Каждое утро Джоанна просыпалась, все более утверждаясь в мысли, что беременна. Она уже почти не сомневалась в этом и приходила в истинный восторг от своего знания. У нее было вдоволь времени, чтобы предаваться фантазиям на эту тему, поскольку Люд пропадал на съемках с утра до вечера, и они могли видеться только по выходным. Редко среди недели. Но теперь это не имело значения, потому что Люд был великолепен, и Джоанна восхищалась им все сильнее.

С Джоанной стали происходить странные вещи: она улыбалась на улице беременным женщинам и молодым матерям с грудными детьми на руках. Более того, она теперь не пропускала ни одну коляску, чтобы не заглянуть внутрь, заговаривала с чужими детьми в парке, когда водила на прогулку племянников.

Она стала пить много молока, есть сыр, пачками глотать витамины, больше спать. Когда в воскресенье вечером Люд сообщил ей, что уезжает через две недели в Нью-Хэмпшир на съемки, она ужасно огорчилась.

– Можно мне поехать с тобой, Люд?

– Извини, любовь моя, но это невозможно. Мне очень не хочется расставаться с тобой, но там будет настоящий сумасшедший дом. Я уже заявил всем своим: никаких жен, мужей, любовников и детей. У нас ни минуты не будет для отдыха и развлечений.

Джоанна ощутила легкое беспокойство, но тут же отругала себя за глупость.

– Ты надолго едешь?

– На три-четыре дня, если дела пойдут хорошо. Меня не будет примерно с понедельника до четверга.

Джоанна промолчала. Они с Людом и так редко виделись в течение недели. Кроме того, у Надин снова наладились отношения с Джимом Суини, который также едет на съемки. Так что волноваться нечего. У нее и без того достаточно поводов для волнений. Она до сих пор откладывала визит к врачу, хотя понимала, что совсем скоро ей придется на это решиться.

Эта перспектива пугала ее. Во-первых, надо найти хорошего врача, во-вторых, поведать ему свою долгую и печальную историю неудачных попыток родить ребенка. Он наверняка посоветует ей оставить работу и побольше времени проводить лежа в постели… А что, если она вовсе не беременна? Может быть, это просто какое-то заболевание? Или страстное желание иметь детей переросло в навязчивую идею, породившую такую симптоматику?

Чтобы как-то развеяться и отвлечься от тягостных раздумий, в понедельник вечером Джоанна решила немного поиграть в теннис.

Сначала она играла в паре с другой женщиной. Джоанна была сильной теннисисткой, и после небольшой разминки, они с партнершей легко обыграли соперниц.

После чего они выпили томатного сока в баре и решили сыграть один на один. Выходя из бара, Джоанна в дверях столкнулась с Домиником Грэмом. Да так сильно, что едва не сшибла его с ног.

– Добрый день. Извините, – смущенно улыбнулась она.

– Это я виноват, Джоанна. Надеюсь, я не нанес вам никакого серьезного ущерба.

– Нет. Прошу прощения, меня ждет партия, – пробормотала она и поспешила проскользнуть мимо него, чувствуя, как что-то смутное всплыло из глубин памяти и заставило ее бежать прочь.

– Приятный парень, – заметила ее партнерша. – Хотя, наверное, зануда или что-нибудь в этом роде. Судя по тому, как ты сбежала…

– Да, он очень симпатичный. Очень.

Почему же кровь стучит у нее в висках? Отчего сердце колотится в груди с неистовой силой? Джоанна чувствовала такой необъяснимый страх, какой испытывает суеверный человек, когда проходит под прислоненной к стене лестницей или когда под ноги ему бросается черный кот.

Она забеспокоилась еще сильнее, увидев, что Доминик играет на соседнем корте.

Джоанна так разволновалась, что после ее первой подачи мяч угодил в сетку, а после второй залетел на соседний корт. Доминик подобрал его и отправил ей точным аккуратным ударом.

Джоанна поблагодарила его и постаралась сосредоточиться на игре, но тщетно – игра не удавалась. Ее удары были сильными, но необдуманными. Соперница лучше владела собой. Она била коротко и точно, и Джоанне приходилось много бегать по корту. Первые два сета она проиграла. Пот градом катился у нее по лбу, и Джоанна подумывала о том, чтобы прекратить игру. И вдруг зелень корта стала расплываться у нее перед глазами, и она потеряла равновесие. Рухнув на землю, она лишилась чувств.

