— Добрый день, миссис де Пальма! — улыбнулся консьерж, когда Дженнифер вошла в просторный вестибюль небоскреба «Трамп-тауэр» на Восточной Пятьдесят шестой улице.

Дженнифер сдержанно кивнула, в одно мгновение превратившись из Дженни Райленд в миссис де Пальма, жену состоятельного человека. Обменявшись несколькими фразами о погоде с лифтером, доставившим ее на шестидесятый этаж, Дженнифер вошла в холл своей новой квартиры.

Они с Тони переехали в эти роскошные апартаменты совсем недавно, месяц назад. Их прежняя квартира располагалась в Верхнем Ист-Сайде, и Дженнифер нравилось там, но Тони мечтал перебраться поближе к его недавно открывшемуся бутику на Шестой авеню, и она уступила его желанию. Тони с таким восторгом и гордостью показывал жене цветной детальный план новой квартиры, что отказать мужу она не смогла.

Апартаменты состояли из трех спален, к каждой из которых примыкали ванные комнаты, зала для приемов и огромной гостиной с окнами от пола до потолка. Стекла были звуконепроницаемые, с улицы не доносилось ни малейшего шума, и казалось, квартира полностью изолирована от внешнего мира.

— Тони! — позвала Дженнифер.

— Ты уже вернулась, дорогая! Замечательно!

Тони де Пальма поднялся с кресла в гостиной и пошел навстречу жене. Улыбнувшись мужу, Дженнифер в который раз подумала о том, как он красив. Не просто красив, а элегантен, изыскан, утончен, а эти качества, по ее мнению, были присущи в основном мужчинам европейского континента. Глядя на мужа, Дженнифер всегда вспоминала знаменитого итальянского режиссера Витторио де Сика.

Ей казалось, что с годами муж становится еще привлекательнее и интереснее. Сейчас Тони тридцать семь лет, в его густых, аккуратно подстриженных черных волосах появилась проседь, и это придавало ему дополнительный шарм. У Тони выразительные бархатисто-черные глаза, обаятельная и доброжелательная улыбка, он хорошо сложен и всегда носит элегантные костюмы, изготовленные по специальному заказу в Италии. В них он выглядит особенно мужественным. Тони, как никто другой, умеет носить вещи, держится с неизменным достоинством, горделиво и прямо.

Тони подошел к Дженнифер, и они расцеловались.

Ожидая, пока муж откроет бутылку шампанского, Дженнифер подошла к огромному окну. Она уже привыкла к новой квартире, и ей нравилось здесь. Гостиная, где они сейчас находились, была обставлена роскошной, элегантной мебелью. Старинный комод семнадцатого века с инкрустацией и большим зеркалом в позолоченной раме над ним, позади него — большой, округлой формы кожаный белый диван. Несколько кресел модного современного дизайна, обитых серебристым бархатом, и низкие, со стеклянным верхом столики. Обстановку удачно дополняли итальянский антиквариат, большая картина Сандро Чиа на светло-бежевой стене и маленькая скульптура Чьякометти, стоящая рядом с фикусом около окна.

Дженнифер взглянула на мост Куинсборо, сверкающий и переливающийся огнями непрерывно движущихся машин. Потом посмотрела на юг, где располагалось высоченное здание офиса «Крайслер». Верхушку небоскреба украшала гирлянда огоньков, образующих светящуюся корону.

Но изумительный вид, открывающийся из окна, не приводил Дженнифер в восторг, а лишь усиливал чувство щемящей тоски и печали. Раздался сухой щелчок — это вылетела пробка из бутылки с шампанским. Дженнифер глубоко вздохнула и подошла к Тони.

Январь всегда был для Дженнифер тяжелым испытанием, ее одолевали печальные воспоминания: двадцать пятого января был день рождения Мелиссы Франки Джованни де Пальма — необыкновенной, прелестной, замечательной девочки, дочери Дженнифер и Тони. Они обожали ее и до сих пор не могли забыть. Ничто не могло восполнить эту утрату: ни роскошная обстановка апартаментов, ни богатая, благополучная жизнь. Счастливый смех дочери, ее звонкий голосок, шумные игры постоянно звучали в ушах Дженнифер, и она ежесекундно вспоминала Мелиссу.

