Младший улим Аши был печален. Еще бы, его, сына вождя клана Озера Ушедших, старшего улима Тано, загнали за Внешнее кольцо Хром-Минеса. В результате вместо того, чтобы участвовать в славном походе на варваров юга и примкнувших к ним жалких ничтожеств акети, он вынужден бегать тут по горам за каким-то дэвом якобы вооруженным неким волшебным мечом. Младший улим Аши торопился. Если уж Кругу Вождей зачем-то понадобился этот дэв, то поймав его, Аши обретет хоть какую-то славу. Но, если дэва схватит улим Тэму, посланный на перехват через реку, даже этой, в общем-то, паршивой славы, Аши не видать. А там глядишь, и война закончится, а где еще себя проявишь, как не на войне? В интригах и склоках Аши не искусен, враз оттеснят от отца многочисленные братья, ыхырги их забери. И не быть ему вождем! От такой мысли закипела кровь, и Аши усердно пришпорил и так мчавшуюся во весь опор птицу.

*****

Шаман Пэху с осуждением следил, как быстроногие птицы с мелкими фигурками всадников в сопровождении своры гончих, одна за другой скрываются за дальним поворотом. Вот уже мелькнул куцый хвост последней, стихло пронзительное курлыканье и теперь о существовании вырвавшегося далеко вперед отряда напоминали лишь клубы пыли выбитой из дорожки ударами мощных лап. "Небо не видело такого глупого княжича, как этот улим Аши!" - думал Пэху. Ведь даже ему, не воину, понятно, что нельзя так растягивать боевые порядки на марше. Как не пришпоривают наездники гракх, как не лупят их по заду треххвостыми плетками, не угнаться им коротконогим за огромными сархусами и бойкими гончими, которые к тому же бегут без седока на спине. Косолапые ётуны с погонщиками отстали еще днем. Княжич взлететь готов, лишь бы первым настичь беглого дэва с волшебной саблей. Так и до беды недалеко.

*****

Склоны ущелья на глазах набрали крутизну, сдвинувшись в теснину, и Аши, наконец-то, вспомнил об осторожности. Да и мудрено не вспомнить, если на сто шагов вперед стало так узко, что и трем сархусам в ряд не встать. Аши натянул поводья, так что птица поехала ногами по щебню, и, обернувшись, махнул рукой войнам, чтоб придержали своих чудовищных скакунов. Несколько минут младший улим вглядывался в мрачную громаду дыбящегося впереди утеса, а затем приказал пустить вперед гончих. Не нравилось ему это место, ох не нравилось. Однако гончие беспрепятственно достигли конца тропы и вскоре скрылись за скалой. Успокоенный Аши, тронул сархуса следом. За ним потянулись остальные.

Сверху что-то беззвучно полыхнуло, озарив ущелье призрачным белым светом. Затем раздался душераздирающий скрежет. Воины за спиной испуганно заорали. Задравши голову, Аши увидел, что вершина утеса сползает, словно наискось срезанная ножом. Не растерявшись, улим развернул сархуса и дал ему такой шпоры, что тот, рванув с места, буквально вынес своего всадника из-под многотонной глыбы. За спиной грохнуло так, словно само небо обрушилось на землю, причем, вместе с тучами. Горячими тучами. Огромный валун упав, закупорил собой ущелье, словно пробка бутылочное горлышко. Отряд оказался рассечен на две части: успевших проскочить узость гончих и всех остальных. Ударная волна и толчок земли сбили некоторых сархусов с ног, их всадники, вопя, покатились по щебенке. Строй птиц смешался, превратившись в неуправляемую стаю. Всадники безуспешно пытались привести их в чувство. А сверху уже летели, рассыпаясь в воздухе бусины "кипящего тумана".

