Forgive me now cause I

Have been unfaithful

Don't ask me why cause I don't know

So many times I've tried

But was unable

But this heart belongs to you alone

Now I'm in our secret place

Alone in your embrace

Where all my wrongs have been erased

You have forgiven…

Открыть глаза оказалось не самым простым делом. Веки словно налили свинцом! Во всем теле была невыносимая тяжесть, будто я целый день работала на каких-нибудь шахтах. Холод под кожей вибрировал, готовый вырваться наружу. Я попыталась встать.

— Думаешь, что так легко отделалась, Эн? — я узнала этот голос. Я хотела ответить, но звуки не вырывались изо рта — нужно попить.

— Да черт возьми, Эн, объясни мне, что на тебя вообще нашло?! — уже со злостью говорил знакомый голос.

— Леон, отвали… — прохрипела я и уставилась на стену. Я поняла, что сейчас находилась в своей комнате. Интересно, это он меня сюда дотащил? И вообще, что было?

Но воспоминания со скоростью света навалились на меня. Я вспомнила все, что произошло до того, как я потеряла сознание. Теперь мне хотелось плакать. Как я могла себе такое позволить? Как я могла позволить издеваться над чьей-то жизнью? Я сошла с ума?

В комнате стоял полумрак, шторы завешаны. На улице явно уже вечер, так как даже сквозь завешанные шторы можно различить свет фонарей. Леон стоял около двери и смотрел на меня, как на врага народа. Я ему разрешаю. Знаю, сама виновата во всем. Главное теперь узнать, что произошло, ну и попытаться все исправить, если это еще возможно.

— Как Кэт? — тихо спросила я, зная, что хорошего ответа можно не ждать.

— О, Эн! Я думал, что ты и не собираешься задавать мне этот вопрос! — мне казалось, что Леон готов сейчас порвать меня на мелкие кусочки. — Её, как и тебя, задела машина…

— Сильно? — я уставилась на переводчика.

— Так же, как и тебя! Но ей повезло гораздо меньше. Ты хоть понимаешь, что натворила? — Леон дернулся вперед, но сразу же вернулся в прежнее положение. Хотел меня побить?

— Главное, что с Кэт все хорошо, — подвела итог я и встала наконец-то с кровати. Ноги ужасно ныли от боли.

— Кэт сломала себе ногу и у нее сотрясение мозга. По-твоему, это хорошо? Эн, какого черта тогда все произошло?! Кто тебя по голове ударил?! Я же ясно дал понять, что простой человек не должен знать ничего о крудусах! Ничего! — я видела, как Леон сжал руки в кулаки. Но мне не хватало сил, чтобы спорить с ним, да и он, в общем, прав. Я не знаю, что нашло тогда на меня. Меня накрыла волна ненависти ко всем ним, кто причастен ко всем этим странным происшествиям, которые сопровождали меня тут. Я не хотела ничего рассказывать Кэт. Но теперь что делать? Поняла ли она хоть слово из всего того, что я успела наговорить? Или ей было не до этого? Надеюсь, что не до этого…

В голове все еще мелькали образы людей. В этой тишине, в которой слышны только мои тихие вздохи и частое дыхание Лена, казалось, все приобрело другое значение. Я выплеснула всю ненависть, и теперь мне стало все равно. Той прежней Эн нет. Была ли она вообще? Энге Андельсон, девочка из богатой семьи с очень страшной, но довольно занимательной историей вообще жила? После смерти бабушки мне казалось, что жизнь закончена. Теперь я поняла, что все только началось.

— Тебе надо поесть, — уже более спокойно произнес переводчик.

— Я не хочу.

— Эн, если больше не хочешь делать глупостей, то слушай меня.

— А ты кто вообще? Леон, с чего я должна тебе подчиняться? Ты меня итак использовал с первой минуты нашего знакомства. Теперь хочешь делать это официально? — я посмотрела на переводчика. Теперь все будет по-другому. Я буду говорить все в лицо. Всё, как есть.

— Эн, ты будешь мне подчиняться, — только и добавил он и вышел из комнаты.

Этот диалог длился, казалось, не больше минуты, но дал мне понять, что я не могу ничего сделать. Если Леон говорит, что так будет лучше, то я буду так делать. Не знаю, что обязывает меня подчиняться ему, но я хочу так делать. Я просто верю, что он знает, как будет лучше.

Выходя из комнаты, я заметила, что одета в совершенно другую одежду, нежели которая была на мне… когда? Я даже не знаю, сколько времени прошло. Меня немного смутило то, что кое-кто без спросу переодел меня, но уверенна, что так было бы лучше.

В доме пахло чем-то очень приятным, похожим на аромат клубники смешанный с чем-то еще. Наконец-то я в доме не одна! Даже присутствие здесь второго человека уже координально меняет вид дома. Один хорошо, а двое еще лучше…

— Ты решил стать кухаркой? Учти, я не нанимаю домработниц, — сказала я, садясь за стол и наблюдая за тем, как молодой человек разогревает что-то в духовке.

