— Алина, ты точно уверена, что вам надо ехать за 200 километров на этом плоде экзотической любви локомобиля XIX века с танком начала XX? — спросил капитан. — Вот эта хрень на свежих спутниковых снимках мне крайне не нравится. Он ткнул пальцем в похожее на осьминога облачное образование, наползавшее на Айзенграт с запада.

— Ну что ты переживаешь? Ну посыпется снежок немножко. Что с нами сделается на оживлённой трассе в самом обжитом месте на планете? Вот если бы мы самолёт взяли… Нелётная погода от этого облачка запросто может быть. Ты учти, что я родилась и выросла именно здесь, Карл происходит из местности, где горы ещё выше и снег зимой тоже лежит, да и у Лады в бета-листе путешествия по зимней тайге отмечены.

— Ну вы ещё Пита с собой тащите.

— Ему бы, кстати, неплохо было бы здесь этот зачёт сдать. Но, пожалуй, не успеем. Это неделю только подготовки. А ты вроде здесь столько рассиживаться не собирался.

В общем, отговорить Алину от путешествия в Dumpfmaschinenmuseum капитану не удалось. Когда будущие путешественники вышли из капитанского номера в бордингаузе, Карл спросил Ладу:

— А откуда у тебя зачёт по выживанию в зимней тайге?

— С Солярной Эскадры. Имея всего в 3000 километрах на север от базы такое прикольное место, грех не дать подмастерьям там поприключаться.

— Ну под Бетой вон Лег-энд есть. Что-то я не заметил у тамошней малышни поголовного умения выживать в зимнем лесу.

— Ну ты же не с юнгами Бетанской Эскадры общался. Там наверняка тоже у всех. Просто люди из ВКФ намного мобильнее. чем даже торгфлотовцы. Для нас отдых на планете это пара часов на самолёте от космопорта, а в ВКФ для досуга пользуются флиттером.

Выезд был назначен на два часа до рассвета. Всё-таки 200 километров по заснеженным дорогам это много.

Около выхода из аэровокзала их ожидал уже знакомый паровик. На этот раз на полках крыльев были аккуратно закреплены металлическими защелками ленты нешироких гусениц.

Петер кивнул своим пассажирам и тут же резко рванул с места.

В салоне обнаружилась парочка девушек-подростков.

— Это студентки нашего Техникума, — пояснил Петер. — Они родом из Миллербаха, и съездить домой на один выходной общественным транспортом у них не получается. Расписание автобусов у нас заточено не под студентов, а под фермеров, желающих попасть в город на рынок. Поэтому, раз уж мы едем в их родной посёлок, грех не подвезти.

Как только деревянные домики окраин Айзенграта остались позади, он резко прибавил скорость.

Карл с удивлением увидел, что неуклюжая на вид машина прекрасно держит 80 километров в час на укатанном до твердости асфальта снегу.

Несмотря на то, что был выходной день и Осануэва ещё не взошла, на дороге было не слишком пустынно. То Петер обгонял грузовики и трактора, в основном чадящие угольными трубами (но попалась и парочка совершенно огромных монстров, ехавших совсем без дыма, видимо тиэни), то, наоборот, его вездеход обгоняли блестящие разноцветной эмалью джипы, явно разработанные инженерами с других планет.

Когда ночь сменилась синими зимними сумерками, на дороге попалось нечто совсем уникальное: огромный холм рыжей шерсти, неторопливой трусцой тащивший сани. В зеркале заднего вида мелькнули длинные клыки и хобот.

— Это мамонт. — пояснила Алина. Тут к северу от Айзенграта километров на триста, до самого ледника, протянулась тундростепь. Там пасутся разные звери вроде этого. Можно потом в зоопарк сходить, посмотреть вблизи. Вроде на Земле тысяч 20 лет назад тоже такое было. Когда ледники растаяли, этот ландшафт исчез и звери повымерли.

