Звездочка блеснула в ночи непроглядной. Озари, сиротка, путь мой безотрадный! Не боюсь ни ада, ни ночных видений — Но устал от жизни в скуке вечной тени. Я — вскормленыш ига, побродяга темный, И отвека нищий, и давно бездомный. Голод был отец мой, мать моя — чужбина… Бедность и скитанье не страшат их сына; Но боюсь до крика, до безумной боли — Жизни без надежды, без огня и доли, Жизни без надежды, затхлой, топкой, грязной, Мертвенно-свинцовой, жалко-безобразной — Жизни пса, что рвется на цепи, голодный, — О, проклятье жизни, жизни безысходной! Озари же дух мой, опаленный срамом Блуда по чужбинам и по чуждым храмам; И свети мне долго — я мой путь измерю: Может быть, я встану, может быть, поверю… Долго ли продлится ночь моя — не знаю, Мраку и скитанью все не видно краю, — Пусть же, подымая взор из тьмы кромешной, Твой привет я встречу ласково-утешный. Не до дна, не все же выплаканы слезы: Я вспою остатком цвет последней грезы. В сердце не дотлела искорка былая — Пусть же снова вспыхнет, пламенем пылая. Еще сила бьется где-то там глубоко — Пусть же вcя прольется в битве против Рока!