Вертолет врезался в облако и через мгновение оказался в самом сердце смерча, этого яростного вихря, который образуется, когда сталкиваются лбами, не желая уступить друг другу путь, два вольных ветра и на этой почве затевают богатырские игрища. На Марсе это случается довольно часто. Пилоты летательных аппаратов очень не любят это явление и стараются побыстрее убраться с его пути: для того чтобы удержать машину в воздушной круговерти, надо иметь достаточный опыт воздушного пилотажа.

Эти два вольных богатыря ошиблись лбами на конце пустыни и уже успели, не прекращая дикую пляску, пересечь ее львиную долю. Поднимая столбы песка, они пытались ослепить друг друга и этим нечестным приемом завоевать первенство. Любой аппарат, менее устойчивый в воздухе, чем вертолет, или управляемый не очень

умелым пилотом, был бы в такой ситуации размазан о землю в первые же минуты. Н© маленькая верткая машина под управлением Рика, для которого воздушная стихия была более родной, чем земля, бесстрашно выдержала первый натиск смерча, то уворачиваясь от его разрушительных порывов, то, наоборот, подчиняясь их воле и силе. Рик уже сталкивался с этим явлением на Сатурне и прекрасно знал сильные и слабые места такой стихии.

После того, как он выяснил, что машина вполне может выдержать воздушный натиск, он попробовал установить курс и переключить управление на автопилот. К его удивлению автопилот довольно успешно справлялся с поставленной перед ним задачей, не обращая внимания на смерч. Рик облегченно вздохнул, нашел под сиденьем спасательный комплект, нацепил его на себя, обнаружил забытую кем-то в машине куртку, обмотал ею лицо и нырнул в открытый люк.

Тело тотчас же попало в плотные объятья крутящихся струй песка, который залепил глаза и забил ноздри. Песок проникал всюду: под одежду, под плотно закрытые веки, скрипел на зубах. Рик рванул кольцо парашюта, но падение продолжалось с довольно большой скоростью. Обеспокоенный, он еще раз попробовал дернуть за кольцо. В ушах стоял непрекращающийся свист ветра, который глушил все остальные звуки, от этого Рик никак не мог понять, надулся или нет спасательный баллон или же он надулся, но сейчас болтается рядом с Риком в виде обрывков синтетической ткани. Какое там посмотреть — даже если бы он и осмелился открыть глаза, он бы все равно сквозь плотную завесу песка ничего не увидел.

Наконец он почувствовал, что ремни спасательного комплекта напряглись и потянули его вверх, скорость падения заметно уменьшилась. Рик болтался на стропах, весь в холодном поту, как новичок-парашютист, который теоретически уверен в этом устройстве, но на практике обнаружил затаенные в глубине души большие сомнения. Рик с благодарностью подумал о конструкторе, который первым предложил вместо обычного парашюта использовать воздушный баллон, в считанные секунды наполняющийся сверхлегким инертным газом из баллончика. Такое устройство через несколько секунд после активации могло удержать человека в воздухе и перенести его на довольно большое расстояние, что увеличивало шансы на спасение, особенно в таких малообжитых районах.

В этом песчаном водовороте Рик потерял счет времени, но, по его прикидкам, вертолет должен был уже выскочить из песчаной завесы и нестись к очередной цепи сопок, уводя за собой преследователей. Теперь у Рика будет какое-то время, чтобы найти себе убежище в песках, если, конечно, спасательный баллон не ударит его о некстати подвернувшуюся скалу или утес. Но Рик был твердо убежден в правильности выбора направления на очередной развилке.

Но вот надувной аппарат выбросило за границу песчаного столба. Рик сразу это понял — вокруг посветлело, он это заметил даже через тряпку, которая защищала его лицо. Он размотал куртку и осторожно, защищая лицо руками,

приоткрыл глаза. Сквозь щели между пальцами он увидел, что проплывает над изрезанной ветрами возвышенностью, которая смутно проглядывала сквозь еще не успокоившийся после смерча песок.

Рик поджал ноги, приготовясь к удару о твердую поверхность. Приземление у него получилось жестким, но, на его счастье, никаких физических повреждений он не получил. Как только ноги Рика почувствовали твердую поверхность, он постарался руками зацепиться за первое же препятствие. Таким препятствием оказался неровный шершавый камень, за долгое время пребывания здесь обглоданный всевозможными ветрами. Обдирая в кровь руку, Рик вцепился в камень и сразу же другой рукой отстегнул стропы. Пустая оболочка помчалась вдогонку смерчу.