Сначала Карлу казалось, что дорога идет через сплошной лес, прямо от окраин Айзенграта. Потом он понял, что это всего лишь довольно неширокие полоски деревьев вдоль дороги. А так в стороне там поля, деревеньки, к которым ведут регулярные съезды вправо и влево.

Постепенно местность становилась всё пересечённее. Горы, которые можно было увидеть на горизонте из Айзенгарта, собственно тот самый Железный хребет, давший название городу, всё приближались, и дорога уже начала карабкаться по крутым холмам предгорий.

Алина и Петер продолжали вчерашний разговор про необходимость строительства собственного космического флота под Осануэва. Не слишком серьезно, скорее в порядке дружеской пикировки. Вдруг Петер решил расширить круг участников разговора:

— Карл, ты ведь по основной профессии судостроитель? Может останешься тут, займёмся с тобой этим делом?

— Я бы может и остался. — попытался отшутиться Карл, — но как же Лада?

— А вы с Ладой заведите ребёнка, — предложила Алина. — Заводить ребёнка это минимум на пять лет перерыв в дальних полётах. Ты за это время построишь здесь Петеру его любимый флот, а Лада наладит куда более полезную для Мира спасательную службу на флиттерах и обслуживание спутниковой группировки.

— Не, — неожиданно серьезно ответила Лада. — Я ещё не налеталась. Вот через сотню мегасекунд…

Впереди показался арочный мостик, пересекающий дорогу. По мостику электровоз тащил длинный состав думпкаров.

— О, — отвлекся от разговора Петер, — к Шварцвадеру подъезжаем. Здесь самая дешёвая бункеровка на всей трассе.

Прямо за железной дорогой начинался городок. Выглядел он примерно так же, как Айзенграт: бревенчатые срубы, крытые черепицей, узорчатые металлические заборы палисадников, засыпанных снегом по самые окна домов.

Шоссе обходило городок по самому краю, делая широкую петлю. В конце этой петли Петер затормозил и свернул под знак, изображающий кучу угля с воткнутой лопатой.

Вездеход въехал под широкий бункер, поднятый над землёй наподобие крыши. Вниз от этого бункера спускались широкие прямоугольные трубы. Петер выскочил из машины, открыл довольно большой люк в правом борту где-то в районе заднего сидения и вставил туда отогнутый в сторону конец трубы. После чего обернулся в сторону небольшого домика-кассы и показал два пальца. Лязгнула какая-то заслонка, и по трубе в бункер вездехода посыпался уголь. Петер, вооружившись извлечённой непонятно откуда совковой лопатой, наблюдал за процессом.

Дождавшись, пока всё высыпется, он вынул трубу из люка, слегка разровнял уголь в бункере, убрал лопату и пошёл расплачиваться.

Когда он вернулся, Лада поинтересовалась:

— А что значит два пальца?

— «Насыпь мне два центнера угля». Поскольку меньше центнера никто не берет, а больше тонны берут редко, тут все на пальцах показывают.

Как только вездеход отъехал от Шварцведера, в ветровые стекла начали биться снежинки.

Ещё через полчаса на дороге, пересекавшей широкую и почти безлесную речную долину, стали появляться перемёты, перед которыми Петер снижал скорость.

Вдруг Петер съехал с дороги куда-то вбок и остановил машину.

— Пора гусеницы надевать. Карл, пошли, поможешь.

Карл и Пит выбрались из машины. За ними, было, сунулась Лада, но Петер её остановил:

— Сиди, у нас патриархальная планета. И если мы можем избавить девушку от ворочанья тяжелых железяк, мы это делаем.

Машина стояла на расчищенной площадке рядом с отходящим от дороги ответвлением, уходящим в узкую долину, прорезающую горы. Здесь была будка, больше похожая на избушку, чем на навес, на которой висело автобусное расписание. Рядом была сложена поленница дров. Из избушки торчала железная печная труба.

Стащить с полок гусеничные ленты, довольно тяжёлые, хотя и сделанные из какого-то лёгкого сплава, расстелить их сзади машины параллельно друг другу — требовалась грубая мужская сила.

