- Кувшин вина мне, и побыстрее! Нет, давай сразу два.
- Водой разбавлять?
- К Ирлифу воду! Бегом!
- Слушаюсь, ваше высочество...
Шаги стихли. Ненадолго оставшись в одиночестве, наследник престола откинулся в удобном кресле. На миг лицо сморщилось, как от зубной боли. "Ваше высочество, ваше высочество!" И хотя вскоре, видимо, его станут именовать "ваше величество", по сути это мало что изменит. Настоящий-то правитель, как ни крути, Амори, и армия у него - настоящая, не тысчонка спившихся от безделья солдат, каковые чаще сидят в кабаках, чем на службе. И казна у него - не шаром покати, а битком набита золотом и награбленным в Верхнем Сколене добром. А уж про торговлю и говорить нечего: недаром именно алкам покровительствует бог моря и торговли.
Слуга неслышно принес два кувшина алкского красного, поставил на стол - и так же бесшумно удалился. Кард сам выбил затычу, налил вина и отхлебнул. Вообще-то для этого был специальный слуга, но сейчас хотелось побыть одному.
- Они что, надеялась всех удивить? - вопросил Кард пустоту. - Кому какое дело, кого там изнасиловали или тухлятиной выморили? Каждый у себя творит, что хочет. Если папаша и вякнет что, Амори только обхохочется!
Вино разливалось приятным теплом в животе. По нынешним временам оно стоило, наверное, равный вес золота. И не в "валигарах", а в "арангурах", а то и "эгинарах". Довоенная закладка, из лучшего урожая позапрошлого восьмидесятилетия - кувшин запечатан сразу после победы над Оллогом. Сколько он пролежал в подвалах императорского дворца? Да лет сто, не меньше. Крепость была соответственная, сейчас такое не делают. Вино мягко, но требовательно связало наследнику престола ноги, перепутало и перемешало мысли. Как-то незаметно мысли свернули с настоящего на прошлое.
Вся жизнь у Карда получалась ровная и небогатая на события, но какая-то незаметная. Будто нарочно все бури и беды, но и все победы проходили мимо него, не касаясь и не оставляя следов в памяти. Исключение, пожалуй, составила лишь Великая Ночь. Этот ужас не миновал никого. Каждому в те полтора года пришлось хлебнуть лиха.
Кард еще не спал, но и не бодрствовал: давнее и дальнее надежно заслонило реальность. Помнится, в детстве нянька рассказывала сказку, как некий великий волшебник умудрился перебросить одного храброго рыцаря во времена его молодости... Глупцы, не нужно никакой магии, нужно только хорошее вино. Или хотя бы та сивуха, которую ведрами глушат гвардейцы. Хотя... Хорошо бы не только попасть в прошлое, но и остаться там навсегда. В то самое, до Великой Ночи. Главное, чтобы без похмелья наутро...
Кард видел себя пухлым карапузом, делающим первые, неуверенные шажки по дворцовой опочивальне. Его никто не рассматривал, как наследника престола: сам Валигар был молодым и счастливым папашей, но и он не был наследником - как ни крути, два старших брата. Их потомки, ныне ставшие независимыми королями, превратились в проблему для Империи уже тогда.
А вот - следующее воспоминание. Свет солнца померк, и день стал неотличим от ночи. Хотя нет, днем без факела можно было разглядеть предметы на расстоянии человеческого роста, а ночью - только поднесенные к лицу ладони. То время запомнилось лютым, пробирающим до костей холодом, голодным бурчанием в желудке, начисто лишившимися способности улыбаться, осунувшимися от недосыпа и окружающего кошмара лицами взрослых. Помнится, тогда даже Харваниды недосчитались нескольких членов семьи - кто простудился, слег и сгорел в две недели, кого свел в могилу мор. Были и такие, кого растерзали обезумевшие от голода толпы. Когда все кончилось, ему было три с половиной годика, малый возраст уберег от настоящих ужасов. Всю правду о случившемся он узнал от немногих выживших позже.
А вот он уже отрок лет тринадцати - по меркам старых императоров, самый порог совершеннолетия. Старый Арангур, наконец, умер, уж пять лет, как на престоле наследник - следующий Арангур, Четвертый. Отец все равно не считается наследником престола: есть старший сын, Валигар. Странно получилось: Валигаром же дед назвал и четвертого ребенка, отца Амори. Но этот Валигар-старший еще в юности упал с коня и повредил позвоночник - после чего все, что ниже поясницы, отказалось служить. То есть ноги и, хе-хе, то, что между ног. Его, конечно, провозгласили императором, но могли бы и не провозглашать - разницы не было никакой. Фактически править стал отец, а через некоторое время его и формально короновали. Впервые со времен Харвана в Империи стало сразу два Императора.
Десять лет спустя калека-повелитель умер, так и не оставив наследника. Вот тогда отцу и самому пришлось решать вопрос о наследовании. Конечно, он, Кард, снова был не у дел: на два года раньше ухитрилась родиться сестра Арелья, на год - Арст. С сестрой было просто - она умудрилась влюбиться в бродячего музыканта, да с ним тайно и обвенчалась. Тем самым обрела счастье - зато потеряла высокое положение, и, разумеется, всякие права на престол. А вот Арст думал только о власти, он просто грезил короной и, наверное, рано или поздно восстал бы против отца, если б тот, вопреки обычной дурости, не придумал неплохую комбинацию. В Крамаре как раз единственной наследницей престола стала королевская дочь, на ней Арста и женили.
Формально Валигар миром достиг того, чего не смог достичь войной Арангур Третий - присоединил к Империю землю крамцев. Фактически, конечно, там все осталось по-прежнему. К титулу императорского наместника Арст ван Валигар присоединил титул Крамарского короля, обзавелся своей армией, а про налоги с провинции вскоре забыл и думать: с тех самых пор в Империи не видели даже установленной Арангуром формальной дани. Которую, впрочем, и в те времена приходилось выколачивать силами легионов.
Все эти события миновали Карда стороной. Кто-то воевал и погибал в Кровавых топях, кто-то пытался возродить Империю, думая, что сгнивший труп может стоять и даже идти вперед. На долю Карда осталось общение с придворными мудрецами, а они, как один ушибленные Великой Ночью, не пророчили ничего хорошего. Может быть, сразу после Ночи еще можно было что-то сделать: восстановить армию, обломать рога возомнившим о себе Младшим Харванидам, можно было пустить в ход часть императорских сокровищ, но спасти от разорения уцелевших мастеров и ученых. Сохранить архивы с бесценными знаниями. Отремонтировать пострадавшие во льдах корабли.
Теперь - поздно. Не осталось ни тех, ни других, ни третьих. Грядет новый провал в варварство: если где и сохранились крупицы старых знаний, их станут беречь, как зеницу ока. Передающие знание от поколения к поколению внутри касты скорее позволят ему пропасть, чем посвятят в тайну постороннего. Бродя среди развалин, потомки сколенцев не будут знать, кто и зачем их построил. Правы умные люди, Великая Ночь не закончилась. Хоть небо и очистилось, она продолжает убивать страну. А худшее, возможно, еще впереди.
Значит, нет смысла противиться неизбежному. Принять правила игры, и радоваться, что священный титул еще ограждает разложившуюся Империю от завоевателей. Если не пытаться вернуть прошлое, не давать поводов решить сколенский вопрос силой - может, и хватит на его век. Что будет дальше - пусть болит голова у преемников. Так он думал еще вчера...
А сегодня вдруг усомнился. Когда в Тронном зале на императорской аудиенции увидел двоих. Один - самый обычный мужик лет двадцати пяти, в меру потасканный - явно хлебнул лиха. Кард даже видел его пару раз во дворце - наверное, какой-то мелкий чиновник. Надо бы уточнить, кто такой и давно ли во дворце. А можно и не уточнять. Ничего особенного, так, мелкий чинуша. Если честно, плевать.
