Странное место и удивительно красивое. Тихий уголок в самом центре Петербурга. Все вокруг застыло в сероватой промозглой мгле. Хмурое небо отражалось в Фонтанке, вода казалась тяжелой, будто из свинца. Серый гранит набережной, серые дома, сам воздух немного серый, с белесой туманной дымкой. Только желтые листья на этом фоне выделялись неестественной яркостью цвета, придавая контраст общей картине.
Во внезапно окутавшей тишине Лене слышалось лишь звонкое цоканье своих каблуков по граниту набережной. Захотелось остановиться, замереть, слиться воедино с чарующей осенью. Она сделала еще несколько шагов и остановилась, облокотившись о чугунные перила.
С ближайшей гранитной тумбы слетела недовольная чайка. Еще несколько кружили неподалеку, ожидая подачку и изредка разрывая тишину печальными криками.
Легкий ветерок подхватил стайку последних листьев с огромных черных лип, и они, кружась, плавно опустились на воду и продолжали свой путь, лениво покачиваясь на волнах. Лена проводила их взглядом, стянула с плеча тубус с эскизами, вытащила из сумочки блокнот и, пристроив его на гранитной тумбе, торопливо записывала строки, навеянные осенью.
Она никогда и никому не читала свои стихи, и писала лишь потому, что иначе от них не отвязаться. Так и будут крутиться в голове.
Потом она долго смотрела на Летний сад, совсем пустой и безлюдный. Листья с деревьев почти облетели, и было видно статуи, которые скоро спрячут на зиму в кургузых серых ящиках. Но пока можно любоваться белизной мрамора, контрастирующей с черными стволами деревьев.
Домик Петра, приютившийся в самом углу, у Фонтанки, казался таким милым. «Все бы отдала, чтобы пожить в таком домике!» Лена вспоминала, как ходила туда на экскурсию, еще весной, в мае, когда прямо в окна заглядывает цветущий каштан. «До чего же красиво!»
Внезапно раздавшийся телефонный звонок выдернул ее из мира грез. Вздрогнув от неожиданности, Лена потянулась к сумочке. Мир вокруг резко изменился. Появились звуки, машины, люди. Даже странно, то ли этого всего только что не было, то ли она так замечталась, что выпала из окружающей действительности.
Звонил Антон, прораб, с которым она должна была встретиться сегодня на объекте.
«Ужас! Опоздала уже на полтора часа!» — перед тем, как ответить, Лена посмотрела на время.
— Привет, Лен! Что-то мы тут с Владимиром Анатольевичем заждались тебя! — затараторил Антон.
— Сейчас буду, уже к дому подошла почти, задержалась немного…
— Ага. Хорошо. О! Я тебя в окно вижу, ты на набережной! Ну все, давай, — Антон положил трубку.
Лена успела расслышать голос Владимира Анатольевича, заказчика. Говорил он громко. Сказал что-то вроде: «Да что ты девушку торопишь?! Никто никуда не спешит!» Это радовало. Вежливые и терпеливые заказчики встречались нечасто. Лена улыбнулась, взглянула еще разок на Летний сад и направилась к подъезду.
Она уже было протянула руку, чтоб набрать номер на домофоне, когда что-то громыхнуло в водосточной трубе. Лена вздрогнула и инстинктивно шарахнулась в сторону.
Из трубы вылетел какой-то предмет, размером с теннисный мяч, и покатился ей под ноги. Лена пригляделась к нему и взвизгнула, прикрыв рот рукой. Сердце бешено заколотилось от испуга. На мокром асфальте, в небольшой лужице, прямо у нее под ногами лежала окровавленная кошачья голова. Между оскаленных зубов высовывался язык, глаза были открыты, не хватало одного уха, а из кровавого месива шеи тянулась длинная желто-красная жилка.
Лена поспешила отвернуться и отойти. Она боялась теперь и посмотреть в сторону подъезда. Трясущимися руками, она достала телефон и набрала последний входящий — Антона.
— Да, Лен, чего?..
Лена не знала, что сказать, пальцы дрожали. Она попыталась успокоиться. Подумаешь, хулиганы какие-то…
— Алё! Где ты там?! Идешь? — спросил Антон громче.
