Вопреки традиции Бен Купер и Тодд Уининк начали вечер в пабе «Пшеничный сноп». В районе торгового центра, совсем рядом друг с другом, находилось три паба, и еще три или четыре – на соседних улицах. В «Пшеничном снопе» посетителям предлагался прекрасный выбор пива – крепкий эль с названиями вроде «Темное дербиширское» или «Водичка из-под старой овцы». Уининк относился к тем людям, кто напивается быстро и сильно, и вскоре он уже жаждал поделиться своими личными прозрениями.
– В нашем деле больше не осталось ничего увлекательного, – говорил он. – Каждый день приходишь на работу, и тебе приказывают – иди и раскрой ограбление или что-то в этом роде.
– Несколько ограблений, – уточнил Купер.
– Шесть ограблений и четыре взлома машин. Каждое утро.
– И еще парочку актов вандализма.
– Во-во. И так каждый день. Я тупею. Теперь даже хороших облав не делается. Сто лет уже не было.
Уининк пролил немного пива, и рукав его кожаной куртки прилипал к столу, когда он двигал рукой. Купер изо всех сил старался удержаться в пределах своей нормы. Он не видел Уининка таким пьяным с того времени, как тот развелся, – его брак продержался меньше двух лет. Жена Уининка сказала, что не понимала, во что ввязалась. И она даже не имела в виду Тодда. Она имела в виду службу в полиции.
– Теперь решено облавы в центре города не проводить, – сказал Купер.
– Ну, это позор. Облавы интереснее всего. А то возимся только с магазинными кражами. Что в этом веселого, Бен?
Они перебрались в «Красный лев», уютный паб, в котором негромко играла на заказ популярная музыка семидесятых и стояли игровые автоматы. Хозяин знал их обоих, и первый раунд они начали за счет заведения. Пиво исчезало слишком быстро, и на душе у Купера было неспокойно.
– А взять эти камеры наружного слежения! Сколько людей лишились работы из-за них?! – сказал он.
– Чертовы камеры. Слишком уж напоминают Большого Брата, скажу я тебе.
Купера поразили литературные познания Уининка. Он и не предполагал, что тот читал Джорджа Оруэлла. Его антиутопия «1984» относилась к числу любимых книг Купера, наряду с «Властелином колец».
Потом он нахмурился.
– Мы говорим об Джордже Оруэлле, верно?
– Никогда о таком не слыхал, – сказал Уининк и рыгнул. – Он из другого отделения? Наверное, познакомился с ним на собрании полицейской федерации или еще где.
Купер отхлебнул глоток пива. Все нормально – кроме телевизионной программы в «Эден уэлли таймс», Тодд Уининк не читал ничего.
Третий паб – «Станционный отель» – был рангом пониже. Здесь не было негромкой музыки, телевизоров или горячей еды – только общий стол, прогорклый картофель-фри, музыкальный автомат и куча дисков с записями хеви-металл. Все посетители, похоже, носили старые футболки а-ля «Айрон Мэйден». К бару подошла женщина в кожаных брюках.
– Чтоб я провалился, глянь-ка на эту задницу, – сказал Уининк.
– Не говори так. Противно.
После следующей порции пива Уининк стал с преувеличенной заботой разглядывать Купера.
– Долбаный ты педик, вот ты кто, Бен. Знаешь об этом? Долбаный педик. Но я тебя люблю. Ты – мой товарищ.
Они кивнули друг другу, глядя мутными глазами. Слова уже стали излишними. Пиво сблизило их, окутав теплым сентиментальным облаком.
Уининк достал пачку сигарет и угостил Купера. Тот взял сигарету. Он не курил с шестнадцати лет. С минуту он ее тупо рассматривал. Уининк хотел дать ему прикурить, но Купер мотнул головой и осторожно положил сигарету на подставку рядом с пивным стаканом. На подставке была изображена популярная певица. Купер не мог удержаться от смеха. Получилось так, словно сигарета торчала у нее из носа.
– Знаешь, Бен, – сказал Уининк после затянувшегося молчания, – ты и я, мы ни от кого не потерпим ни капли дерьма.
– Верно.
– Я прав?
– Ты прав, Тодд.
Уининк проследил взглядом за женщиной в кожаных брюках, возвращавшейся к своему столику, и сделал глубокую затяжку.
– Ну, что я говорил?
– Пойдем куда-нибудь в другое место.
Купер и Уининк вышли из паба, пересекли улицу и, слегка пошатываясь и иногда поскальзываясь на булыжной мостовой, направились к скверу рядом с торговым центром.