— Я не сам готовил. И к тебе наниматься не собираюсь.

Я понимала, что Леон все еще зол на меня. На его бы месте, я давно убила бы меня. То, что произошло на дороге… Ведь кто-то из жителей Инсенса мог это видеть… И мог это слышать. В душу прокладывались сомнения насчет того, что теперь стоит ли мне выходить на улицу? И эта машина… Она взялась неоткуда, будто те, кто сидел там, давно наблюдали за тем, что я рассказываю, что я делаю. Они только ждали момента. Момента, когда они смогут избавиться от свидетелей. Это были крудусы? Это могли быть крудусы? Я не могу поверить в то, что они вернулись. Я не могу поверить в то, что Джеки был прав, что Леон был прав. Я у них на особом счету.

— Кто там был, в машине? Ты же знаешь? — спросила я, стараясь скрыть тревогу в своем голосе.

— Откуда мне знать? — ответил Леон, не поворачиваясь ко мне.

— Ты же все знаешь, — пробубнила я.

— Ты в этом уверенна?

Я ничего не ответила. Он всегда заставляет меня сомневаться в том, что ему можно доверять. Делает ли он это специально, или это тоже часть плана? Его действий и поступков я никогда не понимаю. Даже тогда, когда я думала, что разгадала его планы с этими закрытыми комнатами — теперь я сомневаюсь, что правильно думала.

Только сейчас я заметила, что мы сидим в полной темноте. Свет на нас падает только из незанавешенных окон кухни. Что это значит?

Я не успела ничего спросить, как в дверь позвонили. Этот звон поразил меня больше всего. Что-то не так, я чувствовала.

— Эн, открой дверь, — тихо сказал мне переводчик, но я не сдвинулась с места.

— Кто это? — я пыталась скрыть свой ужас. Мне было страшно.

— Неважно. Открой и делай вид, что ничего не произошло.

Я повиновалась. Встав со стула, я пошла к двери. Сердце билось очень быстро, но я пыталась себя успокоить, делая глубокие вдохи. Если это милиция? Если это Эрн? Если это крудусы… Вздохнув последний раз, я открыла дверь.

Передо мной стоял незнакомый человек, приземистый. Этому мужчине можно было дать вполне за 40 лет. Его узкий лоб, сальные волосы, не очень приятно пахнущая одежда… Вроде бы, ничего такого, что вызывало серьезные подозрения. Но я не знаю этого человека. Он здесь не живет. Он не живет в нашем пригороде и если он из города, то почему так неопрятно выглядит?

— Здравствуйте. Вам что-то нужно? — я попыталась быть вежливой.

— Энге Андельсон здесь проживает? — серьезно спросил этот человек, и моё сердце понеслось галопом. Кто он?

— Извините, но я не знаю таких. Наверно, вы ошиблись домом.

— Это точно тот дом. Может, вы знаете, где она проживает сейчас? — с ударением на последнем слове произнес он. Если этот мужчина и ищет меня, то точно не знает, как я выгляжу.

— Нет…

— Простите, но вы точно не знаете эту мисс? — мужчина немного приблизился ко мне, но я тоже отошла назад. В любой момент я смогу захлопнуть дверь, а дальше… Дальше мне поможет Леон.

— Нет. Я никогда раньше не слышала этого имени.

— Очень жаль, что так поздно побеспокоили вас.

— Ничего. До свидания, — надеюсь, больше никогда не встречусь с этим мужчиной.

— До встречи.

Я закрыла дверь. Кто это был? Он ищет меня! Зачем?

— Я не знаю, кто это, Эн, — не успела задать вопрос я Леону, но он уже ответил на него. Предусмотрительный…

Было бы неправильным не догадаться теперь, почему в доме выключен свет. На улице уже давно ночь. Все нормальные люди спят. Хотя все эти три месяца я тоже спала ночью, но меня часто посещали кошмары. В них всегда была моя бабушка, в них всегда были крудусы. И я всегда от них убегала… Просто я боялась того, что они могут со мной сделать. Во сне, конечно, они ничего не сделают. Но в жизни? Без понятия…

Голова просто гудела от наплыва эмоций. Этот незваный гость среди ночи просто выбил меня из колеи. Мне казалось, что теперь я в безопасности. На самом деле, о безопасности речи не может быть.

Леон быстро ушел из моего поля зрения. Я уже не хотела есть — голода как не бывало. Да и аппетит мне испортили. Всё, что произошло до этого, практически перестало иметь для меня значения. Этот мужчина теперь стоял у меня перед глазами со своей насмехающейся физиономией. Почему насмехающейся? Потому что только теперь я вижу, что на самом деле ошибки быть не может. Он не мог ошибиться домом, и в этом доме никого кроме меня не может быть. Почему-то от этой мысли мне становится еще хуже. В этом мире все обо мне все знают, будто читают меня, как раскрытую книгу. Неужели по моему виду можно узнать всю мою жизнь?