В одно мгновение вокруг стало совсем светло и тихо. Рик огляделся. Он находился на невысокой возвышенности, тут и там лежали только что насыпанные груды песка. Небо было совершенно чистым: не было видно ни облаков, ни искусственных летательных аппаратов. В сотне метров от него тянулся извилистый узкий каньон. В своем начале этот каньон скорее напоминал глубокий овраг, но Рик разглядел, что дальше его откосы превращались в многометровые отвесные стены. Куда вел этот каньон, одному богу было известно. Но существовала большая вероятность, что он выведет в никуда, если путник до этого не помрет от голода, жажды и отчаянья.

Однако выбора у нашего беглеца не было, и он продолжал верить в свою звезду. Судя по карте, которую он изучил перед тем, как покинуть вертолет, неподалеку должен был находиться город Валкие. Он лежал впереди за горной цепью, а пересечь ее лучше всего по каньону.

Рик запомнил, в какой стороне находится солнце, и начал осторожно спускаться с возвышенности. Он достиг дна оврага и, сориентировавшись по солнцу, выбрал боковой отросток каньона, надеясь, что он ведет в нужном направлении. Двигался он очень осторожно, часто останавливаясь и прислушиваясь, как хищник, преследующий добычу. Он уже начинал разбираться в марсианской географии и имел маломальское представление о том крае, в котором оказался.

Край этот пришельцев с Земли пока не заинтересовал: ничего ценного они тут не обнаружили. Здесь проживало племя Шани и остатки какого-то древнего народца. На Марсе понятие «древность» означает несколько десятков тысячелетий. О нравах и обычаях марсианских племен Рик наслушался в бараках Компании. Байки эти были неутешительными, потому-то он и вел себя так осторожно.

Каньон змеей извивался среди утесов, постоянно меняя свое направление. Первое, с чем пришлось столкнуться Рику, была жажда. День был ясный и, по марсианским понятиям, жаркий, язык Рика скоро превратился в огромный комок ваты. Он обругал нерадивых механиков, которые, видимо, изъяли две старые емкости с водой из спасательного комплекта, а новые еще не успели положить, хотя по инструкции такая замена должна происходить в один прием. Снова проснулась боль в еще не заживших ногах. Вокруг стояла давящая тишина… Над головой виднелась только узкая полоска неба с рваными краями. Очевидно, еще сказывалось действие наркотика» и время от времени Рик испытывал очень странные ощущения: то казалось, что на его голову вот-вот начнут сыпать землю, то чудилось, что стены каньона сдвигаются и собираются его раз-, давить. Наркотической интоксикацией можно было объяснить и то, что, проспав беспробудным сном трое суток, он все равно хотел спать.

Марс — холодная планета, но в пустыне на солнцепеке в летний период можно получить тепловой удар. Рик пробирался по каньону, стараясь держаться в тени утесов, но жажда все равно мучила. Возможно, главной причиной жажды была даже не жара, а посленаркотическое похмелье. Рик вспомнил, как совсем недавно он вот так лее брел по пустыне, страдая от голода, жажды и ран, вместе с Майо. Тогда они даже не знали, куда идут, а сейчас он был твердо уверен, что идет в правильном направлении и впереди обязательно будет город. Перед его глазами снова встала Майо. На этот раз он увидел ее такой же, какой она была, когда они встретились первый раз: раскрасневшаяся от возбуждения, с возмущенными блестящими глазами и развевающимися густыми каштановыми волосами.

Постепенно лицо Майо стало меняться, изменились даже цвет волос и рост. Теперь перед Риком стояла высокая девушка с длинными прямыми светлыми волосами, с загорелым и обветренным, но все равно довольно милым личиком, на котором бледными полосками выделялись выцветшие брови. Фигура и черты ее лица казались вполне земными, вот только глаза были по-марсиански лишены белков, но не по-марсиански ярко-красны, как подсвеченные рубины. На девушке были обтягивающие кожаные брюки, уходящие в голенища высоких сапог на испанском каблуке. Сверху на ней была модная даже на Земле рубашка из шерсти венерианс-кого паука со множеством карманов и кожаная безрукавка, украшенная по краям бахромой. Вообще, она бы вполне сошла за озорную деревенскую девчонку, если бы не два бластера на бедрах.

