Тревожные колокола заставили Паулу проснуться. Ей снились страшные сны – один сменял другой, – но самый ужасный прервался колокольным звоном. Она долго не могла понять, что это просто звонит телефон. Какой-то идиот посмел нарушить инструкцию не соединять ее ни с кем в ее спальне и пропустил вызов среди ночи.

Она схватила трубку.

– Паула?

«О боже, только не он! Не сейчас!»

– Кто это? – бессмысленный вопрос, но ей нужно было время, чтобы собраться с мыслями.

– Я, Роберт.

Что стряслось? Почему ему понадобилось глухой ночью будить ее?

Она сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, прежде чем продолжить разговор. Ей было необходимо, чтобы ее голос по крайней мере звучал ровно и он мог разобрать, что она ему отвечает.

– Это я, Роберт. Что случилось?

– Я в госпитале. Я только что говорил с Грэхемом.

– Он же в коме…

– Он говорил со мной, а потом… он умер.

Роберт замолчал, и ей показалось, что связь прервалась. Но потом она услышала в трубке его дыхание.

– Паула! Не знаю, что мне делать… Я так виноват перед тобой, Паула!…

«Спасибо тебе, Роберт, за извинения. Спасибо тебе, Грэхем, за твою опоздавшую исповедь…» Самообладание оставило ее, и плечи Паулы затряслись от рыданий.

– О, Роберт… Роберт… – прорывалось в телефон сквозь ее всхлипывания.

– Не плачь, прошу тебя! Я виноват, очень виноват, но не плачь. Грэхем все мне рассказал. Он не хотел умереть, прежде чем не исповедуется. Он собирался унести все с собой, чтобы мы ненавидели друг друга. Но ты, уж не знаю как, предстала ему как ангел… Что мне сделать, чтобы ты перестала плакать?

Она молча продолжала плакать, а его голос взывал из телефонной трубки:

– Я хочу увидеться с тобой! Немедленно!

– Замолчи, Роберт!

Она не хотела слышать его, возвращаться в прошлое, снова испытывать боль, но Паула была не в силах повесить трубку. Услышав его голос, она поняла, что уже не принадлежит себе.

Роберт это сразу же уловил.

– Я должен тебя увидеть, Паула.

Что он должен? Что должна она? Простить и полюбить его снова? И сочетаться с ним законным браком? Смешно…

– Давай встретимся прямо сейчас…

– Я уже легла в кровать.

– Ну ладно, потерплю до утра. Можно, я приеду в «Мадрид»? Давай встретимся в девять утра… не позже. Я не выдержу дольше…

Ее тело уже горело пламенем, но все-таки голос повиновался ей и был холоден.

– Ты выбросил меня из своей жизни. Так теперь выметайся из моей!

Бросив трубку, Паула дала волю слезам.

Роберт, проходя мимо стойки портье в вестибюле «Шато дель Мадрид», ощущал себя незваным гостем. Он посмотрел на часы – пять минут девятого. Неужели ему придется торчать в холле в ожидании им самим назначенного часа свидания? Что делает сейчас Паула? Ждет нетерпеливо, прихорашиваясь, составляет ли обвинительную речь против него или?…

Роберт почувствовал, что на него обратили внимание. Портье за стойкой явно следил за ним, затем появился помощник управляющего с благородной сединой в безупречно пошитом темно-сером костюме.

– Доброе утро, мистер Хартфорд… сэр, – добавил он после паузы.

– Доброе утро. Я бы хотел встретиться с мисс Хоуп.

Он выглядел вполне уверенным в себе и полным собственного достоинства, хотя все обстояло далеко не так. Но актерский опыт в данных обстоятельствах помог ему.

– Она вас ожидает, сэр?

– Не совсем. Я предложил ей встретиться чуть позже, но…

– Вы не будете возражать, если я спрошу у мисс Хоуп, согласна ли она вас принять?

