Фиолетовое озеро Оах

— Я ждал тебя в зоне возвращения, ты опоздал на пять дней, Орт ждет нас у фиолетового озера Оах — это прекраснейшее из озер, изумительный оазис, окруженный кольцом Розовых гор, которые защищают долину от северных бурь и горячего дыхания Великой пустыни, воздух — истинный бальзам. Орт говорит, что такой воздух воскрешает даже мертвых. На берегах фиолетового озера построены сотни павильонов для отдыха, регуляры всех рангов восстанавливают здесь свои силы. Я беспрерывно говорю и говорю, а ты не произнес ни слова. Ты выполнил задание?

— Я выполнил свое задание и задания моих товарищей.

— Ты один уцелел?

— Я один смог вернуться.

— Ты привез плохие вести?

— Я привез очень плохие, чрезвычайно тревожные вести.

— Внимание! Садимся на Второй террасе. Прошу место для возвратившегося Ди.

Орт усадил гостя в самое удобное кресло. Регуляры главных кантонов заняли места вдоль балюстрады. Несколько минут все молча смотрели на озеро, на горы. Над берегами вспыхнули фонари, на вершинах гор замигали огни предупреждения.

— Наконец ты вернулся, Ди, — сказал Орт.

— Погибли шесть моих товарищей, это очень усложнило задачу.

— Как они погибли?

— По-разному. Одного распяли, второго сожгли на костре, третьего линчевали, четвертый умер в тюрьме, пятого застрелили на поле битвы, а последний погиб при взрыве атомной бомбы.

— Продолжай.

— Я пересек всю нашу систему, но подобного не встретил нигде. Это самая странная из всех известных нам планет. Странная и грозная.

— Грозная для кого?

— Для нас. Жители Земли многие годы наблюдают за небом, за звездами, галактиками, туманностями, за соседними планетами, они обнаружили и наши каналы.

— Маши каналы? А выводы, какие они сделали выводы?

— Что каналы могли построить разумные существа, что их создала природа, что это оптический обман и каналов нет вообще, что они обводняют пустынные области, а, может, и не обводняют, так как каналы это не каналы, а цепь небольших пятен и штрихов, которые человеческий глаз соединяет в прямые линии…

— Прошу тебя, продолжай.

— В конце концов они решили создать космический корабль, выслать его в сторону нашей планеты и сфотографировать ее поверхность. Разумеется, они натолкнулись на ряд трудностей, которые не сразу сумели преодолеть, однако многое указывает на то, что последняя попытка увенчается успехом. На будущей неделе ракета «Маринер-4» начнет фотографировать поверхность Марса — так земляне называют нашу планету. Марс — это мифический бог войны.

— Почему войны?

— Их ученые заметили, что красный цвет — доминирующий цвет поверхности нашей Акк, черпающей жизненную энергию от Солнца. Когда его наклонные лучи падают на Медные равнины, районы, прилегающие к Центральному поясу, приобретают пурпурную окраску, и этот цвет они связали с цветом крови.

— Что ты знаешь о конструкторах ракеты «Мари-нер-4»?

— В радиорапортах я передавал информацию о делении жителей Земли на сотни народов, на тысячи племен.

— Да, да, помню. Зная твою склонность к юмору, мы вначале считали, что ты просто хотел нас позабавить.

— Я не шутил.

— Значит, правда, что они дерутся за крохотные клочки земли и в то же время не используют огромных свободных районов?

— Правда.

— Когда ты передал нам поразительное сообщение о трехмесячной осаде ацтекского города Теночтитлан и гибели двухсот тысяч индейцев, самые быстродействующие электронные машины анализировали твое сообщение, напрасно пытаясь понять, почему люди, которые были дружелюбно приняты, убивали хозяев, уничтожали и грабили их прекрасные города. Из твоих рапортов, переданных позже, мы узнали, что человек по имени Наполеон Бонапарт погубил 775 тысяч человек ради удовлетворения собственного тщеславия. Ему было поставлено множество памятников, даже враги прославляли его имя. Ты не знаешь почему?

— Догадываюсь, — ответил Ди. — Наполеон побеждающий был чудовищем, Наполеон побежденный — гениальным феноменом. Превознося его, противники славили самих себя.

— Позже мы получили от тебя, — продолжал Орт, — информацию о ходе так называемой первой мировой войны. За четыре земных года было убито десять миллионов человек, ранено — двадцать. Если я ошибаюсь, поправь меня.

— Ты не ошибаешься.

— В период второй мировой войны погибло пятьдесят миллионов человек, количества раненых не помню.

— Тридцать пять миллионов.

— Эту войну начали фашисты; предлогом, кажется, был «коридор».

— Кто же построил космический корабль «Маринер-4»? — спросил регуляр Первого кантона. — Ацтеки, испанцы, Наполеон? Я никак не могу во всем этом разобраться.

— Американцы, — без улыбки ответил Ди, — граждане Соединенных Штатов…

— Что они собой представляют? — нетерпеливо перебил регуляр Восьмого кантона.

— Они любят во все вмешиваться.

— А еще?

— Я опять вынужден напомнить вам о рапортах из Северной и Южной Америки, из Европы, Азии и Африки.

— Разве американцы ведут кочевой образ жизни?

— Нет, они постоянно живут в Америке, но воюют за ее пределами.

— Любопытно, — сказал — Орт, подходя к балюстраде. — На озере показались плоты с музыкантами. Сейчас начнется вечерний концерт. В программе произведения земных композиторов. Предлагаю продолжить беседу завтра при восхождении на Указательный Палец.

Предложение было принято. Концерт продолжался часа два. Регуляры прослушали «Valce triste» Сибелиуса, фрагмент из второй симфонии Рахманинова, интродукцию и аллегро для флейты, кларнета, арфы, смычковый квартет Равеля, отрывок из балета «Спартак» Хачатуряна, «Концерт д-дур» Стравинского, а также несколько мазурок Шопена.

— Эта музыка, — сказал Фо, регуляр Четвертого кантона, — самым лучшим образом свидетельствует о людях. Они не только разумны, но и обладают тонким вкусом, если могут создавать мелодии, которые являются наиболее благородными звуками космоса.

— Они избирательны, — добавил Орг, — они отлично воспринимают электромагнитные волны и преобразуют их с талантом, обещающим многое. Рано или поздно они откроют источники своего вдохновения, познают структуру мелодий, монады музыки. Ведь они — вогнутые зеркала окружающего их мира. День за днем, ночь за ночью они поглощают изображения, передаваемые из разных точек Великого Круга, многие годы они тоскуют о контакте с иными системами, с Разумом, пытаются расшифровать радиоволны галактик. А ведь они носят в себе ответы на самые трудные вопросы, и они связаны с Землей, с нашей солнечной системой, с нашей галактикой, с нашей метагалактикой нитями-излучениями, от которых зависит цвет глаз, кожи, темперамент, аппетит, способности, чувство юмора. Умеют ли они смеяться от всей души?

— Да, — ответил Ди, — они знают цену смеху и любят веселиться.

— Это хорошо, — обрадовался регуляр Первого кантона. — Наши ученые давно обнаружили, что юмор распахивает самые тяжелые ворота, закрывающие доступ к спокойной мудрости.

На следующий день с утра девять регуляров предприняли восхождение по пологому склону Указательного Пальца. Беседу начал Орт.

— Так ты говоришь, Ди, нам угрожает опасность быть открытыми?

— К нашей планете приближается межпланетный корабль без экипажа, управляемый на расстоянии, корабль-глаз. Телевизионная аппаратура передаст на Землю снимки поверхности нашей планеты, сделанные во время максимального сближения.

— Не вижу повода для паники, — проговорил Фо. — Я считаю, что не следует им мешать. Если уж им так хочется нас открыть, милости просим. Много лет назад во время одной из первых экспедиций на Землю мне довелось познакомиться с несколькими весьма рассудительными и спокойными людьми.

— Что, однако, не решает проблемы сосуществования с тремя миллиардами, — Орт присел на камень. — Они могут превратить нашу планету в военную базу.

— Акк — военная база! — Фо не скрывал веселья. — Да ты шутишь! В нашей атмосфере не прозвучит ни одного выстрела.

— Они могут вовлечь нас в свои распри.

— Откровенно говоря, я порой охотно поругался бы с кем-нибудь.

— Распри ведут к дракам.

— Наши мускулы дряхлеют, немного размяться — не помешает.

— Значит, ты голосуешь за драку?

— Нет. Но я думаю, что пословица «око за око» — одна из самых мудрых, и считаю, что драки приводят к боям, а бои к войнам.

— Иногда можно немного и повоевать, — заметил Фо.

— Фо спятил, — воскликнул Ди, — сколько раз я говорил, что на Землю нельзя посылать представителей Четвёртого кантона. Они опасно похожи на землян. Подозреваю, что несколько тысяч лет назад на нашей планете побывала экспедиция землян, представлявших тогдашнюю цивилизацию. Авария помешала им возвратиться. Земные космонавты остались на Акке, жители Четвертого кантона — их потомки, а следовательно, и в жилах Фо течет земная кровь. Нельзя было посылать его на Землю, которая стремится втянуть Акк в свои земные дела.

— Абсурд. В твоих словах, Ди, слишком много сердца и чересчур мало разума. И я люблю планету Акк, но считаю, что пришла пора покончить с нашей изоляцией. Мы не одиноки во Вселенной.

— Земляне выбрали плохой путь.

— Им следует помочь. Позволим открыть себя, я ручаюсь, что это открытие потрясет жителей Земли и они, забыв о склоках, станут на верный путь.

— Мы — самая древняя цивилизация нашей солнечной системы.

— Поэтому нам пойдет на пользу молодая и свежая кровь.

— Молодая — да, а вот свежая ли и достаточно ли чистая?!

— Немного грязи наверняка не помешает. Мы так чисты, почти стерильны…

— Повод для гордости…

— Скорее для скуки.

— С каких это пор совершенство стало скучным?

— Совершенство эгоистично. Совершенство, недоступное другим, совершенство ради совершенства — это совершенство антиобщественное. Мы говорим: земляне много хуже нас, примитивнее, глупее. Мы с состраданием смотрим на их существование, однако мы до сих пор и пальцем не повели, чтобы сделать их похожими на нас.

— Мы ежегодно посылаем на Землю наших представителей.

— Которые терпят поражение за поражением. Жители Земли провозглашают их истинными или мнимыми пророками, мучают, убивают, возводят им памятники, молятся на них, используя в корыстных целях и защищая свои низменные интересы. Подобная помощь — это самообман, это скверный метод заглушить собственную совесть.

— Но речь идет о более серьезном, чем приглашение на обед.

— На обед, на завтрак, на ужин, в столовую, в гостиную, в спальню. Гуляйте по нашим террасам, плавайте по нашим каналам!

— Вот именно. Политика широко открытых дверей.

— Широко откройте двери в рай! Пусть прибывают толпами, пусть сожрут нас! Ты недооцениваешь аппетита землян.

— Я учитываю их потребности — потребность в мире, потребность в общении с лучшими, чем они, потребность материализации рая. Они не достигнут этого до тех пор, пока не установят непосредственного контакта с более мудрыми, нежели они сами.

— На отсутствие скромности ты пожаловаться не можешь.

— У меня нет поводов скромничать.

Регуляры молча слушали диалог Фо и Ди, которые всегда представляли крайние мнения. Орт выступал в роли арбитра.

— Каковы ваши окончательные выводы?

— Я знаю один верный выход, — сказал Ди, — уничтожить космический корабль «Маринер-4».

— Нет, — сказал Фо. — Пусть он сфотографирует поверхность нашей планеты. Пусть земные ученые увидят каналы.

— А вчерашний концерт? — напомнил Орт. — Мыс большим волнением слушали земную музыку. Она расположила нас к Земле.

— Не все у них композиторы или музыканты, — сказал Ди. — Многие не умеют играть ни на одном инструменте. Я встречал очень немузыкальных и совершенно лишенных слуха людей.

— Когда мы доберемся до самой вершины, я скажу вам, что следует сделать, — Орт пошел первым, за ним Фо, Ди и остальные регуляры. Они шли гуськом, напевая ритмичную мелодию и время от времени останавливаясь, чтобы по древнему обычаю воздать должное окружающей природе:

— Смотрите, смотрите, там, справа, в зеркальной поверхности Медной равнины отражается Солнце, согревая ее, побуждая к жизни, смотрите, смотрите, слева над фиолетовыми водами озера Оах вздымается розовый туман, ветер формирует из его клубов полосы, окутывает ими вершины гор, языки тумана сплывают спиралями в долины. — Орт наклонился, поднял небольшой осколок киновари. — Этот камень тоже отражает солнечные лучи, излучает тепло, он покрыт сеточкой белых жилок, которые напоминают обрывки облаков. До вершины еще несколько шагов.

Регуляры расселись на ступенях террасы, которую называли Ногтем Указательного Пальца. Лишь тогда Орт сказал:

— Я установлю контакт с Мудрейшими.

— Отличная мысль, — согласился Фо.

В полдень регуляры собрались у Орта.

— Я заказал межпланетную, — начал он, приглашая гостей занять места за огромным столом. — Правда, по сообщениям метеокосмослужбы, на трассе связи свирепствуют магнитные бури и бушуют космические циклоны. Внимание, есть связь. Алло, алло, говорит Орт.

— Сердечный привет, — загремел приятный альт, — чем можем служить?

— Посоветуй, как нам поступить, чтобы, помогая жителям Земли, не навредить себе.

— Мы мало знаем об этой планете. Мы не поддерживаем с ней непосредственных контактов.

— Мы сообщим вам все необходимые данные.

— Хорошо.

— Скоро ли мы можем рассчитывать на ответ?