— Приветствую тебя, Рик, в наших краях, — звонким веселым голосом сказала девушка.

Только теперь до Рика дошло, что это не изменившийся фантом Майо, а вполне реальная девушка, непонятно откуда здесь взявшаяся.

— Дай пить, — вместо приветствия сказал Рик.

Он даже не задумался, что эта девушка делает в отдаленном каньоне или откуда она знает его имя. Амазонка оценивающе осмотрела его, по всей видимости решила, что в таком состоянии он не представляет для нее угрозы, отстегнула от пояса фляжку и протянула ее беглецу. Но видно, у Рика был вид еще не совсем конченного человека, — подавая фляжку левой рукой, девушка положила правую на рукоять бластера. Эта амазонка излучала уверенность, и Рик заключил, что она ведет довольно самостоятельный образ жизни и умеет постоять за себя в критических случаях.

Измученный жаждой беглец с жадностью схватил фляжку. Пил он, как его научили еще на Венере: делал большой глоток и задерживал воду во рту. Влага постепенно смачивала небо, как пересохшую глиняную корку, потом капля за каплей стекала в глотку. Таким образом он напился, сделав всего три больших глотка, и с благодарностью вернул флягу хозяйке.

— Далеко еще до Валкиса? — спросил он незнакомку.

Та смерила его долгим взглядом, потом покачала головой и ответила:

— В таком состянии тебе туда не дойти. Сильному, здоровому человеку — еще идти целый день. А ты слаб и идешь не в том направлении.

Последнее замечание очень удивило Рика, он снова попробовал вспомнить карты, на которые смотрел в вертолете, и сравнить их с местностью, по которой двигался весь день. Девушка как будто поняла его мысли.

— Здесь водит, — пояснила она.

— Что значит «водит»? — поинтересовался Рик.

— Это значит, что в этих местах теряешь чувство направления, идешь не туда, куда хочешь, — пожав плечами, объяснила девушка. — А вообще-то на такие расстояния нормальные люди пешком здесь не ходят.

— У меня сломался велосипед, — огрызнулся Рик.

Девушка еще раз смерила его взглядом и предложила:

— Иди за мной.

Не дожидаясь ответа, она повернулась и пошла вдоль по каньону. Рик раздумывал недолго; раз она его не пристрелила сразу, как узна-

ла, да еще вдобавок дала напиться, значит, он вполне может рассчитывать на какую-то пищу и отдых. И то и другое ему было очень нужно: от голода сосало под ложечкой, а израненные ноги после такой нагрузки давали о себе знать тупой, ноющей болью. К тому же, если все пойдет хорошо, то можно будет рассчитывать если не на проводника, то на подробное описание дороги. Рик решил, что вероятный выигрыш будет больше возможной опасности и побрел за своей новой знакомой.

Девушка шла неспеша, очевидно, учитывая состояние Рика, но четким пружинистым шагом человека, привыкшего к далеким переходам. Рик изо всех сил старался сделать свою походку поуверенней, но ему это не совсем удавалось. Они прошли по каньону еще метров двести, а затем свернули в узкую извилистую расщелину. Пройти по этой расщелине вдвоем плечо к плечу было нелегко: от стены до стены было всего метра два с половиной, зато стены поднимались вверх метров на тридцать. Солнечный свет сюда почти не попадал, поэтому весь путь двое проделали в полумраке.

Так они шли около часа. Девушка хранила молчание, а Рик был занят собственными невеселыми мыслями и плохо себя чувствовал, поэтому не пытался разговорить спутницу. Наконец путь им перегородила скала, но в ней зиял вход в пещеру.

Путники вошли в сумрак и первые метров десять продвигались почти наощупь. По крайней мере, наощупь шел Рик. Затем они оказались в большом подземном зале.

Он был освещен беспорядочно размещенными на стенах факелами. Из зала уходило четыре или пять прорубленных в скальной толще коридоров. В самом зале стояли два больших стола, вдоль которых были расставлены скамьи. Столы были пустыми, если не считать нескольких переносных лампадок. В дальнем конце зала была большая ниша, которая служила чем-то вроде камина,—там весело пылал огонь и что-то булькало в большом котле. Очевидно, в нише был дымоход, так как в зале запаха гари почти не чувствовалось, зато аппетитно пахло чем-то съестным. В зале постоянно находилось около пяти обитателей, остальные появлялись и снова исчезали в тоннелях.