Вспышка белого света. Еще одна и еще. Пространство стало стремительно наполняться раскаленным паром. Истошно вопили испуганные птицы, в тон им орали наездники. И быть бы им сваренными живьем, если бы не младший улим. Несмотря на свою молодость, ему шел всего шестьдесят четвертый год, Аши имел уже достаточно опыта, и такой примитивной волшбой его было не смутить. Спустя секунду зажглись амулеты, сперва его, а затем и остальных бойцов, и все войско лесного народа окуталось коконами магической защиты. Кашляя обожженным горлом и отплевываясь внутри защитного купола, Аши подумал, что у гончих по ту сторону валуна положение куда более печальное - им защита не полагалась. Младший улим не знал, что все пятнадцать тварей уже похоронены каменной лавиной вызванной падением валуна. Криком и руганью Аши кое-как упорядочил строй, он понимал, что продолжения не может не последовать, и оно последовало. В прорехи между рассеивающимися бурунами остывающего пара, полетели стрелы. Стрел Аши не боялся, ведь шаманы клятвенно заверяли, что магическое оружие южных варваров бессильно против новой системы заклятий лесного народа. Что дело неладно, он понял спустя минуту. Туман рассеялся, и моросящий дождь из стрел превратился в смертоносный ливень, мигом выкосивший треть его отряда. Когда арбалетный болт вскользь ударил его по шлему, едва не вышибив из седла, младший улим понял: как не позорно, но пора отступать. Уяснив эту нехитрую истину, он первым рванул к выходу из ловушки. Видя, как бежит их предводитель, воины хэку тут же последовали его примеру. Прыти им добавили посыпавшиеся градом булыжники. Сбившись в кучу, огромные птицы мешали друг другу и вся эта толпа представляла великолепную коллективную мишень. Нескольких сархусов были убиты сразу, а их упавшие на землю наездники растоптаны чудовищными лапами перепуганных птиц. Удалившийся на безопасное расстояние младший улим, сокрушенно наблюдал за избиением своего отряда. Из мясорубки удалось вырваться менее чем половине воинов. Из них невредимыми не остался почти никто, включая самого Аши.

Но кто устроил засаду? Этот вопрос жег сердце младшего улима. Таинственный дэв? Но не мог же он в одиночку организовать такой бедлам! Или мог? Его волшебный меч настолько силен? Мысли Аши прервал шаман Пэху, подоспевший к месту схватки во главе второй части отряда.

Загнанные гракхи запалено дышали, вздымая лохматые бока. С желтых клыков слетали хлопья пены. Глядя на подкрепление, Аши с трудом подавил в себе желание, опять броситься в бой. Нет, лезть в слепую рубку на неведомого врага больше не следовало, так можно весь отряд потерять, а этого отец ему не простит. "Раз с той стороны волшба, значит и с нашей стороны волшбой надлежит ответить. Пусть уж Пэху расстарается! Хватит уже ему смотреть с укоризной да бородой трясти".

*****

– Ну, допустим, толково придумано, - сказал Этт, с третьей попытки, наконец, раскурив свою маленькую, черную трубку. Уютно попыхивая, сделал пару затяжек и протянул трубку Славе. Рвать скалу амулетом "кипящего тумана"... такого даже с ведра чавы добрый человек не удумает... только макурту и может такое в голову прийти...

– А чего тут додумываться? - ухмыльнулся в ответ Слава, и, затянувшись, как говорится: в суровый моряцкий затяг, закашлялся. Местный табак представлял собой адскую смесь и дымил им один капитан. Ясно ведь, что при срабатывании амулета единомоментно образуется огромное количество перегретого пара... откуда этот пар берется, другой вопрос. Но будучи помещенным в замкнутый объем...

– Ты мне голову не морочь своими учеными разговорами! Замкнутый объем, понимаешь... капитан высунулся из-за камня и оглядел позиции. Это мы в замкнутом объеме! Сейчас Проклятые на приступ пойдут, чего делать-то будем? Мои обормоты уже половину стрел растратили, и это на десяток-то рыжих. То, что гончих засыпало, это, конечно, нам свезло! От них ни стрелами ни камнями не отобиться. Этих тварей хоть утыкай стрелами... Плохо, что шаман с ними! Уже камлает поди, гнида рыжая... Убить бы его! Так ведь не доберешься! - капитан сплюнул с досады. Чувствую, времени у нас только до темноты и осталось... ночью рыжие и твари их, как днем видят, в отличие от нас.