Я поднялась наверх в свою комнату, которая все еще находилась во мраке. Я хотела включить свет, но поняла, что лучше сейчас этого не делать. Мои ноги до сих пор болели, а тело ныло, но я старалась не обращать на это внимание. Но боль с каждой секундой становилась резче, острее, что терпеть почти уже не было сил. Почему так происходит? Если меня и сбила машина, если я и сломала себе какие-нибудь кости, разве они не заживут? Ведь прежде всегда заживали! Я стала вспоминать, что машина очень сильно задела меня за бок — возможно, сломалось ребро. Может, все так болит из-за того, что кость срослась неправильно? Разве такое может быть? Странно, что теперь я не могу понять свой организм. Единственное, что пока еще принадлежит мне — так это мой разум, хотя и в голове тоже что-то поменялось, словно приехав сюда, я обрела какую-то силу… Но я не могу в это поверить. Почему тогда и Эрн не обрела что-нибудь? Тут она только теряла… Я знала, как она сильно переживает до сих пор потерю Дона Брауна, хотя я считаю это глупостью. Эрн не верит мне, что тогда на улице я встретила именно его. Эрн уверенна в том, что он умер. Я, конечно, могла бы ей рассказать, кто такой Дон Браун на самом деле. Но теперь я знаю, что это хорошим не обернется. Да и Эрн всегда находится в опасности рядом со мной. Я притягиваю неприятности, как магнит. Точнее будет сказать, что я сама создаю эти неприятности.

Самобичевание — это хорошо? Или мне стоит пожалеть себя за то, что я такая родилась и что мне досталась такая нелегкая судьба? Нет, себя я не умела никогда жалеть. Наверно потому, что даже не представляю, как это делать. Моё детство не было наполнено сожалениями. Иногда мне казалось, что Анна специально ругает меня, чтобы я была сильнее. Сильнее, чем все эти куклы, которые разукрашивали себя до неузнаваемости в моей старой школе. Если у какой-нибудь из них сломалась машина или любимый парень отказал проводить до дома, то это был конец света. Они пускались в слезы, и не повезло тем, кто тогда оказывался на их пути. Но я была не такая. Наверно поэтому постоянно ходила по школе одна. Конечно, у меня были друзья, но временные. Всем им нужно была просто репутация за счет моего имени. В школе Андельсон считалась самой богатой… Хотя по моему внешнему виду так нельзя было сказать. Но главное ведь фамилия, а кто её носит — это уже не важно.

Поэтому я и рада, что сейчас я учусь в этой школе, в которой есть Эрн, в которой есть Кэт… От воспоминая о Кэти мне стало плохо. Я никогда не смогу больше с ней общаться, не смогу смотреть в глаза. Кэт Бич теперь вряд ли станет бегать за Энге Андельсон. Скорее всего, она теперь просто сделает вид, что никогда не знала меня. После случая на похоронной процессии многие так и сделали… Меня словно не существует для них.

Я села на край кровати и развесила шторы. Меня здесь никто все равно не увидит, значит, я могу разглядывать улицу хоть всю ночь. Но это дело мне быстро надоедает. Напротив только дом Эрн, за ним видна крыша еще одного дома, а дальше темнота, потому что дальше нет улицы. Я всегда думала, что этот пригород более чем необычен. Так далеко от центра города даже в США нет улиц. Словно взяли и отрезали этот несчастный поселок от всего мира. Но живет здесь людей очень много. В каждом доме как минимум двое. Да и улицы здесь очень длинные и широкие, что создается ощущение, будто ты и правда живешь в городе. Сюда также приходят газеты, здесь ходят автобусы. Жизнь кипит, но лишь в некоторых домах она никогда не возобновится вновь. Поместье Наташи Фейт — самое большое и самое пустынное. Последние хозяева продержались в нем всего несколько дней.

На улице одиноко горели фонари — все спали, потому что ночью положено спать. Нет никакого движения, будто улица остановилась и не дышит, словно замерла от чего-то. Дорога была мокрой — значит, я не долго была без сознания. Это меня успокоило, так как я не хотела пропускать школу, не хотела, чтобы на меня опять косо смотрели. Эти взгляды учеников мне уже надоели. Смотрят на меня, как на икебану…

Задернув шторы, я легла под одеяло. Холод под кожей все еще был, не давая мне нормально насладиться теплом. Но я уже достаточно привыкла, чтобы стараться не обращать внимание на это. Хотя сейчас все мои чувства будто обострились в несколько раз. С каждым днем во мне что-то менялось, как будто тикали какие-то часы. Эти три месяца бездействия — это была просто подготовка. К чему только? Почему мне кажется, что если что-то произойдет сейчас. Даже если и не сейчас, то в ближайшие дни. Почему воздух вокруг меня словно наэлектриризованный? Уверенна, что если сейчас поднести спичку ко мне, то все взорвется.