Девушка, не говоря никому ни слова, подвела Рика к одному из столов, жестом предложила ему сесть, а сама исчезла в одном из тоннелей. Вошедшая за последнее время в привычку осторожность побудила Рика сесть с краю, спиной к стене. Девушка вернулась очень скоро и сразу направилась к очагу. Когда она, наконец, снова подошла к Рику, то поставила перед ним миску, полную аппетитно пахнущей горячей похлебки, и положила ложку. Рик, не вдаваясь в разговоры, жадно принялся за еду.

Пока он ждал девушку, успел рассмотреть обитателей пещеры. Кого тут только не было: чистокровные марсиане, причем из совершенно разных краев планеты; мутировавшие потомки землян; Рик даже заметил венерианского альбиноса. Некоторые были довольно хорошо, даже щеголевато одеты, другие — в сплошных лохмотьях. Всех объединяло одно — оружие. Оно

было самым разнообразным: у одних — бластеры, у других — лучевые шпаги, третьи довольствовались марсианскими мечами и кинжалами.

На Рика, казалось, никто не обращал внимания, но, когда в его миске уже начало проглядывать дно, напротив него уселся верзила. Дальние предки этого парня явно происходили с Земли. У него была шапка вьющихся, коротких, черных, как смоль, волос, кожа цвета молочного шоколада, широкий приплюснутый нос. Ростом крепыш был чуть ниже Рика, зато по ширине превосходил почти в два раза. На нем были обтягивающие штаны космолетчика, на голое тело надета кожаная куртка, рукава были на четверть закатаны и обнажали здоровенные ручищи.

Парень принес с собой две кружки и бутыль с каким-то зельем. Одну кружку он поставил перед собой, другую — перед Риком, и тут же наполнил их. Он жестом предложил Рику присоединиться к нему и, не дожидаясь согласия, сделал несколько больших и жадных глотков. Рик прервал свою трапезу и тоже отпил глоток из предложенной ему кружки.

Как только зелье коснулось слизистой оболочки, Рик понял, что сейчас в его пищеводе будет смоделирован небольшой осенний пожар в джунглях. Он задержал дыхание, накопил слюны и проглотил ее вслед за выпивкой, чтобы сбить пламя. Потом, торопясь загасить угли, проглотил пару ложек похлебки. После этого он поднял глаза на своего визави и ухмыльнулся.

Рожа парня расплылась в улыбке, и он одобрительно кивнул головой.

— Ты крепкий парень, Рик, — высказал он свое заключение хриплым низким голосом.

Не придумав, что на это ответить, Рик принялся доедать похлебку. Парень сделал еще несколько глотков и добавил:

— Даже мы в этом медвежьем углу наслышаны про твои подвиги.

Рик, теперь уже зная, с чем имеет дело, сделал пару глотков из кружки и, состроив простецкую физиономию, спросил:

— Это какие подвиги ты имеешь в виду? У меня их было много.

— Не прикидывайся наивной девочкой из частного пансиона, — ухмыльнулся парень. — Я говорю о проделках, за которые тебя ловит все население планеты. Марсианскую святыню ты, конечно, можешь повесить над своей кроватью для теплых воспоминаний, а вот с тем, что ты изъял из несчастной Компании, тебе придется с нами поделиться.

Рик долгим изучающим взглядом смерил собеседника, а потом, изобразив разочарование, покачал головой:

— Мне казалось, передо мной человек, который уже перестал верить бабушкиным сказкам.

Парень насупился, достал из недр своей куртки пачку с сигаретами, закурил и предложил Рику, который не стал отказываться.

— Бабушкиным сказкам я никогда и не верил, — заметил парень, выпуская колечко дыма, — потому что у меня никогда и не было этой самой бабушки. А вот такой грандиозной облавы на этой планете я еще ни разу не видал. Или хочешь сказать, что тебя ловит ревнивая супруга, которая работает уборщицей в полиции? Рик пренебрежительно сплюнул:

— Ну, если не в бабушкины, значит, в бабьи. Будь у тебя что-то в том месте, где находятся мозги, ты бы сразу сообразил, что все это рассчитано на мальчиков, которые еще не научились по ночам вставать в нужный момент. Посуди сам, если бы я сделал то, что ты мне приписываешь, то каким бы я должен быть кретином, чтобы остаться на Марсе?

