в Карском море. На протяжении всего 1943 года это были единственные корабли в составе Северного флота, способные бороться с магнитными минами противника. Несколько иную задачу решали тральщики «AM» американской постройки, имея мощное противолодочное вооружение и эффективное гидроакустическое оборудование, они большей частью использовались для решения задач противолодочной обороны. На счету тральщика американской постройки Т-116 потопление немецкой подводной лодки, подтвержденной стороной противника.

Торпедные катера американской постройки составили большую часть бригады торпедных катеров Северного флота. Они обладали большой мореходностью и дальностью плавания, мощным оборонительным вооружением. В 1944 году добились значительных успехов в борьбе с судоходством противника.

В конце июля 1943 года капитулировала Италия. Наркома ВМФ Н. Г. Кузнецова вызвали в Ставку и потребовали от него сведений о составе итальянского флота. Согласно международным договоренностям этот флот подлежал разделу между СССР, США и Англией. Однако союзники посчитали, что раздел, проведенный в это время, настроит итальянцев против США и Англии. Они предложили другой вариант: англичане готовы были передать на период войны старый линкор «Ройяль Соверин», потрепанные эскадренные миноносцы «Сент Эльбанс», «Бритон», «Ричмонд», «Челси», «Лемингтон», «Ротсбург», «Джорджтаун» и «Линкольн», а также четыре подводные лодки типа «Урсула». Американцы вьщеляли далеко не новый крейсер «Милуоки».

Ставка Верховного главнокомандования вынуждена была согласиться с этим решением союзников. Все переданные американцами и англичанами корабли были направлены на Северный флот. Местом формирования команд получаемых кораблей стал Архангельск, а ответственность за всю операцию, связанную с комплектованием моряков и перегоном судов в Мурманск, возложили на адмирала Н. Г. Кузнецова. Ему дважды пришлось выезжать на Север, чтобы лично на месте проверить, как идут дела. В своих воспоминаниях Николай Герасимович пишет о дорогом ему городе с теплотой и нежностью: «Я снова оказался в городе своего детства — в Архангельске. Удивился, как мало изменился он внешне: те же деревянные тротуары и двухэтажные дома. Когда-то горько шутили по этому поводу: доска, треска и тоска. Перед войной начали было перестройку города. Пришлось отложить. Это сейчас Архангельск не узнать — высятся современные дома, на широких заасфальтированных улицах изумительная чистота…»

Работа по формированию команд предстояла немалая. Необходимо было набрать три тысячи моряков! Возглавить эту операцию нарком ВМФ поручил своему заместителю вице-адмиралу Г. И. Левченко, начальником штаба отряда стал контр-адмирал В. А. Фокин, начальником политотдела — капитан 1-го ранга Н. П. Зарембо.

28 апреля 1944 года адмирал Н. Г. Кузнецов провожал морской отряд, отправлявшийся с очередным конвоем из Архангельска в дальний и опасный путь. Напутствуя моряков-североморцев, он сказал: «Вы отправляетесь получать не дар, а то, что нами уже оплачено кровью. Помните это…»

В районе острова Медвежий конвой атаковали немецкие подводные лодки. Судно, на котором находилась команда одного из эсминцев, было потоплено. К счастью, людей удалось спасти.

Советские моряки, несмотря на незнание английского языка, быстро освоили иностранную технику. Самый крупный корабль — линкор, оснащенный сложнейшими механизмами, — наши моряки приняли за 20 дней. «Русские прислали не матросов, а переодетых инженеров!» — писали английские газеты.

Познакомим читателя с тактико-техническими данными английского линкора. «Ройяль Соверин» был построен на судоверфи в Портсмуте (Великобритания) и вступил в строй в мае 1916 года. Длина корабля составляла 182,25 метра, водоизмещение — 33 500 тонн. Максимальная скорость хода достигала 20,5 узла. Линкор имел мощное артиллерийское вооружение. Экипаж состоял из 11 230 моряков.

За время приемки линкор провел свыше 150 разнообразных стрельб, и только семь из них были признаны неудовлетворительными. Механизмы были полностью освоены советскими моряками, корабль свободно развивал самую большую скорость, что всегда считалось для такого огромного корабля делом сложным.

30 мая 1944 года в 11 часов 15 минут на его мачте взвился советский военно-морской флаг. С этого момента корабль стал называться «Архангельск». Перед моряками выступил посол СССР в Англии Ф. Т. Гусев. Церемония передачи военного корабля прошла в теплой обстановке.

Есть все основания предполагать, что линкор получил имя «Архангельск» по инициативе самого Н. Г. Кузнецова. Нарком ВМФ хорошо понимал, что самый крупный корабль Северного флота нужно назвать именно в честь Архангельска — первого морского порта России, колыбели отечественного военного, торгового, промыслового и научного флотов. Образ Архангельска как столицы Русского Севера прочно закрепился и в сознании наших союзников по антигитлеровской коалиции. Именно через порт на Белом море шел основной поток оборонных грузов. Нельзя сбрасывать со счетов и то обстоятельство, что Архангельск был городом юности адмирала Н. Г. Кузнецова.