– А хочешь, давай в чехарду сыграем здесь? – предложил Уининк, раскачиваясь на черной кованой ограде и даже не заметив, что ударился ногой о решетку. Его голос неестественно громко разносился по тихому скверу. Мужчина и женщина средних лет, садившиеся в машину, обернулись и посмотрели на них. Купер почти что слышал их неодобрительные возгласы. На этот раз в сквере не было шумных молодежных компаний, которые отвлекали бы внимание.
– Перестань, – одернул он своего компаньона.
Уининк дал увести себя из сквера по переулку к супермаркету Сомерфилд. Оказавшись на берегу реки, друзья отправились под мост через реку Эден, построенный еще в девятнадцатом веке.
– Что-то здесь не видно жизни, – пробормотал Уининк. – Это разве не ночной клуб?
– Ночной клуб? Во вторник?
– Мне надо выпить еще.
– Уже все закрыто.
– Но по дороге нам попалось несколько пабов, а мы протопали мимо.
Уининк пошел медленнее, разглядывая реку. Темные тени затаились у самой поверхности рябившей воды. Всего лишь камни. Для чего-либо другого здесь было слишком мелко: можно перейти реку и почти не замочить ноги.
– Вон утки спят, – сказал Уининк. – Давай их разбудим.
– Зачем?
– Слишком тихо.
Набрав в пригоршню гальки, Уининк начал кидаться камешками в диких уток, которые спали в камышах, засунув голову под крыло. Движения его были неточны, и камни, не причиняя уткам никакого вреда, с легким плеском падали в воду.
– Нужно что-то побольше.
Купер огляделся. Его охватило легкое беспокойство, пробравшееся сквозь алкогольную завесу. Машин на мосту почти не было. Огни горели только в супермаркете. Наверно, там работавшие в ночную смену служащие разбирали полки и выписывали накладные. В любой момент кто-то из них мог выйти на улицу покурить.
– Давай пойдем, – позвал он Уининка.
– Зачем?
– Домой пора.
– А как же ночной клуб?
– На сегодня хватит.
– Так мы же хотим еще выпить, потанцевать чуток. Слушай, поехали в Шеффилд. Сходим в казино.
– Хочешь – отправляйся один.
– Бен…
Купер не поддался неожиданному обходительному тону. Но он знал, что все равно не отпустит Тодда одного. Уининк уселся на скамейку. Деревянная доска жалобно заскрипела под его весом.
– Ну я и нажрался, – произнес он. – В стельку нажрался. Бен, так бы и заснул прямо здесь.
– Идем, Тодд. Уже пора.
– Сядь, Бен.
Купер неохотно сел. Он замерз, к тому же начинался дождь. Алкогольный туман почти испарился.
– Бен. – Уининк вдруг заговорил совсем другим голосом. – Я сделал одну большую глупость.
Купер упал духом. «Пожалуйста, не сейчас, – подумал он. – В любое другое время». Он устал. И ему хотелось домой.
– Очень большую глупость, – повторил Уининк. – И по-моему, на мой след скоро выйдут.
Когда вечером Фрай выходила из своего дома на Гровенор-авеню, она заметила на противоположной стороне недалеко от уличного фонаря человека, притаившегося в темноте под живой изгородью. Ничего необычного в этом не было. И в ее доме, и в доме напротив жили студентки и медсестры, обладавшие целой коллекцией разношерстных поклонников – по некоторым уже давно плакала дербиширская тюрьма.
Фрай изучающе оглядела фигуру. Если бы не ее профессиональная бдительность, она и не заметила бы этого одетого в темное человека, – он стоял не шелохнувшись, так что движения совсем не выдавали его. Девять из десяти прохожих вообще не заметили бы его. Фрай пожала плечами. Сейчас это не имело к ней ни малейшего отношения: она не на работе, рискованная личная жизнь соседок ее не касается. Ей хватало своих забот.
Диана вывела свою машину из-за дома и поехала из Эдендейла через Гриндлфорд по направлению к шоссе А625, ведущему на Шеффилд. Она старалась не обращать внимания на пейзаж за окном, пока не оказалась в плотно застроенном районе рядом с Экклсолом. Может, она живет на обратной стороне луны, но не обязана этим восхищаться. Она городская девушка и всегда ею останется.
