Нэйб скучал. Вдобавок, его немного подташнивало от сочетания местных напитков и музыки. И он уже несколько дней обходился без хааша. Может быть, причина дурного настроения была именно в этом, но Нэйб предпочитал винить в головной боли музыканта. За такое издевательство над Вагнером этого недоумка давно следовало пристрелить!

Нэйб прищурился, прикидывая, куда лучше выстрелить.

"Лучше всего по рукам. Точно! По рукам, и пусть себе живет, играть он больше не сможет". Он потянулся и почти вытащил пистолет.

– Нэйб!

От неожиданности Нэйб вздрогнул. В него целился охранник господина Карзога. Сам Карзог, брезгливо косился, спрятавшись за охранником. Его немного ассиметричное, упитанное, с отвисшими щеками лицо чуть уравновешивал длинный, загнутый вниз нос. Нэйба всегда раздражал этот нос. Он считал, что при таких деньгах, господин Карзог мог бы себе позволить не выглядеть таким уродом.

– Все в порядке, господин Карзог, – Нэйб усмехнулся и убрал руки от пистолета, – Я вот тут просто подумал: вам очень нужен этот клоун?

– Какой еще клоун? – Карзог немного успокоился и присел за столик Нэйба, но охранник все еще не опустил пистолета.

– Да тот придурок, что пытается тут играть. Могу я его пристрелить?

– Нам надо серьезно поговорить. У нас проблемы, – Карзог жестом приказал охраннику отойти.

– Да никаких проблем, господин Карзог, я просто пристрелю его, и всем станет легче. Вы не поверите, но пока этот кретин играет здесь, я даже не могу нормально посадить флаер.

– Нэйб, мне не нравится, когда кто-то начинает стрелять в моем клубе.

– Я могу прострелить его на улице. Могу подкараулить около дома. Вы же знаете, где он живет?

– Хватит! – Карзог ударил кулаком по столу.

Нэйб поморщился. Он не любил когда к нему грубо обращались. Что именно сказал господин Карзог, он не очень разобрал, потому что в этот момент музыка взвизгнула особенно громко, и ему пришлось заткнуть уши.

"Все! Сейчас точно грохну этого придурка. И пусть потом Карзог выкручивается, как хочет!"

Но вытащить спрятанный под плащом пистолет он не успел. На сцене разыгралось весьма интересное представление. Странно одетый парнишка, чуть пошатываясь, вскарабкался туда, сгреб клоуна за шиворот и вышвырнул, ничуть не заботясь, куда тот приземлится. Нэйб пришел в восторг от раздававшихся из-под сцены стонов.

– Точно, хватит! – Нэйб в запале тоже треснул кулаком по столу. – Вот видите, не только меня достает этот ваш клоун.

– Меня достает только один клоун. И это – ты, – Карзог говорил тихо и веско. Обычно стоило кому-либо услышать этот тон, как люди мгновенно менялись в лице, предчувствуя большие неприятности. – Я порядком устал от твоих выходок.

– Господин Карзог, – Нэйб немного отвлекся от сцены, но продолжал в пол глаза коситься туда, – что вы называете выходками? Я тих и невинен. Взгляните – истинное зло творится пред вашим оком, и вы потакаете ему, – он широко обвел жестом зал.

– Ты о чем это?!

Карзог принялся лихорадочно соображать, что имеет в виду этот сумасшедший наркоман. Он давно подозревал, что Кха Грат или кто-то другой из ближайшего окружения, самостоятельно приторговывают хаашем. А Нэйб мог об этом знать, неужели сейчас проболтается?

– О преступлении против вселенской гармонии и просто хорошего вкуса, которое здесь ежедневно совершает ваш музыкант, – Нэйб глянул в сторону сцены и с удовольствием увидел, что обмякшее тело клоуна тащат прочь. – Надеюсь, небеса не примут его душу. Пусть веселит чертей, тогда ад опустеет и…

– Заткнись! Ты чертов сумасшедший! Ты привлек к нам внимание всей полиции округа! Ты представляешь, чего мне стоило замять твою выходку?

Тут произошла еще одна странная вещь – парнишка уселся перед крамандином и, кажется, собрался на нем играть. Нэйб застыл в напряжении. Несколько секунд в тишине показались ему чудесными. Ему подумалось, что нового взрыва какофонии он не выдержит. Надо было что-то ответить Карзогу, иначе тот не отвяжется, но как назло в голову не приходило ни одного уважительного оправдания.