— Д-да, я с-сейчас… — голос предательски задрожал, она выключила телефон и бросила его в сумочку, все еще не осмеливаясь и взглянуть в ту сторону, где лежала эта ужасная голова.
Она так и стояла, не решаясь повернуться, когда запиликал домофон.
Лена обернулась, стараясь не смотреть вниз. На улицу выскочил незнакомый мужчина.
— Лена?.. Все в порядке? — незнакомец улыбнулся, сверкнув золотым зубом.
Выглядел он колоритно. Пожалуй, не будь он таким холеным, и в дорогой бархатной рубашке, бояться у подъезда следовало бы его, а не кошачью голову. Роста — чуть выше среднего, крепкий, даже круглый какой-то, с короткой стрижкой, массивной челюстью и не менее массивной золотой цепью на шее. Типичный «браток». Правда, лет ему было уже под пятьдесят.
Лена догадалась, кто это.
— Владимир Анатольевич?..
— Да. Здравствуй… те, Лена… — он огляделся и подошел к ней. — Что случилось?
— Да ничего… испугалась просто… — она указала рукой на кошачью голову, стараясь туда не смотреть.
— Все в порядке?! — из подъезда выскочил Антон.
— Да все нормально, Антоха! — Владимир Анатольевич пнул кошачью голову черным лакированным ботинком, и она укатилась на проезжую часть. — Собаки шалят, или гастарбайтеры… — он хрипло усмехнулся. — Пойдемте, чего под дождем-то стоять.
Только сейчас Лена заметила, что начал накрапывать дождь.
— Да, пойдемте… простите… просто она из водосточной трубы выкатилась, прямо мне под ноги…
— Жуть какая! — воскликнул Антон, как-то чересчур весело.
Лена взглянула на него. На сияющей физиономии Антона расцвела глупая улыбка. «Да он выпил! Теперь стало ясно, чем они с заказчиком тут занимались и почему никуда не торопились».
Квартира на третьем этаже встретила их ярким светом и запахом пыли.
— Проходите, Лена! — Владимир Анатольевич стоял уже посреди большой комнаты с видом на Фонтанку. — Коньячку не желаете, так сказать, для снятия стресса?..
Лена молча кивнула и прошла в комнату. Тут было пусто. Грязный потрескавшийся паркет местами прикрывали газеты. Высокий потолок, с весьма оригинальной лепниной, правда под вековыми слоями побелки — оплывшей и бесформенной. Четыре арочных окна, выходящих на Фонтанку и Летний сад. И великолепный камин. Старый, явно со времен постройки дома, с причудливым декором, он сразу приковывал к себе внимание. Возле камина стояла пара облезлых венских стульев, прикрытых газетами, и хлипкий журнальный столик, одну ножку которому заменяла большая картонная коробка.
Столик украшала початая бутылка коньяка, еще одна, пустая, стояла рядом, на полу; несколько пластиковых стаканчиков, консервная банка — пепельница, и дорогущий мобильный телефон.
— Прошу! — Владимира Анатольевич протянул ей стаканчик с коньяком. — Грязненько тут конечно… бедненько, но ничего, надеюсь, вашими стараниями, приведем в божеский вид! — он улыбнулся и развел руками. — А пока — романтика!
Антон радостно подхватил тубус с эскизами:
— Мы глянем?
— Конечно. Там немного, правда. Все, что нашла по старому фонду.
Убрав все со стола и подложив пару газет, Антон вытащил эскизы и принялся их раскатывать.
— Ой! Я, кажется, чуток порвал один… — руки явно уже плохо его слушались.
— Не беда! — Лена подошла к окну. — Если вы не торопитесь, посмотрите пока, — обратилась она к заказчику — мне… мне надо немного придти в себя…
— Конечно, конечно… да не берите вы в голову. Подумаешь, ерунда какая! — Владимир Анатольевич, по-деловому нахмурив брови, разглядывал эскизы, — успокойтесь, посмотрите, подумайте… Жить я здесь не стану, эта квартира будет так… представительской, — он небрежно махнул рукой. — Тут главное… это… стиль!