— Наберитесь терпения. Межпланетное сосуществование стало проблемой номер один. Сосуществовать или не сосуществовать? Устанавливать контакты или нет? Помогать более слабым, менее разумным или предоставить их собственной судьбе? Неспокойных планеток, вроде Земли, в Космосе кружится множество. Некоторым пошло на пользу общение со старшими братьями.

— Некоторым, говоришь?

— Да, некоторым контакты с более разумными выходят боком. Каждая солнечная система управляется собственными законами. Что полезно одним, вредно другим. Успех зависит от различных факторов — темперамента, юмора; необходимо тщательно проанализировать свойства, запрограммированные в существах более или менее разумных.

— У нас мало времени.

— Говори громче. Ведь между нами ни мало, ни много — несколько световых лет.

— Я говорю, у нас очень мало времени. К. нашей планете приближается управляемый радиотелевизионный аппарат.

— Ну что ж, в подобной ситуации вы должны решать сами. Взвесьте все «за» и «против». Изучите литературу о межпланетных контактах, особенно советую трактат Уарта из Седьмой Галактики «Об интеграции разума в Космосе». На проблему следует смотреть и с точки зрения хозяев, и с точки зрения гостей. Еще вопросы есть?

— Благодарю — это все.

— Ну, до следующего разговора. Всегда готовы к услугам. Да, кстати, пришлите нам при оказии несколько контейнеров с вашим кармином, он вне конкуренции.

— Пришлем, — сказал Орт и выключил межгалактический телефон. — Предоставляю слово регуляру Четвертого кантона.

Фо поблагодарил и сказал:

— В течение ближайших часов Орт должен принять решение. Завтра чуть свет «Маринер-4» начнет фотографировать нашу планету.

— Твое мнение?

— Пусть фотографирует.

— А твое, Ди?

— Уничтожить корабль.

— А ваше, регуляры?

— Уничтожить!

— Пусть устанавливают контакт!

— Нет, нельзя допускать установления контакта!

Орт пытался успокоить возбужденных регуляров:

— Давайте взглянем на проблему с точки зрения гостей.

— Гениальная мысль, — Ди встал с кресла и поднялся на возвышение для оркестра. — Я буду выступать в роли жителя Земли, который увидел фотографии наших каналов, виадуков, мостов. Позвольте представиться генерал Гутен из Штаба Армии, Департамент астронавтики. Все сми-и-и-ирно! Минуту назад мы наконец получили эти снимочки Все во-о-о-ольно! Мне не надо убеждать вас, господа, что мы видим на фотографиях укрепления, фортификации, противотанковые рвы, гигантские линии Мажино, Зигфрида и черт знает еще кого! Господа, мы вовремя открыли опасность: Марс угрожает Земле. Я предлагаю выслать экспедицию, которая научит марсиан уму-разуму! Умиротворим агрессоров, прежде чем они успеют выбраться на завоевание нашей планеты! Ша-а-а-агом марш!

— Теперь твоя очередь, Фо.

— Я был на Земле, — сказал регуляр Четвертого кантона, — и уверяю вас, у земных генералов голоса несколько иного тембра. Пониже.

— Я протестую, — воскликнул Ди. — Фо стремится меня осмеять.

— Прости, я пошутил. Я хочу познакомить вас с другим представителем земной цивилизации. — Фо поднялся на эстраду и вежливо поклонился. — Дамы и господа, позвольте мне выразить глубокую уверенность в том, что открытие жизни на Марсе положит начало новой эры на Земле, эры Нового Возрождения. Взгляните на этот снимок, на эти архипрекрасные конструкции — сколько в них грациозной легкости, сколько чудесной гармонии. Мы можем гордиться, что именно нашему поколению выпала честь принять участие в установлении контакта со столь высокоразвитой цивилизацией. Я предлагаю выслать экспедицию, в состав которой наряду с учеными и архитекторами войдут деятели культуры и искусства: поэты и музыканты, скульпторы, художники и артисты…

— Благодарю, Фо, благодарю, Ди. Истина, вероятно, находится где-то между вашими крайними мнениями. Отсутствие времени не позволяет нам более подробно изучить характеры землян; вызовите экипаж космолета.

Через несколько минут в зал вошли шесть пилотов в скафандрах.

— Немедленно вылетайте навстречу земному космическому кораблю. Вам надлежит приблизиться к «Мари-неру-4» и изучить аппаратуру, находящуюся в контейнере. Ждем ваших сообщений.

Не прошло и часа, как поступил первый рапорт:

«Корпус „Маринера“ — это плоская восьмигранная призма, изготовленная из сплава магния. Он разделен на восемь отсеков, в семи находится электроаппаратура, в восьмом — система двигателей».

Рапорт второй:

«Мы изучили четыре плоскости „Маринера“. Они напоминают крылья ветряной мельницы и состоят примерно из тридцати тысяч фотоэлементов. Космическая лаборатория снабжена серебряно-цинковыми аккумуляторами, над корпусом — антенна, опирающаяся на восемь стержней. Это параболоидальная поверхность с обводом в форме эллипса».

Рапорт третий:

«Внимание! Мы обнаружили телевизионные камеры. Ждем дальнейших распоряжений!»

— Будьте осторожны, — отозвался Орт. — Конструкторы с Земли ждут снимков нашей планеты. Ваши портреты могут вызвать опасную сенсацию. Сообщайте о дальнейшем.

Рапорт четвертый:

«Измерительная аппаратура определяет интенсивность космического излучения, радиоактивность солнечной плазмы и космической пыли, магнитное поле нашей планеты и пространства, окружающего Акк. Ждем дальнейших распоряжений».

После короткого совещания с регулярами всех кантонов Орт принял решение:

— Оттянуть открытие цивилизации Акк землянами. Мы должны узнать их лучше, чтобы избежать ненужных обоюдных разочарований. Пересылаю вам несколько десятков снимков поверхности одного из спутников Пятой Планеты, именуемой земными учеными Юпитером. Эти фотографии с помощью аппаратуры «Маринера» прошу передать американским ученым.

— Представляю себе их изумление, — Ди не скрывал удовлетворения, — изумление и разочарование, когда вместо ожидаемых каналов они увидят тысячи кратеров.

— Я очень сожалею, — смущенно сказал Фо, — но я не разделяю радости Ди. Они там, на Земле, говорят: «Не так страшен черт, как его малюют».

Вечером, после второй части концерта земных композиторов, Фо обратился к регулярам:

— Многое указывает на то, что все мы происходим от одного семени, что где-то там, в глубине Космоса, кто-то раскрыл космические двери и космический ветер развеял на все стороны Великого Круга зародыши, из которых развилась жизнь, вечно полная сомнений.

Ди рассмеялся. А регуляр Четвертого кантона в тот вечер произнес еще только одну фразу:

— Они там, на Земле, смеются точно так же. Наверняка, это заслуга межпланетной пыли, она попадает в горло и щекочет; случается, что самые солидные мужи ни с того ни с сего заливаются здоровым, бодрым смехом.

 

Посещение

…История повторяется. Фараон Хуфу, именуемый также Хеопсом, второй царь четвертой династии, любил отдыхать, слушая рассказы о чудесных событиях. С того времени прошло 4615 лет, а сказки не вышли из моды. Сегодня любой человек независимо от расы, пола, языка, религии и даже занимаемого положения может испытать на себе, сколь положительно влияют волшебные сказки на нервную систему. Отдых и расслабление стали всеобщим достоянием, а не привилегией коронованных особ.

Как изменилась жизнь за последние пятьдесят веков!

«Могущество человека поражает богов, — писал Рабле, — дети Пантагрюеля найдут зелье, с помощью которого завоюют сферу Луны и вступят в пределы небесных знаков, выберут там себе жилища и пожелают усесться за один стол с богами, потом возьмут в жены богинь, ибо это лучший способ самому стать богом».

«Жизнь, — пишет Дюрренматт, — дарит одни лишь развлечения, вечером их приносит кино, поэзию поставляют ежедневные газеты… Создается впечатление, что уже не о чем рассказывать, начинаешь всерьез думать об отказе от сказки, может быть, есть еще место для двух-трех фраз, а дальше остается только взять курс на биологию или обратиться к физике, астрономии, чтобы объяснить себе строение Вселенной, в которой мы кружимся».

Вот именно, Вселенной!

Современный человек с неослабевающим интересом слушает рассказы о чудесных событиях в Космосе. Ничто не ново под Луной, правда, под нашей Луной, в других солнечных системах, разумеется, пульсирует богатейшая жизнь, сущая феерия чудесных событий. Время там вроде бы идет быстрее, но жизнь проходит медленнее. Кажется, на планетах, кружащих вокруг двойных солнц, живут разумные существа.

«…изучены семьдесят три двойные системы, звезды которых особенно тесно связаны друг с другом. Некоторые прямо-таки соприкасаются атмосферами. Следует думать, что этот тип небесных тел, довольно часто встречающийся в Галактике, более всего подходит для возникновения и развития жизни…»

Диктор. Мы вынуждены прервать передачу этой статьи, чтобы передать сообщение Международных линий Воздушной Связи:

«Вниманию пилотов и штурманов! Вниманию стюардесс и пассажиров! Радиолокационные станции обнаружили два неопознанных летающих объекта. Час назад их видели над Южной Австралией, спустя пятнадцать минут — над Южной Америкой. По мнению ученых, это космические корабли внеземного происхождения, управляемые разумными существами. Насколько разумными — пока неизвестно. Намерения их тоже пока неизвестны. Поэтому устанавливать с ними контакт по собственной инициативе мы не рекомендуем.

В каждом отдельном случае пользуйтесь помощью бюро Международных линий Воздушной Связи. Наш высококвалифицированный персонал всегда к вашим услугам. Благодарим за внимание».

А теперь послушайте разговор, происходящий на высоте ста тысяч метров. Высоко? Очень. Несмотря на это, там тепло и уютно. В конце концов, и в космических кораблях есть камины. Такая уж нынче мода, Беседуют Женщина и Мужчина с Того света и Проводник по Тому и Этому свету.

Женщина. Отлично, Проводник! Ты все превратил в рекламную шутку. Хорошая работа.

Мужчина. Поразительная быстрота реакции.

Проводник. Опасность преждевременного обнаружения места нашей посадки счастливо предотвращена.

Женщина. Ты сказал «опасность». Они очень опасны?

Проводник. Выполняя ваше задание, я наблюдал за ними много земных лет. Большинство людей верит только в собственный разум, недооценивая возможности существования разумных структур в иных солнечных системах. Однажды я случайно оказался свидетелем разговора человека с собственным отражением в зеркале. Он говорил: «Зеркальце, зеркальце, скажи, кто умнее всех на свете?» И спустя немного сам же отвечал на этот вопрос: «Ты, властелин всего живого, ты мудрее всех на свете». Несмотря на это, они легко поддаются панике и действуют под влиянием момента, тогда они становятся опасными, их поступки невозможно предсказать, что, впрочем, выходит одно на одно. Поэтому я прервал передачу коммуниката-предостережения и закончил его сам.

Мужчина. Значит, мы можем без опаски покинуть космический корабль?

Проводник. Ну, конечно. Я приготовил для вас соответствующую одежду, деньги, документы и земные средства перемещения.

Сколько времени требуется, чтобы преодолеть расстояние в сто тысяч метров? Точно четыре минуты, да, ни больше, ни меньше. Огонь в камине немного ослаб. Это понятно: такая скорость! «Внимание, внимание, садимся! Вон та светлая полоса справа, это автострада. Прошу выходить. Закройте двери. Гасите свет!» Прощание с пилотами, и космический корабль, раскачиваясь, словно маятник, взлетает в ионосферу. Тридцать Существ из Иной Системы окружают автобус.

Мужчина. Этот экипаж не вызывает доверия.

Женщина. Занятно. Коробка на колесах.

Проводник. Это автобус.

Женщина. Переведи, что здесь написано.

Проводник. «Труппа Театра драмы и комедии из Ксирохориона».

Мужчина. Ксирохориона?

Проводник. Да, это название греческого городка.

Мужчина. Значит, мы греки?

Женщина. Кочующий театр?

Проводник. Комедианты, труппа самых известных, самых знаменитых актеров Южной Европы. Будем ездить из города в город, из страны в страну.

Женщина. Ты отлично организовал экскурсию, Проводник!

Мужчина. Не хвали комету, пока не прошла планету.

Проводник. Бояться нечего. Вы выглядите, как люди, бегло говорите на нескольких их языках, на целое небо, точнее, на целых два неба умнее людей.

Мужчина. Мы — представители одной из древнейших цивилизаций Галактики Единичных Звезд.

Проводник. Бессмертные в понятии землян, прекрасные, словно боги, вы должны всюду вызывать восхищение и уважение. Умение творить чудеса, которые для вас давно перестали быть чудесами, поможет вам в самых критических положениях.

Женщина. И все-таки я не могу отделаться от чувства беспокойства.

Проводник. Это понятно. В поле зрения Человек. Уточняю — патрульный.

Патрульный. Это еще что, черт побери? Автобус стоит не на той стороне шоссе? Платите штраф и баста! Стража бдит на всех дорогах, дорогие мои, я сказал бдит!

Проводник. Мы ошиблись, мы чужестранцы.

Патрульный. Мы очень ценим чужестранцев, каждый житель Гондураса ценит чужестранцев, чужестранцам мы обязаны открытием нашей страны: Колумб, прошу учесть, был чужестранцем, в Тегусигальпе мы поставили преотличный памятник во славу первого чужестранца, но ведь не можем же мы ставить памятники всем чужестранцам, а за нарушение правил движения тем более… не можем… памятников… Это что?

Проводник. Монета. Плачу штраф.

Патрульный. Золотая?