Не ожидая согласия Роберта, помощник менеджера взялся за телефон.

– Мисс Хоуп? Дженкинс из холла вас беспокоит. Здесь находится мистер Хартфорд, но он не занесен в список на сегодня…

Дженкинс улыбнулся Роберту, а Роберт ему в ответ, пока шли телефонные переговоры. Дженкинс предугадывал, чем они окончатся. Роберт тоже. Все-таки это хоть и «Мадрид», но расположен он в Голливуде, а не где-нибудь на европейских задворках.

Однако озадаченное выражение на лице менеджера сменило улыбку. Он бессознательно повторил то, что услышал в трубку, и был этим до крайности ошеломлен.

– Вы предпочли бы, что он подождал? Здесь, в холле?

Дженкинс страшился передать распоряжение хозяйки своими словами, глядя Хартфорду в лицо, и поэтому вторил телефонному голосу, как попугай. Однако Роберт Хартфорд не выскочил из отеля как ошпаренный, а, наоборот, доброжелательно улыбнувшись, заверил растерявшегося менеджера:

– Я подожду. Мисс Хоуп не сказала, сколько мне ждать?

– Уверен, что не очень долго, сэр. Могу ли я предложить вам что-нибудь почитать, сэр?

Даже в своем взвинченном состоянии Роберт не мог не оценить степень выучки персонала «Мадрида». Ему тут же предложили свежий номер «Плейбоя» и последний «Уолл-стрит джорнэл», прогулку по парку, а также посещение сауны или бассейна. Он надеялся, что маленькую дозу веселящего порошка ему не порекомендуют принять. Он слишком верил в разум Паулы и чистоту ее помыслов.

Паула посмотрелась в зеркало. Оно отражало только ее лицо, но если б она чуть повернула его, то в нем отразился бы весь проклятый Лос-Анджелес, который одарил ее радостью и жуткой болью. Как ей поступить? Вернуться к мечте о сказочной любви, которую безжалостно растоптали? Жить дальше, отвергнув того мужчину, которого жаждало ее тело?

Телефонный звонок прервал ее раздумья.

– Он все еще здесь, Дженкинс?

– Да, но боюсь, что мистер Хартфорд выказывает признаки нетерпения, мадам.

Роберт уже не только выказывал признаки нетерпения. Подобно льву, освирепевшему от голодной диеты, он был готов загрызть первого, кто придет его кормить.

Все происходящее было возмутительно. Его наказывали, и наказывали публично.

Роберт в очередной раз взглянул на часы. Уже сорок минут он просидел в этом кресле, а каждая его минута стоит… Если она намерена с ним встретиться, то почему надо заставлять его столько ждать?

Он вскочил, снова уселся. С Робертом Хартфордом так не поступают. Она еще не знает, каков он, настоящий Хартфорд.

Его окликнул Дженкинс, не удосужившийся подойти.

– Мисс Хоуп примет вас, сэр. Мы сожалеем, что вам пришлось столько ждать, сэр.

Звонок прибывшей кабины лифта прозвучал в мозгу Паулы, как пожарная сирена. Чтобы успокоить себя, она разгладила ладонями несуществующие складки на мягкой темно-синей юбке от Сен-Лорана и подошла к двери.

Роберт ворвался в комнату, чуть не задев ее плечом и даже не взглянув, кто его впустил. Он был настолько наэлектризован, что от него, кажется, сыпались искры.

– Я не привык ждать в прихожей!

Это было последним всплеском его гневных эмоций, поточу что, когда их глаза встретились, все в нем изменилось. Глаза всегда были зеркалом его души. Сейчас душа его была ранима, беззащитна, и только от Паулы зависело вновь заронить в нее искру будущей самоуверенности, желания властвовать, покорять женские сердца.

Он показался ей похудевшим и измотанным. Ей хотелось трогать его, обнимать…

– Входи, – сказала она.

