Красотка с рыжеватыми волосами проведет несколько дней и ночей в прованском доме с голубыми ставнями. Известная во французском обществе как одна из ведущих танцовщиц Парижа, Мартина еще лучше была известна в определенных кругах кое-чем, совершенно не похожим на исполнение канкана при свете множества огней рампы — и как раз это несведущая Селия скоро узнает.

Как только Мартина получила весточку через графа д'Арси, что ее прославленная персона приглашается в загородный дом лихого сэра Джейсона Хардвика, она тут же сообщила, что польщена и принимает приглашение. Она была рада любому предлогу, чтобы покинуть грязь Парижа и неприятный запах грима. Успев познакомиться с этим английским джентльменом в салоне, Мартина не сомневалась, что путешествие в южном направлении щедро вознаградится, Случилось так, что танцовщица была отнюдь неравнодушна к сэру Джейсону Хардвику, хотя гордость не позволяла облечь это в слова. Однако Мартина надеялась, что однажды он заметит ее и окажет свое расположение, поскольку тот всегда показывал себя неравнодушным зрителем во время частных спектаклей, которые она давала при финансовом содействии графа.

Мартина очень любила, когда либо мужчина, либо женщина языком ухаживали за ее задом, и это не являлось для Хардвика секретом. Многие из входивших в кружок сэра Джейсона лично познали эти получившие широкую славу наслаждения и рассказывали о своих подвигах в ярких красках — а иногда с некоторым оттенком мужской стыдливости, ибо подобное не являлось обычным делом для джентльмена. И в самом деле, необычайные свойства этого отверстия развязали их светские языки. Как говаривали опытные члены клуба, для избранных анус Мартины обладал тем же оттенком, что и зрелый мандарин, и не меньшим вкусом. Еще следует добавить, что многих из высшего общества влекло к этой женщине одно обстоятельство — ее привычка остригать рыжие локоны на холме Венеры и на щели между ее развитыми от танцев ягодицами.

Танцовщица гордилась своим телом и с наслаждением демонстрировала его изумительную гибкость как широкой публике, так и узкому кругу лиц. Однако именно зрители частных представлений получали больше всего наслаждения от ее талантов. Будь то на сцене или за ее пределами, Мартина любила танцевать — и танцевала. Цветные слои ее юбок разлетались, когда она вскидывала стройные ножки, а запах духов доходил до горячих поклонников вместе с привкусом мускуса, источником которого не могло быть содержимое ни одного графина. Скандальное отсутствие нижних юбок и трусов открывало перед зрителями волнующий вид на игривый пунцовый лепесток, венчающий выбритую вульву рыжей красавицы. Однако находились и более возбуждающие угощения. Когда танцовщица кружилась, ее отделанные оборками юбки высоко задирались, а атлетические задние щеки рельефно выдавались, обнажая знаменитую впадину, которая подмигивала аккурат в сторону поклонников. А в них Мартина не испытывала недостатка.

Помимо видимых глазу достоинств, гибкое тело Мартины обладало многими другими талантами. После того как она, высоко вскинув ноги, завершала свой знаменитый номер и падала на пол, неопытный зритель мог посчитать это следствием изнеможения. В самом же деле спектакль только начинался. Спустя несколько мгновений она делала стойку на плечах, а бедра покоились у мочек ушей. Такую бесподобную позу могли принять за физическую мистификацию, однако эта женщина, похоже, была наделена способностью изгибаться и складываться в самые неестественные формы. Похоже, она могла бы сделать успешную карьеру акробатки в цирке, если бы не выбрала более пленительную жизнь танцовщицы.

В совершенстве владея своим телом, Мартина начала приближать голову к бритой щели между бедер и, к удивлению собравшихся, втянула набухший язычок клитора в рот. Для этого потребовалось гораздо меньше усилий, чем могло показаться, ибо после столь энергичных движений ногами и восторженных возгласов публики артистка сильно возбуждалась, что позволяло ей ухватить губами растянувшийся язычок. Чем дольше она сосала клитор, тем великолепнее он становился, делался предметом зависти присутствующих леди и даже некоторых джентльменов.

Гордясь своей сексуальной независимостью, танцовщица находила удобней эту позу, когда ей не хватало компании партнера. Густые ручейки потекли из отверстия влагалища. Мартина скользила кончиком языка по напряженному разрезу, подхватывая ароматные соки, прежде чем они успевали достигнуть долины между ее ягодиц. Если бы она могла, то вылизала бы также и подрагивающее углубление своего ануса. Однако такая невероятная попытка оказывалась излишней, ибо у Мартины тут же появлялся сонм добровольцев обоих полов, желающих как раз этим и заняться.

