Первый суд в Берне

(16 ноября 1933 г.)

Еще до прихода Гитлера к власти, одним из главных козырей против евреев у него были «Сионские Протоколы». Но при тогдашних (до 1933 г.) свободных политических условиях в Германии, немецкие евреи не обращали внимания на немецких и русских антисемитов, как Гитлер и Розенберг, и на многочисленные тогдашние антисемитские немецкие организации, угрожавшие им, особенно, начиная с 1919 года, всем тем, что они пережили после прихода к власти Гитлера. Их не беспокоила и пропаганда каких–то явно вздорных «Протоколов». В то время евреи не могли, конечно, предполагать, что в Германии, в стране культурной, с свободной политической конституцией, когда–нибудь могли быть в государственном порядке проведены против них погромные средневековые меры.

Но даже и в первое же время после прихода гитлеровцев к власти, несмотря на то, что они сразу же начали преследовать евреев, евреи в Германии, не вполне ясно понимали значение всего того, что тогда обещал с ними сделать Гитлер. Это отчасти объясняет, почему после прихода его к власти, немецкие евреи не оказывали сразу большего ему сопротивления, чем это было ими сделано. Они, очевидно, все же надеялись, что он, может быть, остановится на полпути, а потому практичнее с ним мир, а не война.

Вскоре после прихода к власти Гитлера, пропаганда антисемитизма вообще и пропаганда {118} «Протоколов» стала усиленно вестись не только в самой Германии, но и из Германии по всему миру. Она тогда же перебросилась и в соседнюю Швейцарию. Там появились свои местные антисемитские национал–социалистические организации — и там стали издавать и пропагандировать «Протоколы».

Вот, в ответ на эту пропаганду «Протоколов» в Швейцарии, евреи в Берне и Базеле и решили их разоблачить на суде.

В бернском кантоне имеется возможность легальной борьбы с подстрекателями к национальной и религиозной ненависти и нетерпимости. По закону этого кантона, запрещается печатание, издание, продажа, выставление на показ, распространение и реклама безнравственных произведений по своему содержание или по своей форме способных подстрекнуть кого–нибудь к преступлению или тяжело оскорбить нравственное чувство или вызвать соблазн к преступлениям.

На основании этого закона швейцарские адвокаты, профессоры Матти и Георг Бруншвиг подали от имени еврейских общин в Швейцарии вообще и, в частности, еврейских общин в Берне жалобу в бернский суд и возбудили уголовное преследование за распространение «Протоколов» против вождя местных антисемитов, Фишера и членов национального фронта гитлеровцев. Суд в первый раз был назначен в Берне 29 октября 1933 г. и затем возобновлялся еще два раза. .

На первом своем заседании, 16 ноября 1933 г., суд постановил изучить вопрос о подлинности «Протоколов». Для этого решено было избрать трех экспертов: обе тяжущиеся стороны выбирают по одному эксперту, а третьего назначил суд.

Суд дал экспертам большой срок, чтобы они могли сделать все нужные изыскания для изучения вопроса о «Протоколах». Тем самым суд давал обвиняемым полную возможность собрать в защиту подлинности «Протоколов» все, что они только могли, {119} чтобы потом им нельзя было отговариваться, что не имели времени это сделать.

Разбор дела был отложен до осени 1934 г.

———

Цель, какую преследовали обвинители, возбудившие этот процесс, была, конечно, та, чтобы дать антисемитам бой по поводу «Протоколов» в гласном суде — в присутствии представителей прессы.

Для обвинителей с самого начала главным обвиняемым по этому делу были, разумеется, не какие то мало кому и в Швейцарш известные швейцарцы, издававшие и распространявшие «Протоколы», а немецкое правительство национал–социалистов в Берлине, предпринявших во всем мире в широчайших размерах пропаганду «Протоколов».

Движение немецких национал–социалистов, как это видно еще из книги Гитлера, изданной еще в 1922 г., «Моя борьба», было все проникнуто идеями «Протоколов». В этой книге Гитлера и в его речах, как и в книгах и речах его, товарищей по борьбе с евреями, можно найти не только много общих идей с «Протоколами», но и тождественных выражений.

Так задачу суда в Берне по делу о «Протоколах» поняли и в Швейцарии, и вне ее.

———

По времени, процессу в Берне по поводу «Протоколов» должен был предшествовать аналогичный процесс в Базеле.

В 1933 г. в антисемитском журнале «Eiserner Baren» (9 июля) была помещена рекламная статья о «Протоколах сионских мудрецов». В этом же номере журнала д–р Цандер сказал про главного раввина в Стокгольме д–ра Эренпрейса, что он признал существование плана мирового захвата евреями.

Жалобу в суд подал д–р M. И. Дрейфус–Бродский, председатель еврейской общины в Базеле и {120} Швейцарского Израильского Союза, а также д–р Маркус Кон, председатель сионистской федерации в Швейцарии. Затем к процессу присоединился и д–р Эренпрейс. Их защитником выступил адвокат, д–р О. Мейер.

Но этот суд в Базеле по разным обстоятельствам не раз откладывался, — между прочим, и в виду аналогичного процесса в Берне. После окончания бернского процесса обвиняемые по базельскому процессу признали свою вину и суд по их делу не состоялся.

{121}

 

Второй суд

(29 октября — 1 ноября 1934 г.)

Второй суд по делу о «Протоколах» начался в Берне 29 октября и кончился 1 ноября 1934 г.

Суд происходил под председательством д–ра Майера. Обвиняемых было четверо: Эбергольд, Галлер, Сильвио Шнелль и Фишер. Среди них особенно выделялся очень развязный, ярый антисемит, публицист Фишер, издатель «Протоколов». Их адвокатами были: Рюеф и Уршпрунг.

Со стороны обвинения выступали представители «Союза еврейских общин в Швейцарии» и «Еврейской общины Берна» — М. Блох и Е. Бергейм и их адвокаты д–р Матти и д–р Бруншвиг. Присутствовали эксперты: д–р Баумгартен со стороны обвинения и Лоосли — от суда. Эксперт со стороны обвиняемых — пастор Мюнхмайер на суд не явился. Официально было заявлено, что почта не разыскала его адреса. На самом деле, явиться в Берн на процесс в 1935 г. он не решился по другой причине.

После приглашения его экспертом на суд в Берне, в 1933 г., против него в Германии было возбуждено уголовное, церковно–административное преследование за преступное отношение к находившейся в больнице молодой девице. Он был лишен должности и ему было запрещено служить. Это и было настоящей причиной, почему он не появился на суд в Берне.

Суд происходил в зале присяжных {122} заседателей и был, конечно, гласный. На нем присутствовала всегда многочисленная и разнообразная публика, допускавшаяся беспрепятственно. Большая зала суда почти всегда была переполнена. Был специальный стол для корреспондентов. Явились корреспонденты из всех главных стран, от многих наиболее известных европейских изданий и от главных телеграфных агентств. Многие из этих корреспондентов явились из Женевы, где они обыкновенно обслуживали Лигу Наций. Среди корреспондентов был и корреспондент от большевицких изданий, известный швейцарский большевизан Богоцкий, неофициальное «око советов».

Отчеты о процессе каждый день печатались во всех наиболее распространенных швейцарских газетах и по телеграфу рассылались в газеты всего мира.

Таким образом, гласность процесса была вполне обеспечена. Обеспечено и широкое распространение сведений о нем.

Противники и защитники «Протоколов» могли иметь полную возможность сказать в защиту своего дела все, что хотели, и могли быть уверены, что их слушают во всем мире всё заинтересованные в судьбах еврейского вопроса.

В этом и заключается огромная важность всех трех бернских процессов по делу о «Протоколах».

Они поэтому имеют огромное историческое значение.

———

На первом суде в Берне, в 1933 г., я не присутствовал и о нем знаю только по газетам и по рассказам. Зато на второй суд, в октябре–ноябре 1934 г., и на третий, весной 1935 г., я специально приезжал из Парижа и не только там давал показания, как свидетель, но и имел возможность обстоятельно беседовать о главной теме, ради которой я приезжал, — о «Сионских Протоколах», — с большинством свидетелей, с известными публицистами различных стран и с корреспондентами влиятельнейших газет, съехавшихся на процесс из Франции, Англии, Америки, Польши, Румынии и многих других стран. Среди них было {123} много крупных специалистов по еврейскому вопросу. Показания свидетелей на суде, а еще более частные беседы с ними вне залы суда и беседы с журналистами, дали мне возможность хорошо познакомиться со всем, что говорилось там о «Протоколах».

Русских свидетелей, приехавших на суд в Берн, я по большей части давно хорошо знал, а потому разговоры с ними о «Протоколах» не требовали от нас предварительного знакомства, и мы прямо обращались к обмену впечатлениями по этому делу.

Свидетелями на суде выступали также известные еврейские деятели, — с большими не только еврейскими, но и международными именами: публицисты, депутаты, сенаторы, раввины. Среди них были видные участники сионистского движения с первого дня его существования, даже до того, как образовалась их официальная организация. Были и некоторые участники первого конгресса в Базеле, в 1897 г., к которому антисемиты приурочивают составление «Протоколов».

Свидетели евреи давали свои показания тоном прокуроров, с гордо поднятой головой и с полным убеждением, что никто их опровергнуть не сможет. И, действительно, они не встретили ни одного серьезного противника, кто попытался бы опровергнуть, что они показывали на суде.