Глаза начали слипаться, поэтому в сознании я не долго продержалась. Я провалилась в сон…

— Эн, проснись! — Леон дернул меня за одеяло, что я чуть не повалилась на пол. Зачем так жестоко, в постели же так тепло, так уютно… Но мне пришлось встать.

Я очень мало спала, так как легла поздно ночью. Леона уже не было в комнате. Больше никогда не доверю ему меня будить — мало ли что, убьет еще. Глаза просто не хотели открываться, особенно когда на тебя бьет яркий свет с окна. Он раздернул шторы! Мало того, что Леон чуть не свалили меня с кровати, так он еще раздернул шторы! Я же ослепну просто. Хотя это даже лучше: если бы я проспала школу, то были бы неприятности. Я знаю, неприятности у меня итак будут, но куда меньшие, если бы я не пошла в школу.

Спустившись вниз, я заглянула на кухню — пусто. В доме опять мертвая тишина. Леон должен быть где-то тут, но я не собиралась его искать. Пусть он лазает тут, где ему угодно. В данный момент я не против.

Пришлось заново подняться наверх. Я заглянула в свою комнату, чтобы взять необходимые вещи. Когда я собирала нужные тетрадки, услышала звонок телефона — сообщение. Единственное, кто это мог быть — это Эрн. Может, еще кто-то и знал мой номер, но принципиально никогда не звонил и не писал. Что нужно Эрн? Она ведь могла и позвонить… Я прочитала сообщение:

''Энни, у меня проблемы. Пожалуйста, зайди ко мне после школы, только быстрее!''

И что это значит? Что значит это сообщение моей подруги? Я не виделась с ней уже два дня. Могла ли она видеть то, что произошло вчера? Видела ли она ту аварию? Если да, то у нее точно проблемы… Черт!

Посмотрев на часы, я заметила, что первый урок уже начался. Я проспала! Кое-как надев на себя джинсы и футболку, при этом сверху еще и олимпийку, я стремительно полетела на первый этаж. Чуть не подвернув ногу на лестнице, я наконец-то спустилась.

На улице после вчерашнего дождя было прохладно. Я успела только лишь мельком осмотреть дом Эрн, но ничего странного не заметила. На дорогу я не смотрела, потому что вдеть её — это еще одно испытание моих нервов.

В школу я опоздала всего на несколько минут, но и этого хватило, чтобы все на меня удивленно посмотрели. Сделав невозмутимый вид, я села за свою парту. Хорошо, что был урок истории. Учительница не строгая и на мое опоздание не обратила внимания. А вот другие ученики… Вот они все еще смотрели на меня удивленно. Видно, все уже знают о том, что вчера произошло. Только проблема в том, что я не знаю, как себя вести. Я даже не спросила у Леона, что потом произошло. Теперь я просто не знаю, как себя вести. Убиваться горем или делать вид, что ничего не знаю? Я выбрала второе…

Урок прошел в немом молчании, только лишь гундосый голос учительницы разряжал эту тишину. Я пыталась сидеть так, как и всегда, то есть со скучающим видом и чуть не засыпая. Но взгляды учеников не давали мне нормально сыграть свою роль. Они все приковывали меня к стулу, не давай даже пошевелиться. Что же, пришлось слушать учительницу. Она рассказывала о каком-то завоевании Польши, но мне это было совершенно не интересно. Да и сама учительница видела, что никто почти не слушает её, всем явно было не до этого.

Наконец прозвенел звонок. Я самая первая вышла из класса. Не хватало, чтобы ко мне стали приставать с расспросами. Странно чувствовать себя в центре внимания вот так… Меня не замечали три месяца, а сейчас смотрят так, будто звезда во лбу горит. Да, они точно все знают уже, что произошло с Кэт, только я не знаю…

— Мисс Андельсон, надо смотреть, куда идете, — сказал осторожно директор, когда я, убегая подальше от странных взглядов, наступила ему на ногу. Он всегда появляется как из-под земли.

— Извините, директор… — я поспешила исправить свою ошибку и пойти дальше, но у директора были явно другие планы.

— Торопитесь? — спросил он.

— Просто не хочу опаздывать на урок… — с серьезным видом ответила я.

— Энге, ты знаешь, что произошло с Кэти Бич? — ну вот, я дождалась этого вопроса…

— Нет, а что? Просто сегодня она мне не звонила, да и я проспала школу… Вот мы вместе и не шли. Что-то случилось? — надеюсь, мое оправдание пройдет. Ну а если и кто-то знает, что и я там была… Мне придется просто во всем признаться, упуская самое главное.

— Может, пройдем в мой кабинет? Там нет посторонних ушей, — улыбнулся мне молодой человек и пошел по коридору. Я пошла за ним.