– Уходить надо! - Слава кивнул в сторону, образовавшегося после оползня, пролома - узкой расселины между скалами.

Этот разговор, словно сказка про белого бычка, продолжался уже полчаса. Слава предлагал уйти в провал, на что Этт вполне резонно возражал, мол, ночью в горах вообще лучше сидеть на месте, а уж лазить по щелям да скалам... сам не убьешься так рыжие об этом позаботятся.

– Долго еще будете воздух сотрясать пустой болтовней? - внезапно раздалось сзади.

Слава с капитаном обернулись как по команде. Девчонка, кто же еще. Подобралась неслышно и присела рядом, уставившись на них своими зелеными глазищами. Она успела одеться в чью-то мужскую рубаху, подпоясалась и теперь та сидела на ней чем-то вроде короткого платья. На ногах трехцветные акетские сапожки, которые как Слава успел узнать, сами подгонялись под нужный размер, сидели идеально, за что их и ценили. Волосы, Маат убрала назад и завязала ленточкой. Теперь она уже не выглядела бомжихой, скорей принцессой с какой-то непонятной целью загримированной под бомжиху.

– Тебе чего здесь надо, шмакодявка мелкая? - недружелюбно поинтересовался капитан. Я же сказал, держать ее под присмотром, а лучше и вовсе на привязи!

Теха, который мялся за спиной Маат, и которому, собственно и поручили за ней присматривать, виновато пожимал плечами и разводил руками. Физиономия его выражала крайнюю степень смущения, мол, я ей говорил, а она не слушает. Видно было, что он опасается спорить пусть с маленькой, но колдуньей. К тому же мальчишка изначально ей симпатизировал, похожа она была на какую-то толи родственницу, толи подружку.

Девушка, казалось, не обратила на злобный тон капитана никакого внимания.

– Кто сидит, поджав хвост, тот всегда проигрывает! - отчеканила, словно прописную истину.

– А ты что предлагаешь? - осторожно поинтересовался Слава.

– Я ничего не предлагаю, - фыркнула она, - но, на вашем месте, просто пошла бы и разогнала эту рыжую свору, - сказано это было как всегда просто и буднично, и как всегда безапелляционным тоном. Этт даже засмеялся, разом утратив напускную суровость.

– Разогнать?.. хм... старлей был несколько озадачен. А ничего на минутку, что их человек двадцать...

– Они не люди! - встрял Теха.

– Да какая разница? Пусть хоть штук двадцать! Еще примерно столько же разного зверья. А нас всего шестеро бойцов...

– А я? - возмущенно пискнул мальчишка.

– Ну и ты, конечно, - не стал спорить Слава, - куда ж тебя девать?

– Ну и что? - спокойно возразила Маат. Старателей было девять, а вас двое.

– А шаман? - поинтересовался капитан, тон его опять стал злобным. Он один стоит их и нас вместе взятых! Эх, если бы у нас был приличный боевой маг... Такой, каким когда-то был я, - он горестно вздохнул и добавил, - шли бы вы отсюда оба, пока я не рассердился!

– Зачем вам маг, если есть ведьма? - спокойно возразила девчонка. С шаманом я разберусь, если, конечно, вы снимете этот проклятый ошейник.

– Ага, разбежались со всех ног! - хмыкнул Этт, - снимешь, а ты учудишь чего-нибудь непотребное...

– Выйти отсюда я смогу только вместе с вами. А насчет учудить... она на секунду задумалась, подбирая слова, - Ты грубил мне, но ничего плохого не сделал... я думаю это вызвано общим предубеждением против женщин занимающихся ведовством, поэтому я тебя прощаю и обещаю в дальнейшем не причинять зла.

– Что? Что ты сказала? - капитан сделал вид, что крайне возмущен. Я не ослышался, ты меня прощаешь?! - впрочем, тут же сменил тон, наверно, надоело придуриваться. Послушай девочка... я, конечно, не очень в это верю... но если ты нам поможешь, я готов до конца жизни называть тебя мистрис или как ты там еще хочешь? - в его руке, словно сам собой, возник нож. Молниеносным движением он ухватил девчонку за ошейник, притянул к себе и, полоснув лезвием, отшвырнул его в сторону. Слава с удивлением наблюдал, как то, что казалось полоской кожи, начало извиваться подобно змее брызгая с концов чем-то красным вроде крови. Маат хлопала глазами, держась обеими руками за освобожденную шею. Впрочем, оторопь ее быстро прошла. Приосанившись, она гордо кивнула головой.