Но с ним была девчонка, совсем еще юная, лет семнадцать, одетая как обычная крестьянка, в простеньких башмаках. Вроде бы тоже ничего особенного, и все же именно она приковала взгляд Карда. При том, что к его услугам были красивые, послушные и страстные рабыни - в любом количестве, а если их не хватит... Чтобы стать любовницей будущего Императора, любая придворная дама выпрыгнет из юбки и пустится во все тяжкие.
Разумеется, наметанный глаз Карда оценил мягкие линии бедер и грудей, полные губы, длинную косу и точеную фигуру девчонки. Но не это потрясло Карда до глубины души и заставило по-новому взглянуть на свою жизнь.
Она тоже видела в будущем кровь и смерть: расплату за лень и беспечность прежних поколений. Но она не боялась будущего. В ее взгляде, словах, жестах не было привычной обреченности. Она не жила прошлым, ища в нем забвения настоящего. Нет, девчонка верила, что и сейчас Империя может восстать из праха. Вера была неподдельной, она прямо-таки сквозила в каждом ее слове или жесте, во взгляде льдисто-серых, неожиданно строгих и властных глаз.
Слушая ее рассказ, Кард не проникся страданиями простонародья Верхнего Сколена. Сами Боги определили одним вытирать ноги о других. Конечно, алки немного перегибают палку, старательно втаптывая недругов в грязь - но ничего такого, что нарушало бы установленный от века порядок. Подумаешь...
А вот ее убежденность в том, что один Император может положить беззаконию предел, какая-то наивная вера во всемогущество сколенских владык - приятно удивили. Если она считает Императора высшим существом, значит, считает таковым и наследника престола. И если это удастся использовать...
...На середине речи Кард поймал себя на том, что не вслушивается в ее слова, зато неотрывно смотрит, как двигаются губы. В нижней части живота нарастал жар, Кард судорожно сглотнул. Он поймал себя на том, что хочет ее прямо сейчас, как никогда не хотел даже жену. Правда, там и хотеть было нечего, ее красота была последним, о чем думал отец, выбирая наследнику жену. Прежде, чем Аргильда умерла, она так и не успела порадовать его сыном, да хотя бы дочерью. Хочешь - не хочешь, а придется жениться еще раз. Отец все уши прожужжал: бездетный правитель для государства - отложенная смута.
А не женишься - папаша может решить, что наследником должен стать кто-то другой. Впрочем, и просто жениться - не выход: если брак окажется бесплодным, слишком многие решат, что дело не в жене, а в муже. Ну что ж, безродная девка - самое то, чтобы доказать: будущий Император может. Кард улыбнулся: он принял решение.
Кард отставил в сторону кувшин. Успеется. Лучше попробовать другое лакомство. Она, конечно, не красавица, напомаженным и разукрашенным придворным дамам не чета. Но определенно, есть в ней что-то такое, что выделяет из толпы. Даже из толпы податливых красавиц. А вот сам доклад рассматривать по существу не стоит, да, не стоит. С Амори шутки плохи. Иное дело -посетительница.
Итак, вызываем девчонку, а этого, как его... Морреста? Нужно засадить в подземелье. Или... есть идея получше: алкский посланник, помнится, что-то говорил про некоего Морреста ван Вейфеля. Вроде бы он был летописцем у Амори, что-то там натворил, а как пришла пора отвечать - сбежал. Воровал, наверное - но все чиновники, по мнению Карда ван Валигара, откровенные воры. Это же как надо злоупотреблять служебным положением, чтобы выгнали за это? Валигар усмехнулся. Заодно и алкам угодим. Наивная девчонка, наверняка из какой-то низкой касты (и как таких вообще в храм пускают?), не представляет себе, как делается политика. Но он-то, в недалеком будущем Император - не сельская дурочка!
Наследник престола улыбнулся. Разве верная подданная откажет будущему повелителю в такой малости? Он даже положил руку между ног, предчувствуя удовольствие. Другая рука дернула за шелковый шнурок. Служебная дверь открылась, в кабинет вбежал слуга.
- Позови начальника "любопытствующих", - распорядился наследник престола.
Начальник имперской контрразведки не замедлил явиться. Он был худ, как палка, столь же прям и высок, со льдисто-серыми глазами под копной темных, с проседью волос. Их немигающий, отстраненно-холодный взгляд напоминал змеиный. Да и имечко было под стать: Абшаг ван Арангур. "Абшаг" - это название ядовитой змеи, чей укус смертелен. В точку. Кард старался видеть его пореже: если честно, Абшага побаивался даже Император.
- Чего изволите, ваше высочество?
Голос - под стать внешности: помесь клекота грифа-трупоеда и шипения того самого абшага. Как его подчиненные-то не боятся? Хотя, скорее всего, боятся до дрожи - но именно поэтому работают и воруют понемногу.
- Абшаг-катэ, наш венценосный отец сегодня принимали людей из Верхнего Сколена. Мужчина средних лет и светловолосая девчонка лет восемнадцати. Что вам о них известно? Вы ведь рассматриваете прошения об аудиенции, доклад...
- Так точно, - отозвался Абшаг. - Мужчина - судя по говору, то ли алк, то ли алкский сколенец. Грамотен. В Старом Энгольде объявился недавно, но дом снимать не стал, устроился в Нижнемгороде. Последние полгода работал писцом втоого ранга в Первом открытом отделении Управления по делам провинций Министерства Горнорудного дела. Отзывы положительные. Родину покинул по невыясненным причинам. Мы навели справки у алкских резидентов - по их данным, там разыскивался за измену королевству летописец Моррест ван Вейфель. Но он считался погибшим во время мора в Самуре...
Кард поперхнулся.
- Мор?! Получается, у нас под боком свила гнездышко смерть, а мы хлопаем ушами?!
- Ваше высочество, вы напрасно считаете ваших будущих подданных дураками. Каждого служащего во дворце проверяют лекари нашего Дознавательного отдела. И потом, он уже несколько месяцев работает во дворце, будь он заразен, мы бы знали!
- Чем занимается? Он тот самый, да? Ну, которого искали алки... За что, кстати?
- Занимается переписыванием несекретных бумаг. Не секрет ведь - грамотных даже во дворце кот наплакал. Мы взяли его на работу. Теперь о том, что говорят алки. Моррест ван Вейфель принадлежал к одной из жреческих каст в Кетадринской земле. Год назад был выписан королем Амори на должность королевского хрониста, но стал советником по делам Верхнего Сколена. Впоследствии вошел в контакт с противниками Амори, был обвинен в измене королевству. Вместе с незаконнорожденным принцем Альдином и рабыней бежал из Алкрифа. Пытался пробраться в Верхний Сколен, совершил нападение на пограничную заставу. Потом бежал в Самур, где живет... жила до недавнего времени сколенская община. Как было описано в докладе, она была уничтожена мором, возможно, и правда не без участия алков. Здесь следы Морреста ван Вейфеля теряются, но его описание и облик "нашего" Морреста совпадают, как и предположительный возраст. Скорее всего, он и есть тот человек.
- Почему это не стало известно раньше?
- Он поступил на службу под другим именем. Впрочем, мы уже тогда заподозрили неладное. Но когда делал доклад, назвался Моррестом. Мы не знаем, почему именно сейчас он решился обнародовать это имя. Наверное, он изначально действовал в сговоре с этой девкой и жрецами. Да и знание Самурского мора подтверждает...
- Так он, значит, кетадрин? - полюбопытствовал Кард.
- Что касается кетадринского происхождения, тут не все просто. Несомненно, он грамотен, и уже поэтому не может быть простолюдином. Он хорошо знает сколенский язык и письмо, более-менее умеет изъясняться по-алкски. А вот кетадринский язык в числе ему известных он не называл. Хотя, будь он кетадрином, именно это наречие назвал бы в первую очередь.
