Прежде чем Джуди спасла кого-либо из членов экипажа «Москита», пришлось спасать саму Джуди.

Продолжавший расти щенок-пойнтер находился на борту корабля около шести недель, в течение которых с восторгом исследовал все закоулки. На корабле существовало несколько мест (например, кают-компания и мостик), куда нельзя было ходить без особого на то разрешения, и собака быстро научилась их избегать. Она также очень быстро поняла, что китайцам-кокам и вестовым не нравилось, когда она появлялась на камбузе. Китайцы считали собаку нечистым животным, но при этом видели в ней возможный обед.

Не исключено, что в записи, которую Джеффри сделал 14 октября, есть некоторая предвзятость. Джеффри писал: «Джуди, замечательная девочка, едва сносит на борту китайцев – членов команды». Но эта запись основана на факте. Работники камбуза и собака держались подальше друг от друга.

В остальном Джуди свободно бродила по кораблю без поводка. Ей присвоили официальный регистрационный номер, что дало ей статус полноценного члена команды, и ее можно было всегда встретить среди занятых работой моряков, на фордеке с впередсмотрящими или внизу, среди отдыхающих матросов. Джуди всегда могла найти себе компанию. Пойнтеры – очень дружелюбные животные, а Джуди, после долгих скитаний на улицах Шанхая, казалось, особенно тянулась к общению.

Ее «местом» был открытый ящик, застланный корабельным одеялом, которое поначалу висело у койки Джеффри, но вскоре износилось от того, что его постоянно трогали матросы и дергала сама Джуди, когда капризничала. Матросы останавливались и смеялись, глядя, как собака зубами тащит свой ящик по палубе и вверх и вниз по трапам – и даже вниз по ступеням, если это было нужно.

Жизнь на канонерках была необычной для матросов[1]. Тяжелой, лишенной блеска и славы, некомфортной даже по стандартам военно-морского флота. Обычно канонерки патрулировали в одиночку или парами, но из-за очертаний реки никогда не патрулировали большими группами или всей флотилией – иными словами, на них не давила постоянная необходимость ожидать сигналов и флагов с флагманского корабля. По большей части, моряки канонерок ценили толику свободы от рутины военно-морских операций. Эти люди любили свои корабли и свое дело, чему способствовало то, что лакейские услуги вроде приготовления пищи, уборки и выскребания палубы выполняли не матросы, а китайцы, работавшие по договору. Платили им суммы, которые по местным меркам составляли небольшое состояние. Китайцы и поддерживали образцовый порядок на кораблях. Хотя морякам часто бывало скучно, им не приходилось свирепеть, как большинству матросов, заслышав приказ «хорошенько отдраить палубу на юте».

На борту канонерки всегда находилось около тридцати моряков, в том числе два-три офицера, шесть-семь мичманов и двадцать рядовых матросов. Шестеро китайцев, работавших полный рабочий день, были официальными членами команды, как и многие поденщики, появлявшиеся на борту в качестве помощников.

Жилые помещения на канонерках, в отличие от большинства военных кораблей, находились в задней части судна. Офицеры канонерок жили в кормовых помещениях, матросы – рядом с офицерами. Кубрики были разными, от удобных до весьма суровых, все зависело от ранга. Один американский офицер описал неравенство, царившее на борту американской канонерки «Элкано»: «Капитанская каюта была вполне просторной для такого маленького корабля… и из-за обводов корпуса судна имела форму конца ванны. Капитан пользовался такими удобствами, как ванна и гальюн со смывом, но младшие офицеры довольствовались установленным на палубе стальным отсеком, настолько маленьким, что в него трудно было втиснуться. В этом отсеке был душ и архаичные санитарные средства».

Эти коробки, в которых туалет совмещался с душем, были стандартными для канонерок, под каким бы флагом они ни плавали. Кабинки находились на корме кораблей: отходы просто сбрасывали в реку. Некая леди, посетившая одну из британских канонерок, спросила о предназначении такой кабинки, и офицер ответил: «Мадам, там мы работаем с секретными документами».

Канонерки по праву считались странными кораблями. Трубы располагались не вдоль судна, а рядом друг с другом, что придавало канонеркам их особый вид, отличный от большинства военно-морских кораблей. Длина типичной канонерки составляла около 76 метров, высота борта – около 11 метров, а водоизмещение – примерно 650 тонн. Понятие «канонерская лодка» было, в основном, буквальным: в сущности, канонерки представляли собой корпуса судов, сверху обшитые листами железа так, что из этой массы стали выступали только мостик, мачты и орудия. Корабли класса Insect (к этому классу относился и «Москит») были вооружены двумя шестидюймовыми орудиями, двенадцатифунтовым зенитным орудием и шестью пулеметами «Максим» калибра 0,303 дюйма. Канонерка имела изрядную огневую мощь, была достаточно подвижной, для того чтобы бомбардировать цели, находившиеся в прибрежной полосе, отражать атаки с воздуха или обстреливать суда и отражать нападения абордажных команд, в зависимости от задачи.