Посетив ряд таких культурных званых вечеров в парижском доме графа, своего друга, сэр Джейсон считал за честь, точнее, за привилегию, что салон его загородного дома украсит присутствие замечательной француженки. Нет сомнений, что его пленница будет поражена особыми талантами танцовщицы и пожелает в полной мере насладиться ими. Да, он непременно позаботится о том, чтобы гибкая Мартина была радушно встречена.

Селия не знала о претензиях рыжеволосой красавицы, ей было лишь известно, что Мартина — знаменитая парижская танцовщица: этот факт ей заранее сообщил сэр Джейсон, самодовольная ухмылка которого должна была служить предостережением обеспокоенной девушке. Однако Селия никогда бы не подумала, что мужчина, вознамерившийся унизить ее, окажется столь жалким и станет причиной связей, которые произойдут позднее.

Прибыв в благоухающий лавандой край, Мартина дала представление своей новой аудитории. Она подбрасывала ноги выше обычного и наклонялась так далеко вперед, что ее нос касался пола. Лицо Селин вспыхнуло, когда она увидела, что у этой женщины под радугой юбок совсем ничего нет. «Вряд ли это обычный наряд для парижской сцены!» — про себя решила она, обиженная развернувшимся перед ней грубым спектаклем. Однако ее пылающие щеки охватил вселенский пожар, когда она заметила, что рельефно выступившее заднее отверстие вроде бы подмигнуло присутствующим, и это подмигивание, если глаза не обманывали Селию, было адресовано ей.

Неожиданно сэр Джейсон подошел и вставил сигарету, которую курил, в непристойно мигавшее отверстие, после чего отошел в сторону с изяществом инспектора манежа в цирке. Гофрированный ободок начал сжиматься и вроде как затянулся сигаретой — и в самом деле попыхивал ею. Селию невольно стала преследовать мысль, что слюна сэра Джейсона, оставшаяся на сигарете, теперь оказалась внутри похожего на спелый мандарин отверстия зада танцовщицы; только позднее до нее дошло пророческое значение этого. Мартина выкурила сигарету хозяина почти до конца, затем протянула руку, вытащила ее, вставила тлеющий окурок в рот и докурила его. Все это время сэр Джейсон весело посмеивался, а окрепший в штанах стержень бросился всем в глаза, как и дубликат в штанах его кузена.

Как может это вульгарное существо быть любимицей Парижа? Селия действительно не могла представить, чтобы кто-то пожелал купить билет на такое дурное представление. Как бы то ни было, когда ее позднее попросили снять трусы, оскорбленная молодая женщина почувствовала влажность на их клине, что заставило ее съежиться от позора. И этот позор будет длиться до глубокой прованской ночи.

Хотя она ощутила полноту возбуждения под покровительством сэра Джейсона Хардвика, даже самые дикие фантазии Селии не могли бы подготовить ее к распутному спектаклю, свидетельницей которого она только что стала. Увы, вскоре ее сделают звездой еще более развратных спектаклей, ибо не успел запах табака испариться, как сэр Джейсон дал знать о своих страстях. Когда танцовщица с эластичными конечностями наклонилась, чтобы ухватиться за свои лодыжки, Селия наконец поняла, что в этот теплый весенний вечер ожидал от нее сэр Джейсон.

Напряженная поза Мартины вынудила две половинки ее зада оторваться друг от друга, предлагая всем лицезреть оранжевую впадину, угнездившуюся между ними. И сверкающий талисман вдруг нахально подмигнул наблюдавшей за ним женщине — подмигиванию придало еще более наглый характер отсутствие волос, которые должны были окружать этот моргающий глаз. Тело Селии сильно содрогнулось, а сэр Джейсон усугубил ситуацию, резко подняв брови, что чуть не оторвало девушку от стула. Не верилось, чтобы тот требовал от нее совершить подобную непристойность. Прильнув языком к неизведанной территории прокопченного ануса другой женщины, Селия поняла, что именно это для нее давно запланировал сэр Джейсон. Что и говорить, он изобрел весьма хитрую форму унижения.

Колин рассуждал таким же образом. Как могло случиться, что он сидит молча, пока его возлюбленную заставляют совершать гнусные злодеяния с представительницей ее пола? И, что хуже, как могло так чертовски затвердеть его сверло, пока он наблюдал за продвижениями языка Селии, носившегося с детской игривостью по этому запретному углублению? И Колин чуть не бросился совершить такой же акт с Селией, ибо прошло слишком много недель с тех пор, как он наслаждался ее розовым отверстием. Старший кузен ожидал такую реакцию, и прежде чем Колин смог покинуть стул, сэр Джейсон выбросил руку и преградил ему путь к благоухающей добыче.

