Бета еще была высоко над горизонтом, когда подростки начали стягиваться к самолёту. Было видно, что все они прилично устали. Майк, правда, решительно полез в кресло второго пилота, а остальные, рассевшись на откидном сидении, готовы были, похоже, заснуть прямо тут, несмотря на неудобство.

— Может заскочим в гости к Ниссе и Оссэ? — спросила у Карла Лада. — Время еще есть, самолёт наш на сутки, до утра. А их платформа дрейфует отсюда не очень далеко.

— Можно… — парочка систедеров была Карлу симпатична. Но насколько здесь принято вот так, почти без объявления войны, сваливаться на голову, он не был уверен.

— Звони Ниссе, а я пока разрешение на взлёт запрошу.

Карл вытащил из поясного чехла свой телефон. Земной, терранетовский аппарат прекрасно включился в бетанскую сеть и даже отзывался здесь на тот же номер.

— Ниссе, привет, это Карл, помнишь тех двух космонавтов, которым позавчера Лерну показывал? Мы тут недалеко от вас, на Иль де Ша Боттэ, и думаем, не заглянуть ли в гости.

— Заглядывайте, конечно. Только Оссэ нет дома, и не знаю, когда доберется. Ветер, понимаешь ли, убился, а она усвистела на серфе миль за двадцать от дома. О, слушай, вы же на гидроплане? Может, вы ее подберёте? И Ниссе назвал координаты.

Карл рассказал про это Ладе.

— Подберем, конечно. Майк, выставь на навигаторе точку отслеживания телефона Оссэ с систэда Йоргенсонов.

Карл было приготовился диктовать номер, но оказывается, проще было найти в его в базе данных по имени.

* * *

Зеркально гладкий океан еле-еле ворочался пологой зыбью в лучах послеполуденной Беты. Парус почти не ловил ветер. Оссэ давно уже хотелось бросить парус в воду, сесть, а то и лечь на доску и немного отдохнуть. Но всё-таки какое-то подобие ветра было, и каждая минута хоть на несколько метров, но приближала ее к дому.

В небе появилась крупная белая птица, до девушки донеслось гудение мотора.

«Вот людям хорошо, — подумала она. — Для полетов погода идеальная.»

Гидроплан снизился, сделал круг, и тут в наушниках гарнитуры послышался сигнал вызова. Оторвав одну руку от гика, она нажала кнопку «ответить».

— Привет, это мы, космонавты с Калябры. Мы тут решили к вам в гости, а говорят, хозяйки дома нет. Готовься, сейчас мы сядем и тебя подберем.

PS-17 с грацией хорошо наевшегося пеликана плюхнулся в воду и заскользил по направлению к серфу.

— Карл, Пит, на выход на носовую палубу, — скомандовала Лада. — Штормтрап и буксирный конец.

— Может, через задний люк грузить будем? — усомнился Карл, уже поднявшийся в пилотскую кабину. Приказы командира корабля сначала выполняются, потом оспариваются.

— Мне немного страшно открывать этот люк в открытом море, а не у пирса. Давай лучше через пилотскую кабину втащим.

Между креслами первого и второго пилота в семнашке был довольно широкий проход, а в остеклении кабины — прозрачная дверь. Выбравшись в нее, Карл и Пит оказались на палубе, довольно высоко поднимавшейся над водой. Когда гидроплан подрулил к Оссэ, её голова оказалась на уровне ботинок Карла.

Пока Лада маневрировала, чтобы подойти к серфу, полностью погасив скорость, Оссэ успела что-то сделать со своим парусом, и теперь вместо огромного треугольника она подала на самолет палку с накрученной тканью.

Потом она подняла с кормы серфа какой-то ящик, и с большой осторожностью передала его Карлу:

— Осторожно, это результаты моей дневной работы.

Потом закрепила на носу доски буксирный канат, и легко взлетела по штормтрапу. Карл и Пит с некоторым усилием выволокли серф на нос самолёта.