Проводник. Из настоящего золота, сеньор начальник.

Патрульный. У меня нет сдачи, я не знаю сегодняшнего курса иностранных валют.

Проводник. Сдача? Какая мелочь!

Патрульный. Вы хотите подкупить патрульного, ай-яй-яй. Паспорта есть, пошлина за оружие уплачена?

Проводник. Вот наши документы.

Патрульный. Тридцать человек. Ну, ну, а оружие?

Проводник. У нас нет оружия. Мы актеры греческого театра.

Патрульный. Похоже-то оно похоже, а там, черт вас знает, кто вы такие: в таком автобусе можно спрятать контрабанду и две дюжины контрабандистов. Я знаю, что говорю, контрабандисты притворяются актерами, я видел такой фильм, школьная экскурсия провезла сто литров рома, нет, это была не школьная экскурсия, а паломники, да, паломники. Так это золото?

Проводник. Позолоченное серебро, я пошутил, сеньор начальник.

Патрульный. Серебро — другое дело: можно брать довольно смело.

Проводник. Отличные строчки. Позвольте мне от имени всего коллектива выразить вам наше восхищение. Счастлива та страна, в которой поэты надзирают, простите, бдят за безопасностью общественных дорог.

Патрульный. Да, да, бдим. Недавно я читал в газете роман с продолжением. Фантазия, от страха аж мурашки по коже бегают. В таком вот лесу, как слева, опускается ракета с иной планеты, десант. Людям грозит гибель. Сорок два продолжения. Я несколько ночей не мог глаз сомкнуть, все кончилось хорошо благодаря нашим женщинам, они завоевали сердца марсиан, которые, слава богу, оказались чувствительными к прелестям девиц. Между нами говоря, вы тоже напоминаете компанию с того света, девочки такие беленькие.

Проводник. Нам можно продолжать поездку?

Патрульный. Разумеется, желаю приятного пути.

Проводник (вполголоса, хотя фигура патрульного давно исчезла за первым поворотом). Я вижу изумление в ваших глазах.

Женщина. Это была наша первая встреча с человеком.

Существа из Иной Системы думают сообща: «Не следует преждевременно настраивать себя против землян. Познаем их ближе. Не так страшен черт, как его малюют». И действительно. Первое представление театра из Ксирохориона вызывает энтузиазм. Критики слагают дифирамбы в честь коллектива, публика сумасшествует. В гримерной актрисы два сеньора комментируют последние события.

Сеньор А. Изумительная, божественная, чудесная.

Сеньор Б. Греческая богиня, даю слово.

Сеньор А. Публика бесновалась.

Сеньор Б. Бесновалась, даю слово.

Сеньор А. Толпа ворвалась на сцену.

Сеньор Б. К счастью, мы были поблизости и через боковой выход вывели вас из театра.

Женщина (в роли Актрисы). Спасение подоспело в самое время. Благодарю вас.

Сеньор А. Мы счастливы, что именно на нашу долю выпал удел спасти вас.

Сеньор Б. А что, если нам отметить это счастливое стечение обстоятельств?

Сеньор А. Например, ужином в Риволи: уютный отель над океаном, омары прямо из воды. Умоляем.

Сеньор Б. Прошу не отказать.

Женщина. Охотно. Я голодна и хочу пить.

Сеньор А. Она голодна и жаждет. Ты слышал? Чего ты ждешь? Вызывай автомобиль.

Ночной ресторанчик. Экстра-кельнеры в розовых смокингах. За столиком Актриса, сеньоры А и Б.

Сеньор А. Театр, что театр, удовлетворение — конечно, восхищение публики — возможно, но вы заслуживаете большего.

Женщина. Например?

Сеньор Б. У нас есть друг…

Сеньор А. Человек большого сердца…

Сеньор Б. И не меньшего достояния, даю слово.

Сеньор А. Бльшего.

Сеньор Б. Коллекционер…

Сеньор А. Ценностей и талантов.

Сеньор Б. Весьма почтенный, хоть и хромает на правую ногу.

Сеньор А. Ты говоришь о Донсоне?

Сеньор Б. Конечно, о Донсоне.

Сеньор А. Не о Кузике?

Сеньор Б. Кузик? Причем здесь Кузик?

Сеньор А. Кузик даст Донсону сто очков вперед.

Сеньор Б. Кузик Донсону в подметки не годится.

Женщина. Допустим на минуту, что господин Донсон меня интересует больше.

Сеньор Б. Ну, видишь, женская интуиция разрешила наш спор. Донсон дает изумительное ревю на лодках. Зал под открытым небом. Десять тысяч мест, слово даю.

Сеньор А. Кузик, обратите внимание, владеет огромной фабрикой кукол. Какое воображение! Он создал куклу, умирающую и оживающую после применения искусственного дыхания. Его куклы болеют корью, на них выступает сыпь, они глотают таблетки, сыпь исчезает. Сейчас он работает над кашляющей куклой. Я предложил Кузику хороший бизнес. Мы откроем в центре города магазин с куклами, остекленный со всех сторон, словно аквариум, а вы внутри, рекламирующая новые типы кукол, какое будет столпотворение. Кузик изготовляет также манекены для демонстрации мод, мы создадим по вашему образу тысячу манекенов, конечно, вы получите за это соответствующую сумму. О Донсоне вообще нечего и говорить.

Сеньор Б. А я думаю, вас хватит и на Донсона и на Кузика. Время до обеда мы посвятим куклам.

Сеньор А. А после обеда ревю.

Женщина. Остаются еще ночи и зори.

Сеньор А. Ничего себе, ведь мы только люди.

Сеньор Б. Вы не можете требовать, чтобы мы работали свыше наших сил.

Сеньор А. Это противоречит Декларации Прав Человека.

Сеньор Б. Надо сказать, вы вытащили счастливый билет в лотерее, встретив нас.

Сеньор А. Билет, на который выпал главный выигрыш, будем откровенны, главный.

Сеньор Б. Но это вовсе не значит, что мы позволим столь жестоко эксплуатировать себя.

Женщина. Вот магазин с куклами. Счастливых оборотов капитала.

Сеньор А. Черт побери! Что это значит?

Сеньор Б. Каким чудом мы оказались в этой стеклянной коробке?

Сеньор А. Это не коробка, это лифт.

Сеньор Б. Он летит вверх.

Сеньор А. Стой! Стой! Глупая шутка!

Кукла А. Я кукла, болеющая корью.

Кукла Б. А я кукла, больная лихорадкой.

Кукла А. У меня изумительная сыпь.

Кукла Б. А у меня роскошная дрожь. Умоляю: щепотку хинина.

Кукла А. Смотри, эти сеньоры — не сеньоры. Это большие куклы. Крутятся, словно волчки!

Кукла Б. Вращаются, дорогая моя, вращаются.

Сеньор А. Куклы продаю, куклы, кому куклы…

Сеньор Б. Отличные куклы, чудесные куклы, неземные куклы…

Сеньор А. Куклы, куклы, покупайте куклы, куклы…

Первые перипетии уже позади. Труппа Театра драмы и комедии опять тронулась в путь. Автобус с огромным трудом преодолевает даже самые маленькие подъемы. Он раскачивается, словно корабль во время шторма, а трясет его так, что лучше не говорить. Путешественники все это переносят с достойным удивления терпением. Ничего странного: высшая цивилизация. Даже не ругаются. Беседуют о двух сеньорах, запущенных в космическое пространство.

Проводник. Забавная идея, только не знаю, самая ли удачная. Ни с того, ни с сего в космическом пространстве появятся два новых тела.

Женщина. Два новых неопознанных летающих объекта. Я не могла отказать себе в этом удовольствии. Их специальность — всякого рода обороты; так пусть и сами обращаются вокруг собственной и земной осей.

Проводник. Сколько раз я предупреждал, не действуйте под влиянием первого импульса.

Женщина. Внимание, человек!

Проводник. Патрульный. Он тяжело дышит.

Патрульный. Что я вижу, вы покидаете наш город?

Проводник. Да, едем в следующий.

Патрульный. Вы не видели двух типов с бегающими глазами? Они ворочали чужими капиталами и испарились, словно камфара.

Проводник (вполголоса). Ты спасла от тюрьмы двух карманников, отлично. (Громко.) Нет, не видели, сеньор начальник.

Патрульный. А вы, милые мои, не удираете ли и вы, совершив какое-то преступление? На воре шапка горит, а над вашими шляпами я вижу какое-то странное сияние.

Мужчина. Заходящее солнце все окрашивает в пурпур.

Патрульный. С этими бродячими актерами никогда не знаешь, что случится. В прошлом году к нам приехала труппа прыгунов и вольтижерок, а на следующую ночь ограбили банк. Директор хотел покончить с собой. Мы арестовали приблудших, но денежки пели, не иначе — у них были сообщники.

Проводник. А директор?

Патрульный. Уехал лечить расшалившиеся нервы в Европу, в Швейцарию. Там климат мягче. Ну, открывайте саквояжи. Кроме того, я загляну под кресла и на всякий случай позвоню директору банка, спрошу, не пропало ли что? Новому директору, старый не вернулся. Что это?

Проводник. Плачу штраф, я опять поставил автобус с правой стороны.

Патрульный. Э, не выйдет, дураков нет, вторично я не дам себя объегорить. Первый штраф вы уплатили чистым золотом. Чиновников, уважаемый, нельзя баловать. Моя жена знает это хорошо. Она била меня дважды в неделю, она никогда не уважала начальство, поэтому вышла за патрульного и безнаказанно измывалась надо мной одиннадцать лет. Неделю назад она впервые выбралась в театр, с этого момента мои несчастья кончились. Никогда не думал, что театр может так изменить человека.

Проводник. Приходится удивляться впечатлительности вашей супруги, сеньор начальник. Воистину искусство облагораживает душу.

Патрульный. Это уж точно, облагораживает. Как-то мы вернулись из театра, жена уселась на табурет в кухне, тяжко вздохнула и говорит: «Ты видел этих дам с обнаженными плечами, я тоже хочу так, только правая рука у меня толще по твоей вине. Я должна привести себя в порядок, потому что эта театральная мода пришлась мне по сердцу!» Так она сказала… Театр, уважаемый, это сила, ну, отправляйтесь… и баста.

Баста, баста. Автобус мчится, развивая головокружительную скорость 60 километров в час. Время на Земле течет очень медленно. Но ко всему можно привыкнуть. Труднее всего — к запаху бензина, вызывающему раздражение слизистых оболочек. Терпят молча, наконец Проводник не выдерживает.

Проводник. Мы едем на север, все время на север, пока не доберемся до Страны Пятидесяти Звезд.

Женщина. Это, вероятно, рай для астрономов!

Проводник. Я же просил как следует проштудировать справочник по географии.

Мужчина. По географии, истории, биологии, физике…

Женщина. И двадцать других. Смилуйся!

Проводник. Вы обленились за время путешествия. Стыдно. Прочтите четвертый раздел, прочтите и запомните. Вот путеводитель по городу, в котором мы остановимся на две недели. Через семь дней я введу одного из актеров в дом мистера Форгена, известного мецената. Еще раз напоминаю, ни в коем случае не злоупотребляйте умением экспериментировать с материей. То, что для вас детски легкое биохимическое упражнение, для них — сверхъестественное явление. Старайтесь быть просто людьми.

Ах, эти приемы у меценатов! Вилла, созданная по проекту одного из ассистентов великого Корбюзье, утопленная в склоне горы Сорока Мучеников. Две террасы, нависшие над потоком, который, извиваясь среди живописных скал, проходит через кухню. Это выдумка самого хозяина виллы — мистера Форгена, — форель ловят сковородой. В Зале Игр несколько пар. Танцуют хали-гали. На высоких табуретах у стойки бара, подкрепляя организм жидкими витаминами, балансируют две дамы неопределенного возраста.

Дама А. Он танцует, как юный бог.

Дама Б. Я видела его на сцене в роли Калигулы, какая талия, он должен играть только богов.

Дама А. Да, он действительно божествен.

Дама Б. Смотри, он витает.

Дама А. Он никогда не витает, он реалист.

Дама Б. Витает в воздухе над полом.

Дама А. Еще мгновение, и он со своей партнершей взлетит над лесами, над горами…

Дама Б. Ты думаешь, жена Форгена в опасности?

Дама А. Коктейль из ананасов. Мне нехорошо. Прости.

Минутный перерыв. Пары атакуют бар. Хозяйка дома, сопровождаемая Актером, подходит к хозяину дома.

Хозяйка дома. Поблагодари нашего гостя, он развлекает твою жену с ангельским терпением: три танца, я умираю от жажды.

Хозяин дома. Никогда не известно, которая рюмка утолит жажду, а которая вызовет желание выпить еще одну. Присядьте, друг мой, признаться, приезд вашего театра взбудоражил город.

Дама Б. Возбуждение высшего класса!

Хозяин дома. Коллектив, несомненно, интересный, театр заполнен до отказа, актеры и актрисы вызывают всеобщее изумление… Все прекрасно сложены, идеальные пропорции.

Дама Б. Несколько односторонняя оценка. Игра этих людей захватывает.

Хозяин дома. Голоса молодые, свежие, звучные, я приятно удивлен физическим возрождением греков.

Хозяйка дома. Наш гость родился в Сербии.

Хозяин дома. Серб… Сербы вызвали первую мировую войну.

Мужчина (в роли Актера). Это упрощение обижает сербов.

Хозяйка дома. Мой муж не хотел вас обидеть.

Хозяин дома. Совсем наоборот, я весьма ценю способности вызывать войны. Для изготовления сорока тысяч истребителей нужно около 250 тысяч тонн алюминия. Для изготовления такого количества алюминия мы должны добыть и переработать 800 тысяч тонн боксита. Я тридцать лет интересуюсь бокситами и, даю вам слово джентльмена, не жалею об этом.