— А ты бы с удовольствием и сбежал, да только не можешь, — пояснил парень. — Ты просто не рассчитывал, что они так организованно начнут на тебя сафари.

— Ерунда, — не согласился Рик. — Будь у меня деньги из чулка Компании, проблем с моим вылетом не возникло бы. Любой капитан за умеренную плдту спрятал бы меня под койкой, а любой полицейский, который догадался бы туда заглянуть, за еще меньшую плату меня бы не заметил. Нет, браток, здесь дело не в деньгах и не в ревнивой жене.

— Ты хочешь сказать, что все дело в этом марсианском ошейнике? — с явным недоверием спросил парень.

— И не в ошейнике, — отрицательно покачал головой Рик. — Ошейник дает власть над половиной Марса. Будь у меня этот, как ты его называешь, ошейник, я бы сидел сейчас в королевском дворце Руха, а в моем распоряжении была бы не только Королевская гвардия, но и армии государств-саттелитов. Просто я кое-кому мешаю. Сами они со мной справиться не могут, вот и

придумывают сказки, надеясь, что найдутся доверчивые олухи, которые сделают для них грязную работу.

— Ошейник, как и корона, дает власть только в том случае, если на тебя, ее законно возложили, — резонно возразил парень. — В противном случае это просто кусок драгметалла. Так что насчет обруча твои доводы неубедительны.

— Ты когда-нибудь видел этот обруч? На нем нет даже захудалого цветного камешка. Просто металлическое кольцо, — возразил Рик. — Не золотое, не серебряное и даже не бронзовое.

— Все это очень странно, — не унимался парень. — Если все так просто, то почему такая кутерьма?

— Я же тебе объяснил, — начал терять терпение Рик. — Я кое-кому мешаю, а точнее, я перешел дорогу Сент-Джону и его дружку.

— Тогда слушай меня внимательно, — придвинулся к нему парень. — Место, куда ты попал, называется «Обитель отдыха». И хозяином этой обители являюсь я. Правила здесь простые. Сюда приходят все, кто хочет от кого-то скрыться. И мы с удовольствием предоставляем убежище. Но за это они отдают нам половину своей добычи. После этого могут жить здесь сколько хотят. Если гость снова соберется «на дело», то мы можем даже снабдить его «снаряжением». У нас здесь есть все: кости, которые всегда падают на одну и ту же грань, крапленые карты, отмычки, оружие. В общем, все, что только может понадобиться деловому человеку.

Парень замолчал, сделал несколько глотков своего кошмарного пойла и продолжил:

— Конечно, бывают случаи, когда к нам за помощью приходит потерпевший фиаско. Приходит без гроша в кармане, голодный и оборванный. Вот как, например, ты. Мы можем приютить его, можем одолжить «снаряжение», но мы уверены, что он все отработает. Мы в курсе всех преступлений, которые совершаются на этой планете. Мы просто обязаны это знать. Наши клиенты не отличаются порядочностью и честностью, поэтому их надо контролировать. Вот наши правила и условия, и если ты на них согласен, то можем продолжить разговор, нет —тебе здесь не место. Ну так как?

Рик отхлебнул из своей кружки, задумчиво затянулся сигаретным дымом и, глядя прямо в глаза собеседнику, сказал:

— Ты и сам, наверное, уже понял как. Даже если я успешно выполню все, что задумал, я не смогу с тобой расплатиться. Я играю на нематериальные ставки. Я бы попросил тебя об одном: дай переночевать здесь. А завтра покажи дорогу и дай немного воды и корку хлеба. Возможно, что когда-нибудь я и отплачу тебе, а может случиться и так, что ты останешься без дивидендов.

— Нет, так не пойдет, — набычился хозяин «обители». — Сегодня ты, завтра кто-то еще, а через месяц мой «отель» превратится в обычную благотворительную ночлежку. Знаешь, на чем держится любой бизнес? На железных правилах. Отступи от них на шаг, и завтра же пойдешь с сумой. Так что извини.

Но тут вмешалась девушка, которая до сих пор хранила молчание:

— Погоди, Умк. Вы не в том направлении повели свою беседу. Я сняла этого парня и могу с ним развлекаться у себя, сколько мне заблагорассудится. Ты же никогда не говорил, что в твоей «обители» монастырские порядки. У одноглазого Крюга второй месяц живет эта облезлая лахудра и, насколько я знаю, никто пока против этого не выступал.