— Вот! Вам говорил уже, лепнину лучше восстановить, такой оригинальной нигде не найдете, кухню и санузел — лучше по евростандарту, так все же удобнее, а со стенами придется повозиться… — вдохновлено тараторил Антон.
Лена отвернулась к окну. Конечно, сейчас стоило поговорить с заказчиком, но она все еще не могла придти в себя. Даже немного знобило. В этой кошачьей голове ей чудилось дурное предзнаменование, что-то зловещее. Страх поселился у нее в душе. Мелькнула даже мысль отказаться от заказа, бросить все и больше никогда сюда не приходить. Порекомендовать другого дизайнера, чтоб Антон без работы не остался…
«Глупо как-то! Подумаешь, кто-то похулиганил… Не надо было опаздывать! Сама виновата, — успокаивала она себя, но дурное предчувствие, смешанное с щемящей тоской затаилось где-то в глубине. — Сейчас успокоюсь, выпью, и все будет нормально!»
Коньяк оказался хорошим, мягко согревал, отгоняя дурные мысли. Лена смотрела в окно. Сквозь пелену тумана просвечивал Летний сад. От него отделяла лишь Фонтанка, обрамленная гранитом. Река и тонкая преграда оконного стекла. Мелкая расстекловка придавала окну особый шарм, присущий только старым домам. Лене казалось, что это позволяет погрузиться в атмосферу старины. Захотелось почувствовать себя причастной к той эпохе, когда огромные липы были еще юными и тонкими, по аллеям прогуливались дамы в платьях до земли, и галантные кавалеры в цилиндрах учтиво поддерживали их под ручку.
Она чуть тронула рассохшуюся пыльную раму, словно прикосновение может приблизить к давно минувшей эпохе.
— Окна — ерунда, стеклопакеты воткнем! — вырвал ее из грез голос Владимира Анатольевича.
— Лучше оставить эти. Восстановить можно, они в хорошем состоянии, — задумчиво ответила Лена. — Мелкая расстекловка удивительно гармонирует с планировкой, видом из окна и будущим интерьером, как я себе его представляю. Эксклюзивный стиль тут создать не сложно. Хорошая квартира, таких домов немного осталось… здесь все гармонично. Важен не только интерьер, но и сочетание его с пространственной перспективой вида из окна. Если не поскупиться, тут будет, как во дворце…
Лена отвлеклась от окна и взглянула на заказчика: «Пожалуй, перегрузила!..»
Владимир Анатольевич потупился и разглядывал что-то на полу, пытаясь переварить информацию. Но, спустя мгновение, лицо его просветлело:
— Как во дворце… это меня устраивает. Деньги — не вопрос. Пожалуй, я полностью доверюсь вашему вкусу! — он налил еще коньяка и протянул стаканчик Лене. — Ваше… наше… — он рассмеялся, — …в общем, за хороший проект!
Несмотря на грозный вид, смеялся Владимир Анатольевич задорно, добродушно как-то. Это успокоило Лену. Она приняла у него стаканчик. Пьянствовать с заказчиком она не собиралась, но тут уж ситуация обязывала. Человек он, вроде, неплохой, проблемы вряд ли возникнут… да и о произошедшем у подъезда коньяк поможет забыть.
— Ну что, Антоха, вздрогнули! — Владимир Анатольевич решил не трогать больше Лену и переключил внимание на Антона, «пространственные перспективы» и в трезвой-то голове у него плохо приживались.
Антон послушно встал и поднял стакан.
«А вот кое-кому уже и остановиться бы неплохо…» — подумала Лена и прошлась по комнате. Внимание привлекло зловещее лицо химеры, украшавшей камин. Что-то загадочное виделось в нем. Глаза, словно смотрящие из прошлого, казались поразительно живыми и яростными. Разглядывая причудливую тварь, Лена не заметила, как к камину подошел Антон.
— А тягу-то проверяли? — он присел к очагу и принялся чиркать зажигалкой.
Оторвав взгляд от химеры, Лена посмотрела на него и вскрикнула. Его лицо покраснело, словно от нестерпимого жара, а в почерневших глазах отражалось бушующее пламя. На мгновение ей послышался ненасытный рев пожара.