— Давай выпьем, дорогая!

Тони подошел к жене, обнял ее и подал хрустальный бокал в виде тюльпана. Дженнифер взяла шампанское и заставила себя улыбнуться. Они молча чокнулись. Это был их ежедневный ритуал — в память об умершей дочери.

— Надеюсь, на ближайшие дни у тебя ничего не запланировано? — спросил Тони. — Я собираюсь устроить приём для господина Шламме и его помощника. Они придут обсудить последние детали перед открытием нового бутика в Венеции. Кстати, я пригласил и Марту Сонд. Она поедет вместе с нами в Венецию и будет присутствовать при открытии. Прекрасная реклама, не правда ли?

— Великолепная! — воскликнула Дженифер.

Она знала, что присутствие известных моделей или кинозвезд на открытии новых магазинов и ресторанов становится отличной рекламой и обещает постоянный наплыв покупателей.

— Тони, а Марта Сонд в жизни так же очаровательна, как на фотографиях?

— Да, она хороша собой, но фигура — кожа да кости, как и у всех моделей.

Он засмеялся и крепко прижал к себе жену, давая понять, что Дженнифер лучше всех — стройная, но не худощавая. Тони вообще всегда уверял жену, что неестественная худоба девушек-моделей его совсем не привлекает.

Он продолжал рассказывать о будущем открытии нового бутика, а Дженнифер внимательно слушала его и улыбалась. Она искренне восхищалась мужем, его деловой хваткой, организаторскими способностями и безупречным вкусом.

Через несколько месяцев после их женитьбы распахнулись двери первого магазина модной одежды Тони де Пальма, и с тех пор мужу всегда и во всем сопутствовал успех. Дженнифер до сих пор помнила броскую рекламу в «Кроникл» Сан-Франциско, где сообщалось об открытии первого бутика Тони де Пальма: элегантная молодая женщина держит в руках кожаные перчатки и кожаную дамскую сумочку. Подпись под рекламой гласила: «Де Пальма — вы в наших руках!»

Обладая безошибочным чутьем и прекрасной интуицией, Тони всегда умел подбирать на работу менеджеров и продавцов. Знал, к какому итальянскому дизайнеру следует обратиться, чтобы новая коллекция кожаных изделий идеально соответствовала запросам и требованиям самых взыскательных покупателей. Более того, Тони не только прекрасно организовал свое дело, но и сам отлично разбирался в кожевенном производстве, как и другие члены его семьи, живущие во Флоренции и тоже делающие бизнес на коже.

Самые первые пробные модели кожаных изделий де Пальма уже имели свои неповторимые особенности, их нельзя было спутать с продукцией других фирм. Очень скоро они составили конкуренцию и таким знаменитым производителям, как фирма «Гуччи». Постепенно бизнес де Пальма окреп, расширился, магазины модных изделий открывались во многих странах мира и торговали не только кожаными поясами, обувью, перчатками и сумками, но и женской одеждой, ювелирными изделиями и парфюмерией.

Большую прибыль, получаемую от торговли кожаными изделиями, Тони вкладывал и в собственное производство, и в другие высокодоходные проекты. За те семь лет, что Дженнифер была замужем за Тони, он сумел до мирового нефтяного кризиса очень выгодно вложить деньги в нефтяной бизнес и скупить обширные земли в Солнечном поясе. Теперь они тоже приносили хорошую прибыль. Тони де Пальма делал миллионы, и Дженнифер гордилась мужем и искренне восхищалась им.

Раньше она много помогала мужу в его бизнесе: совершала вместе с ним деловые поездки, встречалась с его деловыми партнерами и клиентами, устраивала вечера и приемы. Ей нравилось помогать Тони, наблюдать, как крепнет его дело, открываются бутики, расширяется их ассортимент. Но наверное, Патрик был прав, утверждая, что помощь мужу отодвинула на второй план ее собственную карьеру и возможность заниматься любимым делом — писать стихи и либретто к музыкальным спектаклям.