Не сомневаюсь, что название линкора согласовывалось и с Верховным главнокомандующим. И. В. Сталин уважительно относился к имени старинного русского города-порта. Об этом свидетельствует, в частности, и такой любопытный факт. В день 50-летия Генерального секретаря ЦК ВКП(б) секретарь Архангельского крайкома партии С. А. Бергавинов от имени объединенного пленума направил в Кремль телеграмму: «…мы обязуемся сверх краевого экспортного плана дать в золотой фонд индустриализации твоего имени миллион валютных рублей. Мы решили переименовать город Архангельск, северный морской форпост Союза, в Сталино-порт». Архангельский партийный функционер проявил наивность, столь легко принимая решение о переименовании северного города-порта. И. В. Сталин, закончивший духовное училище и продолживший образование в семинарии, прекрасно понимал, что город, названный в честь Михаила Архангела — предводителя небесного воинства, находится под его особым заступничеством. Резолюция вождя на этой телеграмме была ругательно-отрицательная…

17 августа линкор «Архангельск», отдав морские почести стоявшим на рейде в Скапа-Флоу английским кораблям, в сопровождении крейсера и эсминцев вышел в открытое море и взял курс на север России. Переданные союзниками корабли вошли в состав эскорта, охранявшего очередной конвой, который следовал из Исландии в Мурманск. На протяжении всего перехода ставка Верховного главнокомандования внимательно следила за тем, как он осуществляется. Коквой постоянно атаковали немецкие подводные лодки. Эсминец под командованием капитана 3-го ранга Л. Г. Андреева предпринял контратаку и, предположительно, потопил две вражеские субмарины.

Командир эскадры вице-адмирал Г. И. Левченко отправил на базу Северного флота в порт Полярный радиограмму с просьбой принять все возможные меры по прикрытию каравана. Для тревоги были основания. 23 августа немецкая лодка «U-H7» атаковала линкор «Архангельск». Лишь по счастливой случайности торпеда сдетонировала за бортом линейного корабля. Начальник штаба Северного флота контр-адмирал В. И. Платонов после телефонного разговора с Н. Г. Кузнецовым принял дополнительные меры: были введены в действие все имеющиеся в его распоряжении самолеты и торпедные катера, нанесен мощный бомбо-торпедный удар по норвежским городам Варде и Вадсе. Эффект от ударов по этим городам был не столько военно-тактическим, сколько морально-психологическим. Это было своего рода предупреждением, адресованным германскому командованию. 24 августа 1944 года, пройдя 1880 миль, боевые корабли вошли в Кольский залив и встали на якоря. Вся операция заняла около четырех месяцев. Все советские моряки, от адмирала до рядового матроса, показали высокое мастерство, выдержку, преданность делу. В северном порту бывший американский крейсер «Милуоки» получил новое имя — «Мурманск».

Английский линейный корабль и американский крейсер в оставшиеся месяцы войны не совершили ни одного боевого похода в составе Северного флота. Они использовались главным образом в качестве кораблей ПВО.

Справедливости ради следует сказать, что появление на Северном флоте эскадры во главе с линкором «Архангельск» и крейсером «Мурманск» принесло свои результаты. Хотя восемь переданных союзниками эсминцев были устаревшими, на них установили современное противолодочное вооружение. Благодаря такому пополнению было легче организовывать конвойную службу в открытом море. Интенсивность нагрузки на корабли снижалась, паузы между походами удлинялись, а это позволяло экипажам нормально отдыхать и тренироваться.

В течение 1944–1945 годов союзники передали Советскому Союзу 490 военных кораблей, транспортных и вспомогательных судов. Северный флот увеличился на 155 эсминцев, тральщиков, подлодок, сторожевых кораблей, что втрое превысило численность флота накануне войны. Особенно высокими мореходными и боевыми качествами обладали американские тральщики «AM».

Большую помощь в развитии отечественного судостроения оказали ленд-лизовские судовые механизмы: насосы, компрессоры, рулевые машины. Наряду с кораблями и судами в Советский Союз поступило большое количество спасательного и навигационного оборудования.

Забегая вперед, расскажу читателям о послевоенной «службе» линкора «Архангельск».

В мае 1946 года проходили крупные военно-морские учения на Северном флоте. Походный штаб был установлен на линкоре «Архангельск». Эскадра надводных кораблей и бригада подводных лодок отрабатывали задачи боевой подготовки в Белом море. В завершающей части предусматривалось проведение учений по отражению прорыва сил «противника» в Горло Белого моря. На учения прибыл главнокомандующий ВМС адмирал Н. Г. Кузнецов. «Красной» стороной руководил командующий эскадрой вице-адмирал В. А. Фокин, «синей» — командир отряда учебных кораблей контрадмирал Ю. В. Шельтинг. Маневры прошли успешно.

…Утро, густой туман стелется над темными водами залива. На рейде чуть проглядывается громада линкора «Архангельск». Сегодня военные моряки получили письмо от жителей города на Белом море, которые сообщают своим подшефным о жизни лесопилыциков и портовиков, о трудовом накале, вызванном подготовкой к выборам в местные Советы. Письмо стало предметом живого обсуждения в матросских кубриках: патриотическая переписка имела огромное воспитательное значение для моряков Северного флота.

Но дело не ограничивалось только перепиской. Рабочие лесопильного комбината имени В. И. Ленина обратились с призывом к жителям области помочь в строительстве жилых домов для семей подшефных моряков.

В рабочее время они стали сооружать первый домик для новоселов. Шефское движение предусматривало направление по комсомольским путевкам юношей области для службы на «Архангельске», обмен делегациями, сбор посылок. К примеру, холмогорские косторезы изготовляли трубки и мундштуки, девушки из артели «Севершвея» вышили в подарок морякам носовые платки. Учащиеся архангельских школ на заработанные в ходе субботников средства закупали подшефным тетради, карандаши, конверты и другие письменные принадлежности. С каждым месяцем шефство развивалось и крепло. Линкор, названный в честь города на Двине, стал по-настоящему дорог многим и многим архангелогородцам.