– Я, кажется, уже вошел… – Роберт не сразу угадал смысл того, что сказала Паула.

– Вернись обратно и войди…

Теперь он понял, что хотела она.

Их тела переплелись, и уже никто не ощущал, кто сверху, кто снизу. Постель пропиталась их потом, а ее влажные волосы опутывали его лицо. Пальцы их еще пытались ласкать чувствительные места, чтобы вновь возбудить желание, но это было похоже на раскаты уже ушедшей грозы, оставившей после себя свежесть и многоцветие радуги.

– Я люблю тебя, моя девочка.

– А я всегда любила тебя, Роберт.

Но радуга вдруг померкла.

– Ты слышала о том, что сделала Кристина?

– Все об этом знают. Как Каролин вынудила ее сделать это?

– О господи! Откуда же мне знать? Какие-то лесбиянские штучки. Она всегда была подвластна чужим влияниям.

– Мы сможем чем-нибудь помочь ей?

– Не думаю. Она не хочет видеться со мной. Она заперлась в «Сансет-отеле», а это место охраняется строже, чем Форт-Нокс. Даже если я как-то доберусь до нее, не уверен, что Кристина меня выслушает.

– Ей, должно быть, плохо, – с сочувствием сказала Паула.

– Она, наоборот, думает, что ей хорошо. Киркегард и ее бредовое учение затмили ей глаза. Она уже не дочь мне… А больше никого у меня нет…

Паула безмолвно проглотила обиду. Любовь разжигала в ней вдохновение.

– Возможно, мы не доберемся до Кристины, но добраться до Каролин мне вполне по силам.

– Она не захочет разговаривать с той, кого я назвал своей невестой, – возразил Роберт.

– Но она не знает, что мы уже почти поженились. Не будем терять времени, пока эта новость не распространилась.

В Звездном зале были накрыты столы для очередного торжества, и собравшаяся там обычная публика, заняв положенные места, теперь с нетерпением ожидала появления новой хозяйки «Сансет-отеля». Взгляды любопытствующих гостей буравили преграду из цветов, водруженную на самом почетном столе. За ней до определенного ею самой момента скрывалась Каролин Киркегард.

Наконец она встала и выпрямилась во весь рост, возвышаясь, как башня, построенная великанами над морем людских голов и плеч, обнаженных у женщин и облаченных в темные ткани у мужчин.

– Добро пожаловать в «Сансет-отель». Надеюсь, что прошлое не будет тревожить нас всех.

Другую руку она протянула вперед, и Паула, как бы опираясь на нее, тоже приподнялась.

– Время проходит, времена меняются, – сказала она и, изобразив на лице некое подобие улыбки, добавила: – Люди приходят, люди и уходят…

Каролин рассмеялась, официанты засуетились, а метрдотель поторопился поудобнее поставить стул для Паулы, когда ей вновь придется сесть.

– Мы до сих пор еще так и не познакомились как следует, Паула Хоуп. Теперь, надеюсь, мы исправим это упущение?

Усевшись обратно, Каролин положила руки ладонями вниз на нежно-розовую скатерть, показывая, что у нее нет спрятанных козырей.

– Я за все извиняюсь разом, прежде всего за грустную историю с «Сансет-отелем». Вероятно, я заставила бедного Роберта изрядно понервничать, да и бедняжку Кристину, у которой совсем не было опыта, тоже.

Каролин кинула сразу двойную наживку. Два имени назвала она. На какое из них и как именно Паула прореагирует? И еще и на лесть.

– Твой «Шато» превосходит всяческие стандарты. Я восхищена…

Паула могла бы наслаждаться своим триумфом. Роберт, безжалостно обошедшийся с нею, унижен до предела и потерял «Сансет», а она удостоилась похвалы его злейшего врага и даже этим врагом обласкана. Ее «Шато Мадрид» вызывает зависть у Каролин, а что еще последует за этим признанием? Нож в спину?

