Я никогда в жизни не забуду той минуты, когда мы отловили уже половину животных и я отправился к главе фирмы, которая нам поставляла корма. Близилось время отправки животных в Чехословакию, и предстояло обеспечить кормами девяносто тяжелых, крупных животных, которые будут находиться в пути пятьдесят дней — это не пустяк. Я вынул блокнот и быстро начал перечислять заказ — я торопился, у меня было много других дел.

— Нужно четыреста тюков люцерны, триста тюков сена, сто мешков кукурузы и…

Я перестал читать, потому что обратил внимание сразу на несколько вещей: глава фирмы не предложил мне сесть, встретил он меня не совсем так, как это бывало раньше, на его лице нет профессиональной улыбки, секретарша подозрительно не спешит принести кофе.

— Я надеюсь, что вы можете принять наш заказ, — сказал я неуверенно.

Глава фирмы посмотрел на часы и нетерпеливо нажал кнопку домашнего телефона. Может быть, он хотел мне показать, что у него нет времени? Черт возьми, этот человек должен быть счастлив, что я даю ему такой крупный заказ… Я начал злиться, но одновременно я чувствовал, что что-то произошло. То, чего я пока не мог понять.

— Господин, вы принимаете наш заказ?

— На счет какой фирмы вы заказываете?

Я замер от удивления. Этот господин меня прекрасно знает. Мы с ним встречались уже не один раз, и он был нашим постоянным поставщиком.

— На счет фирмы Тома Дина, который является моим торговым партнером. Я думал, что вы об этом знаете.

— Да, знаю. Но я хотел еще раз услышать это от вас.

Господин полистал бумаги в пухлой папке. Вынул какой-то листок, внимательно его прочитал и положил обратно. Я чувствовал, что он читает эту бумагу не в первый раз, что, может быть, даже знает ее содержание наизусть и что эта бумага имеет какое-то отношение к моей работе. Но я это только чувствовал. В действительности я ничего не знал, и меня все больше охватывало беспокойство.

— Мне очень жаль, — сказал он, наконец, — но для фирмы Дина мы ничего делать не будем.

Как я уже говорил, Том Дин был нашим торговым партнером, с которым мы заключили договор на четыреста тысяч шиллингов. Он должен был построить нам лагерь, оплатить лицензию, помочь при отлове животных и обеспечить транспортом. Как только мы поймали первых животных, Том Дин попросил задаток — пятьдесят процентов всей суммы. Он его получил — двести тысяч шиллингов, следовательно, все было в порядке. Том нам открыл кредит в четырех фирмах, которые нам поставляли бензин, керосин, техническое оборудование, продовольствие, корма, пиломатериалы. Кроме того, нам делали сложнейший ремонт автомашин, который мы сами сделать не могли. И до сих пор все шло, как по маслу. Глава каждой фирмы кланялся и мгновенно выполнял наши заказы. Да, до сих пор…

— Это ваше последнее слово, господин?

— Да.

— Не могли бы вы сказать, почему?

— Нет, господин. Это не в наших интересах.

Секретарша появилась в дверях, правда без кофе, и выразительно усмехнулась.

— Хорошо, — сказал я, с трудом сохраняя спокойствие. — Я воспользуюсь услугами другой фирмы.

— Пожалуйста. Если…

Господин замолчал. Я бы многое отдал, чтобы узнать, что стояло за этими словами.

Он был вежлив и непроницаем.

Я обратился к главе фирмы «Файф старс». Он был любезен, на столе мгновенно появился кофе, а у меня — надежда.

— Что вас привело к нам, господин профессор?

— Мне нужны пиломатериалы. Я могу у вас заказать?

— Нет, господин. Я очень сожалею, но не можете.

— Но, до сих пор…

— Да, это было до сих пор, — вежливо сказал глава фирмы. — Но теперь мы можем поставлять только в том случае, если вы будете платить наличными.