— Ты чего? — подскочил Антон.
Наваждение пропало. Он снова был обычным парнем с веселыми серыми глазами. Лена перевела взгляд на зажигалку в его руке. Крохотный, чуть заметный язычок пламени потух в тот же миг. Антон осторожно взял ее за руку.
— Что с тобой? Ты дрожишь… Может, тебе еще коньяка налить?..
Владимир Анатольевич подошел уже с наполненным стаканчиком.
— Простите, что-то мне не по себе сегодня… — Лена залпом выпила коньяк, чувствуя, как озноб отпускает ее.
— Да все в порядке, Лен, не берите в голову. Отдохните, успокойтесь, а потом мы вам такси вызовем.
Антон опять присел к камину.
— А я вот слышал, что в старых каминах частенько клады прятали! Вдруг и вам вместе с квартирой что-нибудь досталось?
— Да брось. Какой тут клад? — отмахнулся Владимир Анатольевич.
— Проверим? Найду — делим пополам! — Антон подмигнул и, сунув голову в топку, принялся простукивать кладку внутри камина костяшками пальцев. — Да тут труха одна. Прогорело все. Как бы перекладывать не пришлось…
Лена вздрогнула. Его голос, доносившийся из недр камина, звучал глухо и холодно, словно из могилы. Она взглянула на химеру. Казалось, что ухмылка чудовища стала чуть шире, а глаза ожили и внимательно наблюдают.
«Это все коньяк» — она тряхнула головой, но по-прежнему не могла оторваться от взгляда химеры, следившей за каждым ее движением.
— Ну вот, никакого клада, — притворно вздохнул Владимир Анатольевич. — Только пыль да грязь. Вылазь оттуда, Антоха, а то перепачкаешься — жена потом домой не пустит.
— Да я, вроде как, на работе, мне положено пачкаться! Да и жены у меня нету… — увлекшийся своей затеей, Антон уже по пояс скрылся в недрах камина. — Та-а-а-к… минуточку… — с глухим стуком и подняв облако пыли, из топки выкатился кирпич, — кажется, там что-то есть! Надо еще пару кирпичей вынуть!
Черная пыль, медленно клубясь, поднялась с пола, и Лена чихнула. На одежде осело несколько крупинок. В носу неприятно пощипывало, и чувствуя, что на глазах выступают слезы, она отошла к окну.
Мужчины, оживленно переговариваясь, пытались подцепить еще несколько кирпичей из дальней стенки топки, а Лена опять смотрела в окно.
Странно, она и не подозревала, что прошло уже так много времени. Вместо пасмурного дня, за окном висели промозглые сумерки. Туман сгустился, и Летний сад почти не был виден. Лишь тихие воды Фонтанки да набережная еще проглядывались в сумраке из-под густой серой пелены.
Набережная опустела. Издалека послышалось цоканье копыт и тихий стук колес. Из тумана вынырнула карета, запряженная парой вороных.
«Туристов катают, — улыбнулась Лена, — и звук копыт, как в прошлые века…» Она с упоением вздохнула и зажмурилась. Ей нравилась такая работа. Хотелось проникнуться духом минувшей эпохи, мысленно — оказаться там, и при создании проекта не отпускать этого ощущения. Только так можно достичь хорошего результата, который удовлетворит не только заказчика, но и ее саму.
Внезапно стук копыт стих. Лошади остановились под самым окном. Лена не хотела открывать глаза. Зачем? Чем любоваться на туристов, лучше представить, как на подножке, в облаке кружевных юбок, появляется женская ножка в изящной туфельке, и очаровательной барышне помогает выйти благородный граф…
Фантазия разбилась под грохот вывалившегося из топки кирпича и радостные выкрики Антона. В тот же миг страшный визгливый хохот резанул по ушам. Он сопровождался странными выкриками. Хотелось зажмуриться еще крепче, упасть на пол, зажать уши руками. Различались даже некоторые слова. Иван Андреевич… Иван Андреевич… «Бред какой-то!..»