Каролин тоже задавалась вопросами, как вести себя с этой девчонкой, когда и с какой позиции начать атаку? Главное, не ошибиться на начальном этапе.

– У этих голливудских суперзвезд слишком раздутое эго. Оно не вместится даже в дирижабль, – сказала Паула.

Каролин понравилось то, что произнесла эта девочка, и как она это сказала. И губки ее при этом шевелились так соблазнительно. С ней можно иметь дело!

– Смешно, но я почувствовала облегчение, когда он вышвырнул меня за дверь. Мне сразу повезло, как только я выпуталась из его паутины. Золотой дождь обрушился на меня. Сначала заказ на «Шато», а потом завещание Уинти.

Девочка выглядела невинной – до какой-то степени, конечно… и одурманенной выпавшей на ее долю удачей. Но Каролин надо было еще убедиться в этом. Она забросила еще одну наживку.

– Помнишь, когда мы с ним ужинали вдвоем, а ты застала нас в неподходящую минуту. Ты готова была меня убить, да и я тебя тоже. А знаешь почему? Он давал мне урок, а я усердно училась. Я просто умирала от его техники. Это все равно что играть в теннис со Штеффи Графт.

Каролин громко посмеялась своей шутке, не отпуская взглядом Паулу.

– Господи! Если б Роберт слышал нас, от тут же бы отдал концы.

Паула смеялась вроде бы от души. Даже слезы выступили у нее на глазах, и ей пришлось воспользоваться салфеткой.

– Господи! – воскликнула Каролин. – Я давно так не смеялась. С того дня, как увидела Роберта в роли ангела… Я видела все его старые фильмы. Это был самый смешной.

– Я помню этот фильм, – вставила Паула. – Мне хотелось тогда улечься с ангелом в постель.

– Бедная девочка! Ты клюнула на ту же приманку, но, к счастью, ты все-таки не дурочка, как все остальные.

Каролин открыто заигрывала с Паулой и проверяла ее на искренность.

– Опасно недооценивать кинозвезд. И их интеллект в особенности, – сказала Паула.

Каролин не могла разобраться сразу, насколько серьезна Паула и можно ли это счесть дружеским предупреждением.

– Однако тебе удалось рассчитаться с ним и угостить пинком под зад, – продолжила Паула. – Не представляю, как ты смогла убедить Кристину передать тебе свою долю?

Каролин задумалась, прежде чем ответить. Раскрывать все карты было опасно. Вместо прямого ответа она предпочла обходный путь.

– Ты знаешь что-нибудь о моем Движении?

– Очень мало, – откликнулась Паула равнодушно. – Как-то не интересовалась.

Каролин мгновенно преобразилась. Из соседки по застолью она превратилась во вдохновенную пророчицу. Ее глаза полыхнули дикой энергией.

– Это моя мечта! И мечта всех нас. И должна стать твоей мечтой. Она будет твоей верой, твоим спасением, твоей путеводной нитью в лабиринте жизни – стоит лишь уверовать и присоединиться к нам. Дух моего Движения – он заполняет все пространство вокруг нас, и скоро все, все это поймут. Для чего я хотела завладеть «Сансет-отелем»? Неужели ты думаешь, что для себя? Он – этот прославленный отель – станет нашим штабом. У Кристины открылись глаза. Я помогла ей в этом, правда, но это было так легко.

Ее рука гибким, змеиным движением протянулась через стол и легла на запястье Паулы.

– Я покажу тебе путь к нам, – вместе с дыханием Каролин долетел до Паулы ее завлекающий шепот.

Паула ощутила, как сквозь ее кожу проникает неведомая властная энергия. Она молчала, боясь даже шелохнуться. Ей казалось, что любая ее реакция лишь добавит силы обращенному на нее колдовству. Спрашивать о том, что случилось с Кристиной, уже не было смысла. Ответ Паула получила, и с ней вот-вот произойдет то же самое.