До суда сторонники обвиняемых утверждали, что в качестве свидетелей с их стороны будут вызваны наиболее известные pyccкие антисемиты. Но, в конце концов, никто из них на суде не появился.

———

Не скажу, что в Берне подложность «Протоколов» лично для меня стала более ясна, чем раньше. Она мне была ясна всегда. Но в Берне и после Берна я только еще точнее смог определить для себя позицию защитников «Протоколов».

Это — или темные люди, злобно настроенные против евреев, неспособные к беспристрастной оценке общественных вопросов, или просто клеветники, сознательно пользующиеся заведомо подложными документами для своей политической агитации.

{124} Первым свидетелем на суде, 29 октября 1934 г., допрашивали, так как ему необходимо было уехать, д–ра X. Вейцмана. За ним в тот же день допрашивали А. М. дю Шайла, проф. С. Г. Сватикова, В. Л. Бурцева, Б. И. Николаевского.

Во второй день, 30 октября, свои показания давали Г.Б. Слиозберг, д–р Мейер–Эбнер, П. Н. Милюков, д–р Эренпрейс, Фарбенштейн, Тоблер, Боденгеймер, д–р Вельти, два стенографа, Зильбер и д–р Дитрихс, д–р Цоллер. Последним допрашивали д–ра Цандера, единственного свидетеля со стороны обвиняемых.

Д–р X. Вейцман

Д–р X. Вейцман — б. президент Всемирной сионистской организации.

— «Мы, сионисты, искали и ищем созидательных путей. Для нас было трагедией, что наша еврейская молодежь в своих поисках правды уходит в революцию. Совершенно несправедливо ответственность за этот уход возлагалась на все еврейство. В Англии, Франции, Швейцарии, Голландии, большинство евреев принадлежит к консервативным элементам, а в Poccии наоборот: они шли в революционные партии».

— «Единственная цель конгресса в Базеле и вообще сионистов была и есть создание Еврейского национального дома в Палестине. Ни о какой мировой гегемонии не было и не могло быть речи на конгрессе».

— «Среди сионистов нет ни одного большевика».

Суд задает свидетелю вопрос: знал ли он Ахад Гаама и мог ли он быть автором «Протоколов», как это утверждают антисемиты?

— «Ахад Гаама я знал очень хорошо. Знаю его литературный произведения и его взгляды. Он не принадлежит ни к одной из политических партий. Утверждать, что он автор «Протоколов» все равно, если бы сказать, что их автором мог быть Лев Толстой»…

— «С «Сионскими Протоколами» я познакомился только в 1919 г., когда этот пасквиль мне показал {125} английский генерал, получивший его от русского генерала»

(Показания свидетелей приводим в извлечениях, главным образом по официальным отчетам.).

А. М. дю Шайла

Свидетель дю Шайла, француз по происхождению, живший в России в 1909–20 г. г.

В России он горячо увлекался русскими религиозными вопросами и в связи с их изучением близко сошелся в известном Оптином монастыре с одним из первых издателей «Протоколов» Нилусом. Нилус поделился с ним сведениями о себе и о своем отношении к «Протоколам». Он дал дю Шайла прочитать рукопись «Протоколов» на французском языке; Нилус, по его словам, ее получил от Рачковского.

Для дю Шайла подделка «Протоколов» — вне сомнения, — и он подробно познакомил суд со всеми своими разоблачениями, какие он делал в печати еще в 1920–21 г. г.

— «Сам Нилус сомневался в подлинности «Сионских Протоколов», но пользовался ими, чтобы побудить русское правительство усилить борьбу с евреями».

— «На все доводы, что «Сионские Протоколы» подложны, Нилус отвечал: «Бог может раскрыть правду и через лжецов; ведь, и Валаамова ослица могла заговорить и даже пророчествовать».

— «Нилус был ярый антисемит и мистик. Он страдал манией ожидания ближайшего пришествия Антихриста».

С. Г. Сватиков

Проф. С. Г. Сватиков показал, что в 1917 г. он имел поручение от Временного Правительства ликвидировать тайную полицию царской эпохи заграницей с ее центром в Париже. Он устанавливает, что начальник этой организации, Петр Иванович Рачковский, во все время своей службы, с 1884 по 1902 год, {126} занимался составлением фальшивых документов. Сперва это были прокламации, якобы выпущенным революционерами, затем брошюры и, наконец, — «Протоколы", которые были нужны ему для противодействия влияния на царя некоего Филиппа, магнитизера и масона. «Протоколы» должны были доказать связь между масонами и евреями.

В печатании (на гектографе) фальшивых революционных прокламации Рачковскому помогали его агенты: Милевский и Бинт. Для составления текста «Протоколов» Рачковский воспользовался русским литератором Головинским. Последний в основу своей работы положил книгу Жоли, один из экземпляров Национальной Библиотеки. Бинт был лишь техническим помощником в воспроизведении фальшивок. Он обожал Рачковского. Для него он готов был на действия уголовно наказуемые: так в 1886 г. он тайно разгромил типографию русских революционеров в Женеве.

Вообще, многие из действий Бинта были преступными с точки зрения уголовных законов французских и швейцарских. Но он исполнял все распоряжения Рачковского, веря, что этим он борется с врагами царя, т. е. с революционерами.

———

В одном из последующих заседаний проф. С. Г. Сватиков был допрошен еще раз в качестве эксперта по поводу документов, присланных по просьбе эксперта Лоосли в Бернский суд из центрального архива в Москве. Он признал присланные документы подлинными. Часть их он раньше видел лично в этом архиве в 1917 г., в том числе фальшивые прокламации, изданные Рачковским от имени, якобы, революционеров.

Особое внимание С. Г. Сватиков обратил на то, что Крушеван, редактор погромной газеты «Знамя» в Кишиневе, печатая в 1903 г. в первый раз «Протоколы», признал в своем введении, что он вовсе не ручается за их подлинность и допускает, что это апокриф и произведение какого–то одного автора.

{127} Еще более значительным фактом он признал все связанное с прохождением текста «Протоколов», представленного в августе 1905 г. Нилусом, через Московский Цензурный Комитет.

Нилус написал в подзаголовке экземпляра рукописи «Протоколов», представленного в цензуру, что это были «заседания сионских мудрецов в 1902–04 г. г.», — между тем как в своем предисловии он писал, что текст «Протоколов» был доставлен ему (и это совершенно правильно!) в 1901 г. Получив свою рукопись из цензуры, Нилус заметил свою оплошность и, отдавая ее в печать, вычеркнул из заголовка уличавшие его слова о заседаниях в 1902–04 г. г.

По словам С. Г. Сватикова, Цензурный Комитет полагал запретить «Протоколы», как произведение, вызывающее сомнение в подлинности и возбуждающее одну часть населения против другой, и что опубликование «Протоколов» может повлечь за собою повсеместное истребление евреев, как было сказано в постановлении Комитета.

Но под давлением начальника Главного Управления по делам печати, Комитет все–таки разрешил печатание «Протоколов», исключив из них некоторые места, которые так и не попали в книгу Нилуса в 1905 г., а затем не попали они и во все перепечатки ее текста — русские и иностранные.

В частности, были устранены утверждения, касающиеся отдельных лиц, например, о том, что главою русско–еврейского тайного агентства состоит еврей Эфрон и что «агенты Сиона (артистки) Отеро, Сахарет и Сарра Бернар помогают ему, как приманка для гоев».

На вопрос обвиняемых — не еврей ли он, Сватиков установил свое русское происхождение за пять поколений.

Далее, со стороны обвиняемых и их защитников задавались другие такие же вопросы:

— «А Керенский — еврей?» «А Ленин?» «Жена его?» «Его теща?».

В. Л. Бурцев

Редактор «Общего Дела» рассказал о своем знакомстве с «Протоколами» с 1906 г. по день суда.

{128} В настоящей книге изложено все то, что было им об этом сказано на процессе.

Свидетель в свое время имел возможность говорить о «Протоколах» с видными представителями русских властей и агентами Департамента полиции: с директором Департамента полиции Лопухиным, товарищем министра внутренних дел Белецким, товарищем министра внутренних дел Курловым, начальниками охранных отделений, а также с агентами Департамента полиции: Мануйловым–Манасевичем, Бакаем и др.

Свидетель сообщил, что если до революции 1917 г. он мало интересовался «Протоколами», то после 1918 г., когда ему стало ясно, какую роль они играют, он систематически устраивал анкеты о них.

У него всегда были тесные связи с выдающимися представителями различных еврейских организаций, к кому он имел право относиться с полнейшим доверием, но он ни от кого из них никогда не слышал о существовании сионских мудрецов и не встречал никого из защитников «Протоколов», кто бы пытался доказать их подлинность.

Все сведения, собранные за это время, бесспорно для него, устанавливают, что «Протоколы» подложны и никогда никаких сионских мудрецов не было.

Свидетель сообщил о полученных им от ген. Г., через его агента К., сведениях о «Протоколах».

Б.И. Николаевский

Б. И. Николаевский, известный ученый и историк. Подсудимый Фишер, вызывающе задает Б. И. Николаевскому свой обычный вопрос:

— Свидетель — еврей или нет?…

Прошу отвечать без уверток; да или нет?