В следующий миг Доминик уже склонился над ней, объясняя встревоженной партнерше Джоанны, что он доктор. Измерив Джоанне пульс, он нахмурился и послушал ей сердце.

Через минуту она открыла глаза.

– Я в порядке, честное слово. Просто голова закружилась, – слабо вымолвила Джоанна и настояла на том, чтобы подняться, хотя Доминик рекомендовал ей немного полежать.

Он усадил ее на стул и принес стакан воды.

– Когда вы в последний раз были у врача, Джоанна? – спросил он со смешанным чувством тревоги и сострадания.

– Не помню.

– Сходите к нему как можно быстрее.

– По-вашему, это что-то серьезное? – Джоанна думала о том, понял ли Доминик, что она беременна, или нет.

– Нет, не думаю. Но рисковать все же не стоит, – улыбнулся он. – В любом случае пока следует воздержаться от посещения теннисного корта.

– Я испортила вам игру. Извините.

– Не говорите глупостей. Послушайте, давайте я отвезу вас домой. Ночью выспитесь как следует, а завтра утром будете в полном порядке. Считайте здоровый сон моим профессиональным советом.

Холодок пробежал по спине у Джоанны, когда она вспомнила, что именно беспокоило ее в отношении Доминика.

– Все будет в порядке, – заверила она его и поспешила прочь.

– Джоанна, позвольте мне хотя бы вызвать вам такси. Я просто настаиваю.

– Мне нужно переодеться.

– Хорошо. Я буду ждать вас у выхода.

В раздевалке Джоанну стал бить странный озноб, и она закусила губу, чтобы совладать с собой. Она думала о Люде, о том, как он обрадуется, когда она ему скажет. Теперь у нее не было сомнений в том, что она беременна. Она падала в обморок единственный раз в жизни, и именно в таком состоянии.

Доминик стоял на тротуаре перед клубом в теннисном костюме и безуспешно пытался поймать такси.

– Черт бы побрал этих таксистов! Куда они все запропастились! – в отчаянии воскликнул он, перехватив взгляд Джоанны и смущенно улыбнувшись. – Я знаю, что выгляжу смешным. Похож на победителя Уимблдона, который пытается сбежать от журналистов.

– Я признательна вам за заботу, но справлюсь сама. А вы возвращайтесь на корт. Я прекрасно себя чувствую и в состоянии поймать такси. – Она виновато коснулась его руки.

– Нет, дорогая моя, об этом и речи быть не может. Я не допущу, чтобы потом говорили, будто я бросил даму в беде.

Подъехала машина, и Доминик широким жестом распахнул перед Джоанной дверцу.

– Спасибо, – пробормотала она, садясь в такси.

Прежде чем закрыть дверцу, Доминик слегка коснулся ее щеки. Джоанна откинулась на спинку сиденья и вспомнила другой случай, когда Доминик не пришел на помощь «даме в беде».

Когда Джоанна забеременела в третий раз, она захотела сменить доктора. Надин порекомендовала ей Доминика Грэма.

– Он просто великолепен. Конечно, это недешево, но в больнице Святой Анны прекрасные условия для родов.

– Наверное, так и есть, Надин. Но я не могу относиться к Доминику как к врачу. Я часто встречала его с женой на вечеринках у Эбби.

– Ну и что? Эбби, кстати, мне его и рекомендовала.

– Это большая разница. Ты не была с ним знакома раньше, не встречалась в обществе.

– Зато теперь встречаюсь. Мы с ним друзья, я называю его по имени. Кстати, он был у меня на последнем обеде. Ты должна его помнить.

– Нет. А когда это было?

– Наверное, вы с Беном были в то время в отпуске, – задумавшись на мгновение, ответила Надин. – Я приглашала Эбби с ее парнем, Доминика с Алексис и еще одну пару. Уже не помню, кого именно. В любом случае готова поручиться, что Доминик потрясающий доктор. Обходительный, знающий, всегда готовый помочь. – Пока Надин говорила, двухлетняя Кейт пыталась вскарабкаться на колени к матери.

– Хорошо, – сдалась Джоанна. – Наверное, мне все же следует обратиться к нему. Дини, как бы мне хотелось родить ребенка!

– Родишь, Джен. Доминик об этом позаботится, – отозвалась Надин, передавая дочь на руки сестре.

Джоанна записалась на прием к Доминику. У дверей его кабинета она заметила бедно одетую супружескую чету, по-видимому, испанцев. Они чувствовали себя среди состоятельных клиентов Доминика совершенно спокойно.