– Благодарю тебя воин! Обещаю, что не останусь в долгу.

На лице капитана ясно читалось желание съязвить, но не стал, только хмыкнул саркастически:

– Ну вот, ты свободна, что дальше?

– Дальше? Просто не мешайте мне, а как только услышите шум из вражьего лагеря сразу же атакуйте! - и она пошла прочь увлекая за собой Теху. Глядя им вслед, Слава усмехнулся - обычно гордый и независимый мальчишка, в общении с маленькой ведьмой был робок и послушен.

– Собирай камушки, - неожиданно велела ему Маат. Нагнувшись, она подобрала круглый окатыш размером с фалангу пальца и показала мальчишке в качестве образца. Предупреждая вопрос, отрезала. Много!

Теха пожал плечами и, выполняя указание, принялся ползать по склону, выискивая подходящие кругляши. Когда он спустя несколько минут вернулся с внушительной пригоршней крупной гальки, ведьма протянула ему оторванный рукав собственной рубашки. Завязанный с одного конца рукав, представлял собой что-то вроде мешочка.

– Засыпай до половины и завязывай, - сказала девушка.

*****

Пэху готовился к камланью. Обрядился в халат сплошь увешанный колдовскими погремушками - амулетами и оберегами. Пока мальчишка-ученик распалял костерок, шаман извлек из своего мешка и разложил на плоском камне пахучие травы, измельченные корешки, каких-то сушеных насекомых и прочий колдовской набор. Трещотка позволяющая ориентироваться в Верхнем мире лежала тут же. Вокруг ходил разъяренный Аши нетерпеливо поглядывающий на колдовские приготовления. Не терпелось ему отмстить за поруганную честь и вероломно убитых воинов лесного народа. Тем не менее, Пэху не спешил - с Верхним миром шутки плохи, все надо делать по раз и навсегда заведенному порядку. Правила просты, но обязательны. Дождавшись, когда прогорели сухие дрова, так чтоб нигде не было открытого пламени, шаман, шепча заклинания, рассыпал по углям травы и корешки, сам сел подле. Мальчишка взял трещотку, но к костру не подходил, рано ему еще в колдовстве участвовать, его задача шаману путь указывать, чтоб вернуться мог, когда время придет. Травы затлели, давая ароматный дурманящий дым. Любой с него сдуреет, но только не шаман приученный к нему с малолетства.

Мир вокруг изменился, стал призрачным, неверным. Все звуки исчезли. Краски стерлись, все стало серым, лишь на закате алела полоса колдовского пламени. Очертания гор расплылись в серой дымке. Земля под ногами, камни вокруг, редкие деревца, все сделалось полупрозрачным, словно состояло из мутной слизи. А люди и животные и вовсе были видны насквозь, светились каждой косточкой. Вокруг молчаливыми призраками скользили бесплотные силуэты сущностей - обитателей Верхнего мира. На шамана, казалось, уставились тысячи злобных глаз, но он не боялся - не в первой. Встал и шагнул вперед и вверх, оставив позади свое сидящее возле костра тело. Оглянулся мельком, амулеты и обереги на халате искрились и переливались запасенной магической силой, если что всегда можно зачерпнуть, мало ли зачем она понадобится тут. Застрекотала трещотка - это мальчишка-ученик начал свою работу. Сейчас в ней нужды нет, Пэху и так все прекрасно видел, но Верхний мир неверный, в нем все меняется быстро и иногда только призывный треск колдовского инструмента может вывести шамана к его же собственному телу. Сейчас же трещотка только мешала Пэху слушать. Это только кажется, что Верхний мир безмолвен. Надо прислушаться, и тогда услышишь шелест проплывающих мимо сущностей, шепот черных звезд на сером небе, дальние разговоры других шаманов бродящих поверху. Но сейчас Пэху пришел сюда за другим. Он пришел увидеть неведомого врага и если повезет причинить ему зло. Шаман обошел скалу выглядящую сгустком мрака и поднялся по склону. Поверхность земли в обычном и Верхнем мире совпадает не всегда и шаман, то проваливался по колено в камень, то, наоборот, шагал, словно по воздуху. Колдовской меч он увидел издали. Изогнутая полоска стали светилась так, словно была раскалена в адском горне. Пэху неоднократно приходилось, пройдя через Верхний мир, вырывать оружие у врагов и красть их души, но к этому мечу, он никогда не осмелился бы прикоснуться, как и к его хозяину, хотя тот казался самым обычным человеком, а никаким не дэвом. Шаман понял, что меч чувствует его словно сторожевая собака, крадущегося в темноте воришку. Нет приближаться к ним не следовало. А вот спутники его... с ними Пэху справится без труда. Чего проще - ухватить связанную с Верхним миром человеческую сущность - душу и отнести всего-то на пару шагов. Разлученная со своим телом душа никогда не найдет дороги назад и вскоре ее сожрут местные обитатели. Человек же без души и не человек вовсе. Вроде жив, а разума в нем не больше чем в младенце. Может только гадить под себя да пузыри изо рта пускать.