"Говорят, Карзог суеверен… что ж…" Не придумав ничего лучшего, Нэйб выдал:

– Я всего лишь немного расслабился, чтобы настроиться на рабочий лад. Кстати, вы знаете, почему я никогда не попадался? Потому, что патрули боятся меня! – он подмигнул господину Карзогу, и доверительно зашептал: – Когда я становлюсь частью Вселенной, все вокруг меня начинает жить по особым законам, а собачки императора этих законов не знают, вот и обходят стороной, на всякий случай.

– Не хочу слышать эту бред! Хааш надо продавать, а не употреблять! Ты хоть представляешь, во что мне вылился твой расслабон? Чего мне стоило разобраться с начальником полиции?!

Противный голос Карзога резал тонкий слух Нэйба, а нервы у него и так были на пределе. Мало того, что он здорово психовал в ожидании самодеятельности того типа на сцене, так еще Карзог разошелся не на шутку и кричал какую-то чушь прямо ему в лицо.

"Нет, сегодня я точно кого-нибудь убью!"

– Бросьте, господин Карзог, да кто не знает о вас и ваших делах? Вы ж с начальником полиции одних и тех же девок трахаете, из этого самого притона. Думаю, вы изрядно посмеялись, выпили… господин начальник, я слышал, и хааша не прочь нюхнуть…

Грянула музыка. Нэйб в жизни не слышал ничего восхитительнее. Он словно только что был тут, отвечая на дурацкие придирки Карзога, и вот уже парил где-то в вышине, доступной лишь богам, да императору Виллириана Латабу двенадцатому. Сколько гармонии и чистоты было в этих звуках! Нэйбу казалось, что если долго слушать эту музыку, то он сможет постичь закон мироздания, даже не прибегая к помощи хааша.

– Мы несколько дней не могли вытащить тебя из ангара! Ты не только испортил товар, ты был такой скотиной, что выжрал и рассыпал по кораблю чуть ли не половину партии. Как не сдох только?! Ты сорвал мне сроки поставки!

Карзог уже не просто кричал – он яростно шипел, иногда срываясь ни визг. Несколько посетителей с ближайших столиков недовольно обернулись, но, узнав владельца клуба, поспешили убраться подальше. Господина Карзога редко видели в таком бешенстве.

Но Нэйб почти не слышал его. То есть, он замечал какие-то визгливые нервные крики, и это здорово раздражало, потому, что отвлекало внимание от главного – великой гармонии Вселенной. Он еще не понимал ее, но, через чудесную мелодию, чувствовал свою сопричастность. Он плыл по этой мелодии, словно в волнах мироздания, медленно, постепенно… Совсем не так, как действовал хааш, когда озарение настигало так быстро, что не было никакой возможности угнаться, ухватить его суть. Когда он был всем и ничем одновременно. Когда не он постигал гармонию, а спираль Вселенной затягивала его в свои витки, давя, подчиняя и растворяя…

– Нэйб!

Кто-то сильно пнул его под столом. Только это вернуло Нэйба к реальности. Он взглянул в злющие глаза Карзога.

– Ты даже сейчас не в себе! Прав был Кха Грат, ты достал всех! Ты превратился в свинью. Большую, зажравшуюся и обнаглевшую виллирианскую свинью, которая вечно норовит изгадить все вокруг себя.

Он орал так громко, что ухитрился перекричать музыку. Это привело Нэйба в бешенство. Вернулось желание немедленно кого-нибудь убить.

– Так что, у тебя серьезные проблемы! – подвел итог Карзог, осушая бокал и переводя дух.

– Проблемы и сложности – лишь путь к истине. Да узрит ее каждый, – процитировал Нэйб известного проповедника.

Чтобы немного успокоиться, Нэйб вновь посмотрел на сцену. Несколько раз в жизни, как правило, под действием хааша, его настигало удивительное предчувствие, что он должен немедленно изменить свою жизнь. Оно глодало и бередило изнутри, заставляя то впадать в транс, то крушить все на своем пути. Но мысли скакали так быстро, что он не успевал ухватить ни одной, а потом становилось поздно. Оставалось лишь чувство горького сожаления, тоска и жажда хааша.

