У выезда из Миллербаха вездеход уткнулся в небольшую очередь грузовиков — штук пять машин стояли прямо на дороге и чего-то ждали.
— Что, опять лавинщики перекрыли дорогу? — поинтересовался Петер, высунувшись из кабины.
— Да, — коротко бросил один из водителей, столпившихся кружком.
— Странно, — вслух подумал Петер. — Вроде снегопад был небольшой и уже почти кончился… Пошли, что ли, посмотрим, — обратился он к своим пассажирам.
Карл и Лада, которым здесь было интересно абсолютно всё, последовали за ним. Алина осталась в машине, студентки тоже.
На самом краю посёлка, рядом с опущенным шлагбаумом, перекрывавшим дорогу, стоял небольшой домик. В нем перед пятидесятичетырехдюймовым монитором, на котором светилась карта долины, сидел довольно молодой, чуть постарше Карла, человек с рыжей бородой.
— Что, Курт, будешь спускать что-нибудь? — поинтересовался Петер.
— Не знаю ещё. В принципе снега выпало не очень много, но в последний час температура резко поднялась. Это меня и настораживает. Надо бы посмотреть, что на лавиносборе четвёртой, да дрон пилотировать некому. У нас тут в Миллербахе два приличных пилота — Макс да я. Но Макс застрял где-то за Айзенгратом из-за нелётной погоды, а я… — он показал висящую на перевязи левую руку. — Позавчера возвращался с осмотра лавиносборов и неудачно упал.
— А спутник что показывает?
— Что он покажет в такую погоду? Облака слоистые он показывает. Клаус обещал помочь, но сначала, конечно, облетит свои лавиносборы.
— Значит, — внезапно влезла в разговор Лада, — в операторы рекогносцировочного дрона нужен профессиональный пилот? Такая квалификация пойдёт? — она протянула Курту свои судоводительские права.
— Толиманская космоходка, Лада Пантелеева… Слушай, ты, что ли, и есть та самая девчонка, которая делала кобру на винтовом гидросамолёте? В sky.pilotage писали в прошлом году…
— Ну, я, — смутилась Лада.
— Позволь пожать твою героическую лапу! — Курт протянул здоровую руку. — Что ж, тогда пошли выкатывать дрон.
Дрон оказался обычным радиоуправляемым самолётиком примерно двухметровой длины, с бутаноловым движком. Завели мотор, проверили управление, проверили какие-то приборы с антеннами под днищем и вернулись в домик, чтобы взлететь. Управление было организовано довольно стандартным способом — штурвал, педали, огромный экран, куда выводилось изображение курсовой камеры и показания приборов.
— А что он у тебя летает с ручным пилотированием? — спросил Карл. — Поставил бы автономную систему управления, будет возить тебе снимки по расписанию.
— Горы. Тем более летать обычно приходится в пакостную погоду. В хорошую я его пускаю на автопилоте, а в такую робот не справляется.
Тем временем Лада вывела дрон к нужному лавиносбору. Облака в этом месте почти касались гор, и изображение на экране ощутимо покачивалось. Но как только Курт включил локатор, и на соседнем экране появились расплывчатые картины, чем-то похожие на данные УЗИ, самолётик пошёл как по струнке. Хотя Карл заметил, как на лбу у Лады выступили капли пота.
Они прошли лавиносбор на высоте не больше пятнадцати метров вдоль, потом поперёк, затем ещё раз поперёк, но уже пониже.
— Порядок, лети на базу, — скомандовал Курт. — Можно открывать дорогу — реструктуризация снега ещё не дошла до опасного предела.
Он потянулся к кнопке, открывающей шлагбаум. С улицы донеслось нестройное «уррааа!», потом в дверь просунулся один из водителей грузовиков:
— Кого качать?
— Обожди минут пятнадцать, — остановил его Курт. — Надо ещё привести дрон назад.
— Тогда мы поехали, — водитель послал Ладиной спине воздушный поцелуй и скрылся за дверью.
