Полчаса спустя Эмиль позвонил у двери инженера Емелиана. Последний был дома, как всегда, один. Он очень обрадовался приходу брата.

— Можешь поздравить меня, Эмиль: закончил проверку расчетов и чертежей. Все в порядке! Ты себе представить не можешь, как я рад, что все кончил. Сколько лет я работал над этими чертежами и расчетами. Это труд всей моей жизни, — с удовлетворением произнес инженер, указывая на объемистую папку, лежавшую на письменном столе.

Эмиль подумал, что благодушное настроение брата поможет ему осуществить задуманное. Только бы не было каких-либо осложнений. В конце концов, это не имеет значения! План его был хорошо продуман: сначала он попытается сыграть на родственных чувствах брата; если не удастся — остается другое, более радикальное решение… Он притворился очень огорченным, страдальчески улыбнулся, проронив какие-то непонятные слова; можно было подумать, что на его голову свалилось большое несчастье.

Вначале, в приливе радостных чувств, Иоргу не обратил внимания на состояние брата, но, когда он привел в порядок папку с чертежами и посмотрел на Эмиля, в его взгляде выражалось беспокойство.

— Что с тобой? — озабоченно спросил он брата. — Что-нибудь случилось?

Эмиль сокрушенно вздохнул и опустился в кресло.

— Не спрашивай меня ни о чем, Иоргу. Ты сам знаешь: тяжело мне без жены, без детей.

— Не расстраивайся, приедут и они.

Эмиль отрицательно покачал головой:

— Ничего ты не знаешь! Я до сих пор молчал, не хотел огорчать тебя, но мое терпение лопнуло. Не могу больше…

— Но скажи, пожалуйста, что случилось? О чем ты говоришь?

— О чем, о чем! О своих детях, Иоргу, которые находятся в плену! В плену, понимаешь? Если я не выполню одного задания, то дети… мои дети, Иоргу, будут убиты! — и Эмиль громко и прерывисто зарыдал. — Пойми, Иоргу, пойми мою трагедию — ужасную трагедию! — Он закрыл руками лицо и опустил голову. Ему трудно было плакать, но он заставил себя это сделать. Некоторое время инженер недоуменно молчал: он ничего не мог понять.

— Но ведь ты мне сказал, что вернулся по доброй воле. Соскучился по родине.

— Я сказал тебе правду!

— Тогда я ничего не понимаю! О каком задании идет речь? Кто держит твоих детей в плену? И почему в плену?

Эмиль, не поднимая головы, безнадежно махнул рукой. Инженер ждал ответа. У него щемило сердце при виде страданий брата. Кто же может угрожать его детям, которых он видел улыбающимися на фотокарточке?

— Скажи мне, наконец, Эмиль, что случилось? — спросил Иоргу. — Отвечай! — Он подошел к брату и положил ему на плечо руку. — Говори, не стесняйся! Может быть, мы вместе что-нибудь придумаем. — Но Эмиль безнадежно покачал головой.

— Ничего нельзя сделать, ничего! — он снова затрясся от рыданий.

— Тогда… ты все лгал мне! Не так ли? Обманывал?

— Обманывать тебя, лгать?! Как ты мог подумать об этом?

— Ну, хорошо… Тогда я ничего не понимаю, говори толком.

— Как ты не можешь понять меня?.. Мне разрешили вернуться с условием, что я выполню их задание, понимаешь? Дети мои взяты в качестве заложников. Вчера мне передали, что если я в течение суток не выполню их задания, то мои дети будут убиты.

— Как же это можно?.. — ужаснулся Иоргу.

— Ты не представляешь себе, чего мне стоило возвращение на родину. Но я надеялся на своих друзей. Они обещали мне спасти моих детей… Вчера я узнал, что их увезли неизвестно куда и я их больше никогда не увижу, если… — Эмиль поднял голову, вытер глаза и с мольбой посмотрел на Иоргу. — Все зависит исключительно от тебя! Только ты можешь облегчить мою участь! Помоги мне! Спаси жизнь моих детей, Иоргу!

— Хорошо, но… Конечно, я помогу тебе! Если только это в моих силах, я с большой радостью сделаю это. Но как?

— Всю жизнь буду признателен тебе, брат! Мои дети будут тебя боготворить, ты будешь им вторым отцом.

— Но говори же, в чем дело? — Эмиль уловил в голосе брата сочувственные нотки и снова застонал:

— Мои дети! Прости меня, Иоргу, презирай меня, но помоги мне… Мне нужна копия твоей работы.

Инженер отшатнулся как громом пораженный. Он решил, что ослышался. Все еще не веря своим ушам, он тихо спросил:

— Что? Что ты сказал?

Ответа не последовало. Эмиль с закрытыми глазами, без признаков жизни лежал в кресле. Инженер испугался. Он наклонился над братом, прислушался к его дыханию, потом стал трясти Эмиля за плечи. Через некоторое время Эмиль, как бы придя в себя, чуть приоткрыл глаза и едва слышно прошептал:

— Воды.

Забыв обо всем, инженер кинулся на кухню за водой. Войдя обратно в комнату, он застыл в дверях: Эмиль, тот самый Эмиль, который только что лежал без сознания в кресле, теперь твердо стоял на ногах и с лихорадочной поспешностью засовывал в портфель чертежи инженера.

Иоргу пришел в такую ярость, что одним прыжком набросился на брата и резко вырвал портфель с чертежами из его рук.

— Негодяй! Вон из моего дома, чтобы глаза мои больше тебя не видели!

— Иоргу, брат! Пойми меня… Дети…

Но Иоргу не слушал Эмиля и, с трудом сдерживая негодование, настойчиво повторял:

— Немедленно убирайся прочь! Тебе нечего делать в моем доме!

Лицо Эмиля исказилось злобой. «Промахнулся, ну ничего, есть другое решение». Он сунул руку в карман и решительно шагнул к инженеру, который, не сходя с места, ждал, когда брат покинет комнату. В этот момент в гостиной послышались шаги.

— Папа, ты дома? — раздался звонкий женский голос.

— Да, дорогая.

— Мама просила тебя не уходить из дому. Она сейчас придет вместе с Нику…

— Хорошо, Санда, — ответил инженер. Затем он резко повернулся к Эмилю: — Прошу тебя уйти немедленно! Больше нам не о чем говорить!

Эмиль сделал шаг назад. В одну секунду в голове промелькнула мысль, что он упускает единственный подходящий момент завладеть чертежами. Но попытаться сейчас довести дело до конца было бы глупо: в соседней комнате дочь инженера и вот-вот придут еще жена и зять. Как показаться им на глаза? Ведь никто из них не знает, что он в Бухаресте. Ему ничего не оставалось, как только немедленно уйти, не дожидаясь, пока Иоргу позвонит в милицию. Приходилось отступать, и как можно скорее. Он поспешно надел макинтош и направился к выходу.

— Ты напрасно осуждаешь меня, Иоргу, — сказал он, сделав обиженное лицо и избегая взгляда инженера. — Ты не понимаешь меня. В тебе нет души…

Не отвечая на его упреки, Иоргу открыл дверь кабинета и жестом показал на выход. Едва Эмиль покинул комнату, инженер сразу же закрыл дверь и, стиснув до боли зубы, произнес:

— Каналья! Негодяй!