Хозяйка дома. Бизнес — его хобби, а живет он исключительно искусством.

Хозяин дома. И с искусства, не будем закрывать на это глаза. Благодаря бизнесу я могу быть меценатом, а благодаря искусству могу заниматься бизнесом. Боксит и Боттичелли, боксит и Пикассо, боксит и Микеланджело, но я вам наскучил.

Актер. Наоборот, вы меня забавляете, я благодарен. Насколько я понял, искусство — это боксит, война — это бизнес…

Хозяин дома (доканчивая). И искусство. Между большим бизнесом и большим искусством я ставлю знак равенства.

Актер. Большое искусство — большая война — большой бизнес, ваши кассиры в состоянии выплатить ваши военные доходы?

Хозяин дома. Я покажу вам наше противоатомное убежище.

Хозяйка дома. У меня есть идея: спустимся в убежище вместе с оркестром.

Хозяин дома. Браво! Отличная мысль! Тревога, тревога!

Хозяйка дома. Сердечно просим гостей проследовать в убежище.

Дальше фарс разыгрывается в противоатомном убежище. Спускаются все: оркестр, гости, бармен. Существо из Иной Системы, играющее роль Актера, осматривает склад.

Актер. Запасов хватит на два года.

Хозяин дома. Вы угадали, действительно, мы можем не выходить на поверхность семьсот дней.

Актер. А потом?

Хозяйка дома. Выйдем.

Актер. Зачем?

Хозяин дома. Чтобы продолжать заниматься искусством и бизнесом.

Актер. Простите мою бестактность, но социолог Райт Миле сообщает, что один налет на Соединенные Штаты вызовет около 50 миллионов человеческих жертв; я считаю, что за 24 часа ядерной войны погибнет от 50 до 75 миллионов человек.

Хозяин дома. Вы по профессии актер или это только ваше хобби?

Актер. Граница между театром и жизнью иногда бывает весьма расплывчатой.

Хозяин дома. И вы считаете, что мы намерены разыграть современную трагедию, в которой погибнут все: актеры, автор, директор театра, пожарники и публика?

Актер. Во всяком случае, подобное желание ослабляет инстинкт самосохранения.

Хозяйка дома. Боже, как тут жарко, я умираю от жажды.

Актер. Жажда сделать хороший бизнес на войне никогда не может быть утолена.

Хозяин дома. Что вы знаете о настоящем бизнесе?

Актер. Немного. Стоимость строительства убежищ на 87 миллионов жителей американских городов составит 67 миллиардов долларов. Только за половину этой суммы можно открыть 20 тысяч высших, 20 тысяч средних и 20 тысяч начальных школ, построить 20 тысяч жилых. корпусов для студентов и преподавателей. Назначить 20 тысяч стипендий по 1000 долларов в год для учащихся, открыть 20 тысяч научно-исследовательских институтов, которые занимались бы борьбой с психическими заболеваниями, раком, болезнями сердца, построить 400 тысяч новых домов — все это можно сделать за половину суммы, необходимой для постройки убежищ, которые отнюдь не гарантируют полной безопасности этим 87 миллионам жителей ваших городов. А какая судьба ожидает остальные 100 миллионов?

Хозяин дома. Ваше знание наших условий поражает, признаюсь, поражает.

Хозяйка дома. Прошу вас, потанцуем.

Актер. Подготовка специалистов до уровня бакалавра в области физики высоких энергий обходится в вашей стране примерно в 100 тысяч долларов. Расходов на подготовку летчика реактивного самолета хватило бы на оплату учебы 6–7 будущих бакалавров-философов.

Хозяин дома. Нам не нужны философы, времена античной Греции канули в эту… как ее… Лету. Философия непродуктивна. Вы тоже философствуете, а я прекрасно знаю, на чем могу заработать, на чем потерять.

Актер. На средства, которые поглотила вторая мировая война, можно было бы построить пятикомнатный дом для каждого живущего на Земле семейства, а в каждом городе, насчитывающем более 5 тысяч жителей, поставить больницу и покрыть стоимость содержания этих больниц в течение 10 лет.

Хозяин дома. Дом для каждой семьи? Возможно, ноя привык ко дворцу, к нескольким домам, расположенным в различных частях света, к собственным самолетам и кораблям. Бокситы — это хороший бизнес, вы не хотите этого понять, это мой личный бизнес.

Хозяйка дома. Ты забываешь об искусстве.

Хозяин дома. Да, великое искусство проводить такой бизнес.

Хозяйка дома. Прошу вас, потанцуем.

В этот момент гаснут все лампы. Наступает, можно сказать, египетская тьма.

Хозяин дома. Зажечь свет! Кто погасил свет?

Актер. Может быть, авария на электростанции?

Хозяин дома. У нас своя электростанция. Проверить!

Хозяйка дома. Темно, страшно темно… и душно.

Бармен. Что случилось? Двери не открываются.

Хозяин дома. Глупости. Подайте керосиновую лампу. Она стоит на полке в коридоре.

Хозяйка дома. Наконец-то светло…

Хозяин дома. В убежище ведут четыре входа. Двери открываются автоматически… помогите мне…

Бармен. Даже не дрогнули.

Хозяйка дома. Я задыхаюсь, погасите эти ужасные лампы. Они отравляют воздух.

Хозяин дома. Дьявол! Вентиляторы не работают.

Актер. Надо вызвать помощь снаружи.

Хозяин дома. Помощь? Снаружи? Каким образом?

Актер. По телефону.

Хозяин дома. Конечно, разумеется. Как я мог забыть! Телефон… подайте мне телефон… Алло! Алло! Не отвечает… Ничего не понимаю.

Хозяйка дома. Мы совершенно отрезаны от мира.

Нет, не совершенно, потому что слышен серебристый звонок телефона. Было отчаявшийся хозяин дома поднимает трубку.

Хозяин дома. Алло! Слушаю!

Голос (по телефону). Это вы, мистер Форген?

Хозяин дома. Хартман, где вы?

Голос. У телефона, мистер Форген.

Хозяин дома. Идиот! Откуда вы звоните?

Голос. Из вашего кабинета, я только что подписал бокситную декларацию…

Хозяин дома (прерывая). Довольно, слушайте, Хартман, мы не можем выбраться из убежища, вентиляторы не действуют… Мобилизуйте всех людей, выламывайте двери… Вы поняли?!

Голос. Да, да, конечно… Немедленно!

Хозяин дома. Не кладите трубку… Я хочу знать, что случилось.

Голос. Через минуту… Через две минуты…

Хозяин дома. Как-нибудь выберемся… За баром лежат баллоны с кислородом. Надо их открыть… Алло… Алло…

Голос. Скверная история, мистер Форген. Подземный атомный взрыв вызвал сдвиг породы… Вас здорово засыпало.

Хозяин дома. Вызвать спасательные отряды из Гражданской противоатомной обороны.

Голос. Я это уже сделал, они прибудут через несколько минут.

Хозяин дома. И много этого, Хартман?

Голос. Простите, чего?

Хозяин дома. Ну, земли над нами.

Голос. Как вам сказать…

Хозяин дома. Понимаю. Позвоните губернатору, пусть пришлет солдат. Быстрее!

Ну, страх, у которого, признаем, на этот раз были большущие глаза, миновал. Убежище откопали, двери выломали. Спасены все. Мистер Форген в своем кабинете отдает распоряжения секретарю.

Хозяин дома. Составить письмо президенту. Нас спасли. Необходимо наградить. Хартман, вы также заслуживаете награды.

Хартман. Благодарю.

Хозяин дома (обращаясь к Актеру, которому не позволил уйти с другими гостями). Ну, как пережили атомный взрыв?

Актер. С трудом.

Хозяин дома. Я предъявлю иск строительной фирме. Испоганили убежище. Они обязаны предвидеть…

Актер (прерывает). Вы прекрасно знаете, что всего предвидеть невозможно.

Хозяин дома. Ну, бог с ними. Предлагаю для развлечения прокатиться на автомобиле. Через полчаса вы увидите океан.

В лимузине.

Хозяин дома. Произведения искусства и люди искусства — моя слабость; я вам помогу.

Актер. Простите, не понял.

Хозяин дома. Я люблю сильных людей с характером. Там, в убежище, вы были «на уровне» со всех точек зрения, нам нужны храбрые люди, с головой на плечах.

Актер. Нужны? Зачем?

Хозяин дома. Чтобы выиграть избирательную кампанию. Наш лозунг: AuH2O.

Актер. Золотая вода.

Хозяин дома. Вот именно. Я сворачиваю вправо, на боковую дорогу.

Актер. Золотая вода — тяжелая вода.

Хозяин дома (смеясь). Браво! Тяжелая вода — золотая вода. Отличная шутка! Избирательная шутка! Пущу ее в свет!

Актер. Лишь бы людям хватило чувства юмора.

Хозяин дома. Хватит, хватит, вы получите место шефа бюро рекламы.

Актер. Осторожно! Человек!

Скрежет тормозов, крик, от которого, разумеется, стынет в жилах кровь, Форген и Актер выскакивают из автомобиля. Под колесами жертва собственной неосторожности.

Хозяин дома. А, черт побери. Лез прямо под колеса. Я убил человека.

Актер. Печальное событие

Хозяин дома. Это… это вы виноваты. Схватились за руль.

Актер. Я хотел вам помочь, можно было объехать этого человека.

Хозяин дома. Можно было, конечно, можно было. Но вы…

Актер (прерывая). Этот человек будет жить.

Хозяин дома. Глупости. Что делать, черт побери?

Актер. Я ему помогаю. Он открывает глаза, улыбается.

Хозяин дома. Но каким чудом… я…

Актер. Шок, потеря сознания.

Хозяин дома. Странно… очень странно… Ну, садитесь, едем!

Актер. Куда?

Хозяин дома. К шерифу.

У шерифа, как у шерифа. Что-то выписывая из документов, представитель закона, сопя, ведет дознание.

Шериф. Не знаю, как вы это сделали, но я не люблю такие штучки, не люблю.

Актер. Этот человек потерял сознание.

Шериф. Не прерывайте, мы слышали сто раз: шок, потеря сознания. Автомобиль, едущий со скоростью сто километров в час, налетает на человека, переворачивает его, а тот встает, как ни в чем не бывало, и… улыбается. Мы могли бы поверить в исключительно удачное стечение обстоятельств, такие вещи случаются раз в тысячу лет. Ну, скажем, какие-то там токи, колебания или, как там, движение ветра смягчили падение, господь милостив. Но ваше вмешательство в жизнь этого человека пошло дальше, оно зашло слишком далеко и переступило границы обычного.

Актер. Я вас не понимаю.

Шериф. До катастрофы у этого человека была одна нога, одна, говорю, потому что другую он потерял во время первой мировой войны; а после катастрофы он встал на обе ноги. Изволите шутить над делами господними? Нехорошо, очень нехорошо, и меня поставили в неловкое положение, очень хлопотное.

Хозяин дома. Прошу вас, не уходите… Прошу вас…

В автобусе небольшое совещание. Да, да. Существа из Иной Системы без всякого труда овладели искусством обсуждений. Можно сказать без преувеличения, они обожают заседания. Какая оказия для подведения итогов!

Проводник. Я просил не злоупотреблять умением творить чудеса.

Мужчина (исполнявший роль Актера). Простите, я хотел проучить этого мецената.

Проводник. Но шериф был прав, ты переступил границы обычного, наделив пострадавшего второй ногой.

Мужчина. Было темно, я не видел его перед несчастным случаем. Я регенерировал жертву на сто процентов.

Проводник. Если мы сейчас покинем эту страну, нам несдобровать. Радиолокационные установки опять засекут в воздушном пространстве два неопознанных корабля. Внимание, приехали.

Женщина. Кто теперь пойдет устанавливать контакт с людьми?

Проводник. Он.

Деревянный дом, за домом поле, лес, над лесом темное небо. Перед домом двое. Муж и жена. Гремит гром.

Жена. Будет буря, уже начинает капать, я, пожалуй, закрою ставни.

Муж. Закрой.

Жена. Темно, хоть глаз коли, посвети, пожалуйста Святой архангел Гавриил! Что это?..

Муж. Где? Ничего не вижу.

Жена. Там, под деревом.

Муж. Волк! Подай двустволку, скорее!

Жена. Глупец, смотри, ластится, это собака.

Муж. Да, пожалуй, собака.

Жена. Заблудилась, бедняга, слышишь, как сердечко бьется.

Муж. Ничего не слышу.

Жена. Потому что далеко стоишь. Положи руку вот сюда… Чувствуешь?

Муж. Чувствую.

Жена. Она боится. Ну, чего ты ждешь, проводи ее в дом, закрой дверь. Смотри, какой славный пес.

Муж. Забавный.

Жена. Почему забавный?

Муж. Потому что голубой.

Жена. Это такая порода. А может, он спустился к нам с неба?

Муж. Ерунда. Перекрестись и попроси господа бога простить тебя. Пес как пес, тут вблизи фабрика ультрамарина, все лужи голубые, испачкался голубой краской, а ты сразу придумываешь бог весть что.

Жена. Ультрамарин, ультрамарин, у него и зрачки голубые.

Муж. Видно, запачкал и глаза.

Жена. Но ты его не выгонишь?

Муж. Пусть остается, все-таки божья тварь.

Жена. Я и говорила, что божья, а тебе только ворчать да ругаться.

Муж. Человек обязан помогать животным.

Жена. Обязан, смотри, он язык вывесил. Он очень устал.

Муж. Видно, издалека бежал. Слышишь? Скулит.

Жена. Потому что голодный.