Через несколько минут в дверях появилась Алина:
— Чего вы тут застряли? Все уже разъехались, один твой вездеход стоит как сиротинушка.
— Погоди, пусть Лада доведёт беспилотник обратно.
Тем временем стремительно сгущались серые сумерки. Снег стал сыпать чуточку чаще, огни посёлка на экране перед Ладой стали мигать и пропадать.
— Куда тут, если что, на запасной уходить? — бесцветным голосом поинтересовалась девушка.
— Какой запасной? — удивился Курт. — Это же беспилотник. Не такой у него радиус, чтобы долететь до места, где заметно другая погода. Если что, роняй в глубокий снег: вытащим — починим.
— Полосу бы подсветить.
Петер вытащил из кармана телефон и позвонил Агате. Через пару секунд загорелись дальним светом фары вездехода, освещая дорогу на добрую сотню метров.
— О, спасибо, уже что-то, — бросила Лада, не отрываясь от пилотирования.
За окном уже был слышен стрекот движка беспилотника. Карл быстро надел бушлат и выскочил на улицу. Почему-то он почувствовал себя механиком этого борта, который обязан его встретить, принять от пилота и загнать в ангар.
Через несколько секунд после того, как остановился воздушный винт, Лада появилась в дверях домика в расстёгнутом бушлате и с кружкой чего-то дымящегося в руке. Она явно чувствовала рейс незаконченным, пока машина не водворена на штатное место, и вылезла проконтролировать этот процесс. Впрочем, уборка машины в сарай, где помимо неё стояли несколько снегоходов, десяток пар лыж, всякие ручные буры и прочее снаряжение, не заняла много времени.
Вернувшись в домик, Карл застал середину довольно жаркого диалога.
— … Что с девочкой сделали, ироды? — патетически вопрошала Алина. — Она аж вся серая.
— Это метеоусловия такие, — вступилась Лада за ни в чём не повинных мужчин. — Почти как тиссинская глиссада.
Слово «тиссинский» Карлу доводилось слышать уже неоднократно. В основном в устойчивых идиоматических выражениях. «Тиссинская миля» значила что-то очень большое, расстояние, уже не слишком подходящее для пешей прогулки. А вот «ростом в тиссинскую сажень» — это было что-то вроде «лилипут, вообразивший себя если не великаном, то гренадёром». Теперь вот ещё «тиссинская глиссада». Карл дал себе обещание в процессе предстоящей долгой поездки разобраться, что значит это слово.
— Но на Тиссинэ же есть робоавиация, — вдруг заявила Алина. — Как сейчас помню, мегасекунд семьдесят назад мы заходили под Процион с каким-то крупногабаритным грузом, поэтому садились не на космодром, где там обычно садятся трампы, а как раз на тот, откуда работают дроны мониторинга Тиссинэ. Небольшие такие, вроде ВКФ-овских полуатмосферных истребителей. Они летают с Сиэсса, проходят ту самую глиссаду, которой так любят мучить курсантов преподаватели космоходок, несколько дней патрулируют в нижних слоях атмосферы Тиссинэ, потом где-то в укромном месте приводняются, набирают воды в качестве рабочего тела и уходят на Сиэсс на техобслуживание.
— Обрати внимание, Курт: где-то в распоряжении человечества есть робопилоты, способные работать в таких условиях, — пояснил Петер. — Поищи информацию по тиссинским дронам. Скорее всего, она будет не в sky-что-то-там, а в space.pilotage.athmosphere или где-нибудь в этом роде. Может, и нароешь там себе код, который избавит тебя от необходимости пилотировать лично.
Пустив эту парфянскую стрелу, Петер покинул домик и полез на водительское место вездехода, который Агата подогнала к самым дверям. Остальные тоже поспешили занять место в машине. Лада свернулась клубочком на сиденье, положив голову на колени Карлу, и тихо приходила в себя.
Карл тем временем занялся информационным поиском. Он так и не перенял у своей подруги привычку всегда и везде таскать с собой ноутбук, но почитать статьи из глобопедии можно и на коммуникаторе.