Лена открыла глаза и закричала. Огонь охватил окно. Она чувствовала жар. Слышала треск сухого дерева, рев пламени, звон рассыпающегося стекла. И сквозь это продолжал пробиваться безумный смех со странными воплями, перекрывая все, даже ее собственный крик.
— Да что с тобой? — схватил ее за плечи Антон.
Она очнулась. Нет никакого огня. Нет смеха и воплей. Нет кареты. Только легкий туман за окном, сквозь который просвечивает Летний сад. Все спокойно. Лишь горчит едва уловимый запах гари.
— На улице что-то увидела? — Антон выглянул в окно, но не заметил ничего, кроме нескольких машин, проехавших по набережной.
— Не знаю… — она провела рукой по лбу. Кожа пылала, словно еще хранила память о пожаре. — Что-то померещилось…
— Мы тут такое обнаружили! — воскликнул Владимир Анатольевич.
— Ага! И правда, может быть клад! — перепачканная физиономия Антона сияла азартом.
Лена не решилась подойти к камину. Хотелось бежать как можно дальше от этого места. Проклятая тварь на камине уже не ухмылялась — она скалилась, безобразно вращая глазами.
— Открой окно, мне нехорошо, — Лена прислонилась к стене.
В форточку ворвался уличный шум и свежий воздух. Все казалось дурным сном. «Наверное, я задремала. Стоя… как лошадь», — она попробовала улыбнуться, но скулы свело, а из груди вырвался всхлип, напугавший ее саму.
— Тут дверь какая-то железная, за кирпичами, в камине. Сейчас мы с Владимиром Анатольевичем ее откроем и тебя проводим. Подожди немного. Успокойся. Все хорошо… — Антон, убедившись, что с Леной все в порядке, вернулся к камину.
Лена немного расслабилась, но сосредоточится никак не удавалось. Она чувствовала себя, как во сне, бессильной, плавающей в густом тумане.
— Да ты вот здесь подцепи, тогда пойдет… та-а-ак… осторожненько… придержи-ка кирпичик… эх, тут бы зубильцем шандарахнуть… — голоса мужчин и возня у камина слышались приглушенно, как будто уши были набиты ватой.
С шумом захлопнулась форточка, отрезая от внешнего мира. В комнате сразу стало душно и почему-то потемнело. «А может, голова закружилась?..» — Лена почувствовала, как душит ворот блузки, и расстегнула пуговицу.
Лязгнула железка, и раздался тихий скрип. Странный, похожий на протяжный стон. От него веяло абсолютной безысходностью. Ощущение того, что произошло что-то ужасное, что-то, чего уже не изменить, обрушилось на Лену сокрушительной лавиной, затуманивая сознание непроглядной тоской. Ком подступил к горлу. Вроде бы ничего страшного не происходило, но ужас парализовал ее, ледяными когтями впился ей в душу. Дикий и чужеродный ужас, какого она не испытывала еще никогда в жизни.
— Опа! — воскликнул Владимир Анатольевич.
— Не надо! — Лена услышала свой крик, словно со стороны, и не крик даже, а скорее — жалкий тоненький писк, что с трудом вырывался из нее. Онемевшие губы едва шевелились. На негнущихся ногах, словно во сне, она подошла к Антону, схватила его за руку. — Не надо! Уйдемте! Пожалуйста! Сейчас же!..
— Отдохни пока, — он подхватил ее за талию и усадил на подоконник. — Вдруг там куча золота? Или — бриллиант, размером с яйцо… будет тебе премия от Владимира Анатольевича. Подожди немного. Кажется, замок поддался, уже почти открыли, — распаленный азартом, он бросился назад, к камину.
Она хотела вцепиться в его руку, увести прочь, но была не в силах пошевелить и пальцем. Открывала рот, но не могла произнести ни слова. Лишь химера притягивала ее взгляд. Лена старалась смотреть не на нее, а на мужчин, но краем глаза видела, как шевелится хвост кошмарной твари.
Лена уже ненавидела и химеру, и камин, и саму квартиру. Уйти! Уйти отсюда скорее! Она ни за что не согласится придти сюда еще.