Серф оказался несколько больше тех, с которыми Карл когда-то имел дело на Ноезидлерзее. То есть он был сравним с самыми новичковыми моделями, в которых скорость приносилась в жертву устойчивости.

Впрочем, судя по всему, Оссэ тут не спортивные рекорды ставила, а делом занималась. Ящик с «делом» был довольно увесистый.

Оссэ уже исчезла в недрах самолёта вместе со своим ящиком, оставив парням затаскивать доску через довольно узкую дверь.

Впрочем, это не заняло много времени. Как только хвост доски вместе с держащимся за него Питом оказался в грузовом отсеке, Майк захлопнул дверь, а Лада завела моторы и начала разбег.

Оссэ уже сидела на скамейке со здоровенной кружкой чая в руках.

— Как здорово, что у вас горячий чай есть. Вот так болтаешься в море, думаешь, что раньше полуночи до дома не доберешься, а тут на тебя сваливается с неба закрытое помещение с сидением и горячим чаем.

«Закрытое помещение» тем временем набрало высоту около тысячи метров. Забираться выше для такого короткого отрезка Лада не видела смысла.

— А может быть у вас ещё и массаж умеют делать? Тогда это точно передвижной рай для усталых серферов.

— Массаж — это к нам! — дружно завопили абитуриенты-медики, уже начавшие слегка завидовать юнгам, что те работают, проявляя свои профессиональные навыки, а им, медикам, приходится, как мелким школьникам, только развлекаться.

Поскольку скамейки в грузовом отсеке семнашки слишком узкие, а на решетчатых стланях палубы грузового отсека лежать неудобно, Оссэ разложили на доске её же собственного серфа, и сразу две девчонки: Рина и белобрысая Аннет откуда-то с северного континента Беты — начали массировать ей спину с двух сторон.

Не успели они толком начать этот процесс, как самолёт заложил крутой вираж. Все свободные от дел, включая Карла, прилипли к иллюминаторам.

Самолет закладывал предпосадочный круг над систедом Йоргенсонов. Картина была впечатляющая. Сияющее в закатных лучах штилевое море превратилось во что-то вроде ухоженной фермы. Вот ряды каких-то круглых поплавков, под которыми зеленые полосы вроде грядок, вот какая-то небольшая лодочка загоняет в огороженный бонами загон стадо китов, и над всем этим высится, как феодальный замок, почти квадратная платформа, поднимающаяся из воды на толстых колоннах. Сходство с замком усиливает пара небольших башенок с сигнальными мачтами по углам.

На верхней ее палубе стоят какие-то небольшие летательные аппараты, размечена небольшая взлетная полоса, явно не для семнашки, по бокам на шлюпбалках висят всякие плавсредства, а с одной, похоже, более короткой стороны, в воду до половины опущена огромная, шириной со всю платформу, выкрашенная в оранжевый цвет конструкция вроде бульдозерного отвала, образуя что-то наподобие пляжа.

— Карл, Пит, давайте сюда, машину швартовать, — объявила по громкой связи Лада.

Пит полез на носовую палубу, Карл выбрался через другой люк сзади от пилотской кабины и направился к хвосту. В это время на самолёт упала тень платформы. Карл окинул её взглядом. На четырех огромных, пятиметрового примерно диаметра, колоннах, уходящих в воду, стоял целый замок. Начинался он метрах в пяти над водой, и длина стены была метров пятьдесят. Нижняя его часть представляла собой сплошную бетонную стену с двумя рядами иллюминаторов, выше были два яруса с широкими балконами, а потом верхняя часть платформы, слегка нависавшая над морем.

Под водой, куда уходили колонны, темнели какие-то огромные тени.

Лада подвела машину носом к одной из колонн, и с небольшого балкончика, окружавшего верхнюю часть колонны, Питу подали трос. Потом из-под другой колонны выстрелом из линемета тонкий линь с легостью на конце послали прямо под ноги Карлу. Легость перелетела фюзеляж около самого киля и плюхнулась в воду с другого борта.

