Пурга несется с Ледовитого океана…
Ветер и снег…
Снег и ветер…
И ничего другого не существует на свете.
Пурга бушует в Северном…
Два человека ползут по снегу. Ах, если бы они могли подняться и идти во весь рост! Если бы они могли подняться то давно были бы у цели. Но пурга прижала их к земле, и единственно, что они могут, — это ползти. Правда, сперва, пока их путь лежал среди торосов, они шли, то низко сгибаясь под ударами ветра, то прячась от него за торосы. Но как только выбрались на равнину, пурга повалила их наземь. Теперь они ползут.
«Доползем или нет? Да или нет? — думает один. — Леший меня дернул показывать ему дорогу!..»
«Если это называется пургой, — думает другой, — тогда что такое пекло? Он страдает из-за меня. Если мы погибнем, виноват я один…»
Ползут два человека. Снег под ними и снег над ними. Тот что под ними, — жестче наждака. Стоит коснуться его щекой, и будто по коже полоснули напильником. Снег что над ними, — сыпучий, в нем — заряд адской силы. Этот заряд таранит в спину, в бока, бьет по голове.
«Который час?» — думает один.
На груди, в кармане тужурки у него лежат часы. Большие, как блюдце, серебряные часы, которые верно служат ему четвертый десяток лет. Они никогда не подводили эти часы. И сейчас они стучат так же исправно, как и его сердце. Но пока он не переступит порог жилища, пока не очутится в тепле, стрелки часов останутся для него невидимыми.
«Который час? — думает он. — Было девять утра, когда мы вышли. Сколько прошло с тех пор?.. Ему тяжелее, чем мне. Надо держаться ближе к нему, а то отстанет. Тогда, считай, крышка…»
«Когда человек тонет в воде — это понятно, — думает другой. — Когда человек гибнет в пурге — это глупо. Почему я должен утонуть в пурге?.. Нельзя отставать от него. Он мудрый товарищ. Он заставил меня надеть тулуп и эти… как они?.. Ага, торбаса… И этот… как он называется?.. Ага, малахай… Он мудрый человек…»
«Проклятый грузин! — думает один, — Что он — влюблен в эту врачиху?.. Чтоб он сдох со своей любовью!.. Надо же такое, к бабе ползком — тьфу!.. Главное, не вырываться вперед, не то он отстанет…»
«Бедная бабушка Шалико! — думает другой. — Если бы ты знала, где сейчас твой Ясон! Бедная мама Ясона! Вы не знаете, что такое пурга! Лучше растопиться на солнце, чем встретиться с пургой… Я начинаю от него отставать. Нельзя отставать от него…»
В дикой снежной пляске ползут по снегу два человека. Наверное, так же ползут солдаты под смертоносным огнем врага. И если это длится долго, у них немеют руки, отнимаются ноги, становится непослушным тело. И на смену многим прежним желаниям приходит одно: остановиться, замереть, не двигаться, расслабить мускулы, дать им покой. Приходит желание уснуть. Хотя бы на одну, на две минуты. Но они — ползут.
«Если я остановлюсь — крышка, — думает один. — Где поселок?.. Будь он трижды богом проклятый!..»
«Если я остановлюсь, — думает другой, — меня проглотит мороз. Мне нельзя отставать от Бороды».
Два человека продолжают ползти вперед.
Над ними стонет пурга.