Когда подошла очередь Джоанны и ее ввели в кабинет доктора Грэма, он остолбенел от неожиданности.

– Я сестра Надин Баррет, – сказала она, чувствуя себя неловко.

– Да, конечно. Я хорошо помню вас, Джоанна. Просто я не знал, что вы и есть миссис Бен Мэгид. Прошу вас, садитесь. – Он указал на кресло. – Чем могу служить?

– Дело в том, что я беременна. За последние четыре года у меня было два выкидыша. Без каких бы то ни было видимых причин, – объяснила она и упомянула еще о некоторых деталях.

Доктор Грэм не показался ей ни внимательным, ни чутким, хотя Надин отзывалась о нем именно таким образом. Он как будто вообще ее не слушал.

– Я вынужден прервать вас, Джоанна. К сожалению, я в настоящий момент не беру новых пациенток с беременностью. Если речь идет об осмотре и каких-то рекомендациях, то я готов помочь. Но вести вас до самых родов я не смогу. У меня и так слишком много пациентов, особенно теперь, когда я стал заведующим отделением в клинике. – Он улыбнулся. – Извините, мне очень жаль. Но я могу порекомендовать вам прекрасного акушера.

Джоанна осталась сидеть без движения, чувствуя, как кровь прихлынула к ее лицу. Доминик заполнял бланк приема пациента, а Джоанна обиженно разглядывала его. Он принял Надин, но отказал ей. У него огромное количество пациентов в клинике, вряд ли еще одна беременная женщина так уж серьезно изменит ситуацию.

Выйдя из кабинета, Джоанна швырнула направление к акушеру в корзину для мусора. Она сама найдет доктора.

Джоанна остановила свой выбор на очень опытном пожилом человеке с огромным стажем работы в родильных домах. Но все было напрасно: он не спас ее от очередного выкидыша.

Однако с тех пор Джоанна не могла избавиться от мысли, что если бы Доминик стал ее лечащим врачом, она благополучно родила бы. И теперь у нее, как и у Надин, был бы свой ребенок.

На следующее утро после своего падения в обморок на теннисном корте Джоанна ждала в приемной своего нового доктора и думала о том, что за давностью времени пора перестать винить Доминика за то, что он тогда отказал ей в медицинской помощи. Без сомнения, причины его отказа были истинно весомыми, а она просто погорячилась ввиду серьезности своего положения и решила, что он отдает предпочтение сестре.

Джоанна обратилась к доктору Теодору Хэллорану, которого порекомендовала ей коллега из «Омеги». Хэллоран казался моложе своих лет, потому что носил огненно-рыжую бороду и пышную шевелюру такого же цвета. Казалось, что его познаниям в этой области нет предела. Он охотно отвечал на все вопросы Джоанны, относясь к ней как к разумному человеку, который в состоянии правильно оценить процессы, протекающие в его организме.

Через два дня доктор подтвердил, что она беременна. Джоанна была уверена: на этот раз все пройдет благополучно. Ее отношение к предстоящим родам отличалось от того, какое было раньше. Она предполагала, что это связано с тем, кто отец ее ребенка. Бен никогда не горел желанием иметь ребенка, Люд – совсем другое дело. В нем Джоанна не сомневалась, и это придавало ей уверенности в себе.

Когда она узнала, какую больницу рекомендует Хэллоран, ей стало не по себе.

– Больница Святой Анны – лучшая в городе, миссис Леннокс, – заявил доктор, почтительно называя ее «миссис», хотя Джоанна предупредила его, что не замужем.

Испугавшись в первый момент того, что может столкнуться там с Домиником, Джоанна взяла себя в руки и успокоилась. Может быть, если так случится, то это к лучшему.

Она решила пока никому ничего не говорить о своем положении. Сначала ей хотелось самой убедиться в том, что все идет хорошо.

Надин каким-то шестым чувством, которым обладают близнецы, угадала истинную причину блаженной улыбки, не сходившей теперь с лица сестры. Неужели Джоанна беременна? Ничего хуже она и представить себе не могла.

Надин несколько дней подряд не находила покоя, думая о том, что теперь осуществить план завоевания Люда будет сложнее. Если Джоанна родит ему ребенка, он наверняка останется с ней.

Она не хотела мириться с этой мыслью, не могла окончательно поверить в то, что сестра беременна. Тем более что в поведении Люда не произошло никаких изменений, а Надин наверняка была бы первым человеком, которому Джоанна сообщила бы такую радостную новость.