Когда Селия завершила робкие похождения по волнистому ободку, который ей преподнесли с таким пылом, сэр Джейсон решил увеличить ее позор, вознаградив мандарин гостьи вторжением своего пениса. Разве можно получить большее наслаждение, чем проникнуть в отверстие, которое только что закончила смазывать слюной его пленница? Что же касается Мартины, она испытала большой восторг, оказав гостеприимство прекрасному экземпляру сэра Джейсона, хотя и желала, чтобы Хардвик поухаживал за ее задним отверстием своим языком, а не предоставил это развлечение робким устам ее компаньонки. Спору нет, английская мадемуазель радует глаз и, как Мартина скоро обнаружит, — язык тоже. Однако если симпатичный сэр Джейсон предпочитал не действовать, а больше наблюдать — она мысленно по-французски пожала плечами, — то это прерогатива эксцентричного англичанина!

Это будет первым случаем, когда сэр Джейсон позволит себе поиграть — как он озорно любил называть их — с «партнершами Селии». Нечего и говорить, казалось глупостью, если не откровенным преступлением, не воспользоваться одной из этих неутолимых соблазнительниц, нельзя же одной Селии получать удовольствие от подобных слияний. Ему никогда не приходило в голову, что она может принять такие ухаживания за оскорбление своей желанности. Конечно, эта милая девушка оценит по достоинству бескорыстное подношение его опыта! Ведь сэр Джейсон уже видел прекрасное будущее — они оба работают бок о бок во имя достижения общей цели. Какая бы славная вышла из них команда!

С этой мыслью сэр Джейсон поместил Селию под вульву танцовщицы, не сомневаясь, что его пленница найдет себе там достойное применение. Сомнений нет, она получит удовольствие от шелковой поверхности другой, женщины. Как только девушка втянула в рот пунцовый язык, болтавшийся над ней, сэр Джейсон вошел в Мартину сзади, причем его пенис расположился прямо над лбом Селии.

Подняв глаза, Селия увидела, как пульсирующая пурпурная шишка растягивает периметр мандарина, по которому только что робко прошелся ее язык. Изумительный стержень тут же последовал его примеру. Снаружи осталась лишь болтавшаяся мошонка яичек сэра Джейсона, когда тот принялся атаковать заднее отверстие. Через несколько мгновений на лицо Селии обрушился влажный поток с мучительным запахом совокупления. Этот аромат Селия не скоро забудет. Ибо он подчеркивал ее унижение.

Мужчина, действия которого вызвали такую муку, сдерживал наступление оргазма, ибо не хотел потеряться внутри задней магистрали Мартины. Сегодня у него были другие планы — их породили бесхитростные притирки прославленного заднего люка танцовщицы. Возможно, Селия еще не вкусила сполна от его сладости. По душевной щедрости сэр Джейсон вытащил свой инструмент до того, как дела не завершились влажным финалом. Схватив возлюбленную кузена, он вытащил ее из под холма Венеры и предложил ей свой пенис. К его удивлению, Селия даже не пыталась оказать сопротивления. Сэр Джейсон ожидал, что, по крайней мере, последует вялая демонстрация недовольства тем не приличествующим леди заданием, выполнения которого он добивался, но девушка безропотно взяла его член в рот и прошлась языком по хорошо раздраженной поверхности. Она омыла его с таким рвением, что у хозяина инструмента закружилась голова, и прежде чем Джейсон опомнился, половина семени изверглась. Действительно, его подопечная, видно, получала удовольствие от собственного унижения. Хардвика радовало, что выполнение плана идет как по маслу, но возникали и затруднения, поскольку сэр Джейсон был вынужден постоянно придумывать сценарии по унижению Селии и таким образом ставил крест на любых наивных романтических мечтах, которые вместе с кузеном однажды лелеял. Вместо того чтобы отдыхать и получать наслаждение от собственного воображения, он напрягался, придумывая дальнейшие сладострастные встречи. Да, не всегда было легко контролировать свои действия.

Вмешательство пениса сэра Джейсона в омерзительное слияние тел вызвало у Селии сильное изумление, не говоря уже о ревности. Она была не совсем уверена, что одобряет это вторжение. Разврат в ее собственной заднице в то время, когда она занята танцовщицей — одно дело, но ведь сэр Джейсон дошел до того, что запустил свой член в зад другой женщины! Странно, но она считала собственностью мужчину, который жил для того, чтобы унижать ее. Сэр Джейсон должен принадлежать ей, и только ей одной. Но недавний поворот событий беспокоил ее; он говорил о том, что старший кузен непостоянен в своих привязанностях.