Фрай начала проклинать Бена Купера. Она ругала его за то, что он оживил воспоминания, которые она пыталась держать взаперти. Была лишь одна причина, по которой она решила перевестись в Дербишир, хотя ей предстояло назначение на юг, в Лондон. В столице всегда нужны полицейские; кроме того, ей намного больше подошел бы большой обезличенный город, где никому нет дела до того, кто вы и чем занимаетесь. Она уже давно хорошо устроилась бы там, а не торговалась по мелочам с местной деревенщиной. Она выбрала Дербишир под давлением своих личных причин и несколько месяцев притворялась, что этих причин не существует. Пыталась целиком погрузиться в работу, которая, как она надеялась, станет ее главным приоритетом. Нет – единственным приоритетом. Но у нее ничего не получилось. Время притворства прошло.
Через пару часов Диана вернулась из Шеффилда, усталая и разочарованная. Сильно болела нога, которую она подвернула на скотном рынке, поврежденное колено распухло и теперь было вдвое больше своих обычных размеров. В Шеффилде она бродила по улицам в центре города, заглядывая в темные закоулки и откликаясь на нарушавшие тишину звуки вне яркого света пабов и ночных клубов. Она обошла все переходы, освещенные и неосвещенные, пройдясь по местам, которых большинство женщин избегает после шести часов вечера. Она даже посетила приют для бездомных, обнаруженный ею к северу от университета.
Но Шеффилд – не маленький городишко. Возможно, ей придется расширить свои поиски до Ротергема и Донкастера. Фрай знала: она могла потратить месяцы, годы, и все напрасно. Но если уж она начала, то никакая сила не заставит ее остановиться.
Добравшись до Гровенор-авеню, она заметила, что напротив дома маячит все та же фигура. Человек, похоже, наблюдал за освещенным окном на первом этаже. Наверняка любитель заглядывать в окна. Пожалуй, пора преподнести ему неприятный сюрприз.
Фрай открыла ключом переднюю дверь и прошла в коридор. Подождав с минуту, она выключила свет и выкрутила лампочку на случай, если спустится кто-то из студенток. Потом она прошла прямо через дом и вышла через заднюю дверь, перелезла через забор и, бесшумно пробравшись по переулку между домами, снова оказалась на дороге.
Теперь она видела мужчину со спины: сутулые плечи под черной или темно-синей курткой, руки держит в карманах. Совершенно ничего не подозревает. Легкая добыча.
Когда Фрай дотронулась до него, он отпрыгнул, словно испуганный кролик, поворачиваясь на ходу.
– Что за!..
Но она уже сделала захват, одной рукой сжав его запястье, а другую сомкнув чуть выше его локтя. С такого положения она легко могла заставить его опуститься на колени, ударить, сделать с ним все, что угодно. Эта мысль понравилась Фрай.
– А вы что тут делаете? – спросила она.
Мужчина замер. Теперь, находясь рядом с ним, Фрай разглядела, что, в сущности, это щуплый человек, – просто на нем было много теплой одежды и на голове он носил фуражку. Мужчина по-прежнему молчал, только крепко сжал губы и не сводил с нее выпученных глаз. Диана чуть крепче сжала го руку.
– В любом случае я советую вам, приятель, уйти отсюда и делать свое дело где-нибудь в другом месте.
Он стоял так спокойно, что Диана знала: он хочет застать ее врасплох и освободиться. Если она будет держать его слишком крепко, то кому-то из них при этом очень не поздоровится, и Диана также знала, кому именно. Ей совсем не хотелось брать на себя ответственность за подозреваемого со сломанной ночью рукой: возможно, утром, когда он пообщается с адвокатом, для нее все закончится обвинением в нанесении телесных повреждений.
Фрай слегка увеличила дистанцию между ними и ослабила захват ровно настолько, чтобы он заметил. Внезапно мужчина вырвал руку, втянул голову в плечи и со всех ног бросился за угол. Вероятно, там у него была припаркована машина.
Фрай позволила ему уйти. Даже если бы у нее не болела нога, преследовать его было бесполезно. Хотя она явно припугнула его. Этот извращенец теперь дважды подумает, прежде чем снова подглядывать за женщинами.
Бену Куперу стоило немало труда заставить Уининка снова подняться. Дойдя до конца тропинки, они повернули налево и вышли к дороге на Баргейт. В нескольких ярдах, у перекрестка, там, где начиналась пешеходная зона, время от времени мелькал свет фар.
– О-ё-ёй, надо отлить, – пробормотал Уининк.
– Потерпи немножко.
– Не могу.
Уининк начал расстегивать молнию и споткнулся о порог аптеки.
– Вот приспичило!
