От стояночной площадки до шлюза, ведущего в купол, было рукой подать. Пожалуй, здешняя шлюзовая камера была способна вместить грузовик средних размеров, не то что девять человек. Около внутренней двери прилетевших встречал грузный высокий мужчина с наголо выбритой головой. Даже не поздоровавшись с пассажирами, он с ходу принялся отчитывать Мару:

— Что это за маневры? У тебя сколько воды на борту?

— Двадцать пять тонн.

— И чего тогда выпендриваешься? Садилась бы по-человечески.

— Тимур, оставь, — вмешался Шварцвассер. — Считай, что это были испытания предела возможностей новой машины. Я как разработчик одобрил.

— Привет, Ганс, рад тебя тут видеть. Вот уж не думал, не гадал, что ты когда-нибудь выберешься сюда. Но всё же зря ты так потакаешь этой девушке. Помнится, с её братом намучились и я, и Стивенс. Впрочем, с ним ты тоже знаком…

— Я и с их родителями знаком, и даже с дедом. Давай лучше представлю тебя остальным членам нашей команды. Анджея Краковски ты вроде уже знаешь. Это Линда Раштен, сотрудница Вейссмана, из-за которого и заварилась вся эта каша. Это Алисия Флинт, менеджер из фонда Джулио Раске, это Мориц, мой аспирант. А это, — обернулся он к своим спутникам, — Тимур Вагабов, начальник Лунной базы.

— Так, ребята, вы знаете, что делать, — обратился Вагабов к своим новоприбывшим сотрудникам. — Только не забудьте сдать скафандры экипажу, они ВКФ-овские. А остальным я предлагаю пока разместиться, — он указал рукой на длинное двухэтажное строение, пересекавшее купол по диаметру. — В три часа по Гринвичу жду вас у себя в кабинете. Мара, настоятельно рекомендую тебе поспать хотя бы два часа. Ганс, а ты небось уже успел проголодаться? Пошли, что ли, напою тебя чаем. У нас тут ещё только десять утра, а обед по расписанию с двух.

Шварцвассер и Вагабов разместились в кабинете начальника Лунной базы. Эти двое знали друг друга давно — ещё до 2208 года аспирант Венского Технологического Ганс Шварцвассер рвался конструировать космическую технику, а аспирант Международного Института Солнечной Системы Тимур Вагабов отчаянно нуждался в этой технике.

— Что там случилось у вас на Земле, и почему вдруг кого-то заинтересовали наши богом забытые купола? — спросил планетолог.

— По-моему, младшее поколение Лависко, воспользовавшись отсутствием родителей и попустительством Тадеуша, решило организовать на Земле третью космическую эру, — усмехнулся Шварцвассер. — То моего лучшего аспиранта сманят младшим механиком на арктурианский трамп, то арктурианскую певицу пристроят в Венскую оперу. Теперь вот посоветовали молекулярным биологам Вейссмана использовать в качестве полигона Луну. Причём это уже Келли.

— Что забавно, не только они. Моих ребят уже два раза приглашали на общечеловеческие конференции по планетологии. И эта самая Фаррани появилась на Земле отнюдь не по приглашению Келли Лависко.

— И как твои ребята?

— Ты знаешь, довольно неплохо. Они там у себя в колониях мало работают со спутниками планет-гигантов, все силы уходят на планеты, пригодные для колонизации. Поэтому МИСС в Галактике котируется чуть ли не наравне со Станцией Сириус. Единственно что — сложно искать оказии. К нам в Солнечную систему заходит не так уж много кораблей.

— А почему у тебя нет своих?

— Откуда? Мне режут финансирование каждые четыре года. У меня весь внутрисистемный транспорт — исключительно за счёт практики студентов ВКФ, а вся программа исследования Ганимеда идёт на те средства, которые Порт-Шамбала выделяет на ганимедскую станцию мониторинга скачковой зоны.

— У тебя же Луна есть. Ты сидишь в Клавиусе, как собака на сене, а у тебя за стенкой, — Шварцвассер указал в сторону главного купола, — можно сказать, промышленные мощности целой планеты. В своё время здесь была построена примерно половина технологических кораблей, из которых раскручивалась промышленность колоний. Только после Лемурийского инцидента их начали строить на Авалоне. А до того — все здесь.

— Допустим, запущу я заводы. Но нужна хотя бы парочка инженеров, чтобы за ними приглядывать. А где я их возьму?

— Не проблема. Только свистни, от меня сбегут последние аспиранты. Любой инженер, работающий с космической техникой, втайне мечтает побывать на других планетах. Ты можешь сразу предложить ему Луну, а будет хорошо себя вести, так и всю остальную Солнечную систему. Но вообще, если мы сейчас начнём расконсервировать это дело для вейссмановского проекта, будут у тебя инженеры.

— А проекты?

— Да у меня куча этих проектов. Сильверхавн, Лерна и прочие колониальные верфи в обмен на мои разработки для ВКФ регулярно шлют разработки для Торгфлота. Мне они совершенно не нужны, но не зажимать же свои военные разработки из-за такой ерунды.

— Хорошо, построили мы с тобой пару трампов, — продолжал рассуждать Вагабов. — А экипажи к ним где брать?

— А где брали экипажи для «Индевора», а ещё раньше для «Челленджера»? Думаешь, я не знаю? Улетал человек на два года на дежурство на базе «Япет-орбитальный», а потом почему-то оказывался в толиманской космоходке. Но это тогда. Сейчас всё проще: звонишь Тадеушу Лависко и просишь принять учеников на курсы смены специальности при ВКА. И лететь никуда не надо.

— Мне бы твой оптимизм. «Возьмем, расконсервируем, настроим для Вейссмана изолированных куполов»... — Вагабов скривился. — Беда в том, что Клавиус никто не консервировал. Он медленно пустел, забрасывался, деградировал… А потом сбрендивший компьютер объявил боевую тревогу, которую не смогли отменить нигде, кроме этого маленького купола, и заблокировал все проходы. Разумеется, тревогу было с чего объявлять — вон на стоянке до сих пор останки «Индевора» валяются. Но как вы будете добираться до главного купола, не представляю.

— На это у меня есть двое курсантов ВКА. Может быть, их учили штурмовать вражеские купольные города, — задумчиво произнёс Шварцвассер. — А если не учили, так они сами под куполом росли, может, знают что интересное…