- Может, скрывал специально? - усомнился Кард. Дело становилось все более интересным. "Это что же получается, - подумал он. - У нас, выходит, не дворец, а проходной двор? Отстойник для всяких авантюристов". - Если имя ложное...
- У него не кетадринский акцент, ваше высочество. С имперских времен в столице живет немало кетадринов, мы знаем, как они говорят. Кое-кто служит и писцами - в том числе и тэзарцы. Было бы странно, если бы кетадрин не попытался общаться с земляками, но он не пытался. Наконец, когда мы выяснили сходство описаний (хоть и не полное, он значительно изменился), мы устроили ему очную ставку. Рядом посадили двух "подсматривающих" из числа завербованных кетадринских купцов. Услышав родную речь, он должен был, если не поддержать разговор, так выдать себя иначе: вздрогнуть, например, или посмотреть на них. Но он никак не отреагировал, будто и не слышал прежде кетадринской речи.
- Так кто же он, Ирлиф вас всех побери? - вспылил наследник. Игры в тайну стали утомлять, да и плевать на этого Морреста. Отдать алкам, и пусть разбираются. Нужна лишь Эвинна.
- Он точно не кетадрин. Алки долго не сомневались в подлинности Морреста, может, не сомневаются и теперь. Еще недавно мы считали, что Моррест действительно погиб в Самуре, а в Империю пришел уже самозванец. Мы предполагаем, что он мог быть убийцей настоящего Морреста. Помимо этого, для алков он еще и изменник... Да, алки не поскупятся, чтобы их получить.
- Довольно о Морресте, - оборвал Кард. - Мне интереснее его спутница.
Понимающий, какой-то пошло-откровенный взгляд. Наверняка главный разведчик понял, зачем нужна Эвинна. Но ему, в общем, наплевать. И все-таки Карду удалось смутить "змея", тот даже моргнул. Но быстро собрался с мыслями. Основа основ придворной жизни - умение обтекаемо доложить начальству, даже если докладывать, по сути, нечего. Впрочем, сейчас похвастаться было чем. Абшаг сморщился, будто по ошибке отхлебнул уксуса. Но голос не дрогнул: царедворец, да еще разведчик обязан уметь красиво говорить и убедительно докладывать.
- Увы, о ней мы мало что знаем. В сущности, только то, что известно из доклада... Из первого их прошения об аудиенции, поданного еще летом. Я приказал чиновникам потянуть время, чтобы получить время на проверку сведений. Она из земледельческих каст Верхнего Сколена, родилась где-то под Гверифом. Отец - некто Эгинар, но Эгинаров в богоспасаемом Сколене... В пятнадцать лет поступила на учебу в школу Воинов Правды в Валлее. Учебу курировал Воин Правды четвертого ранга Эльфер. После обучения, два года спустя, приняла посвящение. Теперь проходит учебную миссию. Мы навели справки у жрецов: все точно, четыре года назад зимой она была найдена без сознания на перевале, ведущем в землю нижних кенсов.
- Дальше, - нетерпеливо дернул щекой Кард. - Избавь меня от рассказов о ее детстве, мне плевать. Лучше скажи, станут ли за нее вступаться святоши или алки, если... Ну, ты понял.
- Едва ли, - хмыкнул Абшаг. - Во время учебной миссии она вступила в конфликт с алкскими чиновниками и помещиками, и в то же время заручилась помощью разбойников. Учитывая ее художества, алки будут рады получить и ее (разве что оценят ее голову дешевле, чем голову Морреста), а Воины Правды не станут особо возмущаться. После того, как вы... допросите ее, можно получить выкуп за обоих. Сделать так?
- Про "Морреста", - Кард голосом выделил имя "кетадрина", чтобы дать понять, что видит в нем самозванца. - Сообщи. Мне наплевать, что с ним сделают, а неучтенные казначейством деньги нужны. Что касается Эвинны, надлежит вызвать ее сюда, и немедленно. Мне нужно кое-что уточнить.
- Она мало знает о внутренней "кухне" своего ордена, - заговорщицки подмигнув, произнес Абшаг. - И совсем не знает, кто есть кто в алкской администрации. Может быть, вам интересно то... что у нее между ног?
Кард вздрогнул. Абшаг угадал его мысли почти дословно. Но Абшаг не станет болтать лишнего. Разве что за совсем уж интересные деньги, но кому по карману его перекупить? Разве что Амори, но тому наплевать на честь каких-то сколенок.
- Неважно, - нетерпеливо бросил Кард. - За ее доставку немедленно и без шума я заплачу больше, чем Император и Амори вместе взятые.
- Будет сделано, - поклонился Абшаг. - Оба все еще находятся во дворце: я распорядился их задержать... Разумеется, это не арест, мы якобы проясняем некоторые детали доклада. Моррест подождет, а Эвинна сейчас будет вызвана к вам.
- Детали доклада, - хихикнул Кард. - Это вы здорово придумали!
- Разрешите идти, ваше высочество?
- Идите, идите... И поторопитесь!
Удивительное дело, думал исполняющий обязанности алкского посла Турон ван Валигар. Алки знают имперскую столицу лучше, чем ее хозяева. И правда, явным и тайным прознатчикам короля Амори известны слабые места городских укреплений, расположение складов продовольствия, арсеналов, казарм расквартированных в столице войск, дома богатейших сановников, состояние кораблей императорского флота, настроения черни, аристократов и солдат. Все это они знают зачастую лучше, чем имперские чиновники. Но ведь алкам известно и многое такое, о чем самонадеянные правители оскудевшей страны и не догадываются. Чего стоит, например, сеть катакомб под городом, по которым можно пройти в любую точку столицы? А сектанты, тайно поклоняющиеся какому-то духу по имени Берг-Алад? Как они себя кличут, "Мясники Берг-Алада", что ли? Если в нужный момент раздать им оружие и мелкими группами пустить убивать имперских солдат, имперцам мало не покажется. А оружие завести легко, надо только знать, кому и сколько дать в лапу. Даже как-то неудобно говорить, что алкские агенты знают.
Алк поплотнее закутался в плащ сукна цвета еловой хвои. Не господское дело - возиться в камине, на это рабыня-горничная есть. А рабыню он сам отправил на рынок за покупками - не дело рабам видеть его агентов. Вот и приходится мерзнуть - в конце концов, он из древнего воинского рода, ему не впервой ночевать и в снегу.
- Значит, вы знаете, где прячутся Моррест и Эвинна.
Алк не считал себя безнадежным бабником, не способным пропустить хоть одну юбку. Но красоту, в том числе женскую, ценить умел. Девчонка была что надо - двадцать лет, самый смак. Турон ван Валигар не отказался бы, ох не отказался. Конечно, не невинная дурочка: агент-трактирщик из пограничного села доносит, что там она ублажала завсегдатаев за небольшую доплату. Потом ее купил какой-то оборванец, пришедший из леса. Парень отдал взамен старосколенское оружие. Трактирщику гость показался подозрительным, он и подкинул парню рабыню. Как доносил, первоначально хотел выведать, где неразграбленный склад оружия.
Дальше - дело техники. "Случайные" встречи на рынке, регулярные донесения... Правда, паренек попался осторожный, любовь любовью, а до прихода этой... Эвинны девка не знала даже настоящего имени своего хозяина. Но уж когда узнала, времени не теряла. Если не будет сильно наглеть, можно ее и наградить.
Девчонка облизнула губы, оправила коротенькую рубашечку - знает себе цену, стервочка, вот только сейчас все эти фокусы не пройдут. Алкский дворянин - не сластолюбивая сколенская свинья.