В кабинете директора чувствовалась духота и свежесть одновременно. Я заметила, что у него стоит слишком много цветов, причем только зеленых, отчего кабинет казался каким-то лесом. Среди всего этого изобилия зеленого стоял старый кожаный диван и такой же стол. Окно без штор было очень большим и открывало вид не лес, простирающийся через огромную поляну. На стенах кое-где висели портреты со старыми директорами, еще какие-то грамоты. Здесь был еще небольшой шкаф и сейф, в котором, видимо, хранилось что-то очень ценное.

Директор прошел за свой стол, я же присела на диван, упершись взглядом в окно. Неважно, что он скажет, главное, это правильно отреагировать, чтобы ничего не было заметно. Но волнение нарастало, потому что директор молчал, задумчиво разбирая бумажки на столе. Может, он забыл, что здесь присутствует человек?

— Я сожалею, что такое произошло… — начал директор. Я постаралась сделать очень удивленный вид, будто не понимая, о чем он говорит.

— Директор, что-то произошло? — тихо спросила я.

— О да, я же забыл, вы не знаете… Энге, Кэти Бич попала в аварию вчера после школы. Она не вовремя выбежала на дорогу, как раз тогда, когда ехала машина. Ей повезло, что машина ей не сбила, а только лишь очень сильно ударила в бок. Но, знаешь, и этого хватило, чтобы она сломала себе ногу от сильного удара. И еще… сегодня мы узнали, что у Кэти кома. Вы знаете, что это такое?

— Конечно… Но ведь этого не может быть… Кэти… Кэт не могла попасть в аварию! — уже крикнула я. Слезы сами стали стекать по щекам. И сейчас я не играю, я действительно удивлена, расстроена… Кэт не достойна, чтобы страдать так по моей вине. Ей нельзя было со мной общаться.

— Никто не видел, как это произошло. И что самое странное — никто не знает, кто сбил Кэти. Похоже, они просто скрылись с места аварии. Но машина ехала на большой скорости — у Бич стесан весь бок до самого мяса. Знаю, что вам неприятно это слышать. Но я знаю, что вы общались, так?

— Так… — тихо ответила я, глотая слезы.

— Вы вчера вместе уходили из школы? — спросил директор.

— Да, но потом я ушла в другую сторону… Мне нужно было зайти в магазин, чтобы купить что-нибудь Эрн. Кэт пошла домой.

Мое оправдание было не слишком хорошим. Думаю, директор знает, где живу я, и где живет Кэт. Если я и пошла в магазин, то нам было как раз по пути. Этого момента я не учла.

— Кэти сейчас в очень плохом состоянии. Вам стоит навестить её, — директор отвлекся от меня и стал снова рыться в своих бумажках.

— У Кэт же кома… Не думаю, что я буду ей полезна сейчас. Где она лежит? Почему мне не сказали об этом вчера? — с удивлением произнесла я.

— Думаю, что вчера до вас никому не было дела. Всех больше интересовало помочь Кэти, нежели звонить вам и рассказывать в подробностях, что произошло, — грубо сказал директор. — Да, и где ваша вторая подруга? Эрнестина Хапли, так кажется?

— Она болеет… — еще тише ответила я. Меня удивил такой грубый ответ директора. — Можно я пойду на урок? Звонок давно прозвенел.

— Идите. Передавайте привет своей подруге.

Не знаю, кого он имел ввиду, но передатчиком я работать не буду. Да и меня порядком удивило то, как общался со мной директор. Он думает, что я виновата в том, что Кэт попала в аварию? На самом деле это действительно я, но разве кто-то видел? Я была уверенна, что меня никто тогда не мог слышать… Хотя я очень громко говорила, пытаясь перекричать себя и гром. Возможно, кого-то из соседей привлекло то, что кто-то сильно кричит на улице. Ну и еще я слишком плохой аргумент привела директору. Если он человек умный, то мог все заметить. Хотя он всегда мог угадать и словно услышать мои мысли. Пусть он и был слишком молод, но в душе ему было как бы не все 70 лет.

Я поспешила выйти из кабинета, даже не попрощавшись. Звонок на урок прозвенел минут пять назад, поэтому я еще не слишком опаздывала, но моим одноклассникам это явно не понравится. Хотя теперь мое заплаканное лицо может показать им, что теперь я знаю, что произошло с Кэт. Думаю, они должны меня понять и перестать смотреть.

Но ситуация не изменилась. После урока истории шел урок биологии. Опаздывать на этот урок никто не мог, так как понимал, что учитель не будет этому рад. В последнее время наш Фреди Крюгер смягчился, но не настолько, чтобы прощать опаздывания на его уроки. Когда я вошла в класс, учитель замолчал, а потом грозно посмотрел на меня.

— Мисс Андельсон, соизвольте рассказать причину вашего опоздания на урок, — тихим и раздраженным голосом произнес учитель биологии. Главное сейчас показать ему, что я плакала. Но его это все равно не растрогает.