Мартина, выдающаяся представительница своего пола, дала Селии возможность впервые встретиться с задним входом другой женщины. Как она горела от стыда под взглядом сэра Джейсона, горел и кончик ее языка, покрытый слюной и жаждавший еще раз отведать ароматного наслаждения. Ей хотелось тереть неуемный мандарин до блеска — до тех пор, пока эта филигранная оболочка не лишится кожи. Поймав себя на такой постыдной мысли, Селия решила в ту же ночь уйти из дома с голубыми ставнями, рискнуть одной пойти по пыльной дороге в Авиньон и сесть в поезд, который увезет ее подальше от этого места. Селия боялась, что, если она останется, чудовищный разврат укоренится на волнах ее сознания.

Пленница сэра Джейсона не знала, что артистка с гибкими членами останется в Провансе еще на несколько дней. Следующим утром во время завтрака Хардвик сделал Селии комплимент за успехи предыдущего вечера. «Ты неплохо показала себя, моя дорогая, — сказал он с насмешливой улыбкой. — Особенно если учесть твою неопытность. Я вижу, у тебя появился аппетит к нашей очаровательной гостье». И при этих словах он приветливо посмотрел на кузена, словно приглашая того поддержать свое мнение. Чашка с кофе в руке Селии начала подрагивать, и она с трудом поставила ее на стол, прежде чем жидкость успела пролиться через край. Колин продолжал завтракать, ничуть не потревоженный поднятой темой; можно было подумать, что его родственник говорит о погоде. Взволнованная Селия повернулась к нему, ища защиты, но тщетно. Вместо этого Колин жирно намазал маслом большой ломоть хлеба, затем нанес поверх него щедрую порцию малинового мармелада, причем привлекательные черты младшего кузена, свойственные Хардвикам, не тронули обращенные к нему полные мольбы взгляды. Возможному у него в конце концов выработался иммунитет к пороку, разворачивавшемуся перед глазами. И действительно, Колин пребывал в приподнятом настроении, пока Селию позорили ради удовольствия его кузена. Во время оргазма он всегда кричал громче, чем сэр Джейсон. «Дорогая Селия, полагаю, ты и впредь будешь поступать так, чтобы мадемуазель Мартина чувствовала себя желанной гостьей в этом доме?» — произнес сэр Джейсон. Словно подчеркивая истинное значение сказанных слов, его правая бровь вопросительно взлетела вверх. Вопрос не требовал ответа.

Каждое слово сэра Джейсона порождало вихрь заряженного электричеством воздуха и нарушало утренний покой. Хардвик имел в виду лишь одно: самка с соблазнительным мандарином между задними щеками пока еще не собиралась уезжать. Тем временем Мартина после тяжких трудов наслаждалась сном в комнате для гостей. Когда Селия открыла рот, собираясь ответить, сэр Джейсон перебил ее. «Наша почетная гостья должна хорошо отдохнуть, готовясь к сегодняшнему дню, — добавил он и моргнул, вызывая в памяти Селии подмигивания более интимного характера. Когда перед глазами Селии возникла эта картина, затрепетало не только ее сердце, но и клитор. Она с трудом удерживалась от желания погладить его рукой, чтобы отвлечься от грустных мыслей.

Солнце будет стоять высоко над горизонтом Прованса, когда обе женщины снова встретятся в залитом светом салоне, чтобы пригубить перно. Стоит ли говорить, что до наступления сумерек их губы еще больше увлажнятся. Вместо того чтобы устроиться на полу, служившем традиционной сценой, Мартина легла лицом вниз на колени хозяина дома. В своей комнате она больше часа готовила себя к любым забавам, которые потребует этот день, избавляя интимные складки и щели от самых крохотных волосинок. И когда танцовщица раздвинула задние щеки, джентльмен, на чьих бедрах она балансировала, почтил ее усилия одобрительным вздохом. Однако вознаграждения, которого больше всего желала Мартина, не последовало, поскольку загадочный сэр Джейсон снова счел уместным предоставить ее заднее отверстие своей пленнице.

От Селии не ускользнул угрожающий блеск в глазах сэра Джейсона — этот блеск подсказывал, что ей надлежит приблизиться к нему, и побыстрее. И все же одно дело позориться издалека, но каково совершать это прямо у него под носом? Тем не менее она сделает то, что от нее ожидали, хорошо сознавая, к каким последствиям приведет отказ. Присев, Селия уткнулась в промежность, образованную раздвинутыми бедрами Мартины, ее руки заняли место рук танцовщицы, которая уперлась в пол, чтобы сохранить устойчивость. С огромным трепетом Селия начала, словно котенок, водить языком по открытой ямочке, находя ее еще слаще, чем прошлым днем, а свой позор еще больше, ибо приходилось участвовать в этом столь откровенно.