Я обегал все фирмы, с которыми мы поддерживали торговые отношения, и везде получил один и тот же ответ: для фирмы Тома Дина кредита нет. Я был в отчаянном положении. Я всегда принимал в расчет все, ведь отлов диких животных связан с большими трудностями и риском. Например, в районе, где производится отлов, вспыхивает эпизоотия ящура… В этом случае нельзя вывезти в Европу ни одного животного. Всех необходимо выпустить в буш, даже если в них вложены огромные деньги. Или, например, в буше возникает пожар и сгорает весь лагерь… Или ураган повалит ограды загона и животные разбегаются. Может произойти, например, крушение поезда, на котором переправляются животные в порт или на аэродром… Да, это опасности, о которых я знал и которые принимал в расчет. Но самое ужасное — бороться с противником, которого ты не знаешь.

Я должен был узнать правду. Должен!..

— Амбала, я пришел к тебе по одному очень деликатному делу. Я надеюсь, что ты меня не обманешь.

Амбала был моим другом. Мы познакомились с ним во время моих прошлых экспедиций. Он не входил в число наших поставщиков. Но это был известный предприниматель, имевший большие связи и наверняка знающий правду.

— Я заплатил Тому Дину двести тысяч шиллингов, — начал я свой рассказ. — Открыл счет в четырех фирмах. Эти фирмы до сегодняшнего дня аккуратно нам все поставляли…

— А теперь конец, — сказал он вполне осведомленно. — Вам уже не дают ни на один шиллинг в кредит. Правда, мой друг?..

— Но почему? Мне никто этого не говорит.

— И не скажут. Ни одна уважающая себя фирма не признается, что стала жертвой обмана.

— Амбала! — воскликнул я с ужасом. — Бог с тобой, что ты говоришь?!

Амбала молчал. Он долго доставал из шкатулки сигару и еще дольше раскуривал ее. А потом сказал:

— Фирма Тома Дина обанкротилась.

Долго я не мог произнести ни слова. Издалека я услышал голос Амбалы:

— Друг, ну выругайся вслух… ну, брось на пол эту пепельницу, хоть она и старой китайской ручной работы. Я переживу.

Я знаю, каково тебе сейчас…

Нет, Амбала этого знать не мог. Я был в ужасе. Я был в отчаянии. Но и этих слов недостаточно, чтобы передать мое состояние.

— Но ведь я ему заплатил двести тысяч шиллингов!

— Я знаю. Том Дин предъявил чек банку. Банк его с благодарностью принял, а вернее, конфисковал. Потому что Том Дин должен банку четверть миллиона шиллингов.

— Но ведь Том открыл счет в четырех фирмах.

— Да, и ему с удовольствием его открыли. Ведь всюду было известно, что Чехословакия дала Тому Дину крупный заказ и благодаря этому он пользовался кредитом.

Чехословакия… То есть Йозеф Вагнер. Йозеф Вагнер заключил сделку с фирмой, которая обанкротилась. Вагнер торговал с мошенником и растратил государственные деньги. Я не мог сказать своей стране: «Не сердитесь на меня, но Том Дин меня обманул»…

Была отловлена только половина животных. Африканцы не получили зарплаты. Если я вовремя им не заплачу, они не будут работать. Они не верят обещаниям. Мне нужны были пиломатериалы, инструменты, гвозди, горючее, множество продовольствия и кормов. Мне необходимо поддерживать в лагере работу и вести эту работу на полных оборотах. Мне нужно было оплатить транспорт.

А денег у меня не было.

— Послушай, меня Том Дин тоже обманул, — продолжал Амбала. — К счастью, только на пять тысяч шиллингов. Том дал мне чек, а банк его возвратил, чек не подлежит оплате, потому что в банке на его счету нет ни одного шиллинга.

— Амбала, ради бога, помоги! Что мне делать?

— Найди новых поставщиков.

— Но как я с ними расплачусь? Я все деньги отдал Тому Дину.

Хитрые глаза Амбалы загорелись. Он хотел мне что-то сказать. Наступила короткая напряженная тишина. Террасу заливали грязно-желтые лучи. Было очень душно, собиралась гроза.