Дженнифер так увлеклась воспоминаниями, что почти не слушала Тони. Спохватившись, она виновато уточнила:

— Ты сказал — завтра? Они приезжают в Нью-Йорк завтра, в пятницу? Но это означает, что нам придется провести вместе с ними выходные дни? Однако я не планировала…

— Ничего страшного, дорогая, тебе всегда удавалось устраивать великолепные приемы! — Тони, улыбаясь, смотрел на жену. — Я бы, конечно, предупредил тебя заранее, но, поверь, и сам ничего не знал. Я-то считал, что Марта Сонд приедет в Венецию из Парижа, и думал встретиться с ней уже там. А она, оказывается, сейчас в Нью-Йорке! И конечно, разумнее позвать ее к нам вместе с Шламме. Они остановятся в «Плаза»… Знаешь, я хочу пригласить их посмотреть какую-нибудь музыкальную пьесу, что-нибудь веселое, свежее, оригинальное. Ну… ты лучше меня разбираешься в этом, дорогая! Подумай, что бы им предложить.

Дженнифер спокойно кивнула, но на душе у нее стало тревожно. А как же Патрик и их новый совместный проект? Она же обещала ему поговорить с мужем и получить его согласие на будущую работу. Но как заговорить об этом с Тони, если мысли его всецело заняты сейчас предстоящим открытием нового бутика и встречей важных и нужных гостей?

Они сели на диван, и, потягивая шампанское, Дженнифер задумалась о том, куда стоит отвести гостей и что им показать.

— Можно сводить их на постановку «Кошек», — сказала она. — Или, если они уже видели ее, показать «Одну-единственную». Потом пригласить на ленч в «Сирке» или устроить обед в «Коти Баск»…

— Дженнифер, подожди… — вдруг прошептал Тони и обнял жену.

Поставив пустые фужеры на столик, он привлек Дженнифер к себе, нежно коснулся губами ее шеи, а потом поцеловал в губы. Почувствовав у себя во рту его язык, Дженнифер напряглась, и ее окатила волна желания. Тони начал ласкать ее грудь, а она еще крепче прижалась к нему. Расстегнув верхнюю пуговицу на рубашке Тони, она провела ладонью по его обнаженной груди, и ее сердце сильно и часто забилось в предвкушении любовной близости.

Они поднялись с дивана и, взявшись за руки, направились в спальню. Тони опустил Дженнифер на большую, овальной формы супружескую постель, покрытую тонкими шелковыми простынями, зажег свечи и включил магнитофон. В спальне зазвучала негромкая музыка Вивальди.

За годы супружеской жизни Дженнифер не переставала удивляться и восхищаться романтическим отношением мужа к жизни, его безупречными манерами и какой-то старомодной застенчивостью. Они прожили вместе семь лет, и за это время она почти не видела Тони обнаженным. На вопрос, почему он стесняется ее, он с улыбкой отвечал, что вовсе не стесняется, но предпочитает, чтобы в их отношениях сохранялись романтизм и новизна.

Дженнифер легла на спину, и Тони, наклонившись, припал к ее губам. Его поцелуи, сначала нежные и мягкие, становились все настойчивее, и Дженнифер страстно отвечала на них. Почувствовав, что их тела наконец соединились, она тихо застонала и еще крепче обняла мужа за плечи.

Его движения были размеренными, грациозными, даже плавными, и Дженнифер с удовольствием подстраивалась под заданный им ритм. В такие минуты ей иногда казалось, что они занимаются не любовью, а танцуют под тихую нежную музыку.

За годы совместной жизни Тони и Дженнифер научились понимать друг друга с полуслова и с необычайной чуткостью реагировать на жесты или мимику. Их близость завершилась одновременно. Немного полежав в постели и отдохнув от напряжения, они пошли в ванную комнату и приняли душ.

Тони надел элегантный темно-малиновый шелковый домашний костюм, в котором выглядел необыкновенно привлекательно, а Дженнифер — атласный персикового цвета ансамбль от Лауры Бьяготти: блузу и длинную юбку. Этот восхитительный домашний наряд подарил ей муж.