Муж. Дай ему кусочек солонины и напои. Будет спать в углу около печки.

Жена. Как-то спокойнее на душе, когда кто-нибудь есть в доме.

Муж. Гляди, вертит хвостом.

Жена. Лапу подает.

Муж. Смышленая бестия.

Жена. Утром сошью ему подстилку, зима холодная.

Муж. Сердца у нас мягкие как воск.

Жена. Бог свидетель, мягкие. О дева Мария! Молния ударила в дом. Горим! Спасай пса!

Муж. А Елена?

Жена. Что Елена?

Муж. На чердаке.

Жена. Господи, она же сумасшедшая. Спасай, говорю, пса, я беру торбу и прыгаем в окно.

Муж. Стой! Стой! Он вырвался.

Жена. Догоняй его! Что ты ждешь, погибнет бедняга в огне.

Муж. Он помчался на чердак.

Жена. Бежим, я чувствую дым, огонь в коридоре.

Муж. Ну, прыгай. Почему не прыгаешь? Ты с ума сошла?

Жена. Гляди! Пес выводит Елену, тянет ее за платье.

Муж. Лапы обгорели.

Жена. Глупое животное, прыгай, говорю тебе, в любую минуту крыша обвалится.

Отличный вечер в автобусе. Как все-таки летит время. Даже здесь, на Земле. Ну что ж, надо подумать и о возвращении.

Проводник. Наш пес был принят гостеприимно. Люди проявили по отношению к нему столько сердечности.

Женщина. Он привел к нам сумасшедшую девушку…

Мужчина. Это легко излечимая болезнь. Вскоре она будет здорова.

Женщина. И вернется в свой дом.

Мужчина. Ее дом сгорел.

Проводник. Родственники не дадут ей погибнуть.

Мужчина. Когда увидят, что она выздоровела, дадут. Дом, земля, все хозяйство — ее собственность. Используя болезнь законной наследницы, они забрали все себе.

Проводник. Ты думаешь, она должна лететь с нами? Да, вижу, ты очень этого хочешь. Взгляните, наш старый знакомый.

Патрульный. Возвращаетесь? Вот хорошо.

Проводник. Что это, сеньор начальник?

Патрульный. Монета, настоящая золотая монета.

Проводник. Я дал ее вам, платя штраф.

Патрульный. А я возвращаю и баста. Моя жена теперь страшно следит за своей фигурой и ходит в театр, стыдно сказать, с голыми плечами. Ко мне относится лучше не надо, вчера при открытом окне мыла мне спину. Обеими руками, чтобы выровнять некоторую разницу между правым и левым плечом. Благодаря вам я опять стал человеком, достойным уважения. Даже Тисе, старый разбойник, увидев меня, снимает шапку. Благодарю. Вы ужасно порядочные люди (смеется). Эта экскурсия пошла вам на пользу, на лицах румянец, приятно смотреть. Ну, двигайтесь, стоянка в этом месте запрещена.

Патрульный уходит. Автобус сворачивает направо, потом налево, еще раз направо и опять налево. Боковой дорогой добирается до красочной полянки. Два коротких радиосигнала и из ионосферы появляется космический корабль, который легко опускается на зеленую мураву среди желтых калужниц.

Проводник. Покидаем Землю.

Женщина. Ты проверил, все ли на месте?

Проводник. Все на месте… Знаю, вам многое хочется сказать. Терпение, поговорим после возвращения.

Мужчина. Поговорим с Ней.

Проводник. У нее мышление ребенка.

Женщина. Тем лучше: ее суждения не будут предвзятыми.

Проводник. А когда выздоровеет?

Мужчина. Надеюсь, тогда она будет сознательно объективна.

Женщина. Она улыбается.

Проводник. Она видит солнце.

Девушка. Солнце — мячик. Кто это?

Мужчина. Собака.

Девушка. Я могу с ней поиграть?

Мужчина. Пожалуйста.

Диктор. Несколько минут назад были обнаружены не установленные ранее объекты. Они оказались метеоритами, которые в это время года обычно появляются над Землей. Если вы хотите безопасно путешествовать самолетами Международных линий Воздушной Связи, пользуйтесь «Бюллетенем погоды», выпускаемым нашими специалистами. Продолжаем передачу статьи.

«На вопрос, почему разумные существа, если они живут где-то в Космосе, до сих пор не установили с нами связь, мы охотно отвечаем: огромные пространства Вселенной приводят к тому, что добраться до нашей системы, лежащей на периферии Галактики, можно только за миллионы лет. Разумные существа из других систем могли навестить нашу планету в тот период, когда по ней бродили динозавры, или еще раньше Это был негостеприимный уголок, космические корабли улетели. В бортжурналах записали: „Зелено-голубая планета в Четвертой Системе не заселена разумными организмами“. А если они навещали нас вчера? Как можно узнать существ из Иной Системы? Стоит подумать о каком-то аппарате, который, обнаружив гостя из Космоса, начнет трезвонить, подобно будильнику, или выть, словно корабельная сирена, или произнесет приветственный спич, или просто скажет: „Внимание, внимание, в поле зрения существа из другой системы. Вымойте руки и приветствуйте их хлебом-солью“. Возможно, они пригласят вас отдохнуть на берегу космического моря или привезут на именины космического робота, который станет рассказывать вам о чудесных происшествиях История повторяется, а сказки не вышли из моды. Они укрепляют нервную систему».

 

Порок души

Он открыл глаза и с изумлением увидел, что находится в огромном зале. Винипластовые фосфоресцирующие стены излучали бодрящее голубое сияние. Было светло, как днем, даже еще светлее. Вверху, разбросанные по темно-синему куполу, горели разноцветные звезды.

Он глубоко вздохнул и в тот же миг услышал мелодичный голос:

— Сердечно приветствую вас. Я стою у вас за спиной, прошу повернуться.

Он сделал, как полагается, «налево кругом», при этом слегка покачнулся и смущенно пробормотал:

— Виноват, небольшое нарушение равновесия. С кем, простите, имею удовольствие?

— Космический техник, — ответил владелец мелодичного голоса и стряхнул космическую пылинку с космического комбинезона.

— Техник — понимаю. Космический — нет.

— А ведь это так просто. Минуту назад вы умерли.

— Да что вы говорите?! Я и не заметил.

— Вы к нам попали в несколько… э… нетрезвом состоянии. Ваши психоатомы, именуемые в просторечьи душой, еще и сейчас эманируют алкоголь. Скорее всего, это был бенедиктин.

— Ну и нюх у вас, ах, какой нюх!

Космический техник улыбнулся с космическим добродушием.

— Вы, простите, выдули две бутылки.

— Ей богу, не помню.

— И в результате, вместо того чтобы сесть в трамвай, вскочили на транспортер, переправивший ваши атомы на тот, то бишь на этот свет.

— Я умираю от смеха.

— Ну, это вам уже не грозит. — И что же будет дальше?

— Мне поручено снабдить вас новой телесной оболочкой. В порядке перевоплощения. Придется начинать жизнь сначала.

— А нельзя ли хоть немного передохнуть?

Космический техник бессильно развел руками:

— Наш производственный цикл, — огорченно объяснил он, — наш цикл, поймите меня правильно, не терпит простоев. Прошу на склад.

Они вместе прошли в соседний зал. Он был меньше и определенно уютнее. Вдоль стен стояли машины, что-то вроде помеси токарных станков с клавикордами. Голубой пушистый ковер приглушал шаги, с потолка струился розовый свет.

— Живи — не хочу, — вздохнул человек, который умер.

— Да, мы работаем в сносных условиях. Ну, как, не желаете ли начать? Бытие номер два. С грудного возраста?

— Честно говоря, я предпочел бы что-нибудь более зрелое.

— Например?

— Я всегда мечтал о военной карьере.

— Желание клиента — для нас закон. Вот воплощеньице номер 3676. Военный в чине генерала.

— Беру.

— Одну минутку. Подойдите, пожалуйста, к метаморфизатору, помеченному тем же номером. Сюда мы заложим ваши психоатомы. Осторожненько. С противоположной стороны натягиваем выбранную вами телесную оболочку. Перевожу рычаг, включающий гидравлический пресс, вот так, прелестно. Все это скрепляем синдетиконом и отсылаем на Землю.

Он открыл глаза и с удивлением увидел, что находится в шикарном кабинете. В зеркале, обрамленном золоченой рамой, отражалась высокая фигура в белоснежном мундире.

— Это я, — прошептал он с гордостью. — Это я! — повторил он радостно. — Это я! — воскликнул он с нескрываемым восторгом.

Спустя минуту в кабинет проскользнул полковник с бомбой в руках.

— Пардон, генерал, — проговорил он, обаятельно улыбаясь, — я вынужден вас взорвать.

Генерал прикрыл глаза. Открыв их, он без удивления констатировал, что находится в огромном зале. Винипластовые фосфоресцирующие стены излучали бодрящее голубое сияние. Космический техник смущенно почесывал за ореолом.

— Уже обратно? — вежливо, но без улыбки спросил он.

— Ну и влип, — нервно объяснил бывший генерал. — Я спустился в Эквадоре в момент дворцового переворота.

— Ну, следовательно, бытие номер три. Чего желаете?

— А, может… воплотиться в этакого среднего миллионера?

— Ну, что же. Метаморфизатор номер 7367… Не забудьте о дотации в фонд перевоплощения. Мы ведь работаем с дефицитом. Приятного путешествия.

Он осторожно приподнял веки и увидел, что сидит в удобном кресле и лакомится отличным бананом. За окнами перемигивались веселые рекламы. Небоскребы рвали крышами облака. Он закашлялся и испустил дух.

— Вы возвращаетесь, словно бумеранг, — сказал космический техник, не теряя ангельского терпения.

— Черт побери, — разнервничался бывший генерал и экс-миллионер. — Что за невезение! Что за невезение! Я проглотил банан, отравленный цианистым калием. На этот раз меня наследнички лишили жизни. И какой жизни! Эх-хе-хе!

— Исключительно тяжелый случай, — пробормотал космический техник. — Но не будем терять надежды. Слушаю следующее пожелание.

— А, может, положиться на судьбу?

— Согласен. Назовите любое число.

— Тысяча двести три.

— Рычаг, пресс, клей, сушилка. Готово.

Он открыл глаза и без всякого удивления отметил, что находится в огромном зале. Стены из винипласта фосфоресцировали бодрящим голубым светом.

— Ну, знаете ли… — в голосе космического техника прозвучал явный укор.

— Это… это был тореадор.

— Понимаю. Бык забодал бытие номер четыре.

— Милый мой, с меня довольно.

— С меня тоже. Однако я обязан выполнить свой долг до конца. А что, если сменить вам пол?

— Вот еще что! Протестую! Я буду жаловаться! Я отказываюсь!

— Пожалуйста. Это успеется. Сначала я проделаю точный анализ ваших психоатомов… Ну, конечно! В результате чрезмерного употребления алкоголя они автоматически возгоняются при соприкосновении с земной атмосферой.

— Возгоняются? Что вы сказали? Как вы сказали?

— Они настолько перенасыщены разнородными алкоголями, что немедленно улетучиваются и возвращаются к нам. Хронический порок души.

— Хорошенькая история.

— У вашей души прямо-таки эфирная легкость, присущая душам ангелов и поэтов. Есть у меня мысль. Практичная и современная. Соответствующая, так сказать, духу времени. Вместо перевоплощения мы разобьем ваши психоатомы, а высвободившийся таким образом алкоголь используем в качестве топлива для космических кораблей. Я получу премию за идею.

— А я? Что будет со мной? Что получу я?

— Я спою вам четвертый псалом Давида в сопровождении электронной арфы.

 

Суд при незакрытых дверях

Все были страшно испуганы: и главный инженер, и конструкторы, и техники. Только ректор академии хранил спокойствие. Он широко распахнул дверь и сказал:

— Господин прокурор, ОН здесь.

Прокурор Верховного суда вперил глаза в стену.

— Эта стена, — прошептал он, — эта стена — ОН?

— ОН занимает одну стену, — объяснил ректор. — Другие бывают и покрупнее. В несколько стен. Включить ток?

— Ток? — вздрогнул прокурор. — Откровенно говоря, я предпочитал бы без тока.

— Согласно закону, обвиняемый должен быть в полном сознании.

— Это верно, — тяжело вздохнул прокурор. — В соответствии с классическими нормами уголовного права, разработанными Карминьяни и Каррара, обвиняемый во время судебного разбирательства должен быть в полном сознании. Однако сомневаюсь, в состоянии ли взвод полиции обеспечить порядок, если он…

— ОН прикреплен к полу. Раз, два, три, четыре, — считал ректор, — четыре болта с каждой стороны, всего шестнадцать больших болтов и шестьдесят маленьких.

— Он может поразить нас током на расстоянии.

— Уверяю вас, господин прокурор, ОН никому не нанесет вреда.

— Не нанесет, не нанесет, уже нанес!

— Вы предопределяете решение еще до начала разбирательства. Если мы действительно желаем оставаться в рамках закона, следует включить ток.

— Мы всегда действуем в рамках закона. Всегда, всегда! — не выдержал прокурор. — Всегда! Прошу включить ток и да хранит нас господь. Где комиссар?

— Дежурит в холле, — вежливо сообщил главный инженер.

— В холле? Ему положено быть здесь! Он отвечает за безопасность Чрезвычайного суда. Комиссар! Немедленно! Ко мне!

Привели комиссара. Он спокойно выслушал прокурора, отсалютовал и отправился в холл, а спустя минуту вернулся во главе двенадцати полицейских в касках салатного цвета. Лишь после этого прокурор позволил включить ток.