— Все? Ты действительно отдал Тому Дину все деньги?

Куда клонит Амбала? Ведь я уже говорил ему, что Дин получил половину условленной суммы. Остальное он получит после окончания отлова и погрузки животных на корабль, который доставит их в Европу. Так выглядел наш договор.

— Том Дин должен еще получить двести тысяч шиллингов?

— Да, в чем же заключается ошибка?

Лицо Амбалы ничего не выражало, но глаза искрились. Амбала что-то замышлял.

— Я тебя не понимаю.

— А я думал, ты догадаешься. Ну, хорошо. Я тебе скажу. Но помни! Амбала тебе ничего не говорил.

— Амбала мне ничего не говорил, — торжественно повторил я.

Он был тоже взволнован, погасил сигару и закурил новую. Я напряженно ждал, что он скажет. Амбала был умный, предусмотрительный и хорошо известный коммерсант.

— Ты ему эти деньги просто не отдашь.

— Но… это было бы нарушением договора.

— Первым его нарушил он.

— А что, если он меня потащит в суд?

— Не думаю. Единственное, что он может с тобой сделать — это… Амбала замолчал, сделал выразительный жест рукой и продолжил: —…прибить от злости.

Это было рискованно. Но выбора у меня не было. Я пригласил глав упомянутых фирм на военный совет.

— Господа, у меня для вас есть интересное предложение, — открыл я совещание. — Надеюсь, что вы его примете.

Ни один не проявил интереса. Или доверия. Ведь я был торговым партнером Тома Дина.

— То, что вам должен господин Дин, меня не интересует, — продолжал я. — Его долги я не оплачиваю. Однако торговлю мы можем продолжить.

— С кем, господин профессор? С кем мы должны торговать?

— Со мной.

— На каких условиях, господин профессор?

— Я буду платить наличными. Это значит, что если я сейчас закуплю товар на пятьдесят тысяч шиллингов, вы в ту же минуту их получите.

Было похоже, что взорвалась бомба. Все уставились на меня. Платить наличными — в капиталистической оптовой торговле это большая редкость. Торговля, в основном, ведется в кредит.

— Вы будете платить наличными? — почти в один голос спросили они.

— Да. Но у меня есть условие: вы мне предоставите все льготы, которые предоставляются крупному оптовому покупателю.

Все согласились.

— И еще одно важное условие, — сказал я серьезно. — Это очень важно. Я настаиваю на том, чтобы наши переговоры сохранялись в строжайшей тайне. Это значит, что ни один человек не должен знать о наших торговых условиях. Это в ваших и моих, господа, интересах. Причины, если вы позволите, я не буду объяснять… Мы договорились.

Том Дин продолжал думать, что фирмы поставляют все в кредит, и, значит, все в порядке. Но чем ближе подходило время отправки животных, тем больше Том Дин проявлял нервозность. И я тоже. А что, если все рухнет?..

Никто не должен был знать, что у меня при себе есть деньги. Представляете, как я стерег свой черный чемоданчик!

Однажды Том Дин приехал в лагерь и сказал, что останется у нас на два дня. Я чем-то занимался в загоне, когда пришел мой слуга, с опаской огляделся вокруг и тихо прошептал мне:

— Бвана, пойдем!

Он привел меня в палатку, где в эту ночь спал Том Дин. Вытащил из-под кровати его дорожную сумку, поднял белье и с ужасом сказал:

— Посмотри, бвана.

На дне сумки были особые инструменты — топор, тяжелый нож, кинжал, рукавицы и… блокнот. На трех страницах Том Дин тренировался в подделке моей подписи…

За эти два дня ничего не произошло. Но это было затишье перед бурей…

Я услышал, как Том Дин беспокойно ворочается на кровати, что-то бормочет. Потом он встал и вышел наружу. Я осторожно следил за ним. Луны не было, ночь была темная, непроницаемая. Тома я перед собой скорее почувствовал, чем увидел.