Она попыталась собрать распадающееся на какие-то части гаснущее сознание, противостоять напору злой силы, которая исходила, казалось, уже не только от Каролин, а надвигалась на Паулу со всех сторон.

– Женщины способны на все… – шептала Каролин Киркегард. – Мы сильны. Когда мы объединимся в Движении, весь мир падет к нашим ногам. Кристина это понимает. И ты сможешь понять, прекрасная Паула.

– Так давай и поговорим на эту тему. Я как раз хотела кое-что с тобой обсудить, – с трудом выдавила из себя Паула более или менее разумную фразу.

Тотчас она осознала, что слова и были для нее спасением. С ее стороны не предполагалось никаких разговоров. Голос ее прорезал, как нос корабля, гипнотическую волну, уже почти накрывшую ее. В глазах Киркегард Паула заметила удивление, словно та на ровном обкатанном пути споткнулась о невидимое, неожиданное для себя препятствие.

Но Каролин быстро оправилась. Она выпрямилась, убрала руку с запястья Паулы, зловещие огоньки в ее зрачках погасли.

– А что бы ты хотела со мной обсудить? – спросила Каролин.

– Так, пустяки. Ничего особенного. Просто я подумала, что нам надо наладить взаимную связь и следует встретиться. Я знаю, что у «Сансета» были проблемы, и в какой-то степени я оказалась тому причиной. Но хочу заверить тебя, что все это позади. «Сансет» Роберта – это совсем не то, что твой «Сансет», Каролин. Пусть мы все еще конкуренты, но каждой из нас хватает собственных дел. И еще хочу сказать, что с сегодняшнего дня предлагаю играть строго по правилам, не подставлять подножки друг другу и не вторгаться на чужую территорию.

– Я надеялась, что ты это скажешь, но не была до конца уверена. Кристина, впрочем, уверяла, что ты никогда не пойдешь против нее.

Тон Каролин был теперь на удивление доброжелателен. Лицо обрело спокойное выражение. Могучее тело ее расслабилось.

– Мне всегда нравилась Кристина. И действительно, против нее я ничего не имею, как и против тебя, – сказала Паула. – Мы должны подружиться. Если тебе понадобится помощь в дизайне, я никогда не откажусь.

– Да, дорогая, нам лучше быть друзьями. Люди, которые меня обманывают или противостоят мне, долго не живут, – заявила Каролин. – Франсиско Ливингстон тому пример. Он мог бы подтвердить это тебе, если б ты связалась с ним в его новом перевоплощении.

Паула никак не прореагировала, но запомнила ее слова.

– А разве бедный старина Ливингстон не ушел из жизни так, как и хотел? – наивно поинтересовалась Паула. – Умереть в собственной ванной комнате, на мраморном столе для массажа – смерть, достойная, по-моему, даже римского сенатора. Старый ловелас только об этом мог и мечтать.

Каролин внимательно посмотрела Пауле в глаза. Они показались ей пустыми и поэтому безопасными, чтобы погрузить в них частичку сокровенной тайны.

– Давай скажем так, что его смерть была смертью грешника, расплатившегося сполна за свои грехи. Он промучился достаточно долго, поверь моему слову.

Вновь у Каролин гипнотически зажглись зрачки. Паула помотала головой, но не смогла избавиться от направленных на нее лучей. «Не думай, что меня легко обвести вокруг пальца» – передавали мысленно глаза Киркегард свое послание в мозг Паулы. – Я смертельно опасна. Я несу с собой гибель».

– Старый потаскун получил по заслугам, – наконец нашла в себе силы Паула произнести какие-то слова. – Он и Роберт – одного поля ягода.

– В одном, несомненно. Оба любили молоденьких девочек. Один уже поплатился, другой поплатится. – Кончик языка Каролин на мгновение высунулся, как змеиное жало, и облизнул полные, кроваво-красные губы.