Сейчас Нэйба вновь посетило это волнительное чувство. Горло перехватило, и стало трудно дышать. Разве может появление парнишки быть случайностью?! Лишь посланец судьбы мог легко, мимоходом захватить его в это удивительное путешествие по тайнам Вселенной, окунуть в Великое Прозрение, даже без хааша! Он есть – загадка, но он же – и ответ!

Карзог смолк, давая Нэйбу возможность ответить, но тот не проронил ни слова, прислушиваясь к грохочущему голосу крамандина. И вот оно! Прозрение! Пусть маленькое, но Нэйб совершено точно понял, что должен сделать:

– У меня нет проблем!

Он выхватил пистолет и выстрелил.

Ошметки головы Карзога еще не коснулись пола, а Нэйб уже стрелял по охране. Люди с визгом разлетелись по сторонам.

Лишь одно осталось неизменным – музыка. Парнишка на сцене, закрыв глаза, вдохновенно играл. Вагнер! Нэйб вверил себя музыке и уложил очередного охранника.

Нэйб знал, что надо спрятаться, прижаться к стене и выбираться отсюда. Ему здорово повезет, если удастся унести ноги. Но что-то управляло его телом. Он, не таясь, поднялся и принялся палить по всему, что движется.

Вокруг сыпались искры. Загорелось несколько столиков. Наверное, кто-то стрелял и по Нэйбу, но он оставался невредимым и продолжал идти. Отовсюду раздавались крики, визги и стоны. У выхода началась давка. Нэйб даже не смотрел в ту строну – он направлялся к сцене. Старичок, одетый как парнишка – музыкант, карабкался туда же.

Внезапно музыка оборвалась. Нэйб остановился, словно марионетка, которую бросил кукловод. Он только сейчас осознал, что жил, дышал и стрелял на одной ноте с этой мелодией.

Предчувствуя беду, он упал на пол, и спрятался за одним из столиков. В тот же миг над головой сверкнуло. За спиной что-то вспыхнуло. Нэйб больше не чувствовал себя неуязвимым. Он взглянул на сцену. Тощий старикашка и парнишка забились за крамандин.

Внизу творился ад. Люди давили друг друга, пытаясь выбраться из пылающего клуба. Кто-то вытащил оружие и стрелял. Вокруг царил хаос. Некоторые выстрелы ложились рядом с Нэйбом, некоторые летели в другом направлении. Он даже не мог разобрать, где цепные псы Карзога, а где прочая вооруженная шпана.

Нэйб чувствовал себя потерянным. Прорываться к входу смысла нет. Дым уже заволакивал все вокруг. Еще немного, и дышать станет невозможно. Чертов Карзог! Пожмотился на систему пожаротушения. Если б было можно, Нэйб убил бы его за это еще раз!

В голове засела мысль, что спасение в музыке, спасение в этих двоих. Нэйб осторожно выглянул из-за стола. Рядом с ним уже не стреляли. Наверное, охрана потеряла его в сумятице и дыму. Старик и музыкант, с надрывным кашлем метались по краю сцены, не рискуя броситься в толпу.

"Спасение в них… спасение в них…" Нэйбу казалось, что это не только спасение его души, а что-то еще, более осязаемое. Внезапно его осенило: служебный выход! Он прямо за сценой.

Визжащая толпа быстро уменьшалась, вытекая на улицу. На полу осталось несколько тел, растоптанных или застреленных. Теперь Нэйб отчетливо выделил в клубах дыма парочку громил, с рыскающим взглядом. Они ему не понравились, наверняка – охрана. Мимо не проскочить.

Чертов дым уже разъедал легкие, удушал и мешал прицелиться. Нэйб закрыл глаза, задержал дыхание и попробовал сосредоточиться на мелодии, отголоски которой еще звучали у него в сердце.

Оно вернулось! То потрясающее чувство гармонии и уверенности в себе. Нэйб выглянул из-за стола и выстрелил – несколько ярких вспышек, которых даже никто и не заметил во всполохах огня. Двое охранников упали. И только тогда он позволил себе вздохнуть. Горький удушающий дым ворвался в легкие, но ему было уже все равно. Нэйб вскочил на сцену.

– Быстро, сюда! – крикнул он музыканту, – Быстрее же, болван, здесь служебный выход!