— Мой отец и дед — православные священники, священники по отцовской линии в седьмом и восьмом поколении. Мать моя — вологодская крестьянка…

В зале оживление, Фишер не успокаивается.

— Ваше политическое мировоззрение?

— Социал–демократ.

Свидетель заявляет, что серьезно говорить о {129} подлинности «Протоколов» не приходится. Можно говорить лишь о том, кто и когда их подделал. О связи «Сионских Протоколов» с сионизмом сторонники «Протоколов» заговорили лишь с 1917 г., до того — авторы и издатели не раз подчеркивали, что «Сионские Протоколы» отнюдь не являются протоколами сионистическими.

— «По новейшей версии антисемитов «Протоколы» были выкрадены из архивов одной масонской ложи Франции неким Шапиро по поручению г–жи Глинки. Эта Глинка была разоблачена еще в 1882–83 г. г. за ее связи с русской тайной полицией».

— «Сколь ни различны варианты происхождения и составления «Протоколов», общее у них одно — все они упираются в русскую тайную полицию и ее агентов».

— На вопрос, каково отношение большевизма к социализму и является ли большевизм еврейским движением, свидетель ответил, что такие утверждения являются ложью и что еврейская социалистическая партия «Бунд» всегда энергично боролась с большевизмом.

— «Обыкновенно считают первым изданием "Сионских Протоколов» (1905 г.) — Нилуса, но это не верно: впервые они были напечатаны в 1903 г. в газете «Знамя» известного черносотенца Крушевана».

— «Особенно любопытно, что Нилус в своем издании не упоминает о более раннем опубликовании "Сионских Протоколов» в газета «Знамя».

— «Все переводы «Сионских Протоколов» сделаны с русского языка, а их русский текст переведен с французской рукописи тех, кто их фабриковал.

Г. Б. Слиозберг

Г. Б. Слиозберг — известный pyccкий и еврейский деятель, pyccкий адвокат, юрист, писатель, автор очень интересных воспоминаний, посвященных, главным образом, еврейскому вопросу в России. В России он был юрисконсультом при министерстве внутренних дел. Он считался авторитетнейшим человеком по еврейским вопросам. Я его хорошо знал {130} лично многие годы, как человека искреннейшего, беспристрастного общественного деятеля, всегда горячо относившегося к русским вопросами.

Г. Б. Слиозберг подробно изложил суду положение еврейского вопроса в России за последние десятилетия. Он категорически заявил о подложности «Протоколов» и о том, что никаких сионских мудрецов никогда не было.

Его показания, как авторитетного лица по еврейскому вопросу, лица, пользовавшегося широкой известностью в России в еврейских кругах, подтверждали показания других свидетелей, говоривших против «Сионских Протоколов», и произвели сильное впечатление на суд.

— «Евреи, после всего пережитого в конце прошлого столетия, думали не о заговорах и не о порабощении себе мира. Вопрос о кошерном мясе был для них ближе».

— «Общественное мнение и правительство «Сионскими Протоколами» не интересовалось, — ими не интересовалось даже «Новое Время», не взирая на свой антисемитизм».

— «Протоколы» — фальшивка, сфабрикованная с целями антисемитизма и, вообще, общей реакционной политики. К созданию их, конечно, причастны pyccкие охранники».

— Записка «Тайны еврейства», опубликованная им, Слиозбергом, два раза должна была быть, в 1890–х г. г., подана царю, но подана, очевидно, не была. Рукой одного из министров на ней была сделана надпись: "Ответить, что докладывать его величеству не усматриваю необходимости, ввиду излишнего и неосновательного пессимизма».

В 1909 г. Столыпин на этой записке сделал две заметки: «Может быть, логично, но предвзято» и «Способ противодействия для правительства совершенно недопустимый».

Д–р Мейер–Ебнер

Д–р Эбнер, румынский депутат, лидер сионистов, участвовавший на всех заседаниях 1–го конгресса в Базеле в 1897 г.

{131} — «Единственным содержанием всех речей на конгрессе было создание национального очага в Палестине».

Свидетель торжественно заявляет, что заседания Конгресса были публичны, не было и не могло быть в Базеле никаких тайных собраний, о которых говорится в «Протоколах», и не было никаких других протоколов, кроме тех, которые представлены в суд, о базельском конгрессе.

П. Н. Милюков

Проф. Милюков, известный русский публицист и. историк, автор многих научных работ в Poccии до революции и в настоящее время, на разных языках, редактор наиболее распространенного заграницей русского органа «Последние Новости». Голос этого общественного деятеля с европейским именем, несомненно, имел большое значение.

Судья. — Вы сами не еврей?

— «Нет, я старого дворянского происхождения. В моей генеалогии значится, что мой предок явился в 14–м веке из Пруссии»…

Судья. — Я задал Вам этот вопрос, чтобы предупредить постановку его другими.

В зале раздается смех, улыбаются даже и подсудимые.

Судья. — Каково было отношение царского правительства к евреям?

— «За немногими исключениями при Александр II, как правило, правительство (но не общественное мнение) было настроено враждебно по отношение к евреям. Для моего поколения не существовало различия между евреем и неевреем».

Адвокат обвинения. — Считаете ли вы возможным добросовестно защищать достоверность «Протоколов»?

—«Не только историк по профессии, но и сколько–нибудь вообще серьезный и добросовестный человек не может, по моему мнению, допустить достоверность "Протоколов», особенно после всего того, {132} что стало известно об их происхождении. До 40 процентов «Протоколов» прямо списано из французской книжки Жоли. Но характеристика «макиавеллизма» Наполеона III y Жоли была слишком тонка для полицейских составителей «Протоколов».

Когда говорят о «гениальности протоколов», имеют в виду именно то, что написал Жоли в своей сатире. Те, которые у него списывали, не всегда даже хорошо понимали смысл и особенно цель им сказанного. Авторами «Протоколов» не были ни Бутми, ни Нилус, ни Крушеван; они получили готовую компиляцию русских полицейских агентов и ею воспользовались».

— «Протоколы» предназначались для узких придворных кругов, как средство воздействия на царя. Только после революции их стали пробовать, хотя безуспешно, распространять в русских массах. Косвенное влияние «Протоколов», правда, несомненно в погромном движении. Но они распространялись не среди солдат, для которых были недоступны, а лишь среди офицеров и генералитета. В этом смысле настроение «Протоколов» могло содействовать погромам и деморализации армии Деникина, тем самым способствуя косвенно победе большевиков».

Д–р Эренпрейс

Д–р Эренпрейс — главный раввин в Стокгольме — один из видных еврейских мыслителей и писателей. Он произвел глубокое впечатление на суд и своим волнением, и искренностью.

— «Протоколы» не соответствуют ни духу Герцля и Ахад Гаама, ни духу сионизма. Это — извращение еврейского духа и всей истории еврейского народа».

— «Пред свободным судом культурной страны идет спор о чести еврейства. Еврейский народ в целом и каждый еврей в отдельности оскорблены в своем достоинстве… Последующие поколения сочтут позором 20–го века, что явно мошенническая и идиотская выдумка могла подчинить своему влиянию миллионы людей»…

— «Наши протоколы, подлинные протоколы {133} еврейства, это — Библия и «Пророки», в частности Исайя и Миха, пророчествовавшие о социальном и конфессиональном равенстве и мире всего мира».

— «Герцль, которого антисемиты хотят выставить главой сионских мудрецов, был сторонником полной легальности в сионистском движении и всегда настаивал на том, чтобы в сионизме не было ничего тайного».

— «Ему приходилось получать аудиенцию и сочувствие сионизму от таких чуждых для евреев людей, как Абдул Гамид, Плеве, Вильгельм II».

— «Ахад Гаам был противником политического сионизма. На Палестину смотрел, как на духовный центр или как на еврейский Ватикан.

Он — один из видных еврейских мыслителей и писателей, но формально не был сионистом».

— «Протоколы» не соответствуют ни духу Герцля, ни Ахад Гаама, ни духу сионизма. Это фальсификация еврейства, еврейского духа, всей еврейской истории».

Д–р Фарбштейн

Д–р Фарбштейн — адвокат из Цюриха и член Национального Совета. Он тоже участник Базельского конгресса и утверждает, что «Протоколы» подложны и нет никакой связи между юдаизмом и фран–масонством.

М. Тоблер

М. Тоблер — выдающейся член швейцарских масонов. Он заявляет, что не существует никаких отношений между юдаизмом и фран–масонством. Швейцарские ложи не являются антисемитскими, хотя в них очень мало евреев, а есть много немецких лож, закрытых для евреев.

Д–р М. Боденгеймер

Д–р М. Боденгеймер — из старых сионистских деятелей, бывший председатель сионистских организаций в Германии. Он принимал участие на Базельском {134} конгрессе., Но в первый раз прочитал «Протоколы» только за несколько дней пред процессом, а до тех пор про них только слышал.

Д–р Вельти

Вельти — фран–масон. Подтверждает показания Тоблера.

Ф. Зильбер, д–р Г. Дитрихс и д–р Цоллер

Зильбер и Дитрихс были стенографами на Базельском конгрессе, а Цоллер был там, как корреспондент.

Заявления всех этих трех сводилось к тому, что никаких секретных заседаний в Базеле не было.