— Шлюхи — это совсем другое дело, — ответил парень. — Шлюхи приходят сюда заработать.

— Когда я пришла сюда и выложила тебе десять тысяч интеркредиток, ты мне объявил, что я могу оставаться здесь, сколько душа пожелает, и жить в свое удовольствие. А теперь ты мне отказываешь в сущем пустяке: оставить на ночь любовника?

Рик с интересом прислушивался к этому разговору, но вмешиваться не рисковал. Пусть девушка разыграет свою партию, а он уж потом с ней как-нибудь договорится.

— А чем ты докажешь, что это твой любовник? — не придумал ничего лучшего Умк.

Девушка разразилась задорным смехом, она смеялась долго, пока у нее на глазах не выступили слезы. А потом предложила:

— У тебя, Умк, от сытой и спокойной жизни началось разжижение мозгов. Хорошо, сдвигай столы, тащи сюда перину и зови свидетелей, мы с удовольствием тебе это докажем, только смотри, не захлебнись слюной!

— Я не то хотел сказать, — стушевался Умк.

— Ты уже сказал одну глупость, постарайся не повторять ошибки. В общем, этот парень остается со мной на ночь, а если он мне понравится, то и на неделю, а если нет, то возвращай мне мои десять тысяч плюс тысячу за нарушение договора, и мы прекратим наше короткое и малополезное знакомство.

В глазах парня мелькнул огонек жадности, он махнул рукой и, стараясь отступить, не потеряв лица, сказал:

— Ладно, но постарайся, чтобы он не путался под ногами в холле, а занимался тем делом, ради которого здесь появился.

Девушка опять усмехнулась, взяла Рика за руку и повела его в один из узких коридоров. По этому извилистому коридору, который был ни чем иным, как обычным подземным ходом, они прошли около пятидесяти метров. Тут и там по обе стороны этого тоннеля попадались грубо сколоченные деревянные двери. Они остановились около одной из таких дверей. Девушка по-мужски пинком распахнула ее и пропустила Рика.

Комнатка была, как большинство тех, что Рик видел на Марсе, очень маленькой. В ней стояла кровать, столик и пара стульев. Войдя в комнату, Рик в нерешительности остановился около двери. Девушка, пройдя за ним следом и закрыв дверь на засов, сказала:

— Располагайся на кровати. Я сейчас перевяжу тебе раны, а потом можешь до утра отдохнуть. Утром, если сочтешь, что способен идти дальше, удерживать не буду.

— Как тебя зовут? — поинтересовался Рик.

— Жани, — ответила девушка.

— Почему ты решила помочь мне? — пытался до конца удовлетворить свое любопытство Рик.

— Я поверила тебе, — пожала плечами собеседница. — Я только что вернулась из .Кахоры, там я встретила девушку, которая рассказала о тебе. Ваши рассказы во многом совпадают. К тому же я очень хорошо отношусь к этой девушке, а она, в свою очередь, очень хорошо отзывалась о тебе. Такое объяснение устраивает?

— Как звали эту девушку? — сразу встрепенулся Рик.

— У тебя так много хорошеньких почитательниц и помощниц, что ты в них путаешься, — хихикнула Жани. — Эту звали Кира.

— Кира! — Рик даже подскочил от радости и неожиданности. — Где она? Что с ней? Как ее найти?

— Трудно сказать, где она сейчас, — пожала плечами Жани, — у нее на всем теле были сильные ожоги. Она пробиралась к себе в Каэр Эбра, а по пути расспрашивала всех о тебе. Я еще с детства была знакома с ее матерью, поэтому, когда мы встретились, я, насколько это было в моих силах, помогла ей. У нее очень сильные и странные ожоги, ей был нужен хороший лекарь, а таких можно найти только в Каэр Эбра, если вообще можно. Она и рассказала мне, как ты получил Обруч, но вот про кассу Компании она ничего не говорила.

— Что с ней случилось? Она серьезно ранена? — забеспокоился Рик.

— Она умолчала о том, что с ней произошло, сказала только, что была в Полярных городах. Я не люблю обременять себя чужими тайнами, поэтому не стала расспрашивать. А раны у нее серьезные, я сделала все что могла, но ей нужно время и покой, а от последнего она категорически отказалась. Надеюсь, она сумела добраться до Каэр Эбра.