С тех пор, как мой слуга обнаружил в его сумке эти странные инструменты, я потерял покой. Когда я спал, меня всегда кто-нибудь незаметно охранял. Но что это был за сон! Мне снилось, что Том Дин обнаружил мой чемоданчик с деньгами, что животных он выпустил обратно в буш, что меня пришел убить… Да… все это могло произойти. Ведь Том был в отчаянном положении, а отчаявшийся человек способен на все. Это могло произойти в любой момент, в любой час дня или ночи! Поэтому вам нетрудно представить мое состояние!..

— Джо, ты? — вдруг услышал я очень близко от себя его голос.

— Да, это я.

— Я знаю, что это ты. Не можешь спать?

— Да. Ты тоже?

Он не ответил. Я старался его разглядеть, но Том сливался с ночной темнотой.

— У тебя какие-нибудь неприятности, Джо? — спросил он неожиданно.

Вы даже не можете представить, как меня угнетала моя тайна, как я боялся той минуты, когда Том обо всем узнает. Но другого выхода у меня не было. Я мог бы ему сказать: «Том, фирмы узнали, что в банке у тебя нет ни гроша и не дают нам кредита… Я все оплачиваю наличными — из тех денег, которые ты должен получить в конце, после завершения нашего торгового соглашения. Правда, ты ничего не получишь. Ведь я тебе уже дал чек на двести тысяч шиллингов, но банк его конфисковал в счет твоих долгов. Я возьму только то, что ты мне должен»…

Но этого я ему сказать не мог, не мог избавиться от тайны, которая не давала мне покоя. Ведь Том мог забрать свои машины, джипы, инструменты, ликвидировать лагерь, мог впутать меня в бесконечную и безнадежную судебную тяжбу… В общем, у него были тысячи возможностей отомстить мне за то, что я открыл его мошенничество.

И все это могло поставить под угрозу наше сафари.

— Я спросил, Джо, есть ли у тебя какие-нибудь заботы? — повторил Том свой вопрос. Голос был равнодушный, но я чувствовал в нем настороженность.

— Заботы всегда есть, Том.

— Но какие у тебя заботы, Джо?

— Ты знаешь, с транспортом.

И тут я его увидел. Он вышел из темноты, как призрак. Я чувствовал его испытующий, подозрительный взгляд.

— Джо… а что с кредитом? — спросил он немного погодя. Я замер. От каждой фирмы, у которой я покупал, я требовал следующее письменное подтверждение: «В связи с тем, что господин Дин нам должен столько и столько и его чеки не оплачиваются, мы вам отказываем в кредите. За каждый поставленный нами товар вы должны платить наличными»… Эти расписки я хранил, как зеницу ока. Может быть, Том меня выследил?

— Кредит? — спросил я равнодушно, но сердце бешено колотилось. — Я не знаю, что ты имеешь в виду.

— Фирмы тебе поставляют товар?

— Да.

Мы долго молчали. Я вспомнил, как Кенн Стюарт меня предупреждал: «Джо, ты знаешь, что Дин покидает тонущий корабль? Он просадил в спекуляциях все свои деньги и хочет сбежать из Уганды. Он продал дом… все продал и ждет только те деньги, которые ты должен ему дать, Джо».

Том Дин ждет деньги, которые позволят ему сбежать. Эти деньги должны его спасти. Но он этих денег не получит…

— All right, Джо? — тихо спросил Том.

— All right, Том.

Этой ночью мы оба не сомкнули глаз.

— Джо, африканцам нужно заплатить, а у меня… знаешь, Джо, у меня временные затруднения, которые я очень скоро урегулирую. Ты бы не мог?..

— Ну конечно, могу! Я выплачу им за тебя зарплату.

— Прекрасно, Джо. Завтра я уезжаю и займусь транспортом для тебя.