- Ваше благородие, я его рабыня, а она у нас живет с лета. Мне многое известно о них, но важнее то, что я знаю, где их дом. Сейчас они во дворце, но если вы пошлете со мной несколько солдат, и они засядут в его доме...
- Почему ты вообще решила предать господина? - поинтересовался алк. Ему было глубоко плевать на ничтожную сколенскую рабыню, подстилку для хозяев, но об агентах нужно знать как можно больше - чтобы держать на крючке. - Ты ведь знаешь, что за такое делают... Голодом морил, обижал, заставлял делать что-то... позорное?
- Господин, он не делал ничего особенного... что не делали другие. А обращался - скорее как с женой. Как будто мне это нужно! И рабыней быть лучше во дворце.
"Разве господин должен спрашивать рабыню о ее желаниях?" - мысленно возразил Турон. Но только сочувственно покивал головой и произнес, добавив в голос скорби:
- Верно, верно, дорогая. Так нечестно поступать. Так, может, ты расскажешь, о чем узнала? Раб, донесший на господина-преступника, получает свободу. У вас в Империи законы таковы. Если, конечно, преступление достаточно для смертной казни. Ну что, сколенка, хочешь стать вольноотпущенницей?
- Так просто говорить я не буду. Вольная сразу не делается, потом я могу и ничего не получить. У вас есть деньги, у меня нужные вам сведения.
- Само собой, - передразнил алк. - За поимку Морреста ван Вейфеля мы обещали восемьдесят золотых "арангуров". За Эвинну могу дать лишь половину этой суммы, она не относится к главным злоумышленникам. Если дать ей побродить еще годик на воле, может, и будет стоить сотню, а так... Но всего сто двадцать золотых. Двадцатку могу дать тебе самой, как задаток.
- О, ваше сиятельство - щедрый человек, - радостно произнесла девчонка.
- Через месяц, думаю, и вольную оформим, - посулил Турон. - Довольна? Говори, где поселились сколенские свиньи?
- Сир, это один из брошенных домов Нижнего города, где прежде обитала беднота, но запустевших в Великую Ночь. Они заняли одну из комнат, пробраться туда можно только через соседний дом по перекидному мостку. Но если прихватить с собой штурмовую лестницу, в дом можно проникнуть через соседние окна.
- Точно?
- Я же там живу, господин. Только поторопитесь: Абшаг тоже знает обо всем, и... Наследнику трона они тоже интересны.
- Это уже мои проблемы, - усмехнулся Турон ван Арангур. - Все, иди, мне работать надо. Сейчас придут люди - поведешь их на место. Возьмем голубчиков тепленькими... Возьмете обоих живыми - вольная и сто двадцать "арангуров" твои.
- Будет сделано, ваше благородие, - наклонила хорошенькую головку Ирмина.
Ирмина вышла, Турон поправил плащ, налил себе вина. Сейчас придут костоломы, чтоб их жен Ирлиф обрюхатил... Конечно, алк сейчас без них, как без рук - но не стоит забывать и иное. Он - дворянин, даже дальний родич Амори. А они - голь перекатная, простые уголовники. Расходный материал в войне за Великую Алкию, какой не жалко пустить под нож.
Командир наемников ждать себя не заставил. Минуту спустя перед ним предстал рослый мужчина в сколенских латах. На первый взгляд - обычный стражник. Но на самом деле - командир группы убийц на службе алкского короля. Битый жизнью волчара, а душа черна, как Великая Ночь.
- Сир, по вашему приказанию прибыл, - по-уставному отрапортовал вошедший.
- Приказываю вместе с группой взять штурмовую лестницу, немедленно выйти в Нижний город. Проникнуть в дом, который укажет осведомительница - она ждет вас в прихожей. Приметы государственных преступников... Убить всех, кого найдете внутри, даже не подходящих под описание. Свидетели ни к чему. Головы - мне, тела могут валяться и так. Об исполнении доложить не позже Часа Жаворонка. Вопросы?
Боевики молчали. Не потому, что боялись задать вопрос - просто все было ясно. Молча ретировались, проверяя на ходу, хорошо ли идут из ножен мечи. За ними следом увязалась девчонка. Может, стоило приказать принести обратно и ее голову? Нет, она еще пригодится. В конце концов, иногда обещания стоит выполнять - это полезно для вербовки новых агентов...
- Добро пожаловать, послушница Эвинна вана Эгинар! Прошу, будь как дома!
Сопровождаемая рослыми гвардейцами, Эвинна нерешительно переступила порог кабинета. Отдав принцу Карду честь, солдаты встали у двери, скрестив копья. Почему-то это немного встревожило Эвинну. "Да ну, глупости, тут не владения алков! - укорила она себя. - Что может угрожать верной подданной Императора в кабинете его наследника?" И все-таки что-то было не так. Она все изложила в докладе, дело рассмотрено владыкой. Что еще нужно?
- Вы Эвинна вана Эгинар, докладчица по вопросам Верхнего Сколена? - обильно пересыпая речь канцелярщиной, уточнил Кард.
- Люди называют меня так, - кивнула Эвинна. Мама учила, почему нельзя прямо говорить: "Я - такая-то". Кто гарантирует, что перед тобой не злобный ирлифопоклонник, способный, зная истинное имя, похитить душу? Конечно, детские страхи изрядно поблекли после пяти лет кошмара на Севере, но береженного Справедливый бережет. И все же - может ли будущий Император, глава государства и заступник за подданных перед Богами, Харванид, быть чернокнижником? Эвинна решилась и добавила: - Да, это я.
- Вы готовы ответить на мои вопросы?
Эвинна нахмурилась, язык нервно облизнул губы. Одно дело - выступать, как учили, с официальным докладом, пусть перед самим Императором. И совсем другое - вот так, с глазу на глаз беседовать с будущим правителем, о котором мало что знали сами учителя. Скажем, для Эльфера, державшего в уме имена всех ныне живущих Харванидов, Кард оставался темной лошадкой. Что он из себя представляет, не окажется ли подкуплен алками? Эльфер говорил, властителей Сколена и их родичей никто не может подкупить, ибо никто из смертных не может похвастаться такими богатствами. Но и мама верила, что деревню на болотах никто не найдет! Да и отец ошибся, считая Ардана и Амори Харванидов людьми чести. А как судьба посмеялась над принцессой Хиддой, не стоит и говорить. Нет, Эвинна не нарушит Устав, солгав будущему властителю. Она просто не скажет всю правду, пока не убедится, что стоит говорить.
- Да, ваше высочество. Спрашивайте, что вам интересно.
- Расскажите мне, Эвинна вана Эгинар, о себе, - окинув девушку цепким, но и каким-то липким взглядом, попросил Кард. - У вас есть меч, я слышал, старинной работы. Он стоит целое состояние. Вы в одиночку странствуете по стране, в то время, как знатной женщине не положено даже выходить за пределы дома. Да и простолюдинка поостережется прослыть нечистой женщиной, оказавшись ночью на улице. Вы не носите покрывала, как любая женщина, выходящая на улицу. Почему вы пренебрегаете установлениями Богов?
К этим вопросам Эвинна уже привыкла. Пережившей все мыслимые муки на Севере, ей они были не страшны. Их следовало ожидать. Но не от наследника престола - неужели они не знают даже, кто такие Воины Правды, главная опора трона?
- Я Воин Правды, смотрительница Богов в мире людей. А воину не пристало прятаться от опасностей.
- А-а, понимаю, - протянул Кард. Он отчего-то не решался предложить пройти в соседнюю комнатку, где расторопные слуги уже приготовили ложе. - Вы и правда думаете, что если мы... пожалуемся королю, он к нам прислушается?
- Не пожалуетесь, ваше высочество, - поправила Эвинна. - А потребуете провести расследование и наказать виновных, невзирая на лица. Вы будущий повелитель Сколена, а ваш отец - нынешний. Не стоит забывать, что Амори - лишь ваш неверный слуга.
