На столе Абендшена зазвонил телефон. Тот оторвался от изучения очередного дела и взял трубку:

— Штурмбанфюрер Абендшен слушает.

Новое звание даже ему самому все еще резало слух.

— Герр штурмбанфюрер, не могли бы вы спуститься в дежурную часть, — раздалось из трубки. — Надеюсь, вас здесь ждет приятный сюрприз.

— Какой сюрприз? — не понял Абендшен.

— Вам бы лучше самому посмотреть на это, — уклончиво ответил голос из трубки.

Абендшен закрыл папку, положил ее в сейф и отправился в дежурную часть. Там его сразу же провели в комнату для посетителей.

Здесь сидел коренастый, среднего роста молодой человек с русыми волосами. Перед ним на столе лежал пистолет, несколько гранат, какая-то маленькая коробочка и несколько пачек денег в банковской упаковке. При виде вошедшего Абендшена парень встал.

— Вот этот молодой человек, герр штурмбанфюрер, — сказал дежурный офицер, — несколько минут назад явился к нам, выложил 130000 рейхсмарок, пистолет, гранаты, яд и заявил, что он английский парашютист. Я решил, что он вас заинтересует.

Абендшен внимательно посмотрел на парня, тот ответил ему спокойным взглядом.

— Когда вас забросили? — спросил Абендшен.

— В ночь на 29 марта, герр штурмбанфюрер, — четко ответил парень на сносном немецком.

— Хорошо, — кивнул Абендшен, — забирайте все это и пойдемте со мной.

Они прошли в кабинет Абендшена, парень снова выложил все свои «доказательства» на стол и сел на предложенный ему мягкий стул.

— Ну что же, рассказывайте, — предложил ему Абендшен.

— Знаете что, — предложил парень, — давайте лучше вы мне будете задавать вопросы, а я на них буду отвечать. Так мне будет проще.

— Хорошо, — согласился Абендшен, — начнем по порядку. Кто вы?

— Ротмистр Терек.

— Из кого кроме вас состояла группа?

— Кроме меня в группе были командир и радист.

— Каково ваше задание?

— Главными нашими задачами являлись связь с местным подпольем и сбор разведывательной информации. Боевых задач перед нами не стояло.

— Вас должны были выбросить в Словакии в районе Гбел?

— Нет, нас должны были выбросить в Чехии, но выбросили действительно в районе Гбел.

— Выброшена была только ваша группа?

— Нет, прежде, чем выбросили нас, была выброшена другая группа. О ее задании я не знаю, не знаю и где ее выбросили. Думаю, ее тоже выбросили совсем не там, где планировалось: по поводу точности заброски на курсах парашютистов в Англии уже ходят анекдоты. Я знаю только, что эта группа называлась «Аут дистанс».

— Сколько человек было в той группе?

— Так же, как и у нас: трое.

— А где ваши товарищи?

— Не знаю. Я должен с ними встретиться на улице Градешинской в доме номер 15. Я еще туда не ходил: я пошел сразу к вам.

— Ваши товарищи были убиты при задержании. Может быть, именно поэтому вы и решили сдаться?

— Нет, я этого не знал. Мы закопали рацию, договорились встретиться в Праге и разошлись в разные стороны. Мы решили, что это будет лучше. А сдаться я решил еще в Лондоне. Я понял бессмысленность нашей борьбы.

— И в чем же вы увидели ее бессмысленность?

— Даже если Англия и победит в этой войне, в чем я лично очень сомневаюсь, то Чехия просто станет не немецким, а английским протекторатом. А это будет еще хуже. Англия насквозь прогнила и стала зависимой от евреев страной.

— Итак, вы еще в Англии решили сдаться, как только окажетесь в Протекторате. Почему же вы не сделали этого там, в Словакии, сразу после приземления?

— Я подумал, что здесь, в столице, найду большее понимание. Тем более, думаю, они все равно отправили бы меня сюда.

— Логично. Вы можете показать место, где закопали рацию?

— Конечно.

Допрос длился более трех часов. В конце концов, Абендшен сказал:

— Сейчас вас отведут в так называемую «комнату ожидания». Условия там не роскошные, но вполне сносные. Кормить будут тоже вполне удовлетворительно. Сегодня я проверю кое-что из сказанного вами, а завтра мы поедем за рацией. Допустим, что все рассказанное вами — правда, чем вы собираетесь заняться на родине потом?

— Найти себе работу и жить, как все, — пожал плечами Терек. — Может быть, и вы возьмете меня к себе на службу. Это бы меня вполне устроило.

— Это вполне возможно, — согласился Абендшен.