Том не знал, что этот железнодорожный транспорт уже заказан две недели назад — одиннадцать вагонов для доставки животных. Когда я приехал его заказывать, я уже заранее знал, каким будет ответ. Начальник вежливо улыбнется и скажет: «Господин Том Дин нам должен пятнадцать тысяч шиллингов, ваши животные останутся в буше»…

— Я уже заказал транспорт, Том!

— Ты самый прекрасный торговый партнер, которого я когда-либо встречал в жизни, — сказал Том, а у меня при этом пробежали мурашки по телу. — Значит, я могу уехать из лагеря и заняться кое-какими делами?

Я знал, что это за дела. Том Дин в величайшем секрете ликвидировал свою фирму и готовился к побегу.

— Конечно, поезжай, Том. Я все устрою в лагере, а ты возьмешь на себя погрузку животных в вагоны.

Я был рад, что он уедет. Наконец исчезнет это невыносимое напряжение. Вывезти из буша девяносто животных — это не пустяк. Этих гигантов нужно погрузить в ящики, нужно позаботиться о воде и корме, а потом проделать с ними путь в 160 километров через дикий буш.

И все же это лучше, чем присутствие Тома Дина…

Наконец, спустя четыре ночи, мы добрались с колонной грузовых автомашин до города, где была ближайшая железнодорожная станция. Особенно трудно было с жирафами. На одну машину помещаются самое большее — два жирафа, а у нас их было сорок четыре.

Все животные благополучно перенесли дорогу.

Я сразу же пошел к начальнику станции. Открыл свой черный чемоданчик, в котором у меня были деньги, и хотел заплатить. Вперед и наличными, таким был наш договор. Но тут произошло что-то невероятное. Начальник, как только увидел чемоданчик, вскочил, схватился за голову и закричал:

— Я не хочу видеть денег!

— Я не понимаю вас, господин. Ведь вы сами сказали, что я должен все оплатить наличными.

Начальник вместо ответа побежал к дверям, испуганно выглянул наружу, потом выглянул в окно. Затем подбежал к моему чемоданчику, нагнулся над ним, быстро отпрянул назад, как-будто это была адская машина. Вел он себя очень странно, а я ничего не мог понять. Затем трясущейся рукой он схватился за телефонную трубку и крикнул:

— Полицию!

Господи, что здесь происходит? Надеюсь, этот человек не думает, что я украл деньги? Может быть дело в каком-нибудь анонимном доносе? Или доносе Тома Дина?

У начальника ничего не узнаешь. Он поставил к двери охрану. А что он охранял и почему я узнал позже. Перед зданием вскоре остановилась полицейская машина, из нее выскочили четыре полицейских. Мысленно я уже видел на своих руках наручники. Один полицейский встал у меня за спиной, второй стоял рядом с начальником, третий — у дверей, а четвертый загородил двери своим мощным телом.

Начальник сел за стол и дрожащим голосом сказал:

— А теперь платите!

— Но…

— Теперь можете платить, господин профессор!

Я дрожащей рукой отсчитал тридцать три тысячи шиллингов и стал наблюдать, что будет дальше… Начальник положил деньги в мешочек, передал их полицейскому и сказал:

— Мы можем идти. Я и господин профессор, мы готовы! Вообще-то я не был готов, да еще к такому… Но во время своих экспедиций я пережил столько, что сейчас мог поверить в то, что меня заберут в тюрьму. Только почему?.. — Вы меня извините, но у меня нет времени, — начал я смело. — У меня еще столько работы…

— Ничего подобного! Вы должны идти с нами, здесь вы остаться не можете. Я не хочу, чтобы вы оказались покойником, господин профессор!

— Покойником?

— Каждый знает, что из нашего города сегодня отправляется крупный транспорт. Со вчерашнего дня здесь слоняется множество подозрительных людей. Мы хорошо знаем, что в этом вашем маленьком чемоданчике есть еще много денег…

Я везде распространял слухи, что плачу только чеками, что при себе у меня денег нет. Предпринимателей я обязал строго хранить тайну. И вдруг моя тайна стала известна всем. Знает ли об этом Том Дин?