- Слуга? - хохотнул Кард. - Скорее, мы скоро станем его слугами. Какой слуга станет воевать со своим господином? У какого слуги оружия и денег больше, чем у господина?
- Зато с вами милость Справедливого. И молитвы всех тех, кто стонет под пятой Амори.
- Молитвами сыт не будешь. Что до милости... Будь я Ему нужен, Он бы не забрал себе мою жену, и дал бы мне достойных наследников.
Эвинна опустила голову. Она давно не верила в того Императора - рыцаря в сверкающих латах, способного обратить силы зла в бегство одним своим видом. Но столкнуться с таким все же не ожидала. Нет победоносного владыки, главы королевского рода и любимца Богов. Есть обычный, старый и больной человек, одолеваемый обычными людскими слабостями: хворями, старческой немощью - и телесной, и государственной. В полной мере правящий лишь в пределах собственного дворца. Неверящий в свои силы. Не познавший радости победы. Да ему самому нужны помощь и поддержка!
Это отец, настоящее Сколена. А сын, будущее Империи... Похоже, тут и безволие, и безверие, и преклонение перед силой и наглостью, и боязнь ответственности. То, что простительно для простого человека, но не для правителя великого Сколена.
Но не только. Что это наследник престола так пристально на нее смотрит - да не на огрубелые, обветренные руки, по-крестьянски сложенные на коленях, - на грудь, на губы, на косу? Уж не хочет ли он... Что именно может захотеть нестарый еще мужчина от юной девушки, Эвинна представляла прекрасно.
Нет, она не считала близость с мужчиной греховной или позорной, кто, как не Боги, создали зверей, птиц и людей парами? Если все совершается в законном, освященном Богами браке - они благословят эту связь. Простят Они, и если двое сходятся во имя любви. Еще, впрочем, свою красоту можно использовать как смертельное оружие, что показала мать. Но раздвигать ноги перед едва знакомым человеком, просто чтобы его поразвлечь... Да пусть он хоть трижды Харванид!
- Ваше высочество, закон не запрещает вдовцу жениться. Неужели какая-то женщина откажется стать императрицей в законном браке? Многие красивее меня... Зачем вновь гневить Богов, после Великой Ночи?
Но Карда было так просто не смутить. Ему никто не отказывал с самого рождения, и он не собирался потакать прихотям какой-то девчонки. Ради ночи с наследником Императора любая придворная дама выпрыгнет из юбки, а тут какая-то крестьянка...
- Я и не гневлю. Воин Правды... Нашла, чем удивить! Во-первых, ты крестьянка, то есть даже не купеческих каст, а я Харванид. Это раз. Второе. Стоит мне приказать, и тебя тут растянут мои люди, а я все сделаю насильно. А потом скажу, что ты строила мне глазки и приставала, а они все подтвердят, хоть под присягой. Я смогу доказать, что ты совершила все не по принуждению, даже не по незнанию, а по собственному желанию. А привходящими обстоятельствами станут твои художества в Верхнем Сколене. Сделай все добровольно, и я тебя награжу... Проклятье, да я могу тебя императрицей сделать. Хочешь?
- Императрицей? - усмехнулась Эвинна. - При помощи удавки - а тело в реку?
Пухлая рука Карда взметнулась и отвесила ей сильную оплеуху.
Эвинна стиснула кулаки. Сейчас она жалела, что меч отобрали еще на входе во дворец. Ну почему в нужный момент, как последняя дура, она всегда оказывается безоружной? А ведь он прав, на суде, даже если он состоится, ничего не докажешь. Кому скорее поверят - бродяжке без роду, без племени, или наследнику Императора, а к тому времени, не исключено, и Императору? А у него будут и свидетели.
Учителя уделяли праву не меньше времени, чем теологии, военному делу и истории. Эвинна и сама знала: при тяжбе между людьми разных каст происхождение значит не меньше, чем суть дела. Тяжесть наказания зависит от того, против высшей или низшей касты совершено преступление. Если жрец или дворянин позарились на крестьянку, они могли просто покаяться или внести в казну символический штраф. А если то же самое делал крестьянин в отношении высокорожденных, его могли четвертовать. Не меньше значил пол: если мужчина из низкой касты, а женщина из высокой, обоих ждало более тяжелое наказание, чем при обратном соотношении. Учителя говорили, почему: насилие или соблазнение женщины высшей касты способно запятнать всю ее семью. В отличие от крестьянки, для которой это, наоборот, считается едва ли не "улучшением породы" - один из наставников выразился именно так.
Еще берутся в расчет мотивы: совершено ли соитие по принуждению, то есть из-за насилия, было ли совращение по незнанию, или "жертва" отдалась добровольно, да еще соблазнила "насильника". Наконец, привходящие обстоятельства - прошлое поведение истца и ответчика, время и место происшествия, показания свидетелей, репутация семей. Эвинну всегда возмущало, что за одно и то же преступление жрецы или военные отделывались штрафами или даже покаянием, а какие-нибудь крестьяне могли лишиться головы или пойти на виселицу. Но, как говорится, закон суров...
Эвинна смятенно соображала, что делать, как избежать того, что сейчас будет. Конечно, едва ли учителя бы ее всерьез осудили. Все же Эвинна решила скорее умереть, чем просто склониться перед беззаконием. Она еще не Воин Правды и имеет право на самозащиту.
- Считаете, что вам никто ничего не сделает? - холодно улыбнулась она. - А про Богов забыли?
- Боги любят Харванидов!
- Но у любой любви есть предел. Запомни это, Кард!
Эвинна даже не добавила обязательного "катэ". В отношении Харванида это было не фамильярностью, а явным оскорблением. И правда, Кард покраснел, демонстрируя отсутствие достойной правителя выдержки. Наклонился к Эвинне и прошипел ей в лицо:
- Ну что ж, тогда после меня тобой займутся они. Взять ее!
Эвинна увернулась от цепких рук, кулак успел не очень сильно, но больно ткнуть кому-то в нос, но миг спустя ее руки заломили за спину. Как бы беспомощны ни были здешние гвардейцы против гвардейцев короля Алкского, воевать с девушками, понравившимися господину, им было не впервой. Эвинна ощутила, как в душу плеснул полузабытый в школе Воинов Правды давний ужас. Кард торопливо сбросил штаны и явил миру то, что, видно, почитал самой важной частью тела. Эвинну эта штука не впечатлила, скорее уж вызвала презрительную усмешку. У фодирского принца, принявшего смерть на свадьбе, даже у наместника Эшперского, оно было куда больше и крепче. М-да, впору усомниться, императрица была бесплодна, или...
Фольвед наверняка смогла бы вволю поиздеваться над мерзавцем, испортив ему все удовольствие. Увы, Эвинна так не умела. Глядя, как Кард суетливо задирает ей юбку, Эвинна чувствовала только оживший кошмар отрочества, а за чертами наследника престола проступала искаженная похотью рожа принца-жениха, и - из-за его спины - пышущее злобой лицо Хидды. Еще не ничтожной рабыни, посаженной на кол за побег. Больше всего на свете ей хотелось, чтобы в руке, как на болотах, оказался меч.
Моррест не ожидал, что беседа затянется надолго, и теперь сидел, как на иголках. "Да что они там, выпить вздумали?" - вертелся в голове вопрос. Может, и решили - про этого Карда если что и говорят, так точно не хорошее. А если... Да нет, Эвинну слишком побила жизнь, чтобы вовремя не раскусила алкского подпевалу или похотливого козла. И потом, тогда бы пришли и за ним: выпускать свидетеля, замысли Кард действительно плохое, он бы не стал...