Река, по которой плавали канонерки, была (и остается) одной из величайшей рек мира. В местном языке слово «Янцзы» не имеет смысла. Возможно, оно образовалось от Ян-цзу, старого названия стоявшего на реке важного города Чжэньцзян. Иностранцы, посещавшие город, вероятно, слышали его название и предположили, что оно относится к великой реке, на берегах которой тот находился. Во многих распространенных диалектах китайского языка слово «ян» означает океан, так что, возможно, реке дали титул океана, чтобы подчеркнуть ее величие. Но более вероятно, что это название появилось в результате ошибки иностранцев, которых местные жители называли «квейло»[2]. Большинство китайцев называют Янцзы «цзян», то есть просто «рекой».

Для людей, чью жизнь ежедневно формировала река, Янцзы действительно была сущностью столь же всепоглощающей, как земля или небо. Река несет ледяную, прозрачную воду с гористого Тибетского плато, сливается с рекой Миньцзян (Фудзян) и является судоходной на протяжении почти двух тысяч километров. Вода в реке становится противного коричнево-желтого цвета из-за лессовых осадочных пород, во множестве вымываемых рекой, загрязнения и экскрементов. Река протекает через несколько ущелий (в районе знаменитой Плотины трех ущелий, введенной в строй в 2012 году), которые не дано преодолеть судам, кроме самых маленьких, способных попасть в ревущие, широкие воды реки, текущей к Шанхаю и восточному побережью Китая. Общая протяженность Янцзы составляет более 6 тысяч километров, хотя точно измерить ее трудно, поскольку ил, отлагающийся в устье реки, ежегодно делает ее на 9–12 метров длиннее – устье уходит все дальше в Восточно-Китайское море. Так или иначе, Янцзы – самая длинная река в Азии и третья по длине река мира, уступающая только Амазонке и Нилу. Район дельты Янцзы исстари является сердцем Китая. В этом районе производится четверть ВВП страны.

Канонерки патрулировали отрезок реки протяженностью в тысячу километров, от Шанхая на восточном побережье Китая до Уханя на западе. Иногда канонерки заплывали за пределы этого района, но поскольку японская угроза в 30-х годах XX века усиливалась, флотилия на Янцзы держалась ближе к Шанхаю. Как писал Энгус Констэм, историк канонерского флота, «для древних китайцев эта река была домом великого подводного дракона. Происходившие на реке катастрофы (от наводнений до кораблекрушений, посадки судов на мели и нападений пиратов) объясняли переменами настроения дракона. Делом канонерок на Янцзы было присматривать за драконом и защищать людей с Запада от его гнева».

* * *

Джуди быстро подружилась с большинством моряков, начиная с Уолдгрейва и заканчивая кочегарами. Однако задолго до этого Джуди выбрала себе любимого члена команды, с которым всегда ходила, первого человека из многих, кто станет играть роль ее лучшего друга. Это был матрос первого класса Йэн Купер, рядовой член команды, который часто помогал управлять кораблем. Впрочем, на «Моските» основной обязанностью Купера являлась забота о запасах питьевой воды и провизии. Кроме того, Йэн был главным мясником на корабле, поэтому неудивительно, что вечно голодная Джуди предпочитала его компанию. На многих кораблях британского ВМФ матрос, ведавший запасами питьевой воды на борту, считался второй по значимости фигурой после капитана. Таких матросов называли «тэнки», от слова tank – бак. Эта кличка удивительно подходила Куперу, который был сложен как низенький объемистый чан и имел мощные руки и бочкообразную грудь.

«Тэнки» Купер отвечал за кормление Джуди раз в день и за то, чтобы матросы не подкармливали собаку объедками. Уолдгрейв приказал держать Джуди в боевой готовности, и Купер ругался с другими матросами, даже старшими по званию, когда они пытались подкинуть собаке куски с собственного стола. Шоколадные батончики были строго запрещены, поскольку продукты, содержащие какао, приводят к болезням собак, хотя всеядная Джуди благосклонно принимала все, что ей давали. Служба в Китае имела одну необычную особенность: ежедневно на борт канонерки доставляли пиво, и каждый получал свою порцию. Вскоре обнаружилось, что Джуди знает в пиве толк, поэтому Куперу пришлось заботиться и о ее трезвости.

В первые дни пребывания на борту Джуди нравилось обследовать стальные листы на носу канонерки – везде, куда она только могла добраться. От падения в воду членов команды защищали леера, но человек или собака могли легко обойти эти ограждения и рискнуть выйти на самый край палубы.