— В связи с тем, что у нас нет больше полицейских, вы должны поехать с нами в банк, — продолжал начальник. — Там мы сдадим деньги, которые вы мне заплатили, а потом вооруженная охрана будет предоставлена в ваше распоряжение до самого отхода поезда.

Весь город переполошился. Я чувствовал себя преступником. Полицейский, неизвестно по каким причинам, держал наготове револьвер и осторожно озирался по сторонам.

Поезд должен был отправиться в три часа ночи. Ровно в три часа полицейские отдали мне честь, и я остался один.

До Момбасы дорога была долгая.

Том Дин хмуро смотрел на мой чемоданчик и молчал…

Но ничего не произошло. Том Дин даже не подозревал о моей тайне. Его время подходило к концу, и он был спокоен. Скоро он получит свои двести тысяч шиллингов, которые позволят ему сбежать и начать новую жизнь, новые спекуляции.

Я не мог понять, как мне удалось в течение всего этого времени внешне сохранять хладнокровие. Оба мы играли свою роль идеально. Только каждый — во имя своей цели.

В порту нас уже ждал голландский корабль, который должен был доставить животных в Чехословакию.

Предстоял последний разговор на африканской земле.

Погрузку животных должна была произвести одна крупная фирма Кении, занимающаяся экспортом и импортом. Управляющий встретил нас в роскошном кабинете. Задымили дорогие сигары, и наступило молчание. Том Дин вел себя очень уверенно. Я думал, что у него есть деньги хотя бы для заключительного акта своего большого и очень рискованного спектакля.

Управляющий был важным и сидел неподвижно, словно мумия. Он сказал:

— Я очень сожалею, но грузить животных мы вам не будем.

Он проницательно посмотрел в глаза Тома Дина, но тот этот взгляд выдержал.

— Почему, господин? — спросил он тоном крупного предпринимателя. — Ведь в нашем договоре было…

— Да. Но с прошлого года вы должны нашей фирме семнадцать тысяч шиллингов.

— Ну, если дело только в этом… — Том Дин притворно засмеялся. — Ведь это просто пустяк.

Я ждал, что будет дальше. Ждал и управляющий.

— Сколько будет стоить сегодняшняя погрузка?

— Приблизительно двадцать девять тысяч шиллингов.

— Отлично, господин.

Том Дин вынул из своего элегантного портфеля чеки и начал их заполнять. Управляющий внимательно за ним наблюдал. Том играл свою роль великолепно.

— Пожалуйста. Этим мы погашаем нашу задолженность за погрузку.

Мне кажется, что в это время я слышал абсолютно каждый звук города. Господин управляющий медленно и степенно взял чеки своими холеными пальцами и выразительным жестом бросил их на пол…

Том Дин вскочил с кресла и закричал:

— Что это значит?!

— Ничего, — спокойно ответил управляющий. — Только то, что животных грузить мы не будем.

Потом подошел к столу, взял листок бумаги и презрительно швырнул его в ящик стола. Я уже знал, что там было написано — точная информация из Найроби, где находится Генеральное управление банками и представительство в Восточной Африке. Это было извещение о банкротстве Тома Дина.

— Вы позволите нам урегулировать эту неприятную задолженность? — спросил я. — Конечно, господин Вагнер. Мы идём навстречу каждому разумному решению.

Я открыл свой черный чемоданчик, который доставил мне столько тяжелых минут, и вынул из него чеки. Заполнил их, а потом подал всесильному управляющему. Он мельком взглянул на них и сказал:

— All right, мистер Вагнер!

Потом нажал кнопку и сказал в микрофон:

— Животных для Чехословакии грузите на корабль!

Управляющий пожелал переговорить с Томом Дином наедине. Я быстро сел в машину и помчался в порт. Я попросил капитана корабля, чтобы мой чемоданчик с драгоценными бумагами он спрятал в сейф. И стал ждать Тома Дина. Ящики с животными постепенно заполняли корабль. По существующей международной конвенции товар становится собственностью купившего как только он достигает палубы корабля. Вот и последний ящик пересек границу, и я… с облегчением вздохнул. Эти великолепные животные теперь принадлежат Чехословакии, каким бы ни был исход моего личного поединка с Томом Дином…

Он уже подходил ко мне.