Моррест поерзал на жесткой скамье в помещении для просителей. В отличие от тронного зала - настоящего шедевра дизайнерского искусства - тут все дышало казенщиной. Однообразно окрашенные бледно-зеленые стены, грязные до лоска скамьи вдоль стен, даже заплеванный пол, выложенный местной разновидностью кафеля - все напоминало присутственные места старого доброго Союза. Ну, разве что, добавляли романтики чадные факелы в настенных держателях. Со старых времен, когда грамотным человеком в столице было не удивить, в краске на стенах была процарапана матерная брань, местами и непристойные картинки. "Эгинар ... Флавинну по-всякому" или попросту: "А я тут сидел". Опять же, и тематика мало чем отличается от граффити родной Раши. Пахло факельной гарью, потными немытыми телами, пивом и человеческой скукой.
По ночному времени зал ожидания был пуст, какое-то время Моррест мерял шагами комнату, потом примостился на скамью почище и принялся изучать надписи. Как и на Земле, по-настоящему смешных среди них почти не было, но, в общем, здешние юмористы были чуть умнее земных коллег. "Я хочу тебя, девочка!" - выразил кто-то тайное желание. Внизу не без сарказма подписали: "А если я не девочка?"
- Прием давно окончен, - раздалось со стороны входа. - Почему вы еще здесь?
Голос хотел бы казаться строгим, но на самом деле жалко и бессильно дребезжал. Моррест подпрыгнул, будто ненароком сел на гвоздь. Обернулся.
Старику было, наверное, лет восемьдесят. Как бледный, нездорово-одутловатый человек держался на ногах, было неясно. В выцветших, но когда-то, наверняка, выразительных и властных глазах застыли тоска и страдание. А вот лицо, рябое и на удивление невыразительное, было каменно неподвижно. Нос картошкой шмыгал непроходящим насморком, украшенный огромной бородавкой, обрамленный реденькой пегой бородой рот с бескровными губами поражал беззубой чернотой, редкие волосы, будто не поседели, а вылиняли, приобретя тот же пегий цвет. Большие, нездорово-желтоватые кисти рук, опустились на скамью, старик с кряхтением сел.
- Да будут к вам милости вы Боги, уважаемый, - выдал дежурную фразу Моррест. Кто пожаловал на огонек, он не знал, но уже понял: в этом мире на вежливость лучше не скупиться. - Не знаю вашего имени, катэ...
- Валигар, - с легким смешком отозвался старик. Мелькнула безумная догадка, но... Не станет же правитель вот так запросто шататься по дворцу, посещать присутственные залы, говорить с незнакомым человеком. Это в сказках халиф Харун ар-Рашид шатался по ночному Багдаду, кому даря милость, а кого и выводя на чистую воду. А в жизни... Можно ли представить себе Путина с Медведевым, пьянствующих в коммуналке с гастарбайтерами? Последним, кто не брезговал появляться в метро и запросто болтать с трудягами, в Москве был Сталин. Да и непохож он на того раззолоченного старца на троне. Впрочем, без своих одеяний тот бы так и смотрелся. - Эх, имя-то императорское, а сам-то... А как вас зовут, молодой человек?
- Моррест ван Вейфель, - не стал темнить Моррест. В конце концов, теперь его тайна перестала быть тайной, наверняка придется бежать. А жаль, трудоустроился неплохо, да и квартирка была ничего.
- Моррест... Это вы докладывали... Императору? - манера старика говорить с паузами, тщательно обдумывая каждое слово, выдавала человека, облеченного властью. Почему-то в памяти всплывали полузабытые черно-белые кадры: май сорок пятого, и на трибуне выступает Сталин. Падают веские, отточенные - не убавить, не прибавить - фразы, но волнение прорывается сквозь привычную непроницаемую маску владыки сверхдержавы - в чуть более длинных паузах, едва заметном повышении голоса, в несколько более сильном, чем обычно, кавказском акценте. "Слава нашему великому народу, народу-победителю".
Но там был торжествующий победитель, с железной волей и готовностью к новым свершениям. Тут - сломленный временем, бессильный и наверняка разуверившийся в жизни старик. Смертельно больной, одной ногой стоящий в могиле. И осознающий, что все - в прошлом, а в будущем только боль и предательство близких. Человек, при жизни увидевший крах земных трудов.
- Я. И Эвинна, - уточнил Моррест. - Поэтому я не в курсе насчет Верхнего Сколена. А вот о Самуре могу подтвердить: все, что в докладе - правда.
- А как думаете, Моррест-катэ... возможно ли такое... здесь?
- Честно?
- Честно. Не стесняйся, я... не донесу. Мне уже не страшен гнев мирских властей, а только... небесных. А они... любят правду.
Теперь Моррест заметил: старик останавливает речь вовсе не чтобы обдумать фразу. Его мучила жестокая одышка, вдобавок в груди что-то хрипело, булькало и клокотало, будто в закипающем чайнике. В таком состоянии бояться палачей - глупо. Наоборот, впору просить заплечников о последней милости.
- Если честно... Так или иначе Амори попытается добить Империю. Валигар-катэ, насколько я понимаю, пока помимо королей есть Император - неважно, бессильный или могущественный - Амори не может считать свои завоевания законными. Вот если Нижним Сколеном правит король - причем слабый король - тогда никаких проблем, в военном отношении слабость Сколена не вызывает сомнений ни у кого...
- Но армия, флот...
- Армия Нижнего Сколена, насколько мне известно, состоит из шести полков, укомплектованных лишь наполовину. Чуть больше четырех тысяч человек, из которых половина подчиняется не напрямую престолу, а вассалам Императора - герцогу Нового Энгольда, графу Эллиля, наместникам пока не отпавших земель. Если начнется серьезная война, никто не гарантирует их верность - в конце концов, один случай явного предательства Харванида уже произошел, я говорю о Кровавых Топях.
- Кровавые топи, - произнес старик, стискивая край скамьи. - Это была моя ошибка. Я... посоветовал Императору... назначить этого негодяя.
"Значит, был ты, старче, среди тех советников императора, кстати, тоже Валигара, - подумал Моррест. - И все видел. Но почему я не помню твое лицо - не потому ли, что ты сидел на троне, а мы докладывали коленопреклоненными, упершись взглядом в советников и в основание трона?" Похоже, здешний Император тоже не дурак путешествовать инкогнито - хотя какое может быть инкогнито, когда твой профиль выбит на каждом новодельном "валигаре"? Все равно, что поп-звезде прятаться в городе, обклеенном афишами с ее лицом.
- Не вы ли его и назначили, ваше величество? - поинтересовался Моррест.
- Что ж, коли узнал, так говори начистоту. Императоры... не пишут доносов. Значит, в случае войны... единственной нашей защитой станет титул?
- Ага, - кивнул Моррест. Едва сдержался, чтобы не прибавить нечто вроде: "Это как у нас ядерный арсенал". Общение напрямую с Императором налагало определенную ответственность - даже большую, чем аудиенция у Амори. В конце концов, этот немощный старик стоял выше Амори в местной феодальной лестнице. И его титул был последним, что охраняет Сколен. - Поэтому Амори попытается убедить ваше величество отречься от титула, даже в обмен на политические уступки. Или вас, или... вашего наследника. Мне кажется, Кард способен пойти на отречение.
- Вы шутите! - в словах старого властителя проскользнуло что-то похожее на недовольство - слабая тень былого императорского гнева. - Да это попросту невозможно! Невозможно, и все! Как можно отказаться от единственной защиты... от почета... от небесной милости... в обмен непонятно на что?