«Тиссинэ — вторая планета Проциона, класс тёплый водный гигант, диаметр 50 тысяч километров, ускорение свободного падения 12 м/с². Единственная известная планета, на которой в настоящее время обитает отличная от людей разумная раса, называемая тиссинцами. Название взято из одного из распространённых местных языков. Уровень развития наиболее высокоразвитых народов, по мнению разных исследователей, соответствует то ли античности, то ли эпохе Великих Географических открытий. Имеет 12 спутников. На крупнейшем из них, Сиэссе (см.) основана человеческая колония, обитатели которой занимаются в основном изучением Тиссинэ.»
Про милю стало понятно. Про глиссаду — не очень. С другой стороны, планеты-гиганты Солнечной системы отличаются зверскими ветрами. Помнится, даже песня была с такими словами: «Я ракеты сажал на Сатурне, мне плевать на земные ветра». Может быть, тёплым гигантам это тоже свойственно. К тому же очень кстати Карл вспомнил про такую вещь, как барометрическая ступень.
Однако ясности по поводу происхождения выражения «ростом в тиссинскую сажень» это не прибавило. Пришлось продолжить изыскания.
«Тиссинцы — автохтонные обитатели планеты Тиссинэ. Относятся к классу млекопитающих, по размерам и форме тела похожи на бобров, но чешуёй у них покрыт не только хвост, но и всё тело, как у панголинов. Обитают на биогенных плавучих островах, плавающих в океане, которым покрыта вся поверхность Тиссинэ. Некоторые народы обладают весьма высокой культурой обработки различных биогенных материалов. С металлами тиссинцы познакомились только в ходе контактов с людьми, поскольку твёрдое ядро планеты находится на глубине не менее нескольких тысяч километров, и заниматься разработкой полезных ископаемых у них нет возможности.»
Тем временем Алина с Петером продолжали спор, начатый в «Паузетке».
— Вот именно для этого и нужны космические полёты, — напористо объясняла Алина. — Перекрёстное опыление идеями. Как иначе свести в одной беседе Курта, которому нужен робот, умеющий летать над горами в мерзкую погоду, Ладу, которая сравнила этот полёт с посадкой на Тиссинэ, и меня, знающую, что на Тиссинэ способны работать дроны? Перекрёстное опыление идеями — единственный смысл, ради которого Галактика содержит Торгфлот.
Вездеход выбрался из узкой горной долины на трассу, и Петер остановил машину, чтобы снять гусеницы. В окнах избушки на автобусной остановке сверкали отблески пламени от топящейся печи, из трубы валил дым. Петер сунул нос в дверь:
— Ребята, вам куда? Мы до Айзенграта.
— Троих возьмёте? Прекрасно. А то рейсового три часа ждать, — автостопщики оперативно затушили печку, помогли прикрутить на крылья гусеничные ленты и полезли в салон. Это были три крепких бородатых мужика среднего возраста с ружьями и короткими лыжами, подбитыми мехом. В салоне сразу стало тесно.
— Ну как зверьё? — спросил Петер, выезжая на дорогу.
— Зверьё нормально, — ответил один из мужиков. — Сильных оттепелей не было, наста нет, олени нормально докапываются до чего надо, мелкие хищники мышкуют, медведи спокойно спят. Хотя мы на этом маршруте всего две берлоги посетили. Но в целом идиллия. Можно было не ходить в эти горы. Но в степь на учёт крупного зверя в ближайшее время не полететь — погода… У вас, кстати, есть кипяток? А то мы не успели почаёвничать на остановке.
Чем хороша паровая техника, так это тем, что даже из сверхкритического водотрубного котла с рабочим давлением в пятьдесят атмосфер всегда можно сцедить пару кружек кипятка. Тем временем Лада, видимо, немного отдохнула, а может, просто учуяла запах свежезаваренного чая, поскольку приняла нормальное сидячее положение.
Услышав рассказ Алины о сегодняшних приключениях девушки, один из охотоведов полез куда-то в карман рюкзака и вытащил мешочек, откуда вытряхнул горсть розоватых ягод с примесью хвои и тающего снега.