Д–р Альфред Цандер

Затем выступил единственный свидетель со стороны обвиняемых —д–р философии А. Цандер, редактор антисемитского органа «Железная Метла», один из самых видных пропагандистов идей Гитлера в Швейцарии по еврейскому вопросу.

Он огласил свою статью, помещенную им в «Железной Метле» в защиту подлинности «Протоколов». Говорил, как фанатик, с жаром, с ненавистью к тем свидетелям, кто выступал на суде.

— «Я — антисемит по убеждению и происхождению… Я убежден, что «Протоколы» соответствуют подлинной истории еврейской мировой политики. Это — вековая линия от Ветхого Завета до Ратенау [18] . Я не могу понять, как по поводу издания «Сионских Протоколов», которые в течение 14 лет расходились в Германии и других странах в сотнях тысяч экземпляров, не было до сих пор возбуждено преследование против их издателей, если это издание подложное».

— «Верующие никогда не допустят предположения, что Евангелие не подлинно, даже в том случае, если им докажут, что источниками его являются другие писания. Это можно сказать и о «Протоколах».

Цандер только повторил о «Протоколах» то, {135} что до тех пор распространяли антисемиты. Но он совершенно уклонился от ответа свидетелям, разоблачавшим перед ним их подлог.

———

После показания д–ра Цандера было заявлено, что со стороны обвиняемых больше других свидетелей нет. А между тем, было известно, что обвиняемые имели ввиду выставить ряд свидетелей. Недавно в книге Васа были приведены имена свидетелей, которых обвиняемые имели ввиду выставить и от некоторых уже были получены письменные заявления. Все это были хорошо известные pyccкие и иностранные реакционеры и антисемиты, как Н. Марков, ген. Нечволодов, кн. Горчаков, несколько начальников охранных отделений и чиновников Департамента полиции, сын Рачковского и т. д. Но по понятным причинам, обвиняемые не решились их выставить. Давая свои показания в присутствии представителей прессы, они на суде стояли бы как у позорного столба.

После того, как выяснилось, что больше свидетелей не будет и нужно было приступить к судебным дебатам, адвокат обвиняемых заявил, что они решили обратиться за экспертизой к известному немецкому полковнику Флейшауэру из Эрфурта, и на этом основании просили отложить дело.

Адвокат обвинителей, д–р Матти, указал, что обвиняемые имели целый год времени для выбора своего эксперта, и если это делают только теперь, то, конечно, только для того, чтобы по возможности оттянуть решение суда. Но тем не менее, ни он, ни другой адвокат обвинителей Бруншвиг, ни оба эксперта, Баумгартен и Лоосли, не протестовали против этого запоздалого заявления адвоката подсудимых и только выразили сожаление, что суд не может вынести приговор непосредственно после выслушанных показаний свидетелей.

Судья дал обвиняемым 4 дня, чтобы они категорически известили суд, принял ли д–р Флейшауэр их выбор и явится ли на суд, и при этом заявил, {136} что в случае согласия Флейшауэра, ему будет дан месяц на подготовку экспертизы.

После полученного согласия Флейшауэра быть экспертом со стороны обвиняемых, дело о «Протоколах» было отложено, но не на месяц, а на пять, когда, наконец, в апреле 1935 г., состоялся новый, третий, суд.

{136}

 

«Укрыватели подлога»

Оглашенная мною на бернском суде, в ноябре 1934 г., и вскоре опубликованная в печати запись сведений ген. Г. об отношении Николая II к «Протоколам», очень взволновала защитников «Протоколов», принимавших участие в бернском суде.

Антисемиты до сих пор верят — или, точнее, только говорят, что верят — в подлинность «Протоколов», а оказывается, по категорическому утверждению такого свидетеля, как бывший начальник петербургского охранного отделения, защищаемые ими «Протоколы» еще в России, в самом начале 1900–х г. г. были доказанным подлогом и для Николая II, вовсе не враждебно настроенного к антисемитам, и для всего тогдашнего правительства в его целом.

Разоблачения Г. были особенно неприятны для Берлина, откуда антисемиты гитлеровцы, главным образом, и руководили бернским процессом. Им приходилось признать, что их «Библия» — «Сионские Протоколы» — более тридцати лет тому назад были официально разоблачены в России русским правительством, враждебным евреям. В Берлине с этим не хотели примириться. Там решили попытаться, так или иначе, скомпрометировать мои показания, данные в Берне. Для этого они постановили обратиться сначала к Г., уехавшему в то время в Америку, а потом к К., находившемуся в то время в Париже. За эти переговоры взялся проживающей в Берлине брат Г. — тоже генерал, член немецких антисемитских организаций и ярый сторонник Гитлера. Благодаря разоблачениям своего брата, он оказался в трудном положении. Немцы от него стали требовать, чтобы он {138} добился от своего брата опровержения моих разоблачений.

Берлинский Г. от имени гитлеровцев, подготовлявших экспертизу Флейшауэра для предполагавшегося нового — третьего — суда в Берне, стал убеждать своего брата опровергнуть показания К.

По поводу оглашения мной его сообщений, Г. в начале ноября 1934 г., не обратившись за разъяснениями ни к К., ни ко мне, послал письмо (22.1.1935) в русскую газету «Возрождение», выходящую в Париже, в котором в уклончивых выражениях заявил, что никакому агенту не давал сведений об отношении Николая II к «Протоколам» и сам со мной о них никогда не говорил. Это заявление было послано, с знаменательным запозданием: — вместо начала ноября 1934 г. только в январе 1935 г.

После появления в печати этого письма Г., в феврале 1935 г., для переговоров с К., в Париже из Берлина приехали двое гитлеровцев. Они стали добиваться от К. отказа от его показаний, сделанных мне. Сначала они уговаривали его дать для бернского суда показания, что он не сообщал мне сведений, опубликованных мной, и взамен этого, зная его тогдашнее тяжелое положение, предлагали ему соблазнительные условия. Они ему говорили, что, если после этих его показаний ему придется покинуть Францию, то его хорошо устроят в Германии. Когда К. не согласился на их предложения, — ему стали грозить.

Но и из этого ничего не вышло. На все их предложения К. категорически подтвердил им, что все сказанное мною в Берне на суде со слов Г., было ему сообщено самим Г., — и вот почему на третьем суде в Берне гитлеровцы не смогли представить желательных для них показаний К. и о нем на этом суде не было и речи.

На третьем бернском процесс и после него в печати защитники обвиняемых постарались широко использовать письмо Г. Кроме того, они приписали мне, что я на бернском суде заявил, что опубликованные мною сведения он передал мне лично, — в то время, как на самом деле я вовсе и не виделся с {139} ним. Таким образом, выходило, что я на суде будто бы дал ложные свидетельские показания. Одновременно со мной защитники обвиняемых по разным поводам привлекали к суду тоже, якобы, за ложные показания, и всех остальных свидетелей, выступавших в Берне против «Протоколов».

Узнав в Париже о таком обвинении, я тотчас же специально приехал в Берн, когда там еще происходил третий суд по делу о «Протоколах», и дал суду объяснения, как я получил сведения от Г.

На суде я повторил, что Г. свои сведения о «Протоколах» давал К., что К. расспрашивал его по моим указаниям и тогда же собственноручно записывал полученные от него сведения, и затем передавал их мне. Показал я и то, что в 1933–34 г. г. я лично два раза виделся с Г. в Париже и во время этих свиданий задавал ему вопросы о том, доверяет ли он вполне К–ну и как он относится к еврейскому вопросу. Это мне тогда было нужно для подтверждения того, что мне о Г. говорил К.

Я предъявил суду собственноручное письмо Г., присланное мне в Париж по городской почте в промежуток между нашими свиданиями, где он с полным доверием говорит о К., как и во время нашего свидания. Из этого же письма было видно, что я лично с Г. виделся в Париже и у нас было назначено еще новое свидание.

Из других документов, переданных мною суду, видно было, что записи К–а за Г–м были мною переданы одному из экспертов еще задолго до самого суда и в препроводительной записке я определенно говорил, что эти сведения Г. получены мной не лично, а через К.

По суду, 10 мая 1935 г., я был оправдан и подававшие на меня в суд жалобу были приговорены к уплате судебных издержек.

Добавлю к рассказу об опубликовании мной сведений Г. еще несколько слов.

Когда в мае 1934 г. я получил от К. записи, сделанные им за Г., я имел ввиду тогда же, с согласия {140} К., лично предъявить их Г. Но в конце мая мне было необходимо съездить на несколько дней в Брюссель. Там, мне, однако, пришлось пробыть месяца два. В это время Г. неожиданно для меня уехал в Америку, а я по разным обстоятельствам до самого процесса в Берне не имел возможности более встретиться и с К.

В тот же день, когда я приехал из Берна в Париж после бернского суда, где я давал показания (это было в самых первых числах ноября), я сообщил в Америку Г. о том, что происходило на суде и какие показания я дал по поводу его сведений о Николае II. Это он мог знать, впрочем, и без меня — из русских и иностранных газет, где было подробно рассказано о моих показаниях. Но Г. ни разу не обращался за разъяснениями по поводу моих показаний в Берне ни к К., ни ко мне. Первым откликом со стороны Г. на эти мои показания было его письмо в редакцию «Возрождения», — и то 20 января 1935 г.!