— Я была у директора… Он мне рассказал, что вчера произошло, — ответила я, стараясь ен поднимать глаза.

— В следующий раз это уже не будет объяснением. Если вас и будет забирать директор, то попросите его предупредить меня. Садитесь и не мешайте нам, — с раздражением бросил мне слова Крюгер. Я была благодарна ему, что он не стал меня мучить допросами, не стал на весь класс рассказывать свою версию случившегося. Для учителя урок биологии был самым главным. Думаю, даже землетрясение не остановит его.

Я села за свою парту и уткнулась в учебник. Сейчас мои мысли занимало то, как выкрутиться из ситуации, как потом попросить прощения у Кэт, как объяснить всем, что я натворила? Почему я не могу найти выход из этой ситуации? Просто я опять боюсь последствий. Я боюсь, что кто-то может меня подставить так же, как тогда Мик. Пусть я это и простила ему, но больше никого прощать не буду. Что я действительно сейчас не потерплю — это обмана. Хотя знаю, что правду мне сейчас не говорит никто, кроме Эрн. Она никогда ничего от меня не скрывала, а сейчас её сообщение подсказывает мне, что и теперь она не собирается от меня ничего скрывать. Если и что-то произошло, то только я смогу её выслушать, может даже и помочь.

Когда время подходило к полудню, то уроки стали пролетать незаметно. Скорее всего, это оттого, что я ждала когда, наконец, смогу пойти к Эрн. Если и сейчас меня не пустит в дом её мама, то я пролезу в окно. У подруги что-то случилось! Не зря же я чувствовала неприятности со вчерашнего дня. Плохое предчувствие не покидало меня и не покинет, пока я не узнаю, что произошло.

Звонок с последнего урока прозвенел. Я быстро собрала свои вещи и поспешно вышла из класса, даже не записав домашнего задания. Многие ученики все еще стояли в коридорах, не желая расставаться друг с другом на целые выходные. Они общались и кидали пустые взгляды на тех, у кого не было друзей, кто после школы сразу идет домой, один. На меня же все смотрели не так отстраненно. Все знают, что произошло с Кэт: такие новости в нашем пригороде разносятся за считанные часы. Теперь все сожалеют мне, бабушке и дедушке Кэт, Эрн. Думаю, даже Кадри, с которым я буквально день назад подралась, тоже сожалеет, что Кэти попала в аварию.

Я вышла из школы, провожаемая десятками глаз. На улице было еще слишком пусто, но не так, как было вчера. Когда нет дождя, то выйти на улицу может каждый. Я шла очень быстро по направлению к дому Эрн. Если бы не сумка, которая постоянно соскакивала с плеча, то я бы давно уже добежала.

Я уже видела дом Эрн. В нем ничего не изменилось спустя несколько часов. Когда я видела его в последний раз. Но вдалеке нельзя точно ничего разглядеть. Через несколько минут я уже находилась напротив входной двери в дом Хапли. Я не спешила звонить в звонок. В душу прокладывались сомнения насчет того, что я делаю правильно. Следовало посоветоваться с Леоном, но я не виновата, что когда он нужен — его нет.

Я несколько раз обернулась назад, чтобы проверить, не идет ли кто, не видит ли кто мою нерешительность. Но улица была пуста, соседей тоже не было видно. Хотя, что я тут все проверяю? Я ведь не грабить пришла, а просто узнать, что случилось с моей подругой. Я же имею на это право, по крайней мере, имела раньше…

Звонок прозвенел слишком тихо, да и в доме была подозрительная тишина. Я не слышала, чтобы кто-то начал двигаться. Но я все стояла, зная, что Эрн может спускаться очень долго, если ей плохо. Но прошло уже больше пяти минут: мне никто не открыл. Я позвонила еще раз, но такая же тишина. Может быть такое, что Эрн куда-то ушла? Хотя если она написала мне такое сообщение, то должна была меня ждать. Достав свой мобильный из кармана, набрала номер Эрн. Странно было слышать пустые гудки, которые отдавались гулким ударом моего сердца. Я позвонила на дом, но теперь за дверью слышен был звон телефона, на который никто не отвечал. Что такое происходит?!

Я стала колотить в дверь со всей силы. Меня сюда впустят! Эрн не может меня вот так бросить! Я хочу увидеть свою подругу, в каком бы состоянии она не была. Но даже после десяти минут беспрерывного биения в дверь мне никто не ответил. Я не понимала, как такое может быть. Если кто и не держал своих обещаний, так это я, но никак не Эрн. Это же сообщение точно от нее пришло…

У меня не было больше сил бить в дверь. Руки теперь были красные от тяжелых ударов. Облокотившись о дверь, я съехала вниз. Теперь меня точно можно назвать разбитой. Кто мне ответит на вопрос? Какие проблемы у Эрн? Куда она вообще подевалась?