— Выбирай! — заорал кто-то с балкончика.

Карл схватился за линь и потащил его к себе, укладывая кольцами на крышу фюзеляжа. Через некоторое время он выволок из воды привязанный к линю синтетический трос сантиметров трех в диаметре, с крюком на конце, и закрепил крюк на кормовом кольце, предназначенном для подъема самолета из воды.

— Закрепил? — спросил тот же голос. И после утвердительного ответа. — Обтягиваю.

Трос натянулся и довольно споро потащил хвост самолета ко второй колонне. Видимо, там стояла достаточном мощная лебедка.

Вот самолет уже стоит точно под краем платформы, растянутый двумя тросами за нос и корму.

Карл вернулся к кабине.

И тут от платформы отделилась лестница и опустилась на нос самолета.

— Парадный трап подали, — прокомментировала Лада.

Пассажиры-подмастерья рванулись вверх по трапу. Вместе с ними Лада отправила Майка и Лючию. А Пит и Карл занялись вытаскиванием серфа Оссэ. К счастью, тащить его по трапу не пришлось — сверху спустили трос небольшого крана, и наверх уехала сначала доска, а потом и парус. Свой ящик Оссэ крану не доверила, потащила его по трапу сама.

— Что там у тебя? — поинтересовалась Лада, поднимаясь следом за ней по трапу.

— Пробы планктона в западном секторе. Весь день собирала.

— А чего ты за этим пошла на серфе, а не на катере?

— Катер — он шумит. А когда идешь изучать естественную жизнь океана, шум мешает. Планктон, конечно, не убежит, но всё же. Можно было б взять швертбот, там ходишь сидя, а не стоя, но он точно так же застрял бы в штиль. Прикинь, как бы мы в ваш самолёт грузили вот это — она показала на стоящий на балконе третьего яруса пятиметровый стеклопластиковый бот.

— А чего-нибудь летающее у вас тут есть?

— Это на верхней палубе. Вот пусть Ниссе вам платформу покажет, а я пока отнесу пробы в лабораторию и приму пресный душ.

Верхняя палуба платформы представляла собой довольно странное зрелище. По двум противоположным углам были расположены небольшие надстройки с антеннами и мачтой для сигнальных флагов. А по диагонали между ними проходила явная взлётная полоса. Правда, длиной всего метров восемьдесят. У подножия одной из надстроек стояла парочка автожиров, около другой — парочка небольших самолетов-амфибий со сложенными крыльями.

— И что, вы с этого взлетаете? — удивленно спросила Лада.

— И даже садимся, — откровенно похвастался Ниссе. — Для старта тут тележка вроде катапульты, которую разгоняет линейный электродвигатель под полосой. А для торможения — обыкновенный тросовый аэрофинишер.

Юнги с «Марианны» вместе с медиками сбились в кучку рядом с Ладой и Карлом. Ниссе внимательно на них посмотрел:

— По-моему, молодежь надо отправить купаться.

— Э-э, — засомневалась Лада. — У вас тут, насколько я при посадке видела, вместо пляжа какая-то железная пластина до половины погруженная в воду. Три шага сделал, а дальше глубина, сколько кстати?

— Полчаса назад было 3256, — отрапортовал Ниссе.

— Я не уверена что все ребята настолько хорошо умеют плавать, чтобы их туда без контроля пускать.

— Я сейчас пару дельфинов свистну, — предложил Ниссе. — В истории неизвестны случаи, чтобы человек утонул в присутствии дельфина.

Но сначала он отловил парнишку в возрасте подмастерья:

— Юхан, покажи гостям пляж и познакомь с дельфинами.

— Пошли, ребята, — он повёл гостей к подъемнику.

— А почему у вас пляж на таких штуковинах приделан? — спросил его Пит, разглядывая громоздкие рычаги и мощные гидроцилиндры, соединявшие пляж с платформой.