Парнишка взглянул на него слезящимися глазами. По всей видимости, он почти ослеп от дыма. Нэйб осматривал панели. Одна из них и должна быть выходом.

– Ага! – он заметил, как тонкие струйки дыма затягивает в крохотную щель, между листами пластика. – Закрыта!

Он со всей силы ударил по ней ногой. Дым валом устремился вслед за рухнувшей дверью.

– Ну же!

Он вновь обернулся к парнишке, тот слепо шарил руками по полу, что-то отыскивая.

В этот момент под ногами Нэйба сверкнуло. Второй выстрел ожог руку. Он упал и быстро закатился под крамандин. "Черт! А собачки-то еще не все передохли!"

Он сгреб за шиворот музыканта и бросил его в направлении двери.

– Профессор! – парнишка вместо того, чтобы броситься прочь, повернул обратно.

– Да вот он!

Нэйб нащупал старикашку, надеясь, что это и есть профессор, и бросил его следом. Смотреть, что с этой парочкой творится дальше, он не мог. Панель крамандина укрывала его от выстрелов охраны, но он сам не мог отстреливаться. Зато лучи щедро ложились вокруг, добавляя дыма и огня.

Сцена полыхала, почти не оставляя возможности пробраться к выходу. Крамандин над головой шипел и трещал. Едкий дым стекал прямо к Нэйбу. Еще несколько секунд, и он не сможет вздохнуть.

– Да чтоб вы все сдохли! – он вскочил.

Не подставляя врагу спину, он, не прекращая, поливал все огнем и на ощупь пятился к выходу. Новые ожоги даже не чувствовались. Казалось, все тело погружено в расплавленный пластик. Боль выжигала разум, оставалась лишь ярость и желание выжить.

Нэйб так и не понял, что привело его в чувство – свежий воздух или удар о ступеньку, когда он, вывалившись из двери, скатился вниз. Только тогда он перестал стрелять.

Вокруг была ночь. Крики и суета пожара немного разбавили тухлую и ленивую монотонность Дна, но никак не влияли на то, что творилось сверху. Город, уносившийся на много ярусов вверх, почти ничего не заметил. Во Вселенной и вовсе бы ничего не изменилось, даже если сгорел бы не один притон, а вся эта грязная планета.

Нэйб знал, что надо встать, что через секунду-другую вслед за ним появится и охрана Карзога. Но сил больше не было. Осталась только боль и разочарование. Словно он только что очнулся от хааша. Парнишка-музыкант исчез, а с ним и ключ к гармонии Вселенной…

– Вы живы?!

Чье-то закопченное лицо закрыло от него огни пролетавших флаеров.

"Вот, засранец! А так здорово было представлять, что это звезды… Что в свой последний час, я лежу под звездами…"

– Не можем выразить, как мы вам благодарны! – рядом появился кто-то еще, и Нэйб почувствовал, как его осторожно ощупывают. – Э, батенька, да у вас, похоже, шок. К медикам бы надобно.

"Что за чудаки?"

– Проваливайте!

Нэйб хотел оттолкнуть назойливых придурков, но обратил внимание на их нелепые одежды. И торжественные, судьбоносные звуки Вагнера вновь взыграли в его душе.

– Стойте! – он ухватил парнишку за край его длинного одеяния, опасаясь, что тот действительно может свалить.

Нэйб вставал, когда краем глаза заметил движение. В дыму, валившем из клуба показался силуэт. И тут же сверкнули выстрелы.

– Бежим! – не выпуская одежду музыканта, он побежал прочь, отстреливаясь, но не оборачиваясь.

Нэйб надеялся затеряться в толпе зевак, собравшихся перед клубом. Многие сами только что покинули его и выглядели помятыми и прокопченными.

Музыкант спотыкался, но бежал. Рядом пыхтел старикашка.

– Пос.. постойте… – выдавил старик, замедляясь и хватаясь за сердце.

– Они убьют вас! – взревел Нэйб, схватив и старикашку тоже, он поволок их обоих.

Странная парочка бежала, как могла, но один был слишком стар, а другой слишком пьян и ноги их заплетались.

– Психи! – бросил им вслед кто-то, но тут же упал, корчась и катаясь по мостовой. Этот выстрел предназначался Нэйбу. Его преследователи не отставали.