Купер встал, повернувшись спиной к двери, и, глядя на машины вдали, принялся молиться, чтобы ни одна из них не поехала по этой улице. Еле журчавшая струйка превратилась в мощный поток, и на тротуаре у его ног образовалась целая лужа.
– Давай быстрее.
Уининк только фыркнул. Купер тихонько выругался, когда у светофора появилась патрульная машина и остановилась на красный свет. На боку машины был характерный желто-зеленый шахматный рисунок, говоривший о ее принадлежности дорожной полиции. Купер наверняка не знал тех, кто в ней сидел. Хотя в конечном счете такое знание ничего бы не изменило.
Бену вспомнилось одно путешествие вместе с отцом по шоссе M1 – память перенесла его в то время, когда целый год велись взрывные работы, наверное, это был 1984 год. Бену было четырнадцать, он ехал с отцом и Мэттом на футбольный матч. «Дерби Каунти» играла с «Астон Вилла» в Бирмингеме на финальном кубке. Он хорошо запомнил этот матч. Как и то, что случилось на автомагистрали.
На обратном пути они пристроились в конце длинного каравана автобусов в крайнем правом ряду. На всех автобусах стояло название лондонского оператора междугородних перевозок, пассажиры почти все были мужчины, словно завод выехал на пикник. Когда машина Куперов поравнялась с последним автобусом, все мужчины в нем встали и спустили штаны. В окнах внезапно, как экзотические лилии в пруду, распустились белые ягодицы, которые мужчины мечтательно выставили напоказ проезжавшим автомобилистам.
Бен и Мэтт хохотали, пока их отец не пришел в ярость и не начал обгонять автобус. Может, он намеревался прижать водителя к обочине – Бен не был до конца уверен. Но сержант Купер был не на службе, и они находились не в Дербишире, а в Ноттингеме, где-то к югу от развязки 27.
В какой-то момент Бен почувствовал, что отец передумал. Он снял ногу с педали газа и на мгновение замедлил ход, а затем снова нажал на газ и проехал мимо автобусов так быстро, как только было возможно. Мальчики ничего не сказали. Проезжая мимо, они заметили униформу и стикеры «городская полиция», наклеенные на лобовом стекле каждого автобуса. Караван состоял из десяти автобусов – ребята успели сосчитать их. Эти мужчины были из подкрепления, прибывшего контролировать многочисленные пикеты йоркширских горняков, угрожавшие ноттингемским карьерам. По дороге ехал закон и порядок.
Красный свет погас, и к тому времени, когда Уининк появился вновь, патрульная машина проехала мимо.
– Не хочешь вернуть природе чуток пива? – спросил он.
– Тодд, ты о чем говорил? Что ты сделал?
Настроение Уининка опять переменилось, и в его голосе зазвучала холодная нотка.
– Такое происходит все время, Бен. Не строй из себя простачка. Ты должен это знать. Держу пари, что ты и сам так поступал.
– Я не понимаю, о чем ты говоришь.
– О небольших уликах, которые подтасовываются время от времени то здесь, то там. Это случается. Каждый знает, что это случается. И в чем тут вред? Вреда нет, пока тебя не поймали за руку.
– Но…
Бен Купер изо всех сил старался уцепиться за все причины, почему это не допустимо, какие только мог придумать. В голову приходили такие слова, как «правосудие» и «правота», «ответственность» и «честь». Вспоминались понятия «лояльность к службе», «честность» и «правдивость». И «самоуважение». Затем, взглянув на Тодда Уининка, он понял, что нет смысла упоминать ни одно из этих слов.
– Не могу поверить, что слышу такое от тебя.
– Ты слышишь это, потому что спросил меня. И еще потому, что я знаю – ты меня не продашь.
– Откуда такая уверенность?
– Ты принципиальный, – подмигнул ему Уининк. – Ты же меня правда не выдашь, Бен? Уверен, не выдашь. Тебе не позволит твоя мораль. Этого же не написано в нашей «Библии для начинающих», разве нет?
– Удивительно, ты еще и книжки читаешь?!
В последнее время Купер и сам не заглядывал в «Настольную книгу полицейского». Кто станет читать, если уже успел поработать и познал реалии полицейской работы на практике? Во всяком случае, Уининк работал уже давно. «Библию для начинающих» читали только желторотые стажеры и старшие менеджеры.
– Тодд, ты же знаешь, что произойдет. В глазах людей ты влипнешь по уши. Копа, который нарушил закон, никогда не простят.
– Но все, что я сделал…
– Я ничего не хочу знать.
– Ты же сам спрашивал.