— Во-первых, если шторм, то его можно поднять и он не будет создавать лишнего сопротивления. Во-вторых, вообще-то это не пляж, это китоподъемник. Но китоподъемником он работает раза четыре в год, когда мы китов забиваем. А остальное время здесь можно купаться, причаливать на серфах или легких ботах, чесать дельфинам пузо.

А когда забой, сюда загоняют китов, потом их забивают пикой с высоковольтным разрядником, это безболезненно и почти нет крови в воде, так что следующие киты не пугаются. Потом вот эти гидроцилиндры поднимают платформу к вон тем воротам, — он указал на огромные металлические створки, украшавшие бетонный борт платформы. — И втаскивают туши лебедкой в разделочный цех.

Подростки разделись и полезли в воду.

— А акул здесь нет? — поинтересовалась Рина.

— Говорят, когда-то, лет сто назад, — тоном скальда начал Юхан. — Жили в этом океане такие глупые акулы, которые не боялись заплыть в самую середину систэда и даже подплыть к платформе. Но это было давно. Мой дедушка такого уже не помнит. Этих глупых акул съели еще при первых поселенцах. Видишь, вот этот зверь, — он одним прыжком преодолел десяток метров, отделявших платформу от подплывшего дельфина, и оседлав того, продолжал. — Он называется дельфин. У него скорость в полтора раза больше, чем у акулы, мозгов в полтора раза больше, чем у человека, и зубы, как положено хищному млекопитающему. К тому же он стайный, а акулы — одиночки. Поэтому теперь, если вдруг захочется супа из акульих плавников, приходится сначала долго гонять над акваторией дроны, выслеживая, где тут есть акулы, а потом идти туда на паруснике. Звука мотора они замечательно научились бояться. Поэтому прилететь на гидроплане, сесть и сразу загарпунить — не получится.

После этой лекции никто уже не боялся лезть в воду. Но почему-то вместо того, чтобы бултыхаться в прозрачной пелагической воде в своё удовольствие, все облепили дельфинов. Впрочем, те не возражали. Ручные дельфины на систедах не имеют ничего против того, чтобы их гладили, чесали пузо, садились верхом.

Тем временем на верхней палубе Карл и Лада выясняли у Ниссе, что за объекты видны в окружающем море.

— А что это за круглые штуки, — спросила Лада, указывая на ряд круглых поплавков, диаметром метра три, уходящий к горизонту.

— Это, можно сказать, основа всего нашего бизнеса, — пояснил Ниссе. — Это апвеллы. Там под каждым поплавком труба почти до дна. Волна качает поплавок, и он работает как обыкновенный поршневой насос, качая воду из придонных слоев. Вода из придонных слоев богата питательными веществами, поэтому, как только её поднимаем к свету, разнообразные водоросли начинают на этом бурно расти.

— А что это за зеленые полосы?

— Это грядки. То есть это сетка, подвешенная под поплавками на глубине где-то 5-10 метров. На ней закрепляются и растут крупные водоросли. А на них в основном пасутся рыбы. Тех видов, которые не едят планктон.

— Десятки этих ваших апвеллов это сотня километров труб. Сетки, как я погляжу — квадратные километры. Еще и боновые заграждения, за которыми вы китов держите. Да и сама платформа. Я чувствую, систед — крайне недешевое удовольствие.

— Ну уж не дороже ваших космических кораблей, — парировал Ниссе. — Но, конечно, да. На одного человека у нас приходится раз в сто больше всякого барахла, чем на наземных фермах. Дядя Пер отделился от семьи лет десять назад, и только в прошлом году оба систеда: старый и новый — наконец выплатили кредиты на строительство новой платформы и новой морской фермы.

Карла слегка передернуло. На Земле считалось, что кредиты под проценты — это мрачные страницы древней истории, вроде рабства или там кровавых жертвоприношений языческим богам. Если кому-то не хватало капитала для раскручивания дела, то, проблема решалась выпуском акций или привлечением венчурного фонда. А кредиты рассматривались как грандиозная экономическая афера, приведшая к серии кризисов в начале XXI века. А тут вполне симпатичные люди так спокойно говорят о том, что на целых десять лет заложили своё жильё.