Шаман шагал среди вяло шевелящихся людских тел, рассматривая их ауры. Один, два, три... Если не считать владельца меча (с ним пусть разбираются воины), семеро. "Людишки слабы, - с удовлетворением подумал Пэху, - вот хэку так просто души не лишишь, потому-то и жив до сих пор лесной народ". Он уже было потянулся к ближайшему от него человеку, как вдруг, сквозь дребезг трещотки, услышал какой-то посторонний звук. Приглядевшись к силуэту сидящего, он увидел, что тот совершает странные манипуляции, а именно, бьет каким-то продолговатым предметом по плоскому камню перед собой. Эти удары и порождали загадочные звуки - дробный стук, хруст и шуршание, словно мелкие камешки катятся по склону. Догадка пронзила мозг шамана: это же призыв... Он отпрянул словно от ядовитой змеи, шаря испуганным взглядом по сторонам. Точно, как он мог не заметить, у сидящего справа от него силуэта, по-видимому женщины, не было ауры!

Из-за камня выметнулась гибкая черная фигура. Пэху и вскрикнуть не успел, как длинные клыки впились в его шею, разрывая призрачную плоть. Шаман завертелся юлой, изгибаясь, пытаясь стряхнуть вцепившуюся в него тварь. Не сразу, но это ему удалось - тварь была не слишком сильной, но зубастой и крайне проворной. Отлетев на десяток шагов, она ощерилась и вновь бросилась в атаку. И снова Пэху не уследил за ее движением - на этот раз тварь впилась в его мужское средоточие. Шаман беззвучно заверещал от дикой боли, покатился по земле. Прошло немало времени, прежде чем ему удалось оторвать и отшвырнуть от себя мерзкую гадину. Когти и клыки бестии нанесли ему немалый урон, а самой хоть бы что. Облизывается длинным узким языком. Прана - кровь души Пэху стекает по хищной морде. Шаман чувствовал, как жизненная энергия вытекает из многочисленных ран, лишая его силы. Добраться до тела, до шаманского плаща, зачерпнуть энергию амулетов, сжечь тварь. Словно прочитав его намерения, демоническая сущность в образе большой кошки, напряглась в прыжке, длинный хвост колотил землю, светящиеся глаза пронзали шамана ненавидящим взглядом. И Пэху не выдержал. Тонко взвизгнув, бросился он бежать, туда, где был его костер, куда, надрываясь звала трещотка, уже понимая, что не добежит, что сил слишком мало. Тварь настигла его в два прыжка и больше уже не выпустила.