Сэр Джейсон убрал медового цвета косы с лица Селии с тем, чтобы без помех можно было наблюдать за происходившим. Его глаза хотели насытиться так же, как находившаяся перед ним девушка скоро насытится сама. «Давай же, Селия, ты ведь умеешь делать это лучше!» — добродушно пожурил он ее, а резкость его тона побудила язык девушки ускорить свои движения. Действительно, язык почти парил над задним отверстием Мартины, делая отсасывающие звуки, когда касался пустого пространства. Сэр Джейсон не был из тех, кто упускает удобный момент, и засунул два сложенных вместе пальца в незащищенное углубление на заднице танцовщицы и стал вращать ими в такт с волнообразными движениями языка по анусу исполнительницы канкана. Его вознаградило сжатие сфинктера, не говоря уже об усиливающих возбуждение извивающихся движениях языка Селии, когда тот преодолел ярко окрашенный периметр, за которым ухаживал.

Селия трудилась изо всех сил — гораздо больше, чем в то время, которое она проводила в заточении у сэра Джейсона Хардвика. Как бы Селия ни старалась забыть, она все чаще вспоминала, как его пенис раньше то входил, то выходил из отверстия, за которым она сейчас так щедро ухаживала языком. Возможно, если она хорошо поработает и угодит Мартине, эта женщина посчитает неуместными новые ухаживания подобного свойства, а у сэра Джейсона не будет причин возобновлять их. Обуреваемая этой наивной мыслью, Селия высунула язык, желая, чтобы тот вырос подлиннее. Прерывистое дыхание сэра Джейсона говорило о том, что он извлекал значительное удовольствие, видя, как язык погружается в анус танцовщицы, который благодаря ловкому нажиму пальцев Селии надулся словно подкрашенный оранжевый ротик, жаждущий поцелуя.

Увы, старания Селии в любовных утехах не прошли бесследно. От напряжения у нее заболела челюсть и шея, заставив с беспокойством думать, как долго она сможет выдержать. Атлетический мандарин втягивал ее с такой силой, что можно было подумать — его владелица намеревается вырвать вторгшийся язык вместе с корнем. Поэтому нечего было удивляться, что встреча с этой сладострастной задницей стала столь незабываемой для тех, кто самостоятельно познал ее. Селия оторвалась от задних щек артистки, чтобы глотнуть немного воздуха, и оставленный портал тут же несколько раз игриво моргнул. Ей вдруг пришло в голову, что эта реакция может быть не инстинктивной, а лишь попыткой раздвинутого ободка принять прежнее положение. Селии хотелось узнать, вело ли ее заднее отверстие, подвергаясь вторжениям, столь же отвратно, когда его покидал пенис одного из Хардвиков. Непристойное вторжение, положившее начало отвратительному спектаклю, побудило Селию застонать от нового прилива стыда. Какие злодеяния вершили над ней оба кузена!

Чтобы отвлечься от жгучих слез, застилавших ей глаза, — жгучих слез, отчасти порожденных злым смехом сэра Джейсона, — Селия постучала пальчиком по мандарину, волшебные запахи которого все еще плясали на ее языке. Ее возбуждало не только ощущение собственной слюны на этом запретном месте, но и сама ткань анального кольца. Словно слепой человек, пытающийся ощупью найти путь в незнакомой среде, она провела подушечкой пальца по скользким морщинам, предаваясь наслаждению. Бездонная пустота, похоже, обладала силой магнитного поля, а эта подмигивающая бездна заставила Селию дальше просунуть любопытный пальчик. Не успела она опомниться, как весь палец исчез из вида.

Ее слуха достиг тревожный звук отчаянный хрип, который мог исходить от человека стоявшего перед лицом опасности. Тяжело дышал сэр Джейсон, а также его кузен. Вдруг сэр Джейсон схватил Селию за руку и крепко сжал ее. «Возьми ее!» — приказал он с застывшими от вожделения глазами. Хардвик взял в рот палец, которым Селия только что проникла в отверстие танцовщицы, и тут же снова воткнул его в щель, насилие над которой он желал лицезреть. Он совершил все свои действия столь молниеносно, что за ними было трудно уследить.

Дрожь пробежала по телу Селии и сошлась на выступившем куске плоти, являвшемся ее клитором. На внутреннюю сторону ее бедер излилась влага — и оба зрителя мужского пола заметили это. Колин был опьянен желанием подлизать медовые ручейки, но прежде чем он успел шевельнуться, кузен остановил его несколькими бьющими в цель словами: «Посмотри, как рыдают срамные губы Селии от любви к заднему отверстию нашей гостьи!» Словно подтверждая заявление сэра Джейсона, искрящийся, жемчужного цвета, мед заполнил устье влагалища Селии и вылился наружу. Такое красноречивое подтверждение слов кузена приковало младшего Хардвика к стулу, чего и добивался его родственник.