— Господин, — попросил я капитана. — Могу ли я попросить вас остаться с нами? Ваше присутствие будет приятно нам обоим.

— Конечно, — сухо сказал Том Дин.

Я вынул из сейфа чемоданчик. Том Дин взволнованно смотрел на него. В эту минуту он мне напоминал волка, который неожиданно почуял теплый манящий запах своей жертвы.

— Джо, — проговорил он взволнованно. — Учитывая то, что ты уладил эту небольшую неприятность с управляющим, ты мне остаешься должен…

Я вынул фотокопии счетов. Я специально изготовил их для этого заключительного разговора. Оригиналы были тщательно спрятаны в сейфе капитана корабля. Да, я должен был все предусмотреть…

— Ведь ты был очень доволен, правда, Том?

— Доволен? — спросил он неуверенно. — Почему, Джо?

— Потому что ты думал, что обманешь меня. И других.

Должен ли я был говорить, что меня он не обманул, но… что мог знать Том, кроме алчности и жажды золота? Был ли смысл ему объяснять, что есть еще и такое, что человек делает не ради денег? Все равно он бы этого не понял. Как и мой добрый, искренний друг из Голландии — ван Бринк — тоже не понимал. Я вспомнил, как он сказал мне однажды в Африке:

— Слушайте, Джо, будьте умным человеком. Ведь перед вами большое будущее. Этих животных, которых вы отловили для Чехословакии, привезите ко мне в Роттердам. Я оплачу вам всю дорогу. Вы честно вернете деньги Чехословакии. А от меня вы получите сорок тысяч крон вознаграждения. С этим капиталом вы можете вступить в качестве торгового компаньона в мою фирму. Не раздумывайте, Джо.

— Благодарю вас, — ответил я ему. — Я знаю, что вы искренне так думаете. Но мой дом — это Чехословакия.

Том Дин ждал, что я скажу дальше.

— Вспомни, Том, сколько мы вместе пережили. Не раз один другому спасал жизнь. Я тебя считал своим другом. А ты меня обманул.

Том Дин молчал.

— Я знаю, что ты думаешь. Торговля и сентиментальность не имеют никакого отношения друг к другу. Но все равно я должен был тебе это сказать.

— Джо, ты мне должен…

— Ничего я тебе не должен. Должен, наоборот, ты… все, что я заплатил наличными. Все, что ты должен мне сверх того, ты все равно не поймешь.

Том Дин встал и попытался мобилизовать все свои силы, чтобы сохранить достоинство крупного предпринимателя.

— Я вызову полицию!

— Пожалуйста, Том!

— Пожалуйста, господин Том, — сухо повторил капитан. — Но вам следует поторопиться. Через пятнадцать минут корабль снимается с якоря.

Том Дин ушел. Он уходил сгорбившийся и обессиленный. Кто знает, видел ли он в эту минуту блеск золота, ради которого пожертвовал своей честью.

— Прощай, Том.

Он ничего не ответил. Даже не обернулся…

Наконец, «Бевьен» выключил двигатели, и мы стали входить в гамбургский порт. Катер лоцмана привел океанский гигант к причалу. На берегу нас ожидали десятки журналистов, кинооператоров, фоторепортеров и тысячи любопытных.

— Почему столько шуму? — спросил я.

— Извините, господин, — ответил мне лоцман. — Но мы не каждый день принимаем в свой порт один из крупнейших в мире транспортов с редкими животными.

Об этом чехословацком транспорте с животными, следовавшем через океан, еще месяц назад говорили, как о транспорте смерти. Считалось, что ни одно животное не перенесет этой дороги. А перенесли все.

Вот и подошел конец моим рассказам. Я вернулся домой и работаю… Я служу идее, которая будет служить и вам.

Сафари в Чехословакии.