Внезапно мужчины смолкли. Перестали доноситься постукивания по железу. Раздалось шипенье. Тихое и короткое, оно вторглось в душу, устроилось там холодной змеей и притаилось. Лена замерла. Тоска заполнила ее целиком. Хотелось плакать, стонать и выть в полный голос. Кататься по полу и одновременно забиться в самый темный угол.
Страх и отвращение к химере придали ей сил, и она отвернулась к окну.
«Да что со мной сегодня?» — она уткнулась пылающим лбом в стекло. Его прохлада успокоила. «Что-то я плохо сплю в последнее время, вот и мерещится всякое…»
На улице капризничала осень, насылая внезапные сумерки. Открыть бы окно, да глотнуть свежего воздуха, но не хотелось шевелиться. Вокруг царило такое же сонное оцепенение, что внезапно овладело ей, лишь сизое в багровых разводах небо отражало тревогу. «Хоть бы лучик солнца!»
Лена уже не удивилась, заметив на опустевшей набережной карету, лишь вздрогнула, когда конь фыркнул, и перевела взгляд на реку. Над водой, едва заметно, как гнилушка в погребе, мерцал зеленоватый туман, отражая тихо перекатывающиеся волны. Какие-то тени мелькали в глубине, слишком темные, для стаек рыб. Окно по-прежнему закрыто, но потянуло гнилью, водорослями и тленом. Отблеск света из их окон — единственное светлое пятно на мокром тротуаре перед домом. Свет неровный, с багровыми всполохами. Нет сил туда смотреть. Нет сил отвернуться. Страшно закрыть глаза.
Она затылком чувствовала, как сзади извивается кольцами проклятая тварь, бьет хвостом, разрастается, норовя заполнить собой всю комнату. «Антон! Надо увести его! Надо бежать отсюда!» — но, остолбенев, Лена не могла заставить себя даже повернуться к камину.
Карета под окном чуть дрогнула, и ее дверца со скрипом распахнулась.
«Господи! Путь это будет турист!» — но чувства говорили, что это кто-то другой, страшный, кто-то не из этого мира.
— И что теперь? — раздался сзади разочарованный голос.
Лена облегченно вздохнула: «Все в порядке! Они открыли дверь. Там пусто. Сейчас мы все уйдем».
— Все кончено. Ее душа за этой дверью. Сейчас ей нет пути назад. Дом я продам. Никто о ней не вспомнит.
«О чем это они?» — холодок пробежал по спине, а голоса показались чужими, незнакомыми. Оборачиваться страшно. Наверное, опять наваждение…
— Побойтесь бога, Архип Петрович! Здесь она погибла. Здесь томится ее душа. Это место проклято! А если узнает Вольронт? Об этом вы подумали?
Прежде чем Лена успела обернуться, она увидела, как на улице человек в старинном камзоле вышел из кареты. В руках — цилиндр, на голове — кровавая рана. Лицо какое-то смятое. Он повернулся к ней… улыбнулся. Его глаза… Она закричала и отвернулась.
Человек в цилиндре уже сидел перед камином. И раны у него на голове не было. Напротив него — еще один незнакомец в старинном костюме.
Лена задыхалась от ужаса, шумно глотая воздух, но они не замечали ее. Антона и Владимира Анатольевича не было.
— Знаю, — спокойно ответил второй незнакомец, — но я должен избавиться от этого дома. Иначе она и с того света будет преследовать меня. Все это временно. Рано или поздно — она выйдет из этой двери, возродившись вновь. Проклятая ведьма! Но я буду готов к этому. И даже Вольронт мне не помешает!
— Не позволю! — вскричал человек в цилиндре. — Я всем расскажу, что тут произошло!
— Никто ничего не узнает, — спокойно улыбаясь, отозвался второй и вытащил пистолет.
И в этот миг наваждение спало.
— Нет! — закричала Лена.
Она ясно видела, как Владимир Анатольевич наставил пистолет на Антона. Лена спрыгнула с подоконника и бросилась к ним, но какая-то сила отшвырнула ее на пол. Громыхнул выстрел. Антон упал. Его взгляд остекленел, а под головой расплывалось красное пятно.