Зато потом вдруг вездеход двинулся с места и заехал на эти ленты всеми восемью колёсами. Оказалось, что Агата, белокурая девочка-студентка со смешными косичками, вполне в состоянии справиться с профессорской машиной.

Потом Петер произвел ещё какие-то хитрые манипуляции с тросами и опять дал отмашку Агате. Машина опять двинулась назад и втащила половину гусеничных лент на верхнюю сторону колёс. Осталось забить пальцы, скрепляющий гусеницы в кольцо и проехать на корпус вперёд, чтобы освободить намотанные на ведущие катки тросы.

В общем, вся операция заняла минут двадцать. После этого вездеход свернул на боковую дорогу, которую никто не чистил, как минимум, с начала снегопада.

Естественно, на гусеницах машина передвигалась намного медленнее. Да и дорога стала уже и извилистее. Так что прошёл почти час, прежде чем сжавшие дорогу горные склоны расступились и впереди блеснули черепичными крышами домики Миллербаха.

Петер подъехал к одному из домиков и остановился. На шум на крыльцо вышел старик. Пока Петер чего-то с ним выяснял, Алина выбралась из машины, внимательно вгляделась в него и воскликнула:

— Мастер Михель, это вы?

Старик наморщил лоб, пытаясь вспомнить:

— Я же всех своих учеников помню, — пробормотал он. — А, двадцать три года назад, Лина, Каролина, нет, Алина. Помню ещё.

Он вытащил из дома пару канистр, которые Петер ему помог закинуть в машину, забрался в салон сам.

Тем временем Агата и Лотта уже выбрались из машины и собирались разбежаться по домам. На прощание Лотта сказала:

— Не забудьте, моя мама приглашает вас всех сегодня на обед.

По дороге, которую этой зимой явно чистили, но не после последнего снегопада, они выехали из посёлка и подъехали к огромному сооружению, стоявшему у самого склона гор. Мастер Михель отпер ворота и набросил привязанный к ним трос на буксировочный крюк в носовой части вездехода.

Петер сдал назад, и створка ворот открылась, отгребая снег.

Потом вездеход медленно двинулся вперед и въехал в ангар. Ворота после этого закрыли уже руками.

— Пошли запускать систему отопления, сказал Петер Карлу, вытаскивая из кабины канистры.

Карл подхватил переданную ему канистру. Она была ощутимо горячей.

— Что это?

— Котельная вода. Сейчас нам раскочегаривать промороженный котёл, который крутит вентиляторы. Его лучше заливать горячей водой.

С этими словами Петер обратно нырнул в кабину и выбрался оттуда с совком горячих углей из топки.

Скоро в топке отопительно-вентиляционной системы весело пылал огонь, а стрелка манометра уверенно ползла вверх. Здесь был примерно такой же сверхкритический водотрубный котёл, как у Петера в вездеходе, только топка побольше. И над котлом был смонтирован огромный теплообменник с вентиляторами. К тому моменту, как давление поднялось до рабочего, он уже раскалился почти докрасна, и когда вентиляторы завертелись, они начали разносить по всему помещению потоки теплого воздуха.

Петер отставил в сторону лопату, включил шнековый углеподатчик, и сказал, обращаясь к Ладе и Алине, всё ещё сидевшим в кабине вездехода:

— Вылезайте, пошли смотреть. Пока будем смотреть, оно постепенно согреется.

И начал экскурсию:

— Вот это — самая старая из сохранившихся паровых машин, он показал на джип-багги, у которого котёл был смонтирован вместо правого пассажирского сидения. — Переделка из двигателя внутреннего сгорания, сделанного ещё до шияарского нашествия. Исходно двигатель, видимо был инжекторный, поэтому вся система парораспределения кустарная, сделанная чуть ли не в деревенской кузнице. Автоматической топливоподачи нет. Машина требовала кочегара.

Потом пошли машины уже специальной постройки. В основном, тяжелая карьерная и лесозаготовительная техника.

Около очередного грузовоза стоял большой стенд, изображающий устройство топки.