После второго и третьего процесса я (а потом в начале 1937 г. одновременно со мной и К.) делал многократные попытки в ряде писем убедить Г. самому выступить в печати по поводу «Протоколов». Но этого он до сих пор сделать не пожелал или… не мог…

Приступая к изданию настоящей книги, я снова получил от К. показания, собственноручно им написанные, о полученных им от Г. сведениях. Он подтвердил все, что говорил мне раньше, и обстоятельно рассказал, как после моих показаний в Берне, приезжали к нему из Берлина в Париж гитлеровцы и требовали от него отказаться от того, что он сообщил мне со слов Г.

———

Я думаю, что я прав, употребляя выражение «укрыватели подлога» по отношение к тем, кто знают правду о «Протоколах» и молчат о ней, давая возможность клеветникам и «дурачкам» продолжать распространять клевету о «Протоколах». Они знают {141} правду об их происхождении, иногда, даже делятся своими сведениями с близкими для них лицами, но не считают для себя обязательным их опубликовывать, хотя бы только для установления исторической истины.

Вера в «Протоколы» могла поддерживаться до сих пор даже и среди темных людей только потому, что их составляли — воровски, а потом распространяли их и пользовались ими, распространяют и пользуются — укрыватели совершенного 40 лет тому назад подлога, сознательно хранящее тайну об их фабрикации.

Сказать правду о «Протоколах» антисемитам невыгодно. Им тогда пришлось бы сознаться, что они — все эти Гитлеры, Розенберги и т. д. — лгали десятки лет и лгут и теперь и что они ответственны за море крови, пролитой благодаря их пропаганде этих "Протоколов".

В таком случае, признавши подлог, они лишились бы одного из главных средств своей дальнейшей пропаганды антисемитизма среди «дурачков».

«Протоколы сионских мудрецов» вернее всего назвать «Протоколами мудрецов из русского охранного отделения», как Рачковский, или «Протоколами мудрецов из немецкого гестапо», как Гитлер — Розенберг.

Идеи, которые положены в основу «Протоколов», находятся в полном противоречии с идеями всей еврейской истории и с идеями современных политических еврейских партий, но они точно отражают мечты Рачковского и его единомышленников о деспотической монархической власти для борьбы с революционерами и евреями, и вполне совпадают с нынешними расистскими идеями Гитлера.

{142}

 

Третий суд

(29 апреля — 14 мая 1935 г.)

29 апреля 1935 г. в Берне начался третий суд по делу о «Протоколах» и продолжался он более двух недель — до 14 мая.

Состав суда и вся его обстановка были те же, что и во время второго суда: тот же судья, те же подсудимые, за исключением Фишера, те же обвинители и те же адвокаты с той и другой стороны и те же два эксперта, какие были на втором процессе. Новостью, и очень шумной, была только фигура эксперта со стороны обвиняемых — д–ра Ульриха Флейшауэра.

Флейшауэр — один из видных руководителей антисемитского движения не только в Германии, но и вне ее. Он — один из главных участников немецкого издательства, выпускающего исключительно антисемитскую литературу. Он издает известную энциклопедию антисемитизма, которая продается только арийцам, с обязательством не передавать ее в еврейские руки. Он считается одним из больших авторитетов по антисемитизму. «Это — дальнобойное и крупнокалиберное орудие в борьбе с еврейством», как писали о Флейшауэре газеты в связи с его появлением в Берне. Он — друг известных немецких антисемитов, Штрейхера и Фриче.

Большое впечатление на суд произвело и то, что один из главных обвиняемых — Фишер, так много шумевший на втором суде, «сбежал» в Германию. Это уклонение его от суда произвело неприятное впечатление даже на остальных обвиняемых.

На 13–ти заседаниях суда, бывших между 29 {143} апреля и 14 мая, происходили упорные и страстные бои между тремя экспертами — Баумгартеном, Лоосли и Флейшауэром, потом между защитниками обеих сторон — адвокатами со стороны обвинения, Матти и Бруншвигом и со стороны обвиняемых — Руефом и Уршпрунгом. Они часто обменивались резкими репликами.

Каждый эксперт читал ранее приготовленные свои доклады, а потом давал устные разъяснения и отвечал на возражения.

Из отчетов об этих дебатах мы можем дать только несколько характерных выдержек.

Экспертиза д–ра Баумгартена

— «Протоколы" суть не что иное, как подделка. Эта подделка имеет целью обрисовать евреев самыми темными красками. Подобная подделка может быть делом лишь антисемита 33–ей степени, а не сионского представителя 33–й степени, как это должно бы стоять в подписи под «Сионскими Протоколами».

«Впервые появились «Протоколы» в газете русских реакционеров — «черносотенцев», в «Знамени».

— Эксперт говорит о «Протоколах» в издании Бутми и Нилуса, и особенно останавливает внимание на издании Нилуса.

Он рисует портрет Нилуса, как полусумасшедшего человека. Нилус не верил сам в подлинность «Протоколов» и говорил, что Бог мог гласить истину и устами подделывателя.

— «Никогда еще ни один документ не носил на себе столько признаков подделки, как «Протоколы сионских мудрецов».

Эксперт считает факт подделки вполне доказанным.

— На главный вопрос, существует или нет тайное еврейское правительство? — эксперт отвечает категорически отрицательно.

— Он научно разобрал основную тему защитников подлинности «Протоколов» — о том, существует ли какое–нибудь тайное еврейское правительство, {144} которое стремится подчинить еврейству все народы Европы и всего мира.

— «Сионские мудрецы для создания такого своего правительства, по словам «Сионских Протоколов», не останавливаются ни пред какими средствами. Ложь, лицемерие, коварство, жестокость и кровь человечества — все им нипочем. Они устраивают революции, войны и экономические кризисы, разводят в мире нищету, вызывают отчаяние населения. Развращают массы и интеллигенцию. Их главное орудие — разложение, либерализм, радикализм и социализм. В течение веков они тайно направляют действия христианских правительств, возбуждают страсти народов, внушают ученым всего мира ложные научные и философские системы — во вред и на гибель христианскому миру».

— Эксперт устанавливает, что сопоставление текста «Протоколов» с брошюрой Жоли «Разговор Маккиавели с Монтескье в аду» не оставляет ни малейшего сомнения в том, что «Протоколы» — грубый плагиат. На 50 страницах «Протоколов» он установил 176 обширных отрывков, слово в слово воспроизводящих текст книги Жоли. Где у Жоли «Наполеон» — в «Протоколах» стоит «евреи».

— Как ученый, эксперт ставит альтернативу: если тезис защитников заговора правилен, то тогда вся европейская историческая наука — сплошной вздор.

— В самом деле, выдающиеся историки всех культурных народов в продолжение веков изучали явления самых различных эпох. Они не оставили без внимания ни одного показания современников исторических событий. Не осталось не прочитанным ни одного документа. Под микроскопом изучали самые малейшие черты событий в жизни действующих лиц. Они устанавливали связь прошлого с настоящим, — и оказывается, что весь их великий труд — простой, глупый! Историки одурачены! А за кулисами мира, оказывается, стояли мудрецы Сиона и дергали нитки, приводя в движение марионетки: императоров, королей, канцлеров, пап, кардиналов, народных трибунов, ученых–исследователей, поэтов и мыслителей»…

{145} Такой вздор, по мнению эксперта, представляет огромную опасность для всего мира. Он отвлекает внимание от действительных причин существующего в мире зла, придает клевете идеи свободы, либерализма, социальной справедливости. И все это выдается за зловредную еврейскую выдумку!

— «Признать подлинность «Протоколов» значило бы отказаться от истинного значения исторического существования человечества».

— «Если же в самом деле все происходило до сих пор в мире так, как говорят «Протоколы», то нет никаких шансов, чтобы это пошло когда либо лучше. Если идеи свободы, прогресса, человеческого достоинства, гражданского равенства и социалистические идеи, которые являются гордостью и славою последних столетий, если все эти идеи были ничто иное, как еврейские фокусы, употребляемые евреями для завоевания мирового господства, то не оставалось бы никакой надежды на улучшение социальных условий».

— «Сионские мудрецы суть, стало быть, единственные лица, сделавшие что–то в истории, и тому, кто хочет с ними бороться, — что неизбежно, если верить в подлинность «Протоколов», — ничего не остается, как идти к ним на выучку, усвоить их методы и прилагать их. Это неоспоримая логика».

— «Протоколы» сыграли видную роль в истории погромов. Первое и последующая издания «Протоколов" были причиной преследований против евреев. «Протоколы» всегда имели целью смущать народный дух и колебать основы моральной жизни народов. Распространение «Протоколов» имеет действие, подобное яду: его не должно терпеть в общественном интересе».

— «Вот сущность соображений, побуждающих Лоосли и меня рассматривать веру в «Протоколы», как очень опасную, и бороться с нею необходимо с величайшей энергией».

— «Протоколы» это подделка, аморальный литературный плагиат, равно вредный и для евреев, и для христиан».