— Угощаю! Сегодня выследили, где олени её копают, и набрали себе немного.
— А что это?
— Лосеника, — объяснила Алина. — Бери, пока дают. Под Осануэва не найти лучшего тонизирующего средства, чем лосеника из-под снега, собранная в районе весеннего равноденствия. Раздави ягоды в чай.
Отпив пару глотков чая с лосеникой, Лада вдруг обвела взглядом всех пассажиров и спросила:
— А скажите, откуда вообще взялось всё это?
— Что это?
— Вот этот ваш северный очаг цивилизации. На всех нормальных планетах люди живут в основном в субтропиках, где растения растут круглый год. Даже на Марсе вся цивилизация сосредоточена в экваториальных каньонах. Тепла мало, но оно равномерное. Если где-то и строят город там, где зимой лежит снег, вроде Лег-энда под Бетой, то это рудничный посёлок, который обслуживается чуть ли не вахтовым методом. А у вас тут крупный город, который великоват даже для столицы планеты с пятимиллионым населением. Огромный гидроаэропорт, искусственно очищаемый от льда с помощью труб с горячей водой, десятки рейсов в день, тысячетонник посадить можно, хотя и стрёмно. В городе инженерный колледж, художественный колледж, горно-геологический колледж, а наличие старшей школы — верный признак того, что люди пришли сюда жить. Отъезжаем от города — фермы, поля, сани, запряжённые местной зверюгой. Ста километров не проехали — ещё один крупный город. Тут вот музей… В общем, если под Бетой Лег-энд существует только для того, чтобы снабжать Лерну и окрестности редкоземельными металлами, то у вас тут, по-моему, Нуэва Картахена существует для того, чтобы снабжать Айзенграт чайным листом и виноградным вином.
— Круто! — выдохнул охотовед помоложе.
— Я бы поставил зачёт по экономической географии, — пробурчал Петер с водительского места.
— Что ж, фройляйн, если вы и вправду тут только три дня, у вас хорошие способности к экономическому анализу, — подвёл итог старший из охотоведов.
— Вообще-то в космоходке этому учат, — Лада скромно потупила глазки.
— В общем, — начал рассказ старший охотовед, — в этой странной ситуации виноваты звери. Та самая мегафауна приледниковой тундростепи, представитель которой попался вам на дороге. Как и любая другая, колония на Осануэва начиналась поселением в субтропической зоне, первой её столицей была Нуэва Картахена. Однако в душе многих североевропейцев почему-то живет неистребимая любовь к мамонтам, шерстистым носорогам, махайродам и пещерным медведям. Видимо, сказываются неандертальские гены. Поэтому через некоторое время после того, как выяснилось, что на этой планете обитают животные, очень похожие на тех, которые вымерли на Земле в конце последнего ледникового периода, образовалась куча желающих поселиться как раз в окрестностях их мест обитания. Договорились с мэром Нуэва Картахена, который справедливо полагал, что ближайшие несколько веков его людям эти места не понадобятся, и высадились. Правда, за двенадцать лет спано не больно-то развили промышленность, занимаясь в основном сельским хозяйством и пользуясь мощностями корабля-завода. Поэтому в первые годы существования Айзенграта между двумя колониями даже возникали трения по поводу использования ограниченных мощностей высокотехнологичных производств. Но поскольку у нас тут весьма неплохие залежи всяких полезных ископаемых, мы начали потихоньку наращивать собственные промышленные мощности. К моменту, когда шияары объявили нам о своём прибытии в систему, расстреляв с орбиты корабль-завод, у нас не было только производства полупроводников, высокотехнологичных аккумуляторов и продвинутой фармацевтики. Но гораздо хуже было то, что почти вся технологическая информация не была растиражирована за пределы дата-центра корабля-завода, поэтому изобретать технологии пришлось заново. Так что за одиннадцать лет, пока шияары контролировали систему, мы не так уж далеко продвинулись — слишком мало людей могли выделить на это дело. В молодых колониях всегда не хватает рук и голов.