Селия начала двигать пальцем в задней артерии другой женщины, эта территория казалась ей странной и незнакомой, тем не менее приятной для посещения. Подобные непристойные исследования она проводила только на сэре Джейсоне — внутренняя сторона его была так упруга, что, казалось, в ней не побывал достойный уважения объект. Что же касается танцовщицы, то она позавчера принимала такого влиятельного гостя, как пенис хозяина дома. Удивительно, огненная щель охотно схватила палец Селии, давая ей повод усомниться в том, помнит ли она спаривание, за которым девушку заставили наблюдать.

Мартина стала извиваться на коленях сэра Джейсона, и ее нетерпеливость давала знать, что нежное совращение — совсем не то, чего она ожидала. И действительно, изысканное поглаживание языком следовало дополнить нежностями более грубого характера. Объект наслаждения осыпали разными ласками. По опыту Мартина знала, что переход от языка к пальцам или от языка к пенису ни с чем не сравним в царстве эротического возбуждения. Если ей не суждено насладиться приятными знаками внимания со стороны лихого англичанина, на коленях которого она возлежала, тогда остаются пальцы и язык его очаровательной протеже. Ибо пальцы и язык красивой женщины тоже могут в своей жестокости принести не меньшее удовлетворение.

С тех пор как Селия попала под влияние извращенного кузена своего возлюбленного, ее сексуальные инстинкты были отшлифованы до такого блеска, какой редко наблюдается у женщины подобного нежного возраста или женщины, которая не зарабатывает на жизнь продажей собственного тела. Без всякой подсказки она окунула руку между бедер танцовщицы и угодила в источник влаги, которой смазала пальцы правой руки. Похоже, сегодня у нее все пальцы будут заняты.

Когда рыжая актриса снова широко развела свой ягодицы, партнерша засунула подготовленные пальцы в открывшееся перед ней зияющее отверстие. Конечно, действия Селии были немыслимы, а точнее, извращены. Однако все ее пальцы в считанные секунды без страха то входили в это гнездо, то выходили из него; видимо, Селия забыла о своих опасениях. Чтобы сохранить правильный угол вторжения, она поддерживала запястье другой рукой, совершая это действо с той же агрессивностью, что и сэр Джейсон, когда принимался за него. Вторжения Селии можно было считать вполне жестокими, но разве она не делала то, чему ее обучили искусные руки и пенис похитителя? Селию встретили столь гостеприимно, что она невольно засунула весь кулак в изнемогающую полость. И она довела бы эту операцию до совершенства, если бы не получила совсем иное указание.

«Засунь свой язык в это отверстие!» — крикнул сэр Джейсон в несвойственном для него припадке истерики, а его темные бездонные глаза ярко светились от возбуждения…

Лишь звук этих слов вызвал еще одно медоносное извержение между бедер Селии. Она вытащила руку из тисков и свободно вошла языком в хорошо растянутое отверстие, словно оно всегда пребывало в таком состоянии. Введение пальцев ослабило мускулатуру ободка, и таким образом Селия избавилась от необходимости напрягать свою челюсть и шею. Поскольку танцовщица сама открылась, руки Селии могли свободно заниматься более срочными делами личного свойства. Они оказались среди ее собственных бедер, где раздвинули две возвышенности плоти, чтобы предоставить налившемуся кровью выступу побольше простора. Не успела Селия положить на него средний палец и начать ритмическое раскачивание, как сэр Джейсон снова дал знать о своем присутствии.

«Правильно, моя дорогая… поиграй своим маленьким клитором, — откликнулся он. — Покажи нам, как он способен растолстеть!» И с этими словами он схватил одну из ее колышущихся грудей и ущипнул крохотный розовый сосок с безжалостной аккуратностью. Квартет пальцев, смоченный несколькими торопливыми вторжениями в мокрую щель Мартины, заткнул пустовавшее устье задницы Селии с не меньшей жестокостью. К этому времени сэр Джейсон познал тело униженной женщины столь досконально, что точно мог установить, какую часть таинственной щели необходимо возбуждать, и часто вызывал оргазм, не обращая ни малейшего внимания на оранжево-розовый язычок, торчавший спереди. Если бы только его пальцы могли проникнуть глубже!