— Нет! Нет! — в истерике кричала Лена, но не слышала себя.
Она слышала лишь безумный хохот, тот же, что и раньше, писклявый и противный; звук ревущего пожара; и где-то за всем этим раздавалось тихое шипение.
Владимир Анатольевич отстраненно смотрел то на пистолет в своей руке, то на Антона, то на железную дверь, видневшуюся в разломе кладки. Потом он взглянул на Лену.
За языками пламени в его глазах проглядывала пустота и черная безысходность. С усилием, как будто преодолевая невидимую преграду, он шагнул к ней. Лена лежала на полу и уже не пыталась сопротивляться, ужас сковал ее.
Кто-то потряс ее за плечо. Маленькой ручкой… ребенок?.. Вырвавшись из-под гипнотизирующего взгляда Владимира Анатольевича, Лена обернулась и взвизгнула. Такого она не видела еще никогда в жизни. Странное существо, призрачное, полупрозрачное, стояло рядом и трогало ее за плечо. Существо жуткое, недоброе, может — черт… Оно приблизило свое отвратительное свинское рыло с красными светящимися глазами и яростно закричало тонким писклявым голосом:
— Позови туман! Сейчас же позови туман! Зови его! И-и-и-и-и! Быстро!
Владимир Анатольевич, медленно, словно ноги его отлиты из чугуна, направился к Лене и поднял пистолет. Что-то мешало ему. Он едва волочил ноги, оставляя за собой борозды выломанного паркета.
На секунду, сознание прояснилось. Лена поняла, что это, скорее всего — последний миг в ее жизни. Надо что-то сделать… но что?
— Позови-и-и тума-а-ан! — еще яростнее завизжало существо. — Мне не остановить его! Только ты можешь! Зови туман! Зови-и-и!
Лена послушалась. А что еще оставалось делать? Она и пошевелиться-то не могла, что-то держало ее.
— Туман… — она попыталась крикнуть, но даже сама себя не услышала, лишь беззвучно открывала рот. — Туман… — Она собрала все силы, видя дуло пистолета, нацеленного ей в голову. — Тума-а-а-ан!
В последний момент ей удалось. И только мелькнула мысль, как, наверно, все это глупо… как из камина вырвался туман, и мгновенно заполонил комнату густыми молочными клубами. Владимир Анатольевич уперся в него, словно в стену и безвольно опустил руки.
Затем визгливый и безумный хохот заполнил собой все. Он исходил от стен и отражался от потолка. Казалось, звучит уже не один голос, а целый хор, истерически завывая на разные лады.
Владимира Анатольевича подняло в воздух и медленно закружило, вращая все быстрее. И вот уже бешено мелькали руки, ноги, словно у безвольной куклы. По сторонам полетели капли крови. Вращаясь, его тело слилось в единое пятно, затем его швырнуло в сторону окна.
Со звоном посыпались осколки и обломки рамы. Лена осталась одна с телом Антона, лежащим у камина.
Внезапно она поняла, что больше не корчится от ужаса на полу, а по-прежнему стоит у окна. Снизу, с улицы, на нее смотрел незнакомец с раной на голове. Теперь она знала, что случилось с его головой.
Лена оглянулась. Антона перед камином не было. Пустая комната заполнена туманом, а у ее ног лежит тело. Ее собственное тело. И самое странное, раньше ей казалось, что в такой ситуации — оказавшись вне собственного тела — она безумно перепугается, но никакого страха не было. Более того, появилось чувство дежа-вю, как будто и раньше ей случалось оказываться вне тела. Она знала, что не умерла, и что в таком состоянии, ей многое доступно, гораздо большее, чем другим людям.
Лена огляделась внимательнее. Комната изменилась. На стенах красовались какие-то непонятные знаки, состоящие из множества символов, некоторые из них светились. Туман сжался в комок и клубился перед железной дверью в глубине камина. Химера вернулась на свое место, замерла, но внимательно следила.
Из щели в стене, рядом с камином, где не хватало порядочного куска плинтуса, появилось уже знакомое мерзкое существо. Оно подошло к Лене на трясущихся полусогнутых ножках, но довольно резво, забавно постукивая копытцами по паркету, и уставилось на нее чуть мерцающими красными глазами, изучая.