Ректор был взбешен. Охотнее всего он выкинул бы прокурора в окно или подключил к линии высокого напряжения, а то и взорвал бы вместе с Чрезвычайным судом. Может, минуту, а может, и больше он смаковал эту мысль. Тем временем техники установили несколько стульев полукругом, на солидном расстоянии от НЕГО. Судьи заняли места, председатель, не отрывая от НЕГО глаз, пробормотал:

— Предлагаю сократить процедуру до необходимого минимума. Установление личности обвиняемого произведено?

— Так точно, Ваша честь, — ответил комиссар, — внешняя идентификация по методу А.Бертильона и Г.Бертильона, телеидентификация по методу Бердонне, кинеидентификация по Оттоленжи. Пороскопическую, а также дактилоскопическую идентификацию по причинам, известным Верховному суду, произвести невозможно. Тем не менее подлинность обвиняемого установлена несомненно.

— В таком случае сообщите личные данные этого… — председатель сглотнул слюну… — Личные данные, — повторил он. — Тоже мне личность!

— Обвиняемый представляет собою автомат второй категории, — сообщил комиссар, — и относится к семейству аналоговых машин.

— Хороша семейка, — съехидничал маркиз Девон, сидевший по правую руку от председателя.

— Он ведет свой род по прямой линии от выхлопной трубы моего форда, — пошутил барон У, занимавший кресло по левую сторону. — Мне кажется…

— Потом, потом, — прервал председатель. — Нет смысла затягивать это бессмысленное разбирательство. Продолжайте, господин прокурор.

— Специальность обвиняемого: расчетчик. Место работы — Королевская Академия статистических автоматов.

— Обвинительный акт. Побыстрее!

— Электронный мозг номер 67301 серии АА исказил результаты плебисцита, сообщив, что за присоединение колонии Труаны к Короне проголосовало незначительное меньшинство подданных Его Королевского Величества, а подавляющее большинство высказалось за полное отделение труанцев. В действительности было наоборот. Если бы не бдительность генерального расчетчика, господина Делокка, который обнаружил подлог, наша монархия лишилась бы навсегда самой ценной из своих… э… драгоценностей. Следствие выявило, что обвиняемый автомат в свое время был связан с оппозицией, для которой вычислял какие-то там дивиденды. Вероятно, тогда его и настроили против монархии. Я требую для обвиняемого высшей меры наказания.

— Суд удаляется на совещание, — сообщил секретарь.

— Совещаемся, совещаемся, — ворчал председатель, — два часа совещаемся и ни до чего не можем досовещаться. Смерть, смерть — это очевидно. Его надо умертвить, но как, каким образом?

— Повесить, — буркнул маркиз.

— Позволю себе напомнить: он весит две тонны.

— Тогда смочить водой. Чтоб его ржа съела.

— Отличная мысль, барон! — воскликнул судья. — Только прежде чем он проржавеет, вы сами успеете десять раз проржаветь. Вы уже ржавеете. Я предлагаю демонтировать.

— Это опасно. Он может обороняться, а наши потери в этом случае… Нет, уж лучше взорвать.

— Это исключено. Падающие сверху обломки могут ранить Короля, не говоря уж о его семье, дворе, министрах и о нас.

— Расстрелять.

— До сих пор еще никто не расстреливал машины. Впрочем, мне кажется, есть смысл попробовать. — Председатель поднял правую руку. — Я голосую за расстрел. Кто против? Никого. Благодарю.

В зал вошел взвод, двенадцать полицейских в салатного цвета касках.

— Взвод, стой!

Встали. Следующая команда — и оружие, висевшее на плечах, оказалось на животе.

— Автоматические карабины, — поморщился председатель Чрезвычайного суда. — Автоматы, расстреливающие автомат, могут отказать. Рыбак рыбака…

— Не откажут, — поднял палаш комиссар. — Це-е-ель…

— Вот именно, — сказал один из полицейских, — цель. Во что целиться? В кабели, лампы или куда попало?

— Куда попало. Це-е-е-ель…

— Минуточку, — проговорил ректор академии, — прикройте ЕМУ фотоэлементы.

— Ничего мы не будем прикрывать. Взвод, це-е-е-ель…

В зал, словно бомба, влетел генеральный расчетчик Делокк.

— Стойте! — выпалил он. — Стойте! Машина сказала правду. Это я по приказу Короля подделал результаты плебисцита.

Господин Делокк был выслан на Ангельские острова, где вскоре отдал душу богу. Король так прокомментировал известие о его смерти:

— Все сложилось удивительно удачно. Люди привыкли к тому, что их близкие время от времени умирают. Представляю себе, сколько было бы ненужного шума, если бы мы расстреляли электронный мозг!

 

Волшебная лестница

Дом. Четыре этажа. Одни ворота, один подъезд. На первом этаже живет дворник с женой. В пятницу он приводит в порядок двор, жена моет лестницу — тридцать три ступеньки. Вторую половину моют жильцы.

Дворничиха перегнулась через перила. Крикнула мужа. Тридцать две ступеньки вымыты, на тридцать третью кто-то наплевал. Свинья. Вечно плюет на одну и ту же ступеньку, хоть бы раз плюнул на ту, что моют жильцы. Известное дело… Господь бог покарает паршивца, рано или поздно он за это поплатится.

— Поплатится, — согласился дворник и вернулся к своим занятиям.

Дворничиха спустилась в подвал. В ворота прошел высокий мужчина.

— Лестница чистая, — удовлетворенно отметил он и вздохнул, потому что к еженедельному удовлетворению добавилось какое-то новое ощущение. «Через минуту, — думал он, — через минуту случится что-то приятное, это уж точно. Готов с кем угодно побиться об заклад». Он ускорил шаг. Он жил на третьем этаже. Комната, кухня, ванная, солнце с десяти до четырнадцати, луна с двадцати до полуночи. Открыл дверь, сбросил пальто, подошел к окну.

— Минута прошла, — пробормотал он. — Неужели исполняются только дурные предчувствия?

Кто-то постучал.

— Стучит вместо того, чтобы позвонить, — удивился он. — Наверно, отключили ток.

Он поправил галстук и выглянул на лестничную клетку.

У самых дверей стояла большая картонная коробка. Под шпагатом — конверт с его именем, внутри листок:

«Исполняя ваше желание, преподносим вам телевизор новейшей марки».

— Невероятно, — поразился он, — фантастично. Три года я мечтаю о телевизоре. А может, это глупая шутка? Коробка пустая?

Он втащил коробку в комнату, развязал шпагат.

— Телевизор! — ахнул он. — Ей богу, телевизор!

В коробке был самый настоящий телевизор. «Я должен показать его Роману».

Роман занимал соседнюю трехкомнатную квартиру.

— Он вышел, — сказала его жена. — А что случилось? Вы так взволнованны…

— Телевизор. На лестнице. Невероятно…

— Почему невероятно? Ведь вы же слышали стук, значит, кто-то принес его, постучал и ушел. Телевизоры сами не стучат.

— Верно, не стучат, — согласился он и погрустнел. — Некоторые люди не переносят, когда их благодарят. Оставил подарок и убежал. Зато теперь у меня есть телевизор. Загляните ко мне вечерком. К тому времени я установлю антенну. Хорошо, Тереза? Придете?

Разумеется, они придут. Он выбежал, хлопнув дверью. Она вернулась на кухню. Прошло пять, может, десять минут. Она как раз мыла тарелки, когда кто-то постучался. «Наверно, выключили свет», — подумала она, сняла фартук и отворила дверь.

У самого порога стояла большущая картонная коробка. Тереза сразу заметила конверт. «Глубокоуважаемой Терезе Гралль», — прочла она.

— Это мне. И письмо. Боже, какое коротенькое!

«Преподносим вам электрическую плиту на четыре конфорки, новейшая модель».

Тереза втащила коробку в коридорчик. Распаковала.

— Изумительная, чудесная! — воскликнула она, хлопая в ладоши.

Когда она рассказала о неожиданном подарке соседям со второго этажа, те только пожали плечами. Они трезво смотрели на жизнь.

— Никто ничего не дает даром, — сказала Она.

— Рекламный трюк какой-нибудь фирмы, — подтвердил Он. — Утром пришлют счет.

— Нет, не пришлют, — сказала Тереза.

Уверенность, с которой она произнесла эти слова, позабавила практичных соседей. Они рассмеялись. Тереза ушла обиженная.

— Подарочки, ничего себе, — мужчина не мог сдержать веселья. — Слышала? Электроплита, телевизор! Утром заплатят за подарки или фирма заберет. Что ты говоришь?

— Говорю, кто-то стучит, — женщина затаила дыхание и повторила: — Стучит.

— Ну, так отвори, чего ты ждешь?

Через минуту она вернулась. Очень бледная.

— Подарок, — прошептала женщина еле слышно, — встань скорее, помоги мне!

У двери стояла детская коляска. В ней лопотал полугодовалый ребеночек. На одеяльце лежал конверт.

— Нам… нам… — невразумительно бормотал Он, — адресовано нам! И письмо! Прочти ты, у меня руки дрожат.

«Преподносим уважаемому семейству, — читала Она, — четырехмесячного ребенка мужского пола, а также коляску…»

Глубоко взволнованные, они внесли коляску.

— Смотри-ка, кроха тебе улыбается. Я столько лет мечтала о ребенке!

— И я, — растроганно сказал Он. — Ничего не понимаю. В этом доме творятся удивительные вещи. И все-таки это, пожалуй, действительно подарки… Ведь не пришлют же они счет за ребенка… Разве что за коляску… А может, это кукла?

— Глупости! — рассмеялась Она. — Он только что… пеленка мокрая…

— В наше время можно создать и такую… Вторая половина двадцатого века…

— Ерунда, — прервала Она, — потрогай его. Это ребенок, прелестный, изумительный мальчуган. Он плачет, он голоден, господи, а дома ни капли молока. Сбегай к дворничихе, займи!

Он вскочил, побежал в дворницкую. Одним духом выложил все, забрал пол-литра молока и вернулся.

— Телевизор, электроплита, — подсчитывал на пальцах дворник, — ребенок с коляской. Три подарка, появившиеся на нашей лестнице непонятным образом.

— Лестница заколдована, — серьезно сказала дворничиха. — Иногда такие штуки случаются. Мы еженедельно моем лестницу.

— Два этажа, — уточнил он.

— Да, два, но очень старательно и систематически, в благодарность за это сегодня исполняют наши желания.

Дворник почесал за ухом, раскурил трубку.

— В нашем роду, — сказал он, — ни у кого не было времени на беспочвенные мечтания. Всю жизнь мы тяжко трудились. Мечтать было некогда. Пойду расскажу об этих штучках адвокату. Умнейший человек. Тридцать восемь лет, а все еще холостой.

Адвокат жил на четвертом этаже и занимал две комнаты. Он терпеливо выслушал рассказ дворника, они немного посмеялись, выпили по рюмочке коньяку. Потом адвокат сел за столик и, вычерчивая зигзаги на листе чистой бумаги, стал размышлять:

«Живешь, черт побери, словно отшельник. Некому слова молвить. Ну, это, конечно, немного преувеличено. В суде язык отваливается от болтовни, да и с частными клиентами тоже приходится беседовать… но это не то, нет, не то…»

Стук в дверь прервал его размышления. Он отворил и побледнел. На лестничной клетке стояла красивая обаятельнейшая девушка.

— Адвокат Тосс? — спросила она и улыбнулась.

— Да-да… я…

— Вам письмо.

«Преподносим вам, — читал он, — красивую девушку. 21 год. Рост 175 сантиметров. Окружность талии 60 сантиметров, груди — 89. В достаточной мере интеллигентна. Хозяйственна. Заполнит пустоту».

Дворник сказал жене.

— Жильцам со второго подбросили ребенка, тому, что на четвертом, привели такую, что… да, на третий принесли электрическую плиту, а у высокого — телевизор. Надо сообщить в полицию.

Комиссар полиции беседовал с адвокатом:

— Понимаете, я обязан был проверить. Разумеется, я не нашел ни телевизора, ни электроплиты, ни ребенка, ни, простите, девушки. Всю эту историю дворник высосал из пальца.

— Не высосал. Он повторил то, что слышал. А слышал он то, о чем мы говорили, — адвокат раскрыл окно. — Взгляните, господин комиссар, какая погода. Разве можно винить людей за их мечты, за то, что они вообразили, будто эти мечты наконец-то исполнились. Бывают такие дни, когда воображение выкидывает любопытные штучки. Я вас слушаю!

— Простите, я задумался. Да, мечты, воображение, конечно… Кто-то стучит, откройте, пожалуйста.

В прихожую вошел человек в кожанке.

— Вот это счастье, — расцвел комиссар. — Привет, привет! Одиннадцать лет мечтаю схватить этого субъекта и вот сегодня он сам, добровольно отдается мне в руки.

— Простите, я насчет засорившейся ванны. Вы звонили?

Адвокат кивнул.

 

Год 10000

Элль, набирая скорость, передвигался по линии, соединяющей вершины гипербол. Когда его скорость достигла максимума, он перескочил с действительной оси на мнимую. Несколько глубоких вдохов, и экспериментальные кривые всех измерений слегка заколебались и замедлили скорость изменения.

— Забавно, — обратился Элль к Уну. — Наши предки создавали сложные машины. На первый взгляд, они являлись продолжением разума, потому что решали сложные проблемы. В действительности же живой мозг сам мог ответить на большинство вопросов.

— Предки об этом не знали. — Ун раздвинул экран. Они вышли в сад, залитый солнцем. — Самым большим их несчастьем было время, недостаток времени и избыток его. Они вывели абстрактное растение, переросшее садовников. Нетрудно представить, как мучила их эта гонка за временем, как тяготило сознание, что они могут не успеть. Спешка оглупляла, расшатывала нервную систему. Разум начинал деградировать. Поэтому они создавали машины.