*****

Схватка закончилась. Стряхнув с себя демонический образ, Маат на секунду замерла над телом поверженного шамана. Ей было его немного жаль. В Ковене никогда не делали расовых различий. Ученицы, конечно, все были людского роду, а вот преподаватели имелись всевозможных рас и племен. Саму Маат, когда она была совсем еще девочкой, такой вот хэкский шаман учил общаться с Верхним миром. Но этот пришел за душами людей, нарушил негласный запрет - не творить зло сущностям Верхнего мира, к коим, как известно, относятся и души. И чем бы он не руководствовался, это не могло служить оправданием.

*****

Мальчишка-шаманыш мерно растягивал, а потом отпускал пружину трещотки. Работа ему нравилась, уж куда как лучше чем на посадках да в зверинце, где в основном и работали его сверстники из простых семей. Пэху только недавно взял его в ученики и никаких колдовских обрядов мальчишка пройти не успел, поэтому в Верхний мир заглядывать ему пока не доводилось - силенок маловато. Пэху учил его собирать колдовские травы, выискивать нужные корешки, делать колдовские сборы. Вот года через три, шаман возьмет нового мальчишку трещоткой управляться, а его станет брать с собой "наверх".

Задумавшись, шаманенок не сразу заметил перемену в окружающей обстановке и лишь когда учитель вдруг клюнул носом и начал валиться прямо в костер, мальчишка осознал, что лопнула, прервалась связь между ними. Завопив, что было силы, он кинулся к тому, кто еще совсем недавно был Пэху.

*****

Равномерный стук, с которым Теха бил мешком по камню, казалось, рассыпал вокруг напряжение. Маат сидела рядом, глаза ее были закрыты. Слава наблюдал за ней уже минут двадцать, и за это время она ни разу не пошевелилась и даже, кажется, не дышала.

Дружинники маялись вокруг. От тоски и вынужденного безделья грызли сухари. Старлей их понимал - ожидание схватки выматывает не хуже кросса по пересеченной местности. Ведь эти минуты запросто могут оказаться последними для любого из них. Этт бросал красноречивые взгляды, то на Маат, замершую в колдовском трансе, то на дно ущелья, усеянное трупами хэку и их животных. По всему было видно, что он не сильно-то верит в возможности маленькой ведьмы и до сих пор просчитывает варианты.

Внезапно Слава поймал устремленный на него взгляд Техи. Глаза у мальчика были испуганные, а губы беззвучно шевелились.

– Что? - так же беззвучно, одними губами спросил старлей.

– Она говорит, - сказал мальчик, - шаман больше не страшен, нападайте.

– Ты уверен? - вклинился в их диалог Этт.

Теха пожал плечами. Судя по всему, он ни в чем не был уверен, просто передавал слова, которые каким-то чудом появлялись у него в голове.

Капитан сделал жест своим бойцам, чтоб выдвигались, и, обернувшись к Славе, тихонько, чтоб не услышали остальные, спросил:

– Ну что, умоемся красненьким? - при этом, слова его звучали скорее утверждением, а не вопросом.

– Это, как получится, - сказал старлей, берясь за лук. В отличие от капитана, он маленькой ведьме почему-то верил.

*****

Когда Пэху уткнулся бородой в костер, Аши сразу все понял. Да и чего тут не понять - дэв с волшебным мечом оказался к тому же могучим чародеем, раз менее чем за пол крайны сумел одолеть не самого слабого боевого шамана. Младший улим судорожно размышлял, что же ему предпринять. Вариантов было всего два: кинуть отряд в самоубийственную атаку (а то, что атака будет именно таковой, Аши ни мало не сомневался), либо поспешно отступить. Первый вариант выглядел почетно, но, по сути, был глупостью. Второй при поверхностном взгляде можно принять за трусость, но на самом деле, это было просто тактическим отступлением. В самом деле, дэву все равно некуда деваться. Значит, следует собраться с силами и затем продолжить преследование. "С тремя-четырьмя шаманами никакому дэву не справиться! - думал младший улим запрыгивая на сархуса. Тогда и поквитаемся!"

Когда готовые к смертельной схватке, с взведенными арбалетами, топорами и саблями наголо, с отчаянным гиканьем, люди вылетели из-за камня, они увидели только клубы пыли вдали, да длинный хвост скрывшейся в них, последней гракхи.