— Иван Андреевич. Хрёпл, — пропищала тварь, кланяясь.
— Очень приятно познакомиться с вами… — Лена решила, что раз этот чертенок помог ей — он не опасен, хотя чутье подсказывало ей, что тварь он недобрая, темная.
Ей очень захотелось расспросить Хрёпла — какая странная и смешная фамилия! — Ивана Андреевича о том, что здесь происходит. В миг, когда она покинула тело, к ней пришло озарение, что все это — ее судьба. Что оказалась она здесь не случайно, что в будущем ее ждет что-то сильно отличающееся от прежней размеренной жизни. Что это все как-то связано с ее происхождением и родителями, которых она не знала, так как выросла в детдоме. Но Иван Андреевич перебил ее мысли:
— Уходим отсюда! Он вернется! Он сильный! Нам не остановить его! — начал он спокойным писклявым голоском, постепенно перерастающим жуткий истерический визг. — Идем! Хозяин ждет нас! Возвращайся в тело и идем! Скорее! Скорее! И-и-иде-е-ем!
Тут ей самой пришло в голову, что неплохо бы вернуться в тело. Стало боязно столь долго оставаться вне его.
Лена сама удивилась, как легко у нее это вышло. И вовсе не так, как в фильмах. Ей не пришлось ложиться на пол, залезать «в себя» и принимать ту же позу. Как будто со стороны видела она, как ее бестелесная сущность сжалась в маленький светящийся комочек и юркнула внутрь тела. Потом было неприятное ощущение, как от электрического разряда. И она очнулась.
Что-то невидимое толкало ее и жутким голосом верещало. Теперь она знала — это «шалит» Иван Андреевич.
Она поднялась и огляделась. Никаких знаков на стене не видно, комната пуста. Антона тоже нет… а это значит, что он может быть жив! Эта мысль немного приободрила.
Невидимое существо продолжало истерически верещать и тянуть ее в сторону камина. Но Лена боялась этого камина. Боялась панически. Она не хотела туда. Она не хотела даже знать, что скрывается за этой проклятой дверью. Она по-прежнему стояла, придерживаясь за подоконник, но силы потихоньку возвращались.
«Сейчас соберусь — и рвану к выходу. Никакой Иван Андреевич меня не удержит! И это место впредь — за километр обходить буду!» — твердо решила она.
Но судьба распорядилась иначе…
В разбитое окно ворвался ветер. Что-то со свистом пролетело над головой. Раздался тяжелый удар и треск ломающегося паркета. Вниз лицом, преграждая собой выход из комнаты, лежал незнакомец в цилиндре.
Лена вскрикнула и едва не упала, сжавшись от накатившего ужаса.
Одежда на нем затлела, и запахло гарью. Лена смотрела, как разрастается на его спине огонь. Секунда — и он вспыхнул, словно факел. Занялся паркет. Дым застилал глаза. Но ужас изнутри обжигал сильнее, чем пламя, что окружило со всех сторон.
Лишь узкая дорожка была свободна от огня. Сделав несколько шагов, Лена оказалась перед камином. Туман шипел и не подпускал к ней пламя.
Потом туман вновь заполнил все вокруг, и огонь исчез. В молочной взвеси она не видела и собственной руки. Она не чувствовала своего тела. Раздался тихий смех, и ее куда-то потянуло.
«Ловушка!» Даже огонь не пугал так, как теперь этот непроглядный туман. Она вырывалась и пыталась уцепиться хоть за что-нибудь. Но пальцы хватали лишь скользкую пустоту. Скрипнула дверь, что-то лязгнуло, и воцарилась тишина.
Лена бросилась вперед, но упругий туман отшвырнул ее. Она пробовала снова и снова. Вокруг была лишь мягкая стена из серого тумана. И каждый раз ее отбрасывало назад. «Отсюда должен быть выход!» Она точно знала: где-то есть дверь. Но так и не удалось ее найти.
Стена тумана все приближалась, и постепенно он сковал Лену, полностью заполонив ее сознание. Она провалилась в серое туманное небытие…