— А ведь достаточно было установить контакт с другими системами, чтобы выйти в надвременную сферу. Твой музей, — говорил Элль, — музей времени, углубляет удовольствие нашего существования. Благодарю. Я хотел бы сделать сюрприз существам из более примитивных систем.

— Сколько в тебе радости, — улыбнулся Ун. — Ты обязан отдать избыток ее другим.

— Из гигиенических соображений. Я помню твои слова, сказанные на последнем семинаре: «Нельзя накапливать в себе никаких избытков, в том числе и избытка счастья».

— С кем бы ты хотел поделиться?

— Выбери какую-нибудь планету, — сказал Элль, усаживаясь перед куполом Абсолютного Уха, — планету, которая в пространстве, замкнутом временем, справляет десятитысячную годовщину существования своей цивилизации.

— Попытаемся. Взгляни, вот изображение нашей Галактики.

Они увидели панораму Млечного Пути, потом его часть, из которой Глаз выделил систему эпсилон Эридана.

— Нет, не годится — они высвобождены из времени.

— Они нам помогут, — сказал Ун. — Будем искать вместе. — Он опустил купол, приблизил губы к чувствительной мембране.

— Внимание… говорит… тау… Кита, — сказал он, цедя слова. — Слышите? С вами говорит… Ун… из… системы… Кита.

— Отодвинь Ухо от центра, — загремел голос. — То, что вы ищете, находится на периферии Галактики. Планета Земля в сто седьмой девятиорбитной системе. По нашим вычислениям у землян исполняется десятитысячная годовщина существования новой цивилизации.

Ун поблагодарил. Ухо ловило звуки: попискивания, шумы, кваканье, ритмичный гул.

— Космос сплетничает о межпланетных скандалах, — весело заметил Элль. — Плетут небылицы.

— Селекторы выделят голос Земли.

Писк утих. Они услышали мелодичные звуки музыки.

— Приятная композиция, — сказал Элль. — Они музыкальны, это свидетельствует в их пользу. Но мелодия затухает. Почему?

— Нас разделяют десять световых лет.

— Пустяки. Я хочу поговорить с мудрейшим из землян.

— Это непросто, — улыбнувшись, ответил Ун. — Каждый считает себя мудрейшим.

— Убедив их, что все обстоит как раз наоборот, я окажу им услугу.

— Эта очевидная истина не дойдет до их сознания. Они возмутятся, а тебя назовут космическим глупцом.

— В таком случае я хочу поговорить с самым глупым.

— Глупым по его мнению или по мнению его ближних?

— Выбери человека, которого все называют глупцом, а он соглашается с этим.

На экран, растянутый над куполом, Глаз отбросил изображение небольшой комнатки. Положив ноги на край туалетного столика, в кресле перед зеркалом дремал мужчина.

— Зеленая куртка, желтые брюки, — прошептал изумленный Элль, — красные туфли?

— Это антиподист, — объяснил Ун. — Цирковой актер, жонглирующий с помощью ног. Он отдыхает в своей гримерной после выступления.

— Каким образом я могу установить с ним контакт? Достаточно ли будет, если я проникну в его сознание?

— Нет, он подумает, что страдает раздвоением личности.

— Ну, так сделай так, чтобы он меня увидел и услышал.

Антиподист икнул во сне. Ему снился сытный обед. Кусок сочной печенки убегал от вилки…

— Скотина, — пробормотал циркач и открыл глаза.

Любезно улыбаясь, в гримерную вошел Элль.

— Надеюсь, — сказал он, снимая шляпу, — надеюсь, я не помешал?

— Не помешал. Где вы раздобыли такой нейлончик? Я уже давно мечтаю о солидном цилиндре. Он вам немного маловат. На лбу красная полоска. В средневековье на голове истязуемого сжимали железный обруч, который оставлял такой же след. — Артист рассмеялся. — Я все болтаю и болтаю, никому не даю выговорить ни слова. Как вам понравился мой номер?

— Номер? Ка… какой номер? — пробормотал Элль.

Ун, сидевший у Абсолютного Уха, поспешил объяснить:

— Цирковая программа состоит из нескольких частей, которые называются номерами.

— Браво! — воскликнул антиподист, услышав голос Уна. — Вы говорите, не шевеля губами. Чревовещатель. Отличная работа. Приветствую вас, коллега. Работу ищешь?

— Работу? — спросил Элль.

— Работа, — объяснил Ун, — это процесс, происходящий между человеком и природой, в результате которого человек благодаря своей деятельности реализует, регулирует и контролирует обмен материи с природой. Сам он противостоит природе, будучи в то же время ее силой. Он вводит в движение естественные силы своего тела — руки и ноги, голову и спину, чтоб впитать в себя материю природы в форме, удобной для своего существования.

— Феноменально! — антиподист захлопал в ладони. — Ты животом вещаешь лучше, чем устами. Завтра же поговорю с директором, — он замолчал, прислушиваясь. — Кто-то идет, — шепнул он, — тебе придется исчезнуть. Посторонним лицам вход воспрещен… Иди туда… О, черт! — выругался он, потому что Элль, выполняя его просьбу, исчез. — Ты… ты… — бормотал актер, — ты действительно исчез. Фантастично! Где ты?

— Недалеко.

— Голос слышен, тела не видно. Вот это фортель!

— Можно вернуться к тебе в комнату?

— Можно

Элль вторично переступил порог гримерной.

— Феерично! Гениально! — кричал антиподист. — Двадцать лет работаю в цирке, а такого номера, клянусь богом, не видывал.

— Вы меня смущаете, — сказал всегда скромный Элль. — Честное слово, я не достоин таких похвал. Ваши слова…

— Вы, ваши, — прервал актер. — Называй меня просто Ро-Ро.

— Элль, — представился гость. — Я хотел бы оказать людям, тебе, услугу. Но не знаю какую.

— Ты что — филантроп?

Элль не понял.

— Филантропия, — объяснял высокообразованный Ун, — действие, принижающее человеческое достоинство, бескорыстное оказывание помощи нуждающимся.

— Вот именно, бескорыстное, — согласился циркач. — Одолжи сто гульденов. Эта услуга не принизит моего достоинства.

— Гульденов?

— Отличная валюта, не хуже других. Ну, так как? Я понимаю, у тебя нет наличных.

— Наличных?

— Денег.

— Денег?

— Деньги. — выручил бесценный Ун, — деньги могут быть эквивалентом работы. Твой собеседник имеет в виду деньги, полученные без работы,

— Ай-яй-яй! — воскликнул Ро-Ро. — Твой живот пытается меня обидеть, а ты говоришь об услуге.

— Я хотел бы отдать избыток счастья.

— Счастья? — весело переспросил антиподист. — Честно говоря, — продолжал он, надевая лакированные ботинки, — мне дьявольски не везет. Я все время налетаю на абстрактщиков, — он накинул на плечи плащ и, приоткрыв дверь, выглянул в коридор. — Никого. Пошли. Я приглашаю на обед. Антиподист и чревовещатель-маг — неплохая пара. Это надо обмыть. Пошли.

— Хорошо, очень хорошо, — хвалил Элль, обгрызая куриную ножку. — Вкусно, — он запил пивом. «Выпить рюмашечку» он не согласился. Ро-Ро опрокинул две.

— За твое здоровье. Откуда ты?

— Отку… — Элль осекся. Вопрос был несколько хлопотный. Не было смысла скрывать правду. У этого человека достаточно развито чувство юмора. Юмор освежал его разум, интенсифицировал процесс мышления.

— Я, понимаешь ли, оттуда, — Элль ткнул пальцем в потолок.

— С крыши? — пошутил антиподист.

— Выше.

— С неба?

— Из космоса.

— Все едино. Посему, — Ро-Ро поднял рюмку, — приветствую тебя на земном пороге.

— Ты не согласился бы взять на себя обязанности проводника, чтобы показать мне Землю?

— Хорошая шутка способствует пищеварению.

— Я не шучу. Вдохни глубже, подумай о месте, в ко тором ты хотел бы оказаться, и мы выскочим за пределы времени.

— Не ерунди. Что за идиотизм? Новый фокус?

— В определенном смысле, да. Ну, вдохни, — настаивал Элль, — подумай.

— Веселиться, так веселиться, — Ро-Ро хватил глоток воздуха. — Год назад я отдыхал во Вьетнаме. Не переношу холода, а там тепло, словно в раю. В тени камфарного дерева я познакомился с санитарочкой, то бишь с самаритяночкой из Красного Креста. Я шепнул ей два слова, а она ушла, испарилась. Дерево виновато — камфарное, — захихикал антиподист. — Это что такое? — посерьезнел он. — Все кружится! Господи боже ж мой! Ничего не видно!

— Дай руку, — сказал Элль. — Перестань трястись. Открой глаза.

Ро-Ро осторожно поднял веки.

— Меконг, — прошептал он, — дельта Меконга, Долина Джонок.

— Что это?

— Я же сказал, Долина Джонок.

— А я имею в виду вот эти трубы. Каково их назначение?

— Это стволы, стволы орудий, стволы минометов, стволы автоматов. Ты поставил меня перед фронтом, ты — дьявол!

— Дьявол? — удивился Элль.

— Прости, ты ангел. — Ангел?

— За одну секунду переносишь человека на другой конец света. Ты все-таки не иначе, как факир, но какой-то особенный.

— Вашей цивилизации сто веков, а ты не понимаешь…

— Знаешь что, давай смотаемся отсюда, пока есть время, — прервал Ро-Ро, который все еще не мог успокоиться, — слышишь, бежим!

— Тебя пугают музейные экспонаты?

— Бежим, говорю, а то, как эти экспонаты начнут плеваться огнем, костей не соберешь!

— Существовала когда-то теория, — спокойно проговорил Элль, — согласно которой общества, подобные вашему, овладев космической техникой и одновременно научившись высвобождать атомную энергию, гибнут, после чего все начинается сначала.

— Ошибочная теория, — отозвался Ун. — Не может быть и речи о замкнутых повторяющихся циклах развития цивилизаций, самоуничтожающихся после того, как они переступают порог космоса. Прогресс бесконечен и бесконечны возможности развития разумных существ.

— Опять болтаешь сам с собой, — антиподист отер со лба холодный пот. — Ничего не понимаю.

— Отдай ему на несколько земных секунд свой разум, — снова проговорил Ун.

— Понимаю! — воскликнул артист, — понимаю. Ты прибыл из другой системы. Вы овладели материей. Вы ухитряетесь ее прессовать и рассеивать. Это дает вам возможность перемещаться в трехмерном пространстве со скоростью мысли. Все считали меня глупцом. У антиподистов ум в ногах, смеялись они. Точно. Я конченый дурак. Это ясно. Что я понимаю? Немного. Почти ничего. Время убивает людей, потому что люди убивают время. Для того чтобы убить время, они проделывают множество вещей: ведут войны, философские диспуты и девиц в мэрию.

— Довольно, — сказал Элль.

— Да, довольно, — согласился Ро-Ро. — О чем это я бишь говорил?

— О времени.

— Да, время: мне пора. Через десять минут в цирке начинается представление.

— Могу ли я оказать тебе услугу?

— Возвращаемся.

— Если хочешь, я задержу время.

— Отлично, шикарная мысль, но не сейчас. Надо выбрать более подходящий момент, более интересный. Возвращаемся в цирк. Я должен подумать в спокойной обстановке.

— Дай мне руку.

Возвращение в гримерную длилось десятую долю секунды.

— Ты мог бы стать министром путей сообщения, — не скрывал антиподист своего удивления. — Смотри, я захватил с собой листок, сорванный с чайного куста. Фантастично! А, черт побери! Директор цирка бежит в нашу сторону. Он разъярен, грозит кулаком. Я опоздал на выход. Сейчас он меня нокаутирует. Когда-то он был боксером. Останови время! Останови время… Ос-та-но-ви… время… О-с-т-а-н-о-в-и…

— Ты освободился от избытка счастья? — спросил Ун. Они прогуливались по Саду Цветущих Солнц, лучи которых доставляли организму витамин внутреннего спокойствия и уверенности.

— Я отдал долг, — ответил Элль, немного помолчав. — Сознание, что их мучает время, тогда как мы существуем, не отягощенные этим балластом, сделало меня слишком счастливым. Поэтому я задержал время на Земле в момент, выбранный антиподистом. Я оказал людям услугу по случаю десятитысячной годовщины существования их цивилизации.

— Земные календари показывают 1963 год.

— Ошибка в вычислениях? — заволновался Элль.

— Нет. Просто они по-своему отсчитывают время. Информация с эпсилон Эридана соответствует действительности. Десять тысяч лет.

— Знаешь, — Элль сложил ладони. — У меня еще есть одна просьба. Мог бы я услышать Землю?

— Конечно. Ты должен знать результаты своего первого эксперимента. Вскоре ты станешь одним из Главных Экспериментаторов. Свою деятельность ты начнешь с конструирования нового трехмерного пространства. Быть может, твои занятия со временем принесут облегчение очередной группе существ.

— А остановка времени не разрешит этой проблемы?

— Послушай Землю. — Ун добродушно улыбнулся. — Соединяю с Абсолютным Ухом.

Женщина, сидящая в цирковой ложе, шептала терьеру, который вертелся у нее на коленях:

— Когда, наконец, начнется это представление? Время что ли остановилось?

Альпинист вздыхал:

— Этот буран никогда не кончится. Шесть часов сидим в завале, а помощи не видно. Машинист поезда:

— Так все-таки сколько: шесть или шестнадцать. Совершенно потерял ощущение времени.

Посетитель ресторана обращался к кельнеру:

— Старший, как там шницель по-венски? Сколько же лет можно ждать? Историческое блюдо, черт побери. Вместо яиц — пыль веков.