Танцовщица терлась о возбужденный пенис хозяина, и сэр Джейсон рукой высвободил этот инструмент из штанов, позволяя страдальцу прижаться к ее теплому животу. Хардвик подумал, а не воспользоваться ли заслужившим столько похвал задним отверстием этой женщины. Вчера тот с восторгом принял его член, не говоря уже о том, что позволил эффектно наказать женщину, которая этого заслуживала. Возможно, когда сэр Джейсон кончит, то пригласит Селию в качестве награды испить прямо из вместилища, в которое вошел его член. Какое это будет изумительное возлияние!

Прежде чем сэр Джейсон смог осуществить эту сладкую мечту, женщина, возлежавшая на его коленях, подалась назад и целиком насадила себя на вонзающийся язык Селии. От этого незначительного движения гибкого тела танцовщицы набухшая головка пениса сэра Джейсона скользнула среди ее грудей, и Мартина потянулась, чтобы сжать их вместе, образуя лощину, — лощину, в которой он быстро затеряется. Не успел сэр Джейсон продвинуть вперед стержень, как обдал грудь и шею актрисы шипящей пеной. Она наклонила голову, чтобы подхватить ртом последние семена из этих подношений, а щедрость хозяина заглушил крик ее начавшегося оргазма. Если бы Селия не была так занята ухаживаниями за задним порталом исполнительницы канкана, то увидела бы произошедшее. А так её язык продолжал позорное мародерство даже после того, как Мартина вознеслась высоко в небо Прованса.

Прирожденная способность некогда робкой молодой женщины атаковать с тыла радовала сэра Джейсона. Это пробуждало воспоминания о подобных встречах, когда рулил он сам. Разумеется, в таких делах он всегда соблюдал осторожность, предпочитая утолять оральный голод на очаровательных маленьких срамных губах Селии в стенах своей комнаты. Хотя он любил зрителей, когда дело доходило до счастливого слияния члена с анусом, сэр Джейсон не собирался позволять, чтобы, его языком руководил гость или родственник. Он считал, что определенные вещи должны происходить за запертыми дверями — к таким относилось слияние его языка с благоухающим анусом пленницы.

Однако этот скрытный Хардвик никогда не забудет торжественного случая, когда он наполнил задний сосуд Селии шампанским. Это было шампанское высшего качества; по правде говоря, он припас эту бутылку к своему дню рождения. А с кем же ее разделить, как не со своей красивой пленницей? В тот особый день они рано отправились на покой, предоставляя удрученного Колина самому себе. К сожалению, оба участника празднества забыли прихватить бокалы. Одного вида молодого тела Селии, раскрасневшегося, с торчащим из вульвы розовым прямым выступом, которое растянулось на его постели, оказалось более чем достаточно, чтобы разубедить сэра Джейсона от намерения отправиться вниз в прохладную гостиную. Они вполне могли выпить шампанское прямо из бутылки. И тут его посетило вдохновение. Ведь бокал совсем не понадобится. Кому нужен хрусталь, если прямо здесь находится такой необыкновенный сосуд?

Дрожа при мысли о своем грешном желании, сэр Джейсон ловко поставил Селию на колени и нагибал ей голову до тех пор, пока ее ягодицы не стали рельефно торчать и, как ему показалось, соблазнительно раздвинулись. Пристроив девушку в таком крайне удобном для себя положении, он откупорил бутылку и засунул шипящее горлышко в анус. Подумав, что все идет отлично, он поднял дно бутылки вверх и с мальчишеским нетерпением наблюдал, как жидкость, булькая, наполняла его любимый сосуд.

Пленница Дома на Пустоши начала издавать жалобные звуки, которые сэр Джейсон посчитал сигналом, что та испила свою меру. На всякий случай он добавил еще с дюйм шипучего булькающего вина, осторожно вытащил бутылку из временного вместилища и отложил ее в сторону, ибо в этот вечер она больше не пригодится. Он внимательно смотрел на хорошо заполненное отверстие, ища признаков утечки, и даже позволил себе потрогать гофрированные края кончиком пальца. Несмотря на сжимающийся сфинктер Селии, утечки, похоже, не было. К восторгу сэра Джейсона, розовая печать Селии демонстрировала, что не пропускает ни воздух, ни воду. Еще больше наклонив тело девушки вперед, он поспешил занять прежнее положение позади нее. Щеки зада Селии вздымались, а борозда между ними, наполненная до краев, оказалась перед губами именинника.

«Дорогая, меня мучит жажда, — сказал сэр Джейсон, беря в руки свой возбужденный пенис. — Я хочу, чтобы ты произнесла тост в честь моего дня рождения».