Людей вокруг было предостаточно, но все шарахались в сторону, едва Нэйб приближался к ним.

"Флаер! Нам нужен флаер!" – не останавливаясь, Нэйб осмотрелся.

Количество флаеров перед клубом стремительно таяло. Осталось всего несколько штук. К ближайшему, красному, спортивной модели, с другой стороны торопился какой-то пижон в сверкающей во всполохах огня одежде.

– Я не понимаю… – бормотал старик.

– Потом! – Нэйб взревел.

Неверное, боль в обожженном теле – единственное, что не давало ему потерять сознание. Боль злила и придавала сил. Он рванул к красному флаеру, надеясь успеть, хотя видел, что пижон уже открывает дверцу. До другого им не добежать. Преследователи наступали на пятки. Несколько выстрелов выбили искры прямо у них под ногами.

– Стоять! Служба безопасности! – крикнул Нэйб пижону, стреляя поверх его головы.

Пижон замер, хотя уже наполовину залез во флаер. Оглянулся.

– Арка-аша! – удивлено протянул он.

Нэйб отпихнул его в сторону.

– Джетти!? – парнишка-музыкант немного замешкался, пока Нэйб заталкивал его внутрь флаера.

– А как же я?! – Джетти вцепился в дверцу.

– Тьфу, ты, срань господня! – теперь и Нэйб узнал этого пижона, – Пока, гомик!

От удара ботинком в лицо, Джетти отлетел и растянулся на дороге. Флаер вертикально взмыл высь.

Нэйб стремительно ворвался в мельтешащий поток флаеров, выровнял свой и тут же заложил вираж, обходя массивный грузовой транспорт.

– Привет, говнюки, а вот и я! – он сплюнул в открытое окно и показал иксинианский кукиш водителю сигналившего грузовика.

С заднего сиденья раздалось тихое бульканье. Нэйб посмотрел туда, опасаясь, что парнишка-музыкант ранен.

Арка-аша, как назвал его придурок Джетти, сидел, вцепившись в сиденье, сжав губы и закрыв глаза. Он был очень бледен. Что-то снова булькнуло внутри, и он содрогнулся. Старик во все глаза таращился по сторонам.

Нэйб заметил парочку преследователей. Их маневры были не столь изящны, но не менее действенны. Большинство флаеров сами шарахались от них в стороны.

– Чтоб вы сдохли, придурки! – Нэйб направил машину вниз, надеясь затеряться в лабиринте Дна.

– Кто… Кто эти люди? – голос старика чуть дрожал.

– Цепные псы одного очень нехорошего покойника! – Нэйб спускался, не сбавляя скорости.

Изредка мимо них проносилась маленькие яркие вспышки – флаер охраны Карзога был оснащен небольшой плазменной пушкой. Маленькая такая пушечка. Ее выстрел способен расплавить их прямо в воздухе, но попасть из нее на такой бешеной скорости, можно только случайно. Нэйб очень веселился. Он сожалел лишь об одном – рядом, как назло, не оказалось ни одного полицейского патруля. "Закон подлости! Когда не надо – этих остолопов кишмя кишит!" Забавно было бы подставить их под удар. А потом веселиться еще больше, представляя, что станет с недоумками, догадавшимися использовать плазмопушку в центре города. Такое не сошло бы с рук даже живому Карзогу.

"Чего-то не хватает… Музыку! Веселиться надо с музыкой". Нэйб чуть задел управляющую панель. Весело забренчала музыка, тонкий манерный голосок старательно долбил незатейливую песенку.

– О-о-о… – раздалось сзади.

– Срань господня! – плюнул Нэйб.

Задумав лихой маневр, он не решился оторвать руки от управления, но слушать это было выше его сил. Нэйб долбанул ногой по панели. Что-то пискнуло, захрипело, отлетело несколько искорок. Манерный голосок заткнулся.

– Спасибо, – простонал сзади Арка-аша.

– Йо! – Нэйб гасил скорость, одновременно выравнивая флаер.

Вираж был так резок, что их вжало в кресла. Зато один из преследователей, вертясь и кружа, как безумная бабочка, промчался вниз. Раздался отдаленный скрежет и грохот. Что-то полыхнуло. Арка-аша вновь икнул, булькнул, раздался сдавленный всхлип.

Нэйб чуть сбросил скорость, вышибая огромную прозрачную дверь торгового мегакоплекса.