Муж — жене:

— Ты все еще не готова? О женщина, время для тебя не существует.

Генерал, рассматривающий в перископ позиции неприятеля, обращаясь к полковнику:

— Четыре минуты назад они выпустили снаряд. Не могу понять, почему до сих пор… — он докончил шепотом: — Взгляните, повис в воздухе над нашими головами. Что за черт! Придумали новое оружие?

Она — ему:

— Это чудесно, я чувствую твое дыхание, твой шепот, под моими пальцами твои губы. Мороз трещит за окном, а в комнате я и ты. Мы одни, время остановилось для нас.

Часовых дел мастер подмастерью:

— Дурень! Лодырь! Лентяй! Не завел часы! Все стоят!

Автор себе:

— Жду и жду гонорар. Не иначе, как главбух остановил время.

 

Сто Сорок Вторая

Тяготение, гравитация, гравитейшн, гравитас… Кажется, Ньютон доказал, что сила F, с которой два тела, имеющие массу т 1 и т 2 , притягиваются друг к другу, прямо пропорциональна произведению их масс и обратно пропорциональна квадрату расстояния между ними. Проклятая гравитация, я все еще не могу ее побороть. Слишком мала сила, слишком велико расстояние. Закрыть глаза, максимально сосредоточиться. Любой ценой оторваться от Земли… Не глядя, я вижу блестящую поверхность озера, камыши, хороводы водорослей, маленькими полукружиями раскинувшиеся по дну. Картины Земли делают гравитацию еще непреодолимее, увеличивают ее силу, уменьшают мою энергию, однако необходимо наконец стартовать. Десять, девять… Отличная ракета, похожая на иглу… Восемь, семь. В игле — кабина, в кабине — кресла, в креслах — экипаж космического корабля… Шесть, пять… Куда мы помчимся? Конечно, в космос… Точный адрес? Пожалуйста: другая солнечная система. Как называется планета, на которой мы собираемся высадиться? Сто Сорок Вторая. Да, в той стороне неба вокруг двойного солнца кружат несколько сотен планет, тамошним поэтам не хватило фантазии, не снизошло на них вдохновение… Четыре, три… В прошлом году несколько жителей Сто Сорок Второй навестило Землю. В то время был подписан договор о межпланетном обмене делегациями. Самое время навестить их… Два, один, ноль… Старт!

— Меня зовут Та. Сердечно приветствую тебя на Сто Сорок Второй. Ты устал, не отрицай, я вижу страшную усталость в твоих глазах, это понятно, ты проделал дальний путь.

— Да, месяц, может, два, я потерял счет времени.

— Мы восстановим твои силы, дай руку. Ты много дней провел в темном помещении, пройдемся.

— Сколько здесь воздуха и света!

— Это заслуга двойной атмосферы и двойного солнца.

Мы стоим на возвышении. Вокруг разноцветные квадраты полей — карминные, желтые, синие. Над нами на аметистовом небе подвешены два огненных шара — меньший по извечным законам Вселенной вращается вокруг большего. Один оборот в час, каждые шестьдесят минут тени на Сто Сорок Второй меняют свое положение — истинный танец теней. Тени тут цветные, это очень веселая пестрота.

— Ты улыбнулся?!

— Потому что вы шутите надо мной.

— Шутим?

— Я ценю ваше гостеприимство; на этой планете в совершенстве овладели искусством создавать хорошее настроение, но этот пейзаж — искусственный; эта гигантская декорация, бескрайняя панорама, которую трудно охватить взглядом, ошеломляет своими размерами, размахом, я насытился уже с первого взгляда. Можно позавидовать вашим декораторам, художникам, конструкторам прекрасного и организаторам покоя. Да, все здесь заполнено добрым цветным покоем. Благодарю.

— Я была на берегу вашего океана. Приближался вечер, ветер согнал с неба облака и они, разорванные, лавиной обрушились на пляж. Человек, который водил нас по самым прекрасным уголкам Земли, сказал: «Циклон разрушил склады тюля, а может, это вуали сирен?» Прошло много времени, прежде чем меня убедили, что туман — такое же творение Природы, как и сверкающая на стебле травы капля росы.

— Понимаю.

— Теперь пойдем прямо вперед по Дороге Ста Ворот. Открытых Для Всех в Любую Пору Дня и Ночи.

— Оригинальное и очень длинное название.

— Потому что и дорога длинная, но благодаря всегда открытым воротам ее легко пройти.

— Я не вижу замков, ключей, ручек.

— Ворота сконструированы так, что открываются при первом вздохе, шум шагов раздвигает самые тяжелые створки.

— Помню, когда-то на Земле через ржавые ворота проходили тысячи людей…

— Ну, что глазеешь, словно баран на новые ворота! Не видел ворот?! Быстро, не останавливаться!

Узкий луч света пробивается сквозь щель между крышей и стеной. Стена от сырости и грязи покрыта липкой плесенью. Приближаются шаги. Опять заберут наверх на допрос.

— Тебе отказывает память? Ну, так я помогу. Время действия — сорок третий. Двенадцать часов восемь минут, место действия — город, захваченный нашими отборными дивизиями, следовательно, наш город. По нашей улице идет наш офицер, майор СС. Останавливается перед витриной цветочного магазина. Спустя минуту к нему подбегает какой-то мужчина. Так было? Ах, ты не помнишь?! Ты стоял в двух шагах от них, офицер упал, бандит обыскал его, забрал парабеллум и ушел. А ты?

— Я стоял перед витриной магазина.

— Цветочного?

— Нет, хозяйственного.

— Что дальше?

— Не помню. Все произошло так неожиданно.

— Ты испугался, да?

— Ну конечно.

— Наш агент все видел с балкона второго этажа. После выстрела улица опустела, ты, не успев убежать, вошел в магазин.

— Я не собирался бежать.

— Ты охранял убийцу.

— Нет, я случайно оказался на том месте.

— Перед витриной магазина? Что ты собирался покупать?

— Шнур для сушки белья.

— Внешность бандита, быстро!

— Я стоял спиной.

— После выстрела ты повернулся.

— Да, но тот человек стоял на коленях перед офицером, спиной ко мне.

— Спиной, спиной… Ты стоял спиной к нему, он стоял спиной к тебе… Думаешь, имеешь дело с идиотом?

— Нет.

— А потом?! Что было потом?

— Я вошел в магазин.

— Спиной?

— Нет, нормально.

— Почему ты не убежал вместе с другими?

— А зачем? Я долго искал магазин, где был бы шнур, решил, несмотря ни на что, купить его и уйти.

— Ты решил спрятаться. Ты — соучастник.

— Нет. Не знаю. Нет. Не помню. Не знаю. Не видел…

— Ты задумался?

— Пошли дальше.

— Отдохнем в саду, меня беспокоит цвет твоей кожи.

— Значит, и до вас дошли расистские бредни. — Ты очень бледен, лицо стало серым от боли.

— У меня ничто не болит.

— А пальцы, твои пальцы?

— Зажили. Едва я коснулся ногой вашей планеты, шрамы исчезли.

— Остались еще воспоминания, ты все время оборачиваешься… Теперь уже лучше, двойное солнце подрумянило тебе щеки.

— Куда ведут эти ступени?

— На фабрику Покоя.

— Покой это абстракция, разве можно изготовлять абстракцию?

— Сто Сорок Вторая специализируется на производстве абстракций. В этих лабораториях мы производим радость, удовлетворение, доброту, а также счастье; взгляни на эти огромные реторты.

— «Счастье личное», «Счастье семейное», «Счастье всеобщее», «Счастье исключительное», «Счастье безмерное», «Счастье космическое»! Любопытная продукция.

— Она очень ценится за пределами нашей системы. Счастье — товар чрезвычайно притягательный, наше счастье повсюду известно своим качеством, мы экспортируем его во многие места по всей Вселенной.

— Ну, а Земля, установили ли вы торговые контакты с моей планетой?

— Конечно. Многие люди на Земле пользуются счастьем, изготовленным в наших лабораториях.

— Почему не все?

— Соседняя планета, обозначенная номером Сто Сорок Три, конкурирует с нами, изготовляя абстракции, но только абстракции отрицательные; к сожалению, там достигли высоких результатов в производстве несчастья; у них энергичные, неразборчивые покупатели. Однако, я думаю, со временем мы охватим большинство вселенских рынков, изгнав с них товары, производимые нашими антагонистами. Именно эту цель, между прочим, преследует межпланетный обмен делегациями. Смотри, нам навстречу идет Тот.

— Бежим. Кто это — Тот?

— Тот присматривает за мыслительными процессами на всей нашей планете.

— Ради бога, простите, я опоздал, своевременно не приветствовал столь приятного гостя, все время думаю и думаю, это отнимает массу времени, человек перестает думать об одном и начинает думать о другом. Ох, скажу вам, это захватывает, поглощает, невероятно поглощает, потому что я думаю также и за других. Некоторых мучит слишком интенсивное мышление, тогда они приходят ко мне и говорят: «Дорогой Тот, мы устали от этого думания, будь добр, замени нас». Такой отдых от собственных мыслей прекрасно влияет на самочувствие, поэтому некоторое время я думаю за них, а когда бездумьем они регенерируют свои чувства, моя замена не нужна — освеженный мозг может продолжать прерванную работу.

— Тот забыл добавить, что чужое мышление он всегда обогащает собственными мыслями.

— Пустяк, о котором не стоит говорить.

— Короче говоря, Тот учит думать, направляет мысли в нужное русло, не дает им путаться, развивает их, помогает решать самые сложные проблемы…

— Но есть опасность, что Тот навяжет свой способ мышления другим людям.

— Ты не понял. Тот учит, как мыслить, чтобы это мышление было наиболее эффективным. Он развивает индивидуальные свойства мышления, совершенствует его технику, обогащает ее своим опытом и знаниями…

— Тотального мышления нет и не может быть.

— Не может быть…

— Оказывается, ты не только практик, но еще и теоретик! Эта книга издана в тридцать восьмом году. Ты писал, что национал-социализм несет гибель индивидуальной душе немецкого народа, что он тотализирует мышление?

— Писал.

— Кто убил офицера СС?

— Не знаю.

— Практик и теоретик в одном лице. Что ты делал на улице Сосновой в двенадцать часов?

— Я уже говорил: искал магазин со шнуром.

— Для чего тебе шнур?

— Чтобы развешивать белье.

— Тебе не нравится наша идеология?

— Загляните в мою книгу, на эту тему я высказался на трехстах страницах.

— Молчать! Хам! Мразь! Что ты там бормочешь?

— Думаю.

— Думаешь? Он думает! Абсурд! Ты не можешь думать, ты не умеешь думать! Философ! Бандит! В камеру его! Кругом марш! Марш!

— Ты меня не слушаешь.

— Прости, я задумался. Куда мы идем?

— В сад Музицирующих Цветов.

— Ваши цветы музицируют?

— Они издают мелодичные звуки. Наши садовники — настоящие виртуозы. Умение выращивать поющие цветы переходит от отца к сыну. Каждый вид звучит по-иному. Клумбы — это целые хоры. Послушай, как красиво, как гармонично они звучат. Вот эти получили премию на конкурсе цветочных квинтетов. Ты утомился? Тебе хочется пить? Пей.

— Благодарю. Отличный напиток, истинный нектар.

— Между клумбами протекает ручей — чистая ключевая вода.

— Чудесная. Возвращает силы.

— О, ты очень сильный, очень… Догоняй меня, ну, чего ты ждешь?

— Я столько лет не бегал, я хожу с трудом, а ты… ты говоришь серьезно?

— Попытайся. Ты же сам сказал: «Чудесная. Возвращает силы». Стоит проверить, действительно ли она чудесная. Ну… смелей, вспомни детские годы. На Сто Сорок Второй мы больше всего ценим смех и игры. Догоняй…

— Какое изумительное ощущение. Я бегу так быстро, что почти не чувствую земли под ногами. Та, где ты?

— Здесь, за карминным кустом.

— Не убежишь!

— Не убегу.

— Куда ты меня ведешь?

— Еще несколько шагов.

— Утихли все цветы.

— Они замолкают, когда гаснет Двойное Солнце. Мы приближаемся к Стадиону вечерних игр.

— Смотри, тут как будто собрались все жители вашей планеты. Сотни тысяч людей.

— Это делегации всех планет нашей системы. Они прибыли сюда, чтобы увидеть тебя.

— Мне неловко… Все стоят…

— И все улыбаются тебе. Тот хочет сказать что-то от их имени.

— Я хочу выразить тебе глубокое уважение. Ты удостоил нас чести, посетив Сто Сорок Вторую. Ты доставил нам колоссальное удовольствие, огромную радость. Не пожелаешь ли ты провести с нами несколько минут?

— Минут?

— Мы не можем злоупотреблять твоим терпением, но будем счастливы, если ты останешься с нами дольше.

— Я очень хочу этого.

— Мы сделаем все, чтобы исполнить твое желание. Мы многие годы тренировались, чтобы выполнять желания наших ближних и дальних.

— Наших детей мы учим, чтобы они как можно меньше занимались собой и как можно больше времени посвящали другим.

— Неужели у вас никто не думает о себе?

— Этого не требуется. Мы заботимся о других, а другие — о нас.

— Некоторым нужна особая забота, опека.

— Ну, а если им уже ничто не может помочь? Если они…

— Герр гауптштурмфюрер, докладываю: заключенный из камеры номер сто сорок два покончил жизнь самоубийством. Хуже всего, герр гауптштурмфюрер, что заключенный не внес ничего нового в проводимое нами следствие.

— Он мог быть просто невиновным…

— Герр гауптштурмфюрер! Они все виновны!!