Пытаться уточнять это вопрос он прямо сейчас не решился. Демонстрировать свою чуждость? Надо бы спросить у кого-то, кто более-менее разбирается в отличиях землян от колонистов. А ближайший специалист по этому вопросу — пожалуй, Каямура. «Восход Хары» ещё пару недель будет в этой системе. Надо ему письмо написать.

— Но мы возим то, что на месте никаким образом не достанешь. Ценность нашего груза перекрывает дороговизну перевозки. А что окупает систеды? И почему их практически нет под Толиманом? — тем временем продолжала спрашивать Лада.

— Тут дело такое. Есть в земле нашей планеты что-то, что отличает её от Старой Земли. Поэтому нужны либо генно-модифицированые люди, либо много морепродуктов в рационе. Наши предки генно-модифицироваться не очень хотели, хотя сейчас уже фермерская молодежь практически адаптирована к нашей геохимии. А добывать морепродукты рыболовством не получалось — практически вся местная морская фауна для человека несъедобна. Поэтому нужна была марикультура, нужно было разводить земные виды. Причем марикультура пелагическая. Потому что местные крабы жрут любые плантации со страшной силой. Поэтому шельферы у нас занимаются либо ракушками, либо полезными ископаемыми.

— А что делают те рыбаки, с которыми вместе мы вчера выигрывали эпическую битву на водяных пистолетах?

— Помнишь из истории, что в момент прихода европейцев в Новый Свет там крупных непарнокопытных не водилось. А к XIX веку развелись мустанги, дикие лошади, и их отловом и отстрелом кормилась куча народу? Вот с нашими рыбаками аналогичная история. За полтораста лет существования пелагической марикультуры много какая рыба разбежалась. А для технических нужд, вроде производства смазочных масел, годится и местная.

На верхнюю палубу выскочила Оссэ:

— Вы что, тут всё еще прохлаждаетесь? Я уже даже на стол накрыть успела, а вы всё тут окрестностями любуетесь? Пошли за стол.

Стол был накрыт палубой ниже вертолетной площадки. Здесь закрытую часть надстройки опоясывал широкий пояс открытой палубы, вроде балкона, накрытый сверху вертолетной площадкой, как навесом. Здесь, с видом на закатное море и китовый вольер, и разместился стол.

Кроме Оссэ и Ниссе тут было еще человек шесть молодежи, примерно ровесников. Ниссе представил половину из них как своих братьев и сестер, а остальных — как их супругов или супруг.

— Сколько же вас живет на этой платформе? — спросил Карл.

— Пятьдесят шесть, — почти без запинки ответил Ниссе.

— И все — одна семья?

— Ну можно сказать и так — братья, двоюродные братья, сестры. Кто-то приводит себе жен с других платформ, кто-то наоборот — уходит.

— И если тебе будут говорить, что систедеры патрилокальны, — вмешалась Туве, двоюродная сестра Ниссе. — ты не слушай. Вот я, например наоборот, перетащила Хуана на наш систед. Все зависит от кучи причин. У нас сейчас, после разделения, некоторый избыток свободного места, у Консоларго наоборот, народу избыток, а на разделение ещё не накопили. Или вопрос в том, какие специальности где больше нужны.

Ниссе взялся за бутылку с прозрачной желтоватой жидкостью и начал разливать ее по рюмкам. Лада накрыла свою рюмку рукой.

— Ты не любишь настойку трепанга? — удивилась Туве.

— Просто мне еще в Лерну лететь и самолёт в прокат сдавать.

— Но у тебя же есть этот парень в правом кресле, Майк, — встряла Оссэ. — Он не сидит за столом с нами, а тискает дельфинов с малышней. Значит, будет трезвый.

— Во-первых, у него нет допуска на этот класс машин. Во-вторых, он еще не сдал экономическую самостоятельность, а значит отправить его сдавать машину в прокат одного нельзя. В любом случае ответственность на мне. Поэтому пить я не буду.