К сожалению, сталь тоже была скользкой, поэтому матросы редко рисковали выходить на палубу носа, не привязавшись концом. Джуди на своих четырех лапах стояла крепко, но одним ноябрьским утром обнаружила опасности, которые таили навесные листы стали.

Боцман Джеффри, гулявший на носу канонерки, заметил, что Джуди проскользнула под леера и вышла на стальные листы. Неожиданно «Москит» накренился, развернувшись для обхода скал, но этот маневр вывел Джуди из равновесия. Она отчаянно заскребла когтями по палубе, поскользнулась и вывалилась с «Москита» в мутные воды Янцзы.

«Человек за бортом!» – закричал Джеффри, не тратя время на обдумывание деликатных различий биологических видов.

«Стоп машина! Полный назад!» – скомандовал Уолдгрейв.

Ситуация была серьезная. Западные корабли не раз теряли моряков, упавших в реку, течение которой было чрезвычайно быстрым и бурным, а вода – мутной и грязной. Крестьяне, жившие на берегах реки, регулярно тонули в ее мглистых глубинах. В 1966 году председатель Мао нырнул в Янцзы с моста в Ухане, чтобы доказать свою жизненную силу и способность вести китайский народ к культурной революции. Выживание после прыжка в реку считалось достижением даже для сильного пловца.

А пойнтеры, в отличие от ретриверов или гончих, по природе не пловцы.

«Москит» быстро остановился, развернулся ниже по течению от места падения Джуди, и с него спустили одну из малых моторных лодок. «Капитан знал, что делать, и сделал все правильно», – записал позднее Джеффри. В лодку прыгнули три человека – старший матрос Вик Оливер, машинист, имя которого осталось неизвестным, и молодой китаец по имени Угл, занимавшийся уборкой корабля. Несмотря на быстроту, с которой была спущена лодка, Джуди уже превратилась в маленькую точку на поверхности реки ниже по течению. Коричневая голова собаки едва виднелась в грязной воде.

Скорость течения достигала десяти узлов в час, и по воде шла сильная рябь, поднятая дувшим с берега бризом. Моторной лодке понадобилось около пяти минут на то, чтобы догнать отчаянно барахтавшуюся собаку, развернуться и на малой скорости подойти к ней сверху по течению. Когда лодка приблизилась к Джуди, Угл потянулся, чтобы ухватить ее за ошейник. Но то ли китаец не был достаточно силен, для того чтобы втащить собаку в лодку, то ли Джуди неожиданно рванулась, но и Угл вывалился из моторки.

Теперь Оливеру надо было спасать двоих и решать, кого вытаскивать из воды первым. Он выбрал собаку, как потому что она находилась в воде дольше, так и потому что не любил Угла, которого в официальном рапорте о случившемся позднее назвал «глупым малым». Его товарищи по команде между собой высказывались в адрес Угла и покрепче. Китаец наглотался грязной воды, но вроде бы не должен был пойти ко дну немедленно, так что Оливер сначала вытащил визжавшую собаку, которая, казалось, вот-вот утонет.

Оливер, удерживавший румпель между ног, и машинист избежали ошибки Угла и в четыре руки втащили отчаянно упиравшуюся собаку. С дрожавшей, но находившейся в безопасности Джуди Оливер двинулся к китайцу и спас его. Команда «Москита», наблюдавшая за этим издали, громко закричала «Ура!», когда лодка повернула к кораблю и пошла к нему.

Оливер, все еще удерживавший румпель между ног, просемафорил на «Москит»: «Крещение Джуди свершилось».

Когда спасательная моторка вернулась на канонерку, Угл отправился в душ, а перемазанной грязью Джуди велели пройти дезинфекцию. Мыл Джуди Джеффри, который отметил, что собака «поначалу была испугана и тряслась, но я поговорил с нею и мы вместе прогулялись по кораблю. Ту ночь она провела рядом с моей койкой, и на следующий день все было хорошо».

В журнал канонерки это купание в Янцзы было занесено как происшествие «Человек за бортом и отправка спасательной лодки», хотя на самом деле за бортом оказалась собака. Так Джуди получила ценный урок. Отныне она держалась в стороне от края палубы и отказывалась подходить к леерам в то время, когда канонерка была вдали от берега. Даже спускаясь на берег по трапу, Джуди, по словам пораженного Оливера, была «настороже»: «уши собаки стояли торчком, и все в ней было готово к действию». Одного падения в опасную реку оказалось достаточно, для того чтобы научить Джуди осторожности. Повторять урок собака не хотела.