{146}

Экспертиза Флейшауэра

Экспертиза Флейшауэра занимает 600 страниц. Он на суде говорил 5 дней подряд и, кроме того, много раз после выступал с репликами против экспертов и адвокатов, говоривших против него. Им были повторены все антисемитские басни всего антисемитского мира. Он верит в ритуальный убийства, — и подробно излагает большинство наиболее известных из этих обвинений, в преступность еврейских врачей, союз еврейских большевиков с еврейскими банкирами, в то, что евреи объявили в 1914 г. войну, что они составили версальский договор, что Лига Наций — еврейское учреждение, что франко–английское сближение тайно подготовлено в 1930–х г. г. евреями, как и пакт Келлога — Бриана, что Жорес — еврей, что Керенский — еврей, что Маккиавели, написавший «Князь», вероятно, тоже еврей, иначе как бы он мог выдумать «макиавеллизм» — этот продукт еврейского духа! Он (Флейшауэр) прославляет евреев ренегатов, проходимцев, шантажистов типа Брахмана, Требича и т. д.

Но на суде были отмечены экспертами явные подлоги в приводимых Флейшауэром цитатах. Он давал начало цитат и пропускал концы. Об авторе брошюры Жоли, источнике «Протоколов», он говорил, как об еврее, хотя в производстве дела имелась христианская метрика Жоли.

Воспроизведя рядом портреты Карла Маркса и Жоли, Флейшауэр находит в них поразительное сходство. Однако, достаточно бросить взгляд на эти оба портрета, чтобы констатировать, что, как это было сказано в газетных отчетах, Жоли походил на Маркса, как башня Эйфеля на Триумфальную Арку.

— «Протоколы» — подлинны, потому что история последних десятилетий подтвердила их содержание».

Флейшауэр говорит об Ахад Гааме и представляет фотографию, изображающую, якобы, Ахад Гаама среди участников сионистского конгресса в Базеле в 1897 г.

«Большая часть крупных органов мировой печати, осведомительных агентств и т. п. находятся на службе у мировой еврейской организации».

{147} — Теодор Герцль хотел, может быть, «завоевать сперва Палестину, затем он пожелал бы мирового господства. Все евреи горделиво мечтают об этом мировом господстве и жаждут его так или иначе».

— «Герцль — фран–масон».

Флейшауэр приводит затем серию имен известных ренегатов, которые признавали подлинность «Протоколов», в частности Брахмана, Бримана, Вейнингера, Требича.

Эксперт затем неистово обрушивается на Лигу Наций.

— «Это — еврейское учреждение, еврейское орудие. Лига Наций хочет ввести единый язык, единое право, единую монету. Лига Наций доверила евреям мандат на Палестину. Герберт Сэмюэль, еврей, был первым верховным комиссаром в Палестине. Все эти факты, на которые нельзя возражать, суть неопровержимое доказательство, что Лига Наций — не что иное, как еврейское орудие».

— «Во время мировой войны фран–масонство было исполнительным органом евреев. В настоящее время оно руководит революционными движениями. Убийство наследника австрийского Фердинанда в Сараеве в 1914 г., бывшее непосредственной причиной мировой войны, было делом фран–масонства».

— «Это евреи организовали заговор для убийства эрцгерцога Фердинанда».

— «Вопреки утверждениям Лоосли, орден «Б–ней Б–рит» — орден политический».

Далее идут атаки на фран–масонов, евреев, писателя К. А. Лоосли–Бюмплица, Лигу Наций, Версальский договор».

— «Лоосли оскорбил национал–социалистическую Германию.

— «Керенский не еврей, но по кровным связям принадлежит к расе Израиля».

— «Сионизм и большевизм — одно и то же».

— «Подлинность «Протоколов» доказана. Они являются истинной мыслью Израиля, и распространение их — долг всех цивилизованных государств».

— «Борьба против евреев, фран–масонов и {148} прочих только начинается и отныне будет организована в интернациональном масштабе».

Эксперт К. А. Лоосли

Лоосли, страстный журналист, являясь представителем обвинения, сменяет собою уравновешенного немецкого ученого Баумгартена.

Он не скрыл своего отвращения к подделывателям и защитникам «Протоколов» и сорвал лицемерную маску с тех, кто распространял «Протоколы» в злостных политических целях. По его мнению, дух, который согласно «Протоколам» приписывается евреям, на самом деле является характерным для книги Гитлера «Моя борьба» и гитлеровцев вообще, совершивших недавно преступление 30 июня 1934 г. — убийство нескольких сотен их противников.

Пред процессом Лоосли обратился к московскому правительству с запросом, существуют ли в русских центральных архивах документы, устанавливающие, что Охрана знала еврейские планы мирового господства. Охрана, конечно, имела своих людей на всех еврейских конгрессах. Эксперт Лоосли получил из России документы решающего значения для его аргументации и заключений. Охрана, в действительности, имела своих людей на всех сионистских конгрессах, но ей неизвестно что либо об еврейских планах мирового господства.

Доклад министра Лопухина, бывшего директора Департамента полиции, в коем идет речь о сионистских конгрессах, не содержит никакого намека на планы мирового господства.

Ген. Герасимов представил царю доклад об известных отношениях между революционерами и фран–масонами. Таких отношений, по его словам, не было между ними.

— «В 176 местах текст «Диалогов» был скопирован, иногда слово в слово. Там, где в брошюре Жоли стоит Наполеон — в «Протоколах» заменяют его евреями».

— Лоосли читает письмо Грэвса, редактора отдела иностранной политики в «Таймсе», заявляющего {149} под присягой, что статья, которую он опубликовал в "Таймсе» в 1921 г. и в коей он разоблачал подделку «Протоколов», полностью соответствует истине. «Протоколы» — суть подделка, грубый плагиат брошюры Жоли под названием «Диалоги в аду между Маккиавели и Монтескье».

Керенский прислал Лоосли письмо, объявляя ложными утверждения эксперта Флейшауэра.

— «Керенский не еврей, как утверждают это антисемиты. В правительстве его не было ни одного еврея».

— Гр. Ревентлов, немецкий национал–социалист, утверждавший раньше, что Ахад Гаам был автором «Протоколов», должен был формально взять назад свое утверждение и выразил свое сожаление об этом.

— Как доказательство «подлинности» «Протоколов» Флейшауэр представил суду еврейское издание сионистских протоколов. Лоосли читает введение к этому еврейскому изданию, которое показывает, что это издание было напечатано после судебных прений в октябре 1934 г. и что оно имеет целью только познакомить еврейское общественное мнение с этой — как сказано в введении — «отвратительной подделкой».

— «Нет ничего общего между фран–масонством и евреями».

— «Аргументация Флейшауэра и антисемитов приблизительно такова; с евреями нужно бороться всеми средствами, ибо «Протоколы» это их кредо (символ веры). «Протоколы» подлинны, потому что показывают дух евреев; следовательно, преступность евреев доказана!»

— «Эксперт Флейшауэр не занимался отысканием истины. Он составил памфлет во имя антисемитской идеи. В силу уголовного бернского кодекса и уголовных законов большинства цивилизованных стран, экспертиза Флейшауэра должна быть рассматриваема, как безнравственная литература. Эту экспертизу я отвергаю полностью. Она лишена всякой научной ценности и является ничем иным, как памфлетом, обнаруживающим полное отсутствие совести».

{150} — На пять вопросов, поставленных судом Лоосли, он отвечает:

На первый вопрос: «Протоколы Сионских мудрецов» являются ли подлогом?

Лоосли отвечает:

—Да!

Подложность «Протоколов сионских мудрецов» вытекает из их формы, также как из их содержания и всей их истории.

На второй вопрос: «Являются ли «Протоколы» плагиатом? . Ответ:

—Да!

Подделыватели не дали даже себе труда хотя бы в малой степени замаскировать источники, коими они пользовались, так что во многих случаях они могли быть доказаны и формально и текстуально, особенно в отношении использования «Диалогов» Жоли.

На третий вопрос: «Каковы источники «Сионских Протоколов»? Каково их происхождение и кто их авторы?

— Главный источник «Сионских Протоколов» это «Разговоры в аду между Маккиавели и Монтескье» Жоли. Не менее 170 пассажей из этих «Разговоров» списаны дословно с единственным изменением, что, для надобностей дела, повсюду евреи заняли место Наполеона III и его правительства.

Другой источник — это роман антисемитского писателя Гедше «Биарриц» и, в особенности, глава «Еврейское кладбище в Праге». Литературный псевдоним Гедше — сэр Джон Ратклифф.

Еще источник — это «La France Juive», Дрюмона, из которой «Протоколы» воспроизводят часто целые пассажи дословно.

На четвертый вопрос: «Какое отношение имеется между «Протоколами» и сионистским конгрессом 1897 г. в г. Базеле?

Ответ:

— Никакого! Если не считать того, которое лживо пытаются установить между ними подделыватели «Протоколов» и защитники их подлинности. {151}

На пятый вопрос: «С точки зрения литературной должно ли рассматривать «Протоколы», как литературу безнравственную?

Ответ:

— Да!

Эксперт Лоосли перечисляет различные роды безнравственной литературы, начиная с литературы низкопробной («нижних этажей») до литературы безнравственной в худшем смысле слова, литературы сознательно опозоривающей человека, литературы, пытающейся оскотинить читателя, стремящейся ослабить нравственность и правосудность, возбудить гнев, оскорбить нравственность и обмануть совесть читателя, с целью побудить его к свершению преступных деяний.

«Основы человеческой и общественной нравственности таким образом подвергаются колебанию и совершаются преступления. Это может вести в малом масштабе к индивидуальным преступлениям, а в большом — к бунтам и погромам».