— А вечером Калябры, когда вы с Карлом угощали нас в кабаке на набережной, ты вроде не стеснялась?

— Так то в бордингаузе. Это единственное место, где космонавт может спокойно пить, зная, что его даже на аврал внезапно не поднимут. Корабль стоит надежно привязанный к пирсу, стояночные вахты расписаны на неделю вперед, можно расслабиться.

— Ладно, — вмешался Хуан. — Если такое дело, мы Ладе с собой дадим. В Галактике не должно быть человека, который бывал на систеде Йоргенсонов и не пробовал нашей фирменной настойки на трепанге.

Через некоторое время большая часть систедеров разбежалась по своим делам. Остались только Ниссе и Оссэ. Посуда со стола уже была нагружена на роботележку-сервировочный столик и увезена куда-то, куда следует.

Карл и Ниссе стояли у лееров и Ниссе продолжал рассказ об устройстве морской фермы, а девушки сидели в самой глубине балкона на диванчике и вполголоса обсуждали что-то, что, вероятно, было совсем ни к чему знать парням.

Вдруг Карл заметил какое-то изменение тона их разговора. Он подошёл к Ладе, обнял её за плечи и спросил на ухо:

— Вы тут не ссоритесь?

— Нет, что-ты, — сказала беззаботным тоном Лада, поднимаясь с дивана, и буксируя парня в сторону лееров подальше от Ниссе. — Просто маленькое несовпадение обычаев. Оссэ тут свинг предложила.

— Это как? — не понял Карл.

— Ну парнями поменяться. В смысле ей заняться любовью с тобой, а мне с Ниссе.

— А ты?

— А я подумала, что тебе будет неприятно, если я на твоих глазах буду обниматься с Ниссе. Но если я сошлюсь на тебя, начнется выяснение какие на Земле сексуальные обычаи. Поэтому я сказала: «Знаешь, я ведь из-под Толимана, из Нью-Бостона. У нас там как-то не принято вот так парнями меняться». Пуритане из Нью-Бостона это понятно, привычно и не интересно.

Карл поцеловал Ладу в висок и тихо сказал:

— Спасибо тебе. — и, после паузы, поинтересовался. — А это вообще нормально, по галактическим меркам, вот так парнями меняться?

— Систэдеры вообще-то отличаются в плане секса несколько большей непосредственностью, чем большинство жителей портовых городов или нектон.

— А парней при этом спрашивать, что, не принято?

— Когда девчонки договорятся, то можно и спросить. Но обычно девчонке самой видно, хочет её парень или нет.

Оссэ тем временем встала с диванчика, потянулась, и громко, чтобы слышали все, сказала:

— Пошли, что-ли искупаемся. Скидывайте эти тряпки и прыгаем прямо отсюда.

Карл взглянул вниз. Тут, пожалуй, было даже пониже, чем та стрела плавучего крана, откуда он прыгал в Лерне. И длинные крылья семнашки вроде из-под платформы не торчали. Поэтому он принял это предложение.

Через несколько минут они выбрались на тёплый металл пляжа-китоподъемника и разлеглись на нём в лучах заходящей Беты.

— А где детишки? — спросил Карл. Кроме них четверых, на пляже никого не были.

— Ну, либо лазают по платформе, либо поплыли куда-нибудь с дельфинами, — сказал Ниссе. Юхан — парень ответственный и проследит, чтобы они никуда особо не впутались.

Оссэ нажала несколько кнопок на своей гарнитуре, которая продолжала висеть у неё на голове и в процессе прыжка с десятиметровой высоты в воду, и поинтересовалась у Юхана где они. Как оказалось, в лодочном ангаре, где юный систедер демонстрировал новым приятелям разнообразные плавательные средства.

— А что, им уже пора? — с грустью в голосе поинтересовался он.

Оссэ взглянула на Карла с Ладой:

— Сколько ещё времени вы им дадите?

— Полчаса. — ответила Лада. — А Майку, если он хочет рулить на взлёте, двадцать минут.