- Между прочем, такое бывает, - вздохнул Моррест. Подмывало рассказать о Горбачеве и Ельцине, естественно, выдав их за кетадринских племенных вождей. Но как объяснить правителю из эпохи луков и копий, что такое атомная бомба? Решил не умничать - рассказать то, чем когда-то убедил Амори. Алк был не дурак - явно не дурак и этот немощный наследник великих правителей. Что понял один умница, поймет и другой. - Если предположить, что в Верхнем Сколене вспыхнет большое восстание против Амори - Эвинна показала, что это возможно - алки могут потерпеть поражение. Хотя бы временное. Поднять Верхний Сколен на войну можно одним - требованием возвращения в состав Империи. Допустим, вожди повстанцев объявят себя наместниками Императора, а Верхний Сколен - не отдельным королевством, а имперской провинцией. Даже в глазах части алков они будут не мятежниками, а защитниками священной особы Императора.
- Да, это возможно, - промямлил Император. - И если Императору хватит ума поддержать... восставших, признать их вождей наместниками, и хотя бы символически послать им в помощь войска...
"А он еще умнее, чем кажется, - удивился Моррест. - Понял, что прожил жизнь впустую, не оставив ни сильного государства, ни достойного наследника. И хочет все исправить. Не сволочь. Жаль, ничего он уже не успеет!". Теперь Моррест вспомнил, что о старце говорилось в "Сказании": старику осталось не больше года, может, вовсе пара недель.
- Да, поддержка Императора окажется важнее легионов. Потому Амори и пойдет на все, чтобы этого не допустить.
- Уж не хочешь ли ты сказать, что... он на такое решится?
- Ну, решился же захватить Верхний Сколен!
- Там другое, там война за провинцию была. А уничтожить саму Империю...
- Амори может ввести войска под предлогом защиты Императора. При этом ему очень важно заблаговременно получить согласие Императора на ввод войск. А когда его полки будут в столице, на Императора можно будет надавить.
- А будет ли согласие? - возразил Валигар ван Арангур. - Наш отец предпочел бы умереть Императором, чем жить королем...
- Будет. Скажем, если Амори убедит Императора, что повстанцы могут и в самой Империи навести свои порядки. Так Амори добьется нескольких целей: сохранит на троне слабого правителя, ликвидирует единственного возможного противника - Империю, и выбьет почву из-под ног восставших. В перспективе он может подумать даже о собственной Империи, со столицей в Алкрифе. Он ведь, как-никак, Харванид.
Моррест помолчал и добавил:
- Формально ничего противозаконного не случится, трон достанется Харваниду, притом самому могущественному. А алки всегда были вторым по значимости народом Империи, после самих сколенцев. И все же Амори - не просто удачливый грабитель. Я видел его действия в Самуре. Он может попробовать уничтожить сам сколенский народ - вырезая их целыми деревнями, переселяя в другие земли своей Империи. Боюсь, лет через сто их просто не останется. В рабстве быстро забывается, из какого ты был рода. Самое меньшее, что ждет Сколен - полвека смуты, и гибель трех четвертей людей.
Снова на лице Императора - тень возмущения. Одно дело - отдавать себе отчет, что у него - лишь тень могущества былых Императоров. И совсем другое - услышать такое от чужеземца. Возможно, одного из алков, которых нынешний Император скрыто боялся и ненавидел. Но Валигар ван Арднар оказался на удивление неглуп.
- Не хотелось бы этого допустить. И... вы правы насчет Карда, Моррест-катэ. Он постоянно советуется с посланником Амори... Фимаром ван Берггольмом. Боюсь, когда меня... не станет, Империя упадет в объятия Алкрифа. Но что мы... можем сделать? Других наследников у нас нет... Арст правит в Баркине... Арибл в Хорадоне, и плевать им на Империю. Даже не пишут нам, сыновья, называется... Да что тут сказать? Там у них настоящая власть, крепкие королевства, а тут... одно слово, страна памятников.
Даже императорское "мы" прозвучало как-то жалко и потерянно. Будто старый правитель и сам не верил, что правит хотя бы в своем дворце. Моррест почувствовал, что должен как-то утешить старика.
- Пусть Кард станет следующим Императором, но ведь на нем история не кончится, - произнес он. - У наследника престола есть сын?
- Альдамс. Сладкоежка, сонный толстяк. Ему бы меняльную лавку держать, а ведь когда-то будет править страной!
- Кард может снова жениться. И тогда может родиться настоящий правитель. А может быть, его породит Альдамс. В любом случае, надо сделать так, чтобы у них был шанс. Все равно нужно бороться.
- Но как? Что могу сделать... скажем, я?
- Не знаю, вы же Император. Вы наверняка сможете придумать.
- Довольно... о грустном. Вы так и не ответили, почему явились на прием ночью?
- Ваше величество, после аудиенции мы остались по приказу вашего наследника. Он хочет побеседовать с Эвинной... Той девушкой, что докладывала днем о Верхнем Сколене.
Реакция Императора Морреста удивила куда больше, чем весь странный разговор. Глаза полыхнули гневом - не жалким подобием раздражения, как прежде, а настоящей яростью, напомнившей: перед Моррестом настоящий Император, хоть старый, больной и изверившийся.
- Что?! Этот сластолюбец, не пропускающий ни одной юбки... Ты отпустил ее одну?!
- Ваше величество, меня не пустили...
- Ясно. Пошли. Я сказал, пошли... пока греха не случилось!
Кряхтя, Валигар ван Арднар поднялся со скамьи. Моррест не удержался, поддержал Императора, поразившись, что тот бродит по дворцу без слуг, телохранителей и прочих. Хотя, может быть, дело именно в этом: даже Императору порой хочется побыть одному. Побыть не владыкой, а просто человеком... А дворец все равно сторожит гвардия.
Кабинет наследника престола оказался недалеко. Стража скрестила было копья, не желая пропускать чужака, но Император лишь нетерпеливо махнул рукой. Нет, едва ли его тут боялись, но уважали неподдельно. Да и неповиновение Императору, даже такому - чревато. Оказавшись меж двух огней, гвардейцы долго не колебались.
- Копья разомкнуть, - взял на себя ответственность десятник. - Ваше величество, проходите.
Моррест толкнул тяжелую дверь и посторонился, пропуская Императора. В глаза ударил свет факелов, после коридорного мрака показавшийся ярким, как электрический. Одновременно раздались звуки - тут была на удивление неплохая звукоизоляция. Моррест услышал возню - и голос. Тот самый.
- Вы тут хуже алкских свиней! Пусти, скотина!
И в ответ - довольный гогот. Похоже, телохранителям сира наследника все это нравилось. И уж точно им было не впервой помогать знатному насильнику. Интересно, ему что - служанок да рабынь не хватает? Или для будущего Императора не существует слова "нельзя" - только "хочу"? Описанное в "Сказании" отречение Карда все меньше казалось преувеличением. Если, конечно, его не лишат любимых развлечений. Таких, как нынешнее.
- Кард, именем Справедливого Стиглона, приказываю остановиться! - скомандовал Император. Жалко, недолго ему осталось... - Остановись, или я назначу наследником Арста Баркнейского!
- Отец, она лишь безродная девка, грязь под нашими ногами, - возмутился Кард.
- Сейчас нет. Она Воин Правды, опора престола, вестник воли Справедливого. Меня ты можешь злить - мне недолго осталось. Но что, если ты разозлишь Отца Богов?
- Да кто она вам, ваше величество? - смутился от такого напора Кард. - Уж и попробовать нельзя... Да она еще благодарна быть должна, что породу ей улучшаю...
- Она будет благодарна Амори... если тот отнимет у тебя трон, глупец, - произнес, как плюнул, Император. - И алку в этом поспособствует. Прочь с глаз моих, видеть тебя тошно.