– Я передумал.
– Ну и иди на хрен.
Купер наблюдал за тем, как Уининк, шатаясь, прошел несколько ярдов вдоль Баргейт и, споткнувшись, ухватился за фонарь. Конечно, его положение было безнадежным. Нарушить правила – это одно, но нарушить закон – совсем другое. Ни Купер, ни кто-либо другой ничем не могли помочь Уининку. Не важно, кто кому и чем обязан или как близко вы знаете своего коллегу, попавшего в подобную ситуацию, и даже насколько близко вы сами порой подходили к этой грани. Уининк допустил ошибку, и ему придется покориться своей судьбе. Скоро здесь будут кружить стаи черных ворон.
Вздохнув, Купер подхватил Уининка и позволил ему опереться на свое плечо. Не обращая внимания на тяжесть, он доволок его до светофора на углу Баргейт, выглядывая такси, которое увезло бы их отсюда. Ночь грозилась ему, что рассвет никогда не наступит.
Уже в восемь часов следующего утра безоблачное небо обещало чудесный день для загородной прогулки.
Две женщины пили по второй чашке кофе, без стеснения поставив локти на кухонный стол, покрытый крошками от гренок, прямо возле тарелок с хлопьями. Муж Карен Тавискер, Ник, уже ушел на работу, а женщины, все еще в халатах, оживленно обменивались новостями, настолько поглощенные друг другом, что вряд ли заметили его уход.
– Пора собираться, если мы куда-то идем, – сказала Карен.
– Конечно. Но не сию же минуту.
– Какие мы с тобой испорченные.
– А мне все равно, – ответила Мэрилин.
– И мне тоже.
Мэрилин Робб и Карен Тавискер дружили много лет. Двенадцать месяцев назад Мэрилин с мужем переехали в Херефордшир, так как Алан перевелся в новый финансовый центр в Ладлоу. Сейчас Мэрилин приехала в гости к своим старым друзьям в дом Карен в Микловере, и первое, что она хотела сделать, – отправиться на прогулку в район Пика, как они всегда делали до того, как она переехала.
– И куда мы поедем?
– У тебя еще остались карты?
– Конечно. Вот они. Что выбираешь – Дарк Пик или Уайт Пик?
– Мм. Обычно мне нравится Дарк Пик. Но сегодня…
Мэрилин выглянула в окошко кухни. Свежий ветерок гонял в саду опавшие листья платана.
– Пожалуй, ты права, – согласилась Карен. – Сегодня довольно ветрено. И лучше не рисковать.
Может, на засыпанных листьями улицах Микловера сейчас ясно и солнечно, но когда они доберутся до Бакстона, то окажутся на полторы тысячи футов выше, и, скорее всего, погода будет совсем другая. Горы готовят неосторожным туристам разные сюрпризы. В ноябре отроги Дарк Пика – место беспощадное: ветер, дождь, мокрый снег неистово хлещут по беззащитным просторам, и спрятаться от них негде. Обе женщины поежились, представив себе, что их ожидает.
– Тогда в район Уайт Пика. Поближе будет.
– А может, просто поедем и остановимся, где захотим?
– Тоже неплохо. В конце концов, мы свободные женщины.
– И заодно присмотрим какой-нибудь паб, где можно будет мило перекусить.
– Договорились.
Как и все, Карен слышала о женщине, на которую напали на Рингхэмской пустоши. Дело Дженни Уэстон несколько дней не сходило с газетных полос, но сейчас ему на смену пришли другие новости. Всегда находились другие, более значимые убийства, случавшиеся где-нибудь еще. Карен слышала предупреждение полиции, чтобы женщины в одиночку не ходили через пустоши. Но шло время, и эти прогулки стали опять казаться безопасными. Тем более что их было двое. Конечно, с ними ничего не случится.
Одевшись и приготовив резиновые сапоги и куртки с капюшонами, две женщины начали дурачиться, как школьницы на пикнике. В бардачке машины Карен они отыскали кассеты со старыми записями Брюса Спрингстина и принялись подпевать знакомой мелодии, звучавшей пятнадцать лет назад, когда они были намного моложе и вместе радовались жизни. Перекрикивая друг друга, они хором пели «Танец в темноте».
Мэрилин заговорила о людях, которых они обе знали много лет назад. Карен смеялась, радуясь компании своей подруги. Она особенно и не выбирала, куда ехать. Добравшись до Эшборна, Карен мигнула левым поворотником и свернула на А515, – эта дорога вела к Рингхэмской пустоши.