— Девочка, они уехали, — ответил низкий голос с дороги. Я подняла глаза на этого человека. Это был мистер Тот, добрый старичок, который любит походить по улице в любое время, не смотря на свой преклонный возраст.

— Куда они могли уехать? — бездушно спросила я.

— Элис увезла свою дочь из этого города. Сказала только, что нужно необходимое лечение, да и они давно собирались уехать с этого города… Да я бы и сам давно уехал, нечего тут делать…

— Что? — не могла поверить я.

— Да уехали они! Всё, не приедут больше. Дом теперь будет пустовать! — раздраженно ответил мистер Тот и пошел дальше.

Я не могла поверить своим ушам. Вот какую проблему имела ввиду Эрн: они уезжают. Нет, они уже уехали. Миссис Элис даже не дала мне возможность попрощаться с Эрн. Кто знает, смогу ли я еще её увидеть? Как же сложно терять одного друга за другим…

На глаза навернулись слезы. Я потеряла единственного лучшего друга, Кэти из-за меня теперь находится в коме… Это не оправдало мои ожидания. Я ждала эти три месяца только для того, чтобы потерять все, что имела за один раз? Чтобы еще раз разочароваться в себе? Энни, ты ведь такого не ожидала, правда?

Слезы текли ручьем из глаз, не давая мне нормально рассмотреть все, что было передо мной. Единственное, чего хотелось мне сейчас больше всего — это продлить тот день, когда я, Эрн и Кэти ходили в ресторанчик у дороги. Я хотела, чтобы все вернулось назад…

Дальше мои действия скорее были инстинктивными. Я не сразу поняла, что зашла в свой дом, что начала разуваться. Слезы текли, но уже не так часто. Мне казалось, что из меня вырвали целый кусок сердца… Зря я тогда повстречала Эрн, зря я стала с ней дружить… Я же знала, что рано или поздно это произойдет, что никто из тех, кого я люблю, не может находиться со мной всю жизнь.

Я уже прошла в гостиную и уже хотела сесть на диван, как кто-то сзади схватил меня за руку.

— Эн, собирай вещи, — тихо произнес Леон, но я не поняла значения его слов. Он выглядел немного растрепанным. От него пылало жаром и он слишком часто дышал.

— Что, прости? — переспросила я.

— Энни… вещи собирай, ты уезжаешь.

— Ты что несешь? Куда я уезжаю?

— Они пришли, Эн, — Леон сжал мою руку еще сильнее, но я так и не понимала, что ему от меня нужно.

— Да кто пришел? Скажи!

— Те, кто теперь никогда не сможет простить тебя.

— Я ничего не сделала! — я попыталась вырваться, но Леон смотрел мне прямо в глаза. Я приготовилась к самому худшему.

— Послушай меня внимательно сейчас. Ты помнишь, я говорил, что теперь ты у них на особом счету, Эн? Ты это помнишь? — нетерпеливо спросил он, я покачала в ответ головой. — Так вот, я был прав. Они начали на тебя охоту. Ты знаешь, что многие тебя ненавидят за то, что ты осталась жить, в то время как другие должны были убивать своих детей.

— Я тебя не понимаю, что это значит?

— Значит, что если ты не уйдешь сейчас, то они убьют тебя. Эн, прошу тебя, послушай меня сейчас очень внимательно! У нас не осталось времени! Если ты сейчас не уйдешь, то будет плохо, очень плохо. Где Эрн? Она должна уехать отсюда!

— Она уже уехала! — теперь мой голос сорвался на крик. Что, черт подери, происходит?!

— Тем лучше. Теперь иди. Бери самое необходимое. Карточку оставь дома. Постарайся брать очень мало вещей. Иди уже! — Леон толкнул меня к лестнице, но я не шелохнулась. Пока не пойму, что происходит, не сдвинусь с места.

— Что произошло? Это из-за той аварии с Кэт? Это они были в машине?! — ужаснулась я.

— Поднимайся, — Леон толкал меня к лестнице, и у него это получалось. Я неохотно поднялась наверх, но остановилась у своей комнаты.

— Что происходит? — последний раз спросила я.

— Собирайся, — Леон толкнул меня в комнату.

Я даже не знала, как мне реагировать. В прочем, терять здесь нечего. Эрн уехала… а одна я бы здесь не смогла жить. Я пыталась переварить слова переводчика в голове, но не понимала их смысл. За что меня ненавидеть? Зачем охоту? Они что, мафия какая-нибудь?!

— И еще Эн… Они убили Мика, — произнес Леон и скрылся за дверью, оставив меня стоять посреди комнаты.

Я словно громом была поражена. Пространство вокруг меня стало слишком душным, слишком неправильным, чтобы в нем можно было находиться. Леон наврал!

— Не-е-е-е-е-е-е-е-е-е-т! — я закричала на всю комнату, что было мочи, а потом начала рыдать.