«Протоколы» должны, конечно, быть зачислены в последний разряд литературы безнравственной, самой низкой и самой опасной. Все их содержание, их аргументация, их форма, их стиль направлены к тому, чтобы представить евреев и фран–масонов преступниками опасными для государства и общества. Антисемиты всех стран прилагают неслыханные усилия для распространения в массах новых и многочисленных изданий «Протоколов», чтобы вызвать негодование этих масс и толкнуть их на совершение актов весьма опасных».

Эксперт Лоосли подчеркивает, что он берет на себя полную ответственность за все свои утверждения, формулированные письменно.

Речь адвоката Бруншвига

— «С осени 1934 г. германский министр народного просвещения Руст ввел «Протоколы» в издании А. Розенберга в качестве «образовательной основы» в школы, — и это произвело очень сильное впечатление».

{152} — Бруншвиг говорит о мировой сделке (пошли на мировую) , совершенной пред берлинским судом между известным антисемитским главарем, гр. Ревентловым и Ахад Гаамом (Ушером Гинцбургом), якобы автором «Протоколов». В этой мировой сделке, заключенной несколько лет назад, гр. Ревентлов выражал сожаление в том, что обвинял Ахад Гаама в составлении «Протоколов».

— «Абсолютно необъяснимо, почему авторы «Протоколов» не сделали ни малейшего упоминания о Палестине и о планах сионистов».

— «Это неопровержимое доказательство подделки. Но еще более необъяснимым является факт, что не упомянуто обо всем, что было предпринято для создания Еврейского Национального Очага в Палестине, когда известно, что антисемитские сторонники подлинности «Протоколов» предполагают даже, что Еврейский Национальный Очаг в Палестине должен стать отправным пунктом для еврейского мирового господства».

— «Но, поистине, комично, что «Протоколы» не делают ни малейшего намека на самое драгоценное достояние евреев, на Священное Писание, как на основу их плана.

— «Флейшауэр особенно настаивал на факте, что Ахад Гаам основал тайное общество Бене–Моше, (Бней–Моше) и что именно там «Протоколы» были окончательно составлены».

Адвокат приводит доказательства, что это общество имело единственную цель — возрождение еврейства в Палестине.

— Он цитирует в особенности заявление Ахад Гаама, который лично сказал, что общество «Бене–Moше» ни в каком случае не должно было вмешиваться в политические дела, противные законам государства, в коем оно имеет пребывание.

— «Надо, поистине, открыто обнаружить полное презрение к правде, изображая Б–ней Б–рит, как масонский орден, в лоно коего были приняты преступные «Протоколы». Орден Б–ней Б–рит никогда не {153} занимался политикой, — его идеал чисто гуманитарный».

— «Генерал Рачковский — вот подделыватель, и подлинными русскими документами доказано, что даже враждебные евреям pyccкие круги, в частности русский Цензурный Комитет долго колебался, прежде, чем разрешить печатание «Протоколов».

Бруншвиг цитирует швейцарскую газету, описывающую ужасные последствия антисемитской агитации и погромы, бывшие на Украине. В связи с русскими антисемитами он говорит о клевете насчет ритуальных убийств.

— Он упоминает о секретном докладе директора Департамента полиции русскому министру внутренних дел, сообщающем точные сведения о действиях русских агентов во время сионистского конгресса в Базеле в 1897 г. и после того.

— «В этом интересном докладе хитрые pyccкие агенты не делают ни малейшего намека ни на тайные заседания, ни на что либо хотя бы отдаленно похожее на редактирование и принятие «Сион(ист)ских Протоколов».

— «Обвинители принесли жалобу в швейцарский суд, касающуюся швейцарца, и пользуются помощью швейцарского эксперта. А обвиняемые, национал–социалисты, не находя ни одного швейцарского эксперта для своей защиты, приглашают для этого германского эксперта Флейшгауэра, апостола международного антисемитизма. Выходя за пределы своего мандата, этот эксперт предавался ожесточенным нападениям на всех евреев». «Наша честь повелевает нам поднять перчатку и вступиться, пред судом, за наше еврейство».

— «Впрочем, недопустимо теперь поражать евреев цитатами из Тацита, Фридриха Великого и Момзена. Но если так делают, то надо быть последовательным и упомянуть также и о том, что другие великие люди говорили в пользу евреев или против других религий и других культур».

Адвокат говорит, что ему легко указать на целый ряд совершенно лживых цитат Флейшауэра, в {154} частности цитату из Гете. Почти всё его цитаты взяты из антисемитских руководств для пропагандистов, или экстонских газет, ложных сообщений о еврейском колониальном банке в Лондоне, выдержек из переделанных молитв, но этих цитат нигде найти нельзя, или их содержание неточно в том или другом отношении.

— Бруншвиг говорить о тех, на кого ссылался Флейшауэр, как на свои авторитеты.

— «Вейнингер (Отто Вейнингер покончил самоубийством) умер безумным в возрасте 20 лет. Ренегат Арон Бриман, коего свидетельство всегда приводится антисемитскими «талмудистами» Эккером и Ролингом, сидел в Австрии в тюрьме за подлог. Доставив Эккеру и Ролингу тексты, необходимые для их писаний, он написал позже и опубликовал с согласия Аальцбургского епископа другую книгу: «Каббала», в которой он сам издевается над необычайным невежеством тех, кому он доставил документы. Ролинг был обвинен в том, что он сознательно дал ложную присягу». [19]

— «Ренегат Зигфрид Требич, один из любимцев Флейшауэра, считал, что его преследует мировой тайный еврейский заговор, «желающий убить его при посредстве электро–магнитических лучей».

— Адвокат приносит доказательства, что Жан Жорес и Леон Гамбетта не были еврейского происхождения, как то утверждает Флейшауэр.

— «Обвиняемый Шнелль подал жалобу на 10 свидетелей, выслушанных во время октябрьских прений, против профессора Вейцмана, быв. министра Милюкова, проф. Сватикова, главного раввина д–ра Эренпрейса, Бурцева и других. В первый день прений председатель суда объявил, что жалоба была отвергнута в отношении 9 свидетелей, и что она еще не разрешена в отношении свидетеля Бурцева. Сегодня председатель суда сделал следующее заявление: «Компетентный судебный следователь и генеральный прокурор решили не давать дальнейшего хода жалобе на лжесвидетельство в отношении Бурцева. Предварительное следствие было начато на основании недоразумения в результате {155} пропуска в стенографическом бюллетене в октябре 1934 г., Бурцев имеет право на вознаграждение».

«Обжалование Шнеллем решения судебного следователя и прокурора отвергнуто. Шнелль присужден к уплате судебных издержек».

— «По словам Флейшауэра, пакт Келлога есть дело евреев, также, как и англо–французская воздушная конвенция и усиление всеми странами их воздушных сил. Вообще, не знаешь, не стоят ли евреи за всеми великими людьми и за всеми великими событиями? Антисемит Карл Паше утверждал даже, что кн. Бисмарк стал знаменит благодаря поддержке евреев».

— «Можно ли называть большевизм еврейским, когда в России он ведет беспощадную борьбу с еврейской религией вплоть до истребления ее? Евреи, или точнее сионские мудрецы были ли бы они до того безумными, чтобы помочь торжеству большевизма, который, как говорит эксперт Флейшауэр, создал советские республики, коих существование (без того, правда, чтобы мудрецы принимали в этом участие) было первопричиной убийства на Украине белогвардейцами десятков тысяч евреев?».

— «Эксперты Баумгартен и Лоосли ясно доказали для всякого, кто хочет видеть и слышать:

— «Протоколы — это подлог и должны быть зачислены в разряд безнравственной литературы. В течение всех дней, пока длились прения, не было сказано ничего, что могло бы установить существование тайной мировой еврейской организации. Но в Готе существует тайная организация антисемитов–расистов «Дейчбунд».

Задолго до национал–социалистской революции в Германии, «Дейчбунд» опубликовал свои секретные директивы.

«Были отправлены тайные циркуляры, чтобы попытаться организовать антисемитов во всех странах. Центральное бюро уже существует. Борьба должна вестись при его посредстве против всех сторонников свободы на свете, а не только против евреев».

«Сионские Мудрецы» не существуют!». Напротив, {156} существуют те, кого можно назвать «антисемитскими эрфуртскими мудрецами» ! И во главе этих «мудрецов» стоит никто иной, как антисемитский эксперт на этом процессе — Флейшауэр. Он, как он сам пишет, старается методически создать «вненациональное и междувероисповедное единение». Он учреждает комиссии, занимающиеся капиталистической проблемой, золотым эталоном и т. п.

Вот где истинный всемирный заговор и истинная мировая опасность!

Речь адвоката Матти

— «Протоколы» должны считаться подложными с момента, когда доказано, что они, не являются произведением еврейской организации».

«Представлен ли суду оригинал «Протоколов»? Вряд ли это было бы возможно, так как неизвестно даже на каком языке были написаны «Протоколы».

— «Если настоящей, действительно исторический процесс помимо того, что вынесет свой приговор, внесет и должные изменения в общественные взгляды на поднятый вопрос, и будут признаны вредными задачи, к которым стремятся антисемиты, то время, труд и финансовые жертвы, затраченные на него, не пропадут даром.