Говоря все это, Жани не сидела на месте, она доставала из разных закутков баночки с мазями и бальзамами. Появились и чистые бинты. Девушка начала обрабатывать раны Рика, а тот все не унимался с расспросами.

— Насколько я понял, в «Обители» отсиживаются в основном преступники. А как ты попала сюда?

— А меня тоже можно считать преступницей, — охотно ответила девушка. — Я нахожу похотливого, сластолюбивого мужичка, у которого есть что взять, стараюсь вскружить ему голову, а потом удаляюсь, прихватив все ценное. Обычно мои жертвы не поднимают шума, так как иначе им пришлось бы рассказать и о своих не очень-то благородных намерениях. Пару недель я отсиживаюсь здесь, а потом ухожу на поиски нового объекта для своих чар.—Она вдруг задорно рассмеялась. — Умк наверняка считает что ты являешься моим новым объектом. Слишком уж аппетитные слухи про тебя ходят. Но это нам на руку: пока он так думает, он тебя отсюда не выгонит.

— Я сам уйду, — покачал головой Рик. — Отдохну сегодняшнюю ночь и пойду. А взять с меня нечего, — вздохнул он после недолгой паузы. — Обруч у меня был, но его сперли, а кассы Компании я и в глаза не видел.

— Как хочешь, — пожала плечами девушка. — Я покажу тебе дорогу и расскажу, как легче сюда вернуться.

— Вряд ли я снова соберусь посетить этот отель, — улыбнулся Рик.

— Никогда ни в чем не зарекайся, — грустно заметила девушка. — Ты, по-моему, не понимаешь, насколько серьезно твое положение.

— Я понимаю серьезность своего положения, — возразил Рик, — но не могу оставить в беде тех, кто мне дорог. Сейчас надо решить вопрос со средством передвижения. А там будет видно.

— И как же ты хочешь решить этот свой вопрос? — прищурившись, поинтересовалась девушка.

— Самым простым способом, — усмехнулся Рик. — Угоню турбоплан или вертолет. Кстати, в Валкисе есть аэродром?

— Аэродром-то там есть, — задумчиво произнесла собеседница, — да вот только с летательными аппаратами проблема. Все мало-мальски цивилизованные племена Марса избегают этого района, а уж про землян или «астро» и говорить не приходится. Я открою тебе одну тайну, но , постарайся сразу же забыть, от кого ты ее узнал.

Рик кивнул.

— На аэродроме в Валкисе есть несколько замаскированных ангаров. В этих ангарах стоят несколько великолепных машин, у которых баки заполнены под завязку. Такие машины за честно заработанные деньги, как ты понимаешь, не купишь, зато они могут дать фору любому патрульному кораблю. Но учти, взяв одну из этих машин, ты подпишешь себе смертный приговор: хозяева этого воздушного флота считают, что воровать можно у кого угодно, что, кстати говоря, они и делают, но только не у них. А если они пронюхают о том, кто тебе рассказал про з-ти ангары, то ты подпишешь смертный приговор и мне.

— Не беспокойся, — заверил ее Рик. — Я умею хранить тайны.

Весь вечер у Рика из головы не выходила Кира. На всякий случай, чтобы его не отвлекали, он притворился спящим, а сам с-закрытыми глазами обдумывал услышанное. Итак, Кира побывала в Полярных городах. Но что она там делала? И где Майо? Далее вставал вопрос, что делать ему, Рику? Куда теперь направиться на краденом вертолете? Сразу в Полярные города? Или же, как он и намеревался до этого момента, сначала заглянуть в Каэр Эбра, найти там Киру и выведать у нее все подробности? В конце концов, он решил, что стоит сначала наведаться в Каэр Эбра, хотя бы на несколько часов, и выяснить, что его ожидает. Конечно, время дорого, но потеря нескольких часов может принести несоизмеримую с этим пользу.

Раздумывая, Рик, незаметно для себя самого, уснул. Ему снились ледяные пустыни, похожие на ландшафты Сатурна, — мили и мили пылающих голубым пламенем торосов. Ему снилась летящая над этим заснеженным пространством Кира; языки голубого пламени взлетают до самого неба и пытаются дотянуться до крылатой девушки. Та уворачивается, но это не всегда получается. Ее крылья, когда-то такие красивые, уже напоминают изъеденные молью оконные занавески. А Рик наблюдал за этим откуда-то сверху и не мог ничего сделать.

Похоже, во сне он кричал и ворочался.