Мик… Милый блондин с голубыми глазами, словно небо… Я не могу представить, что его нет теперь. Раньше я жила, зная, что он где-то есть, что он пусть и не рядом, но точно жив.

Наша последняя встреча встала перед глазами… Из-за слез ничего не было видно, поэтому я только крепче зажмурила веки. Сида на полу на корточках, я раскачивалась взад и вперед, при этом издавая какие-то непонятные звуки. Мне казалось, что я опять стала десятилетней Энге Андельсон, у которой перед глазами умер любимый человек. Тогда я думала, что ничего хуже не может быть, чем видеть смерть человека, который тебе дороже жизни. Теперь я понимаю, что хуже только когда ты знаешь, что человека убили из-за тебя, из-за ненависти к тебе, к твоей жизни… Теперь я стала понимать слова Леона… Протерев глаза, я резким рывком встала и начала беспорядочно разбрасывать вещи, ища самое необходимое. Я вытряхнула все из своей сумки и запихала туда тройку вещей, которые мне были больше всего необходимы. Сверху этих вещей легли документы, еще несколько вещей первой необходимости. Я умудрилась засунуть туда шкатулку и бабушкин медальон. Сумка уже даже не закрывалась, но раз Леон сказал, что брать надо поменьше, то я взяла все, что мне дорого и что нужно.

Когда я переодевалась, то все еще плакала. Слезы уже несколько минут лились не переставая. Казалось, что за сегодня я потеряла всех, кого только можно было. Я была опустошена, как графин с водой, которую выпил очень жадный человек.

Ну вот. Я готова ехать туда, куда мне скажут. Теперь мне неважно ничего: останусь ли я жива или нет? Для чего мне жить? Нет, суицида не будет… Но если эти крудусы захотят убить меня, то я не буду сопротивляться…

— Эн, я дам тебе новый телефон. Не теряй его, я буду звонить или писать. Билет и остальные документы в пакете. Ты сейчас спокойно садишься в такси и едешь в аэропорт. Там тоже старайся вести себя прилично и не вызывать подозрений, — быстро произнес Леон, когда я спустилась вниз. Представляю, как сейчас выгляжу: вся красная, с глаз льются слезы. И как он хочет, чтобы я не вызывала подозрений?

— Я не хочу оставаться одна, — только и произнесла я. Леон развернул меня к двери.

— Я не оставлю тебя, — произнес переводчик и попытался мне улыбнуться, но это ни капли не приподняло мне настроения.

— Ты сейчас отправляешь меня неизвестно куда одну. Как ты будешь со мной? Только не говори, что мысленно или каким-либо еще способом! Мик тоже так говорил, но он ушел! Он теперь не со мной! — я стала плакать еще больше.

— Я приеду. Мы вытащим тебя из всего этого, — Леон взял меня за руку и притянул к себе. Не хочу, чтобы он уходил. Не хочу, чтобы Леон бросал меня. И я не хочу, чтобы он тоже умер из-за меня. Я не смогу это вынести.

— Только обещай, — не знаю почему, но я крепко обняла Леона, потому что боялась, что вижу его в последний раз.

— Я обещаю вернуться.

Я поверила. Он не может оставить меня одну, потому что тогда это будет предательство.

Мы вышли на улицу, где уже стояло такси, только не у нашего дома, а у дома Эрн. Я понимаю почему… Мы с Леоном шли очень быстро, поэтому через несколько секунд я уже сидела в машине. Леон сказал отвести меня в аэропорт и побыстрее и заплатил деньги таксисту.

— Ты останешься тут? — спросила я у переводчика, еще не закрывая дверь.

— Не долго, — улыбнулся он и захлопнул дверь с моей стороны. Таксист сразу же тронулся с места. Я видела только, как Леон пошел вдоль улицы, не в дом. Мне стало страшно, но я уверенна, что он выберется в любом случае.

Я постаралась больше не плакать, так как водитель итак бросал на меня заинтересованные взгляды. Усевшись у окна, за водительское сидение, я стала разбирать документы, которые дал мне Леон. Среди них были и деньги, но всего 300 долларов. Был паспорт с моей фотографией, но с другим именем: Эбигэйл Макларен. Что ж, чтобы уехать отсюда незамеченной, я просто была обязана ''поменять'' имя. Здесь также была справка из школы. Когда он все это успел сделать? Но среди прочего была одна вещь, которая была мне очень знакома. На конверте была написана только одна строчка: ''С Днем Рождения…''. Этот конверт дал мне Микки, когда уходил. Теперь пришло время открыть его…

Распечатав бумагу, я вытащила только один единственный лист со множеством пунктов и росписями в конце. Я даже не читала названия и стала сразу пробегать глазами пункты под цифрами. И только на одном задержалось мое внимание. Этот пункт стал для меня роковым…

Конец первой части.