Над пустошью раздался крик стыда Селии. Хотя ее возмутило требование подлого кузена, она знала, что с ним бороться бесполезно. Любые возражения со стороны Селии, сколь горячими они ни были, приводили лишь к соучастию, хотя и вынужденному, в развратных играх сэра Джейсона. Шипучая жидкость опасно булькала внутри, требуя выхода. Для Селии такое действие некогда могло показаться крайне унизительным, и, наверно, таким оно было и сейчас. Но это действие она весьма охотно совершит ради своего мучителя. Как могла она не обращать внимания на трепет собственного сердца или тот проклятый кусочек плоти, который холодная сталь его бритвы так стремилась обнажить?

Устроитель торжества по случаю дня рождения с волнением наблюдал, как лишенная растительности впадина, которую он заполнил, начала раскрываться. Сердце его стучало так сильно, что ему казалось, будто оно остановится прежде, чем он успеет отведать первый глоток этого коктейля, который с таким нетерпением предвкушал. Как раз в тот момент, когда сэр Джейсон заметил скрытый розовый цвет раздувающегося ануса Селии, еле слышное бульканье достигло его слуха. Он воспринял это как сигнал, что пора открывать рот перед неминуемым извержением. В его глазах засверкали слезы радости, когда пузыристая жидкость вырвалась из заднего горлышка Селии и устремилась к нему. Шипение напитка лишь выгодно подчеркнуло уникальный метод, каким его преподнесли, и в то мгновение, когда первые щекочущие капли шампанского достигли языка Хардвика, он забыл обо всем. Семена несколькими рывками выстрелили из его пениса, рисуя пенистые узоры на выпяченных ягодицах. Если бы он полностью утолил свою жажду отменным вином, то мог бы рухнуть на пол в вакханальном блаженстве.

А случилось так, что сэр Джейсон обнаружил себя стоящим на коленях, когда поток неземной влаги прервался. Не сомневаясь, что Селия никак не могла опустошить себя, он прильнул губами к подергивающемуся горлышку и без церемоний испил то, что Селия в приступе женской скромности старалась удержать внутри. Внутреннее тепло Селии нагрело вино, отчего оно нисколько, не потеряло во вкусе. По мнению дегустатора, вино стало еще лучше. И действительно, сэру Джейсону больше никогда не удастся испить вино таким образом. Ибо никакой бокал, сколь изящным и дорогим он ни был, не мог сравниться с потайным кубком, который он наполнил. Как в тот вечер у него кружилась голова от пьяного исступления — исступления, причиной которого стал не только алкоголь. Это был самый изысканный вкус, который он когда-либо смаковал в свой день рождения.

В последний вечер пребывания Мартины в доме сэра Джейсона — вечер, который совпал с его днем рождения, — именинник хотел преподнести себе еще один подарок. Нет, не шампанское, он собирался особо унизить чрезвычайно застенчивую особу, над которой взял шефство. Желание было очевидно, ибо что еще может захотеть столь похотливый джентльмен от двух леди, обладавших такими изысканными губами, как увидеть их слияние в поцелуе? Для сэра Джейсона не имело значения, кто кого оседлает, важнее было, чтобы лишенные растительности вульвы наездниц сошлись во всем своем блеске. Однако даже самые необузданные фантазии не могли подготовить Хардвика к великолепию действительности, когда два шелковых язычка встанут и начнут лизать друг друга — оранжево-розовый прильнет к пунцовому на фоне окружающих пухлых губ, которые встретятся в сочном и звонком поцелуе. Сэр Джейсон проклинал себя за то, что забыл прихватить верно служивший ему фотоаппарат. Такое лесбийское сближение заслуживало того, чтобы его запечатлели навеки и водрузили на каждой стене их нового дома в качестве постоянного напоминания Селии о ее унижениях. Однако оно навсегда останется в памяти и будет преследовать молодую женщину, плоть клитора которой страстно терлась о плоть клитора другой женщины.

Влага из щелей двух женщин смешалась в шипучий коктейль, который не сравнится с самым дорогим французским шампанским. После того как Селия и Мартина испытали первый оргазм, сэр Джейсон попросил их отведать его влаги, что вызвало оргазмы еще большей силы, и подрагивающие участницы прильнули устами к бедрам друг друга. В тот вечер много семени Хардвиков пролилось на пол. Даже такому изощренному мужчине, как сэр Джейсон, не удалось сдержать себя, он даже не сумел замедлить извержение и, таким образом, разрядился перед тремя парами застланных экстазом глаз, одна из которых была невинного голубого цвета.

Селию еще долго будут преследовать воспоминания о легендарном заде исполнительницы канкана и разглаженных складках, очень напоминавших ей собственные. Возможно, наслаждения этими женскими прелестями являли собой некое самолюбование — разве она, как и Мартина, гибкая участница похотливого зрелища, не занималась любовью сама с собой?

И эта мысль действительно пришлась ей по вкусу.