Вскоре после падения в воду собака продемонстрировала, что она действительно в полной боевой готовности. Джуди так и не удалось доказать свою полезность как охотничьей собаки, но она помогала команде в другой области. Постоянной опасностью на Янцзы были «плавучие туалеты» или «плавучие нужники». Так называли открытые лодки, на которых вывозили груды фекалий и массу мочи из деревень для сброса в отдаленных районах. Малейшее соприкосновение с этим вонючим грузом могло отравить воздух на корабле на многие дни, как столкновение со скунсом. (Для моряков, служивших на западных кораблях, оставалось загадкой, как китайцы обслуживали эти плавучие туалеты.) Когда такое судно приближалось к канонерке, Джуди начинала лаять и носиться по кораблю кругами, впадая во все большее раздражение. Ее ранние предупреждения позволяли команде задраить иллюминаторы и люки. Эти меры гарантировали, что отвратительный запах не будет еще долго сопровождать канонерку, после того как она разойдется с очередным «плавучим туалетом».

Лай Джуди мог вовсе не быть предупреждающим, хотя моряки воспринимали его как сигнал. Запахи исключительно важны в жизни собак, нюх у которых развит намного сильнее, чем у людей, – возможно, в миллионы раз. По сравнению с собакой у человека вовсе нет обоняния.

Немецкий биолог Якоб фон Юкскюль ввел в оборот термин umwelt (умвельт, восприятие окружающей среды животными)[3] для описания мира животных и того, как животное воспринимает все вокруг. С позиций умвельта Джуди (или с ее точки зрения), сильный запах, который издавали «плавучие туалеты», не был плохим или чем-то таким, чего следовало избегать. На самом деле, для собак фекалии и моча – мощные источники сигналов, много сообщающих о созданиях, которые оставили эти отходы. Джуди, несомненно, была ошеломлена такими грудами посланий, и весь этот переполох просто демонстрировал, как трудно ей обработать такое множество информации или как она взбудоражена. Но для команды «Москита» ее лай был сигналом к тому, чтобы отойти подальше от вонючих лодок. Это, конечно же, разочаровывало Джуди, но, по мнению команды, делало ее бесценной.

Чувствительность Джуди приобрела несравнимо большую важность вскоре после ее падения в реку. «Москит», как и все другие канонерки, редко действовал по ночам. На палубе оставляли одного-двух вахтенных, а корабль с захода солнца и до рассвета стоял на якоре. В тот день «Москит» расположился у порта Вуху, примерно в ста километрах от Шанхая, в месте, где река резко сужалась.

Около трех часов ночи, когда команда спала глубоким сном, Джуди выскочила из своего ящика, стоявшего на носу канонерки, и начала яростно лаять на кого-то в ночи. Вахтенный, не задумываясь, включил мощный прожектор «Москита», который осветил пару джонок, приближавшихся к канонерке по течению.

То были речные пираты, использовавшие свой излюбленный метод нападения. Две джонки, связанные крепким канатом, обходили канонерку с двух сторон. Когда пираты оказывались по обе стороны от корабля, канат цеплялся за корму, и джонки круто разворачивались. Пираты высаживались на палубу корабля, убивали или лишали возможности оказывать сопротивление членов команды и грабили захваченное судно.

Однако на этот раз фактор внезапности был утрачен благодаря Джуди. Вахтенный выстрелил из пистолета, и этот выстрел поднял с коек полуодетых членов команды, которые высыпали на палубу с огнестрельным оружием на изготовку, тогда как некоторые моряки бросились к орудиям. Когда вожаки пиратских судов прыгнули на палубу «Москита», каждый на один из бортов, их быстро скрутили и спихнули в реку. Уолдгрейв приказал дать длинную предупредительную очередь из пулеметов, а канаты, связывавшие пиратские джонки, были перерублены. Тем временем Джуди продолжала яростно лаять и скалить зубы на ближайшую джонку. Пираты отказались от нападения и ушли во мрак, надеясь на то, что в следующий раз им попадется менее готовая к отпору добыча.

Торжествующие моряки громкими криками приветствовали свой талисман. Одно дело – вынюхивать отхожие места, плывущие по реке, и совсем другое – отразить атаку пиратов. Учуяв опасность, Джуди спасла корабль. Как именно она узнала о скрытном приближении врага, осталось тайной, хотя острая чувствительность к опасности проявилась, когда Джуди еще щенком бродила по грязным улицам Шанхая. Как бы там ни было, способность первой распознавать приближение угрозы останется с нашей героиней на всю жизнь.

В качестве награды члены команды выдали Джуди дополнительное питание и стали относиться к ней с удвоенной любовью, хотя и приписали отражение нападения не ее оскаленным клыкам. По официальной версии, один из матросов, одетый в пурпурную пижаму, вышел на палубу и энергично помахал пожарным топором, а его товарищи оставались внизу, в кубрике.

Это звучало более устрашающе, чем рассказ о какой-то злой собаке.