Речь адвоката Рюефа

Рюеф, защитник обвиняемых, настаивает на оправдании Шнелля, на присуждении жалобщиков к оплате расходов по его защите и на принятии государством расходов по процессу.

— «Вопрос о происхождении и особенно о подделке «Протоколов», должен считаться, как недостаточно обследованный».

Адвокат критикует интервью княгини Радзивилл и мисс Херблет.

Он заявляет, что в показании корреспондента «Таймс» в Константинополе Грэвса имя «русского агента», который передал Грэвсу «Разговоры» {157} Жоли, обойдено молчанием. Между тем именно это имя имеет огромную важность.

— После разных других замечаний Рюеф считает, что можно с полным правом сказать, что вопрос о подделке «Протоколов» вовсе не выяснен.

Он полагает, что доказал, что Шнелль в отношении «Сион(ист)ских Протоколов» действовал добросовестно.

{158}

Решение суда

14 мая 1935 г. председатель суда Мейер огласил приговор.

Разбирая вопрос о перепечатке в Берне местными национал–социалистами «Протоколов», судья указал, что жалобщики утверждали, что они являются: 1) подделкой по форме, и 2) плагиатом. Он отклоняет от себя рассмотрение вопроса, на чьей обязанности лежало доказывать подлинность или ложность протоколов, — и считает вполне доказанным, что т. н. «Протоколы» были написаны для воздействия в определенном направлении на русский двор и что в основу сфабрикованных «Протоколов» якобы сионистских мудрецов, была положена книга Мориса Жоли; Ахад Гаам, кому пытались приписать авторство «Протоколов», не был и не мог быть их автором. «Протоколы» не имели никакого отношения к сионистам и их конгрессу 1897 г. в Базеле, равно и к масонской ложе Б–ней Б–рит.

Равно не доказано защитниками, что какое либо отношение к «Протоколам» имел «Талмуд и его дух».

Об эксперте защиты Флейшауэре председатель суда сказал:

«Я с полным уважением отношусь к усердию и работоспособности г. Флейшауэра, но должен его пожалеть. Его метода состоит в том, что он читает все книги за и против евреев, но выписывает исключительно то, что против евреев.

Я не сомневаюсь, что цитатами, как и статистикой, можно доказать все, что угодно.

Я устанавливаю, что для доказательства {159} подлинности «Протоколов» не было представлено решительно никаких доказательств».

«20.000 швейцарцев иудейского вероисповедания равны со всеми гражданами, и если подстрекают их сограждан против них, то подобная литература подходит под понятие безнравственной литературы, наказуемой параграфом 14–м бернского специального закона о безнравственной литературе.

«Адвокат Уршпрунг, защищавший обвиняемых, предсказывал время, когда заключения эксперта Флейшауэра будут признаны в каждом швейцарском доме. Я, как судья, скажу: я не пророк, но желаю дожить до того времени, когда будут удивляться, что умные люди должны были в течение 14 дней ломать себе голову над вопросом о подлинности или подделке «Сионских Протоколов».

«Факт остается неоспоримым: — «Протоколы» являются плагиатом сочинения Мориса Жоли. Это сделалось известным с 1921 года, благодаря статьям «Таймса».

«Если бы это было только единственным достижением этого суда (ибо обвиняемые в этом факте сознались), то и тогда результаты суда уже являлись бы очень важными, ибо после этого нельзя уже скрывать истинный источник «Протоколов».

«С своей стороны, я, судья, считаю «Протоколы сионских мудрецов» подделкой, плагиатом и бессмыслицей».

———

По суду двое из подсудимых были оправданы, а двое, Шнелль и Фишер, — присуждены к штрафу.

Адвокат подсудимых Рюеф тотчас же заявил, что подсудимые подают апелляцию на решение суда.

Кассационная жалоба, поданная обвиняемыми, разбиралась 27 октября 1937 г. бернским верховным судом под председательством главного судьи Петера, судебных заседателей: главных судей Имера и Людвига и прокурора Лодера.

Разбирательство верховного суда имеет, главным образом, формальное значение, так как свидетели и эксперты на нем не выступают. Из обвиняемых {160} присутствовали: Шнелль, один из лидеров «Национального Фронта» в Берне, Фишер, бывший швейцарский вождь «Союза национал–социалистических граждан», — а также их защитники Рюеф и д–р Уршпрунг. Со стороны обвинителей присутствовали; от швейцарского еврейского союза общин М. Блох, от Бернской еврейской общины Э. Бернгейм, и их представители, адвокаты проф. д–р Матти и Георг Бруншвиг.

В начале заседания Уршпрунг потребовал от суда отказать евреям в праве юридического лица выступать на суде, ссылаясь на ряд таковых постановлений в Данциге и Каире. При этом он заявил, что его не интересует политическая сторона процесса, а только чисто формальная.

Матти выступил против этого предложения и удивляется, что после того, как процесс тянется с 1933 г., т. е. 4 года, обвиняемым пришло в голову требовать отказа еврейству в праве защищать себя как евреев на этом суде на том основании, что еврейство ведет процесс против 3–го рейха, на что оно права не имеет. Между тем еврейство ведет не политический процесс, а именно защищает свою правоту.

После совещания суд отказывает в просьбе Уршпрунгу.

Рюеф оспаривает показания отдельных русских свидетелей и высказывает убеждение, что Рачковский не был подделывателем «Протоколов». Что же касается экспертов, то только проф. Баумгартен, как назначенный судом, может считаться беспартийным, чего нельзя сказать ни о Лоосли, ни о Флейшгауэре.

Рюеф не утверждает, что «Протоколы» подлинные, но доказательства их подделки тоже не были даны.

Шнелль верил в истинность «Протоколов" и потому действовал добросовестно. Он, Рюеф, признает, что еврейство было задето чрезвычайно сильно «Протоколами», но понятие о безнравственной литературе не подходит к «Протоколам», потому что в законе под этим подразумеется порнография и эротическая литература.

{161} Рюеф старался перевести весь спор на формальную сторону процесса.

На 2–м заседании 27 октября Уршпрунг (известный антисемит) заявляет, что «Протоколы» ничего общего не имеют с законом о безнравственности и что, хотя он и не утверждает их подлинности, но тем не менее в историческом и литературном отношении — они имеют огромное значение.

Прокурор Лодер считает, что первая инстанция проделала большую работу, и хотя на суде и были допущены некоторые формальные ошибки, все же для кассации не может быть места.

Если признать подлинность «Протоколов», то это значит вызвать против еврейского населения общую ненависть и презрение. Но их подделка ясна и потому необходимо объявить их безнравственной литературой».

«Протоколы», сказал прокурор в заключение своей речи, «клеветническое сочинение». Если они по формальным причинам и не подпадают под бернский закон, то все же необходимо принять против них меры защиты».

Защитник обвинителей Бруншвиг говорить, что на бернском процесс подделка "Протоколов» была доказана.

Очень важно, по словам Бруншвига, установить, какими средствами пользовались обвиняемые. Благодаря случайности это удалось узнать.

Некий Борис Тедли был привлечен к швейцарскому суду по обвинению в шпионаже. У него была обнаружена тайная переписка, из которой явствует:

1. Что Флейшауэр не сам писал свою экспертизу,

2. Что в создании экспертизы участвовал и даже играл главную роль некий д–р Рихтер, совместно с известным шпионом, недавно натурализовавшимся во Франции, а затем исчезнувшим, вследствие обвинения в шпионаже в пользу Германии — бароном де Поттером,

3. Что деньги на ведение процесса и оплату Флейшауэра шли из Германии,

{162}

4. Что свидетели обвиняемых были разысканы Флейшауэром и его сотрудниками, ими оплачивались и ими «обрабатывались»,

5. Что Флейшауэр, благодаря своим связям с правительством «3–го» рейха, доставлял свидетелям необходимые паспортные визы,

6. Что, по всей вероятности, некоторый высокие учреждения «3–го» рейха давали большие деньги на ведение процесса,

7. Что шпион де Поттер был заместителем Флейшауэра и давал приказания об «обработке» свидетелей.

Бруншвиг доказывает подделку «Протоколов», что они — плагиат книги Жоли, что нет никакой связи между большевизмом и еврейством и что большевики преследуют одинаково христианскую и еврейскую религию.

«Если бы озлобленные антисемиты, — сказал Бруншвиг, — дали себе труд узнать, что такое настоящее еврейство, то они убедились бы, что религия, которая дала миру Библию и вечный основной закон человеческой нравственности, десять заповедей Моисея, религию любви, является общей религиозной матерью христианства, и что ее приверженцы — обыкновенные люди, созданные из мяса и крови. Среди них есть богатые и очень много бедных, счастливые и несчастные, которые точно так же, как и их христианские сограждане, честно трудятся, чтобы заработать на жизнь и возможно лучше выполнить свой долг по отношению к своей семье, религии и отечеству.

Матти указывает, что «Протоколы» являются бесстыднейшей подделкой и что подделыватели, вообще никакими средствами не стесняются.

Так, напр., в последнем издании «Протоколов» (после суда уже) изменены как предисловие, так и окончание, хотя издатель «Протоколов», Фрич, умер и сам этих изменений произвести не мог, — и об этом ничего в издании не указано.

В своем приговоре суд становится на чисто формальную почву, и отказывает в кассации.

{165}