— Вот это — первая машина с необслуживаемым котлом, — пояснил Петер. — эта разработка была сделана в первые годы Изоляции. Если бы не она, мы бы, возможно вернулись к двигателям внутреннего сгорания. Но появление необслуживаемых котлов привело к тому, что паровики стали не уступать по ДВС по эргономике. Поэтому их мелкие преимущества вроде простоты запуска в мороз привели к тому, что здесь, на Севере, они до сих пор широко применяются, хотя сейчас нам доступны все современные технологии.

Карл внимательно изучил плакат. «Да, — понял он. — утверждения о том, что шияары вбомбили Мир Осануэва в XIX век, следует считать художественным преувеличением.» Конструкция вращающейся колосниковой решётки, которая обеспечивала равномерное горение угля, была крайне простой и базировалась на примитивных физических эффектах. Но чтобы её создать, требовался уровень инженерии конца XXII века, то есть явно не без привлечения опыта древних арктурианцев, и ещё к тому же немаленькие объемы компьютерного моделирования. Зато тиражировать раз изобретенную форму можно было и в деревенской кузнице.

После этого изобретения в ряду кроме карьерной техники появились более компактные сельскохозяйственные трактора и вездеходы-микроавтобусы, вроде машины Петера.

Ещё один стенд показывал, как местные инженеры уменьшали размеры котла и конденсатора, делая возможными не только огромные бульдозеры, но и легковые машины или малогабаритные погрузчики вроде того, который сейчас раскочегарил мастер Михель.

Эта машинка явно была построена после Воссоединения, поскольку обладала роботизированной системой управления и теперь полностью самостоятельно, пока старик сидел около тепловентиляторного агрегата и пил чай, натаскивала гору снега в какое-то огромное корыто, где этот снег довольно быстро таял, подогреваясь топочным дымом.

А в дальнем углу Ладу ждал сюрприз. Там стояли два самолёта: одновинтовой биплан и довольно большой двухмоторный моноплан, размером примерно с PS-17, но не летающая лодка, а обыкновенный сухопутный самолёт с нижним расположением крыла и лыжным шасси.

— Что, и это тоже паровое? — удивилась она.

— Да, — подтвердил Петер. — Только оно всё же на жидком топливе. Все-таки у твердотопливных котлов КПД низковат. Биплан — с двигателями Добла, а моноплан — с турбинами.

— Ух ты. Интересно было бы попробовать.

— Увы, погода сегодня нелётная. А так охотоведы в тундростепи до сих пор используют такие машины для учета Большой Дичи. Они гораздо тише бутанольных, и меньше распугивают зверей. Аккумуляторные, конечно, ещё тише, но их почему-то у нас не любят.

— И даже симулятора тут нет?

— Нет. На симуляторе разница почти незаметна. Это не наповерхностные машины, у которых с двигателем Добла совершенно другая динамика на малых скоростях, чем с двигателем внутреннего сгорания. Здесь разве что поведение на большой высоте — нечто среднее между аккумуляторным и поршневым.

Тем временем мастер Михель возился с двумя машинами, стоявшими справа от входа — огромным бульдозером на трехметровых железных колёсах и странной приземистой машиной, на таком же шасси, как вездеход Петера. Эта машина куда больше походила на оригинальную задумку британца Кристи, чем мирный вездеход-микроавтобус. В передней части была смонтирована сваренная из толстых железных листов рубка, из которой вперёд торчал длинный ствол.

— А это что ещё за танк? — с удивлением спросил Карл.

— Это противолавинная пушка, — объяснил Петер. — тут иногда для того чтобы обезопасить дорогу, бывает нужно спустить накопившийся в лавиносборе снег. Расстрелять лавину из пушки безопаснее, чем посылать туда людей, закладывать подрывные заряды. А этим здоровым бульдозером расчищают засыпанные лавиной дороги. Вообще не нравится мне, что эти машины Михель сейчас в боевую готовность приводит. Полсуток снегопада вполне могут создать лавиноопасную обстановку и дорогу закроют для проезда.