Тони любил сам покупать одежду для Дженнифер, и не проходило недели, чтобы он не преподнес ей подарок. Когда они поженились, Дженнифер сначала чувствовала себя немного неловко в дорогих вещах, но потом привыкла к роскошной одежде и стала носить ее с удовольствием. Ни разу за семь лет она не пожалела о том, что вышла замуж за Тони. Напротив, искренне считала, что ей повезло, восторгалась мужем и любила его. Тони всегда был так внимателен к ней! Постоянно дарил цветы, они ужинали при свечах, будто все еще были женихом и невестой. И то, что им удалось сохранить романтику, новизну и свежесть отношений, Дженнифер считала заслугой Тони — тонкого, хорошо воспитанного и умного человека.

Обед приготовила экономка, и Дженнифер оставалось только накрыть на стол. Она всегда делала это с удовольствием, поскольку знала, что Тони нравится проводить тихие, спокойные вечера за столом, при зажженных свечах, вдвоем с женой.

Тони сидел за обеденным столом напротив Дженнифер и смотрел на нее с мягкой улыбкой. Привлекательная молодая женщина, умная, интеллигентная, тактичная, с чувством юмора. Интересная собеседница, к тому же умеющая внимательно слушать. Никогда не спорит по пустякам и не навязывает свое мнение, как большинство современных, не в меру эмансипированных американок, по любому поводу возражающих мужьям. А эти глупцы воспринимают подобное поведение, недопустимое с точки зрения Тони де Пальма, как должное!

Нет, Дженнифер другая. Она никогда не становится в позу, не скандалит, и во всех вопросах они находят компромиссное решение. Так было всегда, на протяжении семи лет их счастливого супружества. Правда, семейную идиллию омрачила трагическая смерть маленькой дочери, и одно время Тони даже опасался, что супружеская жизнь разрушится.

Целый год они безутешно горевали о погибшей Мелиссе, потом боль утраты немного притупилась. Тони и Дженнифер начали поговаривать о том, не завести ли еще одного ребенка. Однако время шло, в их жизни ничего не менялось, и постепенно разговоры об этом и надежды на появление наследника иссякли.

Тони делал все от него зависящее, чтобы скрасить одиночество Дженнифер и вернуть ей былую жизнерадостность.

Он постоянно брал жену в деловые поездки, деликатно вовлекал ее в свой бизнес, просил выполнять кое-какие необременительные и даже приятные поручения, например, встречаться с клиентами, помогать в проведении приемов и деловых переговоров, присутствовать на открытии новых бутиков. И Дженнифер, постепенно смиряясь со своим горем, стала незаменимой помощницей и советчицей мужа.

В прошлом году какой-то старый знакомый Дженнифер вспомнил, что прежде она удачно работала в музыкальной комедии, и предложил ей написать либретто к новому спектаклю. Дженнифер согласилась, и Тони очень обрадовался этому, полагая, что возвращение к творческой жизни окончательно излечит жену от тоски по умершей дочери.

Мюзикл получился превосходным. Тони гордился женой, ее талантом и даже водил нескольких своих важных клиентов и деловых партнеров смотреть спектакль. С нескрываемым торжеством он показывал им программку, где было написано: «Автор либретто — Дженнифер Райленд», и объяснял, что для творческой работы его жена пользуется своей девичьей фамилией, хорошо известной в музыкальных и театральных кругах.

Вечером Тони и Дженнифер посмотрели по телевизору выпуск новостей, пролистали газеты и решили лечь спать пораньше.

— Я тебя люблю, — тихо сказал Тони и нежно поцеловал жену в щеку.

— Я тоже люблю тебя, дорогой, — отозвалась она.

Ответ Дженнифер был абсолютно искренним, но, произнеся эти слова, она вдруг ощутила легкую тревогу. Она любит Тони? А… как же Патрик?

Господи, как это глупо! С чего ей думать о Патрике, ведь их роман закончился, фактически и не начавшись, много лет назад! Дженнифер действительно нежно и преданно любила мужа, их