Из бесед цадика из Виледника

Набожной мама была, праведницей беспорочной,

Да осенит ее небо...

Вечер субботний настал, а в доме у нищей вдовицы

Нет ни свечей и ни хлеба.

Чудо: два гроша нашла! Что купить — хлеб или свечи?

Нет труднее заботы.

Сбегала в лавку, вернулась, а в ручечке тонкой —

Две свечи для Субботы.

Семь свечей — семь очей — семизвездье сияет ей с неба,

И вдовица в смущенье:

Благословит ли Господь женщины бедной Субботу

И всего лишь двух свечек свеченье?

Да освятит, Всеблагой, Он и чистую скатерь,

И тарелку пустую!

В платье субботнем, в платке она Господа встретит

И Субботу Святую.

И было: зажгла две свечи, — и ей сделалось горько,

Сердце больно заныло,

Упала слеза на свечу, по морщинам скатившись,

И свечу погасила.

Окривела Господня Суббота! И женщина страхом

И позором объята:

«О мой Бог, ты отверг приношенье рабы твоей бедной

Но Суббота-то в чем виновата?

Почему ты ей выколол глаз?» Под субботним платочком

Затряслись ее плечи.

В тихом, сдавленном плаче стояла, в печали молитвы

Смотрела на свечи.

И взывали из сердца ее праматери, и херувимы

Из гортани рыдали:

Слышишь, Славы Престол, слышишь, ухо небесное, — этот

Голос печали?

И слеза, словно жгучая капля огня, соскользнула

Со щеки и упала

На свечу, что погасла, — и вновь засветилась

Та свеча, как сначала.

Мама открыла глаза — и я вижу: свет семидневный

Вспыхнул с огнем воедино,

Это вдову, что молилась за нас, за Израиль,

Поцеловала Шехина.

1931 

Перевод С. Липкина