Случилось невероятное - превосходящие силы противника отступили, не приняв боя. Обалдевшие от такого исхода дружинники, долго смотрели вслед улепетывающим врагам.

– Ксаламасс! - сказал, наконец, капитан. Это кто же их так напугал? Неужто ж ведьма? А я ее шмакодявкой называл...

Почивать на лаврах, он, однако, никому не дал. Быстро собравшись, отряд поспешил следом за удравшим противником. Разумеется, это не было погоней.

– Небу было угодно отсрочить нашу гибель, - говорил капитан, - будем последними недоумками если не поможем ему в этом!

Через двадцать минут, они достигли ручья и свернули вправо, навстречу течению. В воду заходить не стали. Не было смысла - хэку теперь настороже и ни за что не пропустят места, где обрываются людские следы.

Этт торопил своих людей, стремясь пройти как можно большее расстояние до наступления темноты. А для этого надо было постараться. Теперь дорога шла в гору, да и качеством не баловала, все больше с камня на камень приходилось скакать.

Ключ Улахи представлял собой полноводный горный ручей. Он протекал по распадку рассекающему Внутреннее кольцо. Склоны ущелья были покрыты редколесьем - тонкими деревцами да кустарником. Ручей, служивший беглецам путеводной нитью, то разливался на всю ширину распадка, то кипел в узком русле, скача с уступов, образуя многочисленные каскады и пороги. Подъем временами становился настолько крутым, что людям приходилось передвигаться зигзагами, а иногда и вовсе на четвереньках, хватаясь руками за корни и стволы деревьев. Все были вымотаны, но никто не роптал - понимали, чем дальше уйдут от Змеиного ущелья, тем безопасней будет ночлег.

Сумерки уже почти перешли в ночь, когда они достигли гребня перевала, где, наконец, и остановились. Впрочем, темнота, так и не наступила. Ночь была светлой, как в Питере, только не белая, а зеленая от местной луны. В ее изумрудном свете, был виден почти весь путь, который они только что преодолели. Это значило, что снизу никто не сможет подобраться незамеченным. Дружинники быстро повалили с десяток чахлых деревьев. Стволы пустили на дрова для нескольких костров, а из хвойных крон смастерили подстилки. Ночь обещала быть прохладной и на голых камнях не поспишь. Наскоро поужинали сухарями и вяленым мясом, после чего капитан объявил, что планы на завтра полностью зависят от хэку - если Проклятые продолжат преследование, придется уходить вглубь Хром-Минеса. Никого это известие не порадовало. Одной Маат, казалось, было абсолютно все равно. Ведьма успела искупаться в ручье, несмотря на обжигающе холодную воду и теперь грелась у костра, расчесывая волосы одолженным у Техи гребешком. Дружинники стали относиться к ней с пиететом и некоторым даже подобострастием, но, тем не менее, старались особенно не приближаться. И так вышло, что у крайнего костра она оказалась вдвоем с одним лишь Техой. Мальчишка же, наоборот, души не чаял в новой знакомой, и как с некоторой ревностью отметил Слава, полностью переключил на нее свое внимание. Самого же старлея, Маат как будто бы избегала, при взгляде отводила глаза, односложно отвечала на вопросы и вообще старалась держаться от него подальше. Слегка уязвленный Слава, решил, что никому он тут навязываться не собирается. Расчистив от камней площадку для сна, он выложил ее ветками. Устроился поудобнее и решил спать. Однако, не смотря на усталость, сон никак не шел. В голову лезли всякие мысли. "Взять, например, меч. Что он есть такое? Понятно, что не простое холодное оружие. Но что? Как объяснить его несомненные интеллектуальные проявления в минуты опасности? Впрочем, в некоторых, случаях, когда опасность была и нешуточная, он никак себя не проявил. Где логика? Случайно ли он попал мне в руки? Да нет, какое там случайно, тетка прямо упоминала в письме про "кое-что оставленное для меня в старой кузне". Ну, допустим, оставили его там неслучайно и я должен был его там найти. Но ведь я мог и не полезть в этот чертов коридор. Это тоже вышло случайно, или кто-то целенаправленно этого добивался? Но кто? Сашка? Глупости! Ее тоже использовали в темную! А может и нет, что я про нее знаю? Столько лет ни слуху ни духу, а тут вдруг нарисовалась... письмо это дурацкое... Может она на самом деле принимала активное участие в моем перемещении в этот мир? Проклятые вопросы! Ни на один нет ответа!"