– Не блевать!

Но было поздно. При торможении их всех бросило вперед и лобовое стекло флаера залило мутной, воняющей алкоголем, блевотиной. Струя пронеслась мимо Нэйба, но краешком прошлась по старикашке.

– Простите…

Лепет Аркаши потонул в воплях, донесшихся снаружи. Несколько раз флаер ощутимо тряхнуло. Нэйб смотрел вперед, высунув голову в боковое окно – несколько человек отлетело от них, нелепо растопырив руки. Он схватил край халата старика и вытер им обзор.

– Учись пить! – бросил он Аркаше и начал набирать высоту, едва не сшибая головы людей на эскалаторе, поднимавшихся на следующие этажи.

Нэйб искал выход. Он вылетел на следующий уровень. Перед ним расстилалось гигантское пространство торгового зала. Стеллажи с товарами, яркие витрины, украшенные светящимися шарами, и всюду люди. При виде влетающего флаера, одни попадали на пол, другие принялись истерически бегать, звучала аварийная сигнализация.

Нэйб летел по центру зала. Сзади его настигал второй флаер Карзога. С разных сторон, снизу и с галерей торопились смешные человечки в черной униформе – охрана комплекса. Некоторые начали стрелять. Впереди поджидала стеклянная стена.

Нэйб набирал максимальную скорость, больше не маневрируя. В стороны летели осколки витрин, святящиеся шары, цветная мишура, одежда. Вдребезги разлетелась стойка кафе. К лобовому стеклу прилипли пирожные.

До стены оставалось несколько метров свободного пространства. Высокие, но узкие панорамные стекла перемежались каркасом, тонким, но весьма прочным на вид.

В последний момент Нэйб развернул флаер боком. Машина и тысячи звенящих осколков оказались на улице. Осколки падали вниз, а Нэйб резко взял вверх. Сзади послышался грохот.

– Они застряли! – вскрикнул Аркаша.

– Неуклюжие придурки! – Нэйб вошел в поток воздушного движения. – Надо сматываться, пока к нам еще кто-нибудь не привязался.

Первым в себя пришел старик. Перестав трястись в кресле, он повернулся к Нэйбу: – Покорнейше благодарим!

Нэйбу показалось, что старикашка от счастья готов вцепиться ему в руку.

– Ерунда.

– Нет, что вы! Вы спасли нас, – слабо простонал музыкант, не открывая глаз.

– Еще не спас. Надо быстро сматываться с этой гадкой планетенки.

Сзади раздалось новое бульканье и икание.

– Не блевать! – Нэйб прижал голову в ожидании очередного зловонного фонтана.

– Аркашенька, – захлопотал старик, – я не успел тебе сказать… ты только не беспокойся… мы не на Земле.

– Земля?! – Нэйб едва не врезался в угол здания. – Вы с Земли?!

– Да… признаться, я рад, что вы слышали о нашей планете. Я уж было совсем расстроился, в том месте… в "Скользком логове", никто и не слыхивал о нашей планете.

– Как вы здесь оказались?

Нэйб был настолько поражен, что даже не задумывался, куда направляется. Земля – закрытая планета. Кто-то нарушил строжайший запрет императора. И для этого должны были иметься серьезные причины, пахнущие большими неприятностями для самого Нэйба. Если он останется с этими людьми, то Имперская Служба Безопасности не оставит их в покое. Но с другой стороны, возможно, все эти события – часть какого-то вселенского плана и он, Нэйб – тоже его часть. И это его путь к истинному Великому Прозрению!

– О, простите мою невоспитанность! Столько всего произошло. Я даже не представился: Остальский Иван Никифорович, а это – мой друг и ассистент, Аркадий Петрович Дубинин. Мы проводили эксперимент… и вот мы здесь. Признаться, я и сам не очень понимаю, что же произошло.

"Значит, они здесь сами по себе… или так думают. В любом случае, их пока не ищут. Это хорошо, у нас есть время. А я? Я убил чертова Карзога, и меня ищут. А где меня убудут искать в последнюю очередь?"

Нэйб резко повернул на восток. Он спешил к небольшой загородной базе Карзога. Там его точно не ждут. И там есть превосходный корабль, личный корабль Карзога!

Но сначала нужно было кое-кого навестить…