Лицо Карда исказила злость: на миг Моррест даже испугался, что наследник престола сейчас прикажет своим отморозкам прикончить обоих... Или, что еще хуже, только Императора - чтобы потом повесить убийство на Морреста и Эвинну. Но похоже, титул Императора еще что-то значил для всех. Ненависть к надоедливому родителю на лице Карда сменилась отвращением и, наконец, страхом. Как и Амори, наследник престола оказался редким мерзавцем, но, в отличие от алка, еще и трусом... да и глупцом тоже. Он правда способен отречься от престола, предав престол, страну, подданных. И сделает это буднично, "как батальон сдаст". Как Николай Второй. Только Николай-то свое получил, а эта гнида умрет в своей постели. Правда, уже королем.
- Все, иду уже, - буркнул Кард, натягивая штаны. - Пошли, - скомандовал он солдатам. Отсалютовав повелителю поднятыми руками, телохранители заняли свои места сбоку-сзади от наследника престола, все вместе двинулись в сторону принцевых покоев. - А ты не радуйся особо, - метнул он взгляд на Эвинну, красную от стыда - еще бы, оказаться перед владыкой Сколена без юбки и с бесстыдно раздвинутыми ногами... - Мы еще встретимся.
- Он вам ничего не сделал, Эвинна-каттхая? - поинтересовался Император, когда девушка привела себя в порядок. На миг Моррест опешил: слово было незнакомо, прежде с женщинами высших сословий общаться не доводилось. Потом вспомнил, что "каттхая" - всего лишь женский род от прилагательного "катэ" - буквально "драгоценный". - По закону, вы можете требовать компенсации за бесчестие... ведь едва не было совершено насилие...
- Ваше величество, благодарю за помощь, - произнесла Эвинна. Моррест никогда ее не видел в таком состоянии: казалось, она вот-вот расплачется. - Но я не стану позорить наследника престола.
- Вот как? Тогда, надеюсь, ты примешь от меня совет...
- Какой, ваше величество? - несмотря ни на что, Эвинна помнила, кто перед ней, и уже собиралась опуститься на колени - самое малое, что полагается делать при приближении повелителя Сколена. Валигар остановил ее коротким жестом. Он тяжело опустился в то кресло, где только что сидел Валигар. Вспышка гнева дорого обошлась истощенному болезнью старику - Моррест снова испугался за него. И жалко было достойного человека, и - тоже немаловажно - он догадывался, на кого повесят смерть Императора без свидетелей. Без независимых свидетелей.
- Наследник престола побоялся пойти против моей воли... открыто, - начал правитель. - Стража не выполнила бы его приказ... такова сила моего титула. Но теперь вы стали... его личными врагами - вы видели... его бессилие и позор. Он не остановится, пока не увидит... ваши трупы. Может, сам и не пошлет убийц... Но наведет на вас алков - наверняка. Для алков вы оба - тоже враги. А может быть... Эвинна, правильно? Может быть, он обратится к твоим начальникам. Помни это.
- Воины Правды? - А ведь Эвинна потрясена, нешуточно потрясена. Это же просто потрясение основ... Как если бы патриарх Папа Римский объявил гомосексуализм богоугодным. Или Гитлер стал прилюдно восторгаться евреями. - Вы... уверены?
- Ты не боишься... А они боятся. Боятся алков, боятся сколенцев, боятся будущего... И думают... если ничего не делать, так и их... не тронут. Они не готовы защищать закон Империи... А ты готова. Пусть не сейчас... Думаю... они тебя сразу не раскусили... Иначе бы не выпустили из храма. Они тебя боятся... завидуют... И в то же время ненавидят. Ты... угрожаешь нынешнему порядку... их спокойствию. Однажды они попытаются тебя убить... потому что считают Амори меньшим из зол...
- Они... Эльфер этого не допустит! Он меня учил...
- Наивная, - покачал седой головой правитель. Сейчас он ничем не напоминал владыку великой страны - скорее уж старика-отца, году так в восемьдесят пятом получившего похоронку из Афгана. - Эльфер подчиняется своему начальству... А ты для него одна... из многих учеников. Ты крестьянского рода, за твоей спиной нет... могучего клана. Вдобавок - ты еще совсем дитя... а он политик. Для него интересы храма дороже... твоей жизни. Не веришь... И правильно, если бы поверила... стала бы как они. Рано еще. Потом поймешь... А пока - могу тебя попросить о помощи?
- Ваше величество, - Эвинна вновь была потрясена, что Императору вздумалось ее просить. Но наставления храмовников помнила назубок. Приказы Императора, в какой бы форме их не отдали, обсуждению не подлежат и исполняются любой ценой. Отменить их может лишь сам Справедливый. - Ваше слово для меня свято. Если это будет в моих силах...
- Будет, - отдышавшись, когда мокрый кашель иссяк, произнес Валигар. Его тело догладывала неизлечимая болезнь, но силе его воли можно было позавидовать. - Я знаю, однажды ты пойдешь... против Амори. Может быть, поднимешь народ. Или будешь бороться... как-то еще. Но ты сможешь пойти дальше учителей. Не знаю, сможешь ли выжить и победить, но попытаешься... наверняка.
Кашель снова скрутил Императора, грудь ходила ходуном, судорожно втягивая воздух и бессильно опадая. Нет, наверное, все же не туберкулез в последней стадии, то бы плевался кровью - отметил Моррест. Наверное, какой-нибудь сильно запущенный, давно ставший хроническим бронхит. Но наверняка не только он. Иначе не было бы этой восковой желтизны рук и лица, нездоровой одутловатости, затаенного страдания в глазах. Как он ходит-то, а?!
- Когда Амори нападет на Сколен... Когда его армия двинется сюда... Защити Империю. Защити... столицу. Даже такая Империя лучше, чем... чем чужаки. И спаси... моих подданных... Если ты из Верхнего Сколена... Ты видела, как бывает, когда... завоевывают.
Эвинна вздрогнула. Она не рассказывала о своем детстве в докладе - но, видимо, владыка умел читать между строк и видеть людей насквозь.
- Что я могу? - закономерно спросила Эвинна. - Я не полководец, не правитель, не Харванид. Я лишь сирота, ставшая Воином Правды... Никудышным Воином.
Император через силу рассмеялся. Смех получился жутковатый - какая-то смесь клекота и бульканья, закономерно захлебнувшаяся в кашле. Но отдышавшись, правитель продолжил:
- Ты видела... нынешних Харванидов. Меня... и Карда. Если мы не справляемся со своим делом... попытайся хоть ты. Иначе... иначе наступит конец. Останови Амори!
Воцарилось молчание - лишь что-то клокотало и булькало в груди правителя. Моррест испытал раскаяние - наверняка именно его часть доклада так впечатлила Императора. Теперь, беспощадно-честно оценив свое бессилие и масштаб угрозы, Император принял последнее решение. Почему-то Моррест был уверен: правитель попытается остановить неизбежное и сам. Но как подобает настоящему правителю, он не сложит все яйца в одну корзину. "Да он же как в будущее глядит!" - поразился Моррест. Неужели Император понял, что рассказ о восстании в Верхнем Сколене - по сути, о ней, пока безвестной девчонке? И пытается дать ей шанс дожить до главного сражения жизни? Похоже, ох похоже.
Интересно, чего стоило Императору так говорить с безродной девчонкой, переступить через кастовую спесь и признать свое ничтожество? Наверняка Император, чья Империя превратилась в большую руину, только сегодня смог взглянуть на свое правление непредвзято. И понял, что сам, сам виноват во всем, что случится дальше. "Не дай Бог такого никому" - подумал Моррест. Но Валигар нашел силы признать, что жил по-свински. Наверное, уже за одно это он заслуживает уважения.
- А теперь уходите из города... и из страны. Я... дам денег на дорогу. Не мешкайте, днем... будет уже поздно.
Император отвязал от пояса увесистый кошель и протянул Эвинне. Грациозно поклонившись, девушка приняла дар.
- Прощайте, - произнес повелитель Сколена. - Сделайте... что не смог я...