Славу осторожно потрогали за плечо. Открыв глаза, он увидел склонившуюся над собой физиономию Техи. Мальчик виновато улыбался.

– Валад... тебя это... она зовет, - он почему-то избегал называть Маат по имени, - только она хочет... мальчишка замялся, - хочет, чтобы ты без меча пришел... ты это... ты иди, а я его покараулю тут.

Старлей хмыкнул, но лишних вопросов задавать не стал, просто поднялся и, оставив меч Техе, направился к крайнему костру. Пока шел, ловил недоуменные взгляды часовых.

Маат показала место рядом с собой. Умытая и причесанная (синяки в тусклом свете догорающего костра не были видны) она смотрелась вполне ничего, и запах теперь от нее шел свежий, даже не запах, а аромат, словно тонкий, тонкий парфюм.

– Твой меч не любит меня, - сказала она без всяких предисловий, - я не могу, когда он рядом. Слабость, словно присасывается огромная пиявка. Он вытягивает магическую энергию из всего, что ее содержит. Странно... никогда не сталкивалась с подобным артефактом. Но, впрочем, меня это не касается...

Слава пожал плечами.

– Так зачем ты меня звала?

– Поговорить. Хэку ищут тебя. Другие им не нужны. Когда они, - девушка кивнула в сторону дружинников, - об этом узнают, они тебя тут же бросят. Они не хотят идти вглубь плато и их трудно за это осуждать. Этот болван, предводитель шайки хэку, решил, что ты могучий маг, раз смог убить шамана, потому они и сбежали. Но они вернутся... уже возвращаются. Я слышала разговоры шаманов в Верхнем мире - они разгневаны и желают отомстить за убийство товарища. Но они тоже не хотят идти в Хром-Минес, в этом наше спасение.

– Там так страшно, в этом вашем Хром-Минесе?

Маат пожала плечами.

– Кому как. Мне - нет. Я провела там больше года. Остальным - да, страшно.

– И что ж ты там делала, в таком страшном месте?

– Проходила испытание. Я должна была доказать, что уже готова стать старшей настоятельницей. Для этого нужно выдержать тут не меньше года. Я провела год и два месяца.

– Старшей настоятельницей? - удивился Слава. У вас ими в шестнадцать лет, что ли становятся?

На лице Маат, впервые за все время, появилась улыбка.

– Не суди по внешности, - сказала она, - у ведьм свои секреты. Я старше, чем тебе может показаться. Впрочем, это тоже не важно.

– Может это и не важно, - согласился старлей, - но объясни ты мне дураку, как ты, вся такая крутая, без пяти минут старшая настоятельница, попалась этим... старателям? Как вышло, что они вели тебя, как козу на веревочке.

Маат слабо улыбнулась.

– Ты разве не знаешь, что спуск с горы опасней, чем подъем?

– Потому что расслабляешься?

– Да. Старатели, конечно, мерзкие типы, но они никогда не связывались с ведьмами. Я относилась к ним, как к каким-нибудь крысам или змеям - неприятным, но, в сущности, не опасным, для опытной ведуньи, существам. За что и поплатилась. Теперь мне некуда идти... испытания я не прошла, в Ковен мне отныне дорога закрыта.

– Пойдем с нами.

– Вы сами-то ведаете куда идете?

Тут Слава сообразил, что не знает ответа на этот простой вопрос.

– Вообще-то, я лично хочу попасть домой.

Маат посмотрела на него, как Славе показалось, с пониманием.

– Иди, спи, - сказала она, - завтра трудный день.

Уже вставая, старлей не удержался, чтоб спросить:

– А, правда, что ведьмы в воде не могут колдовать?

– В воде не действуют некоторые обереги. Я была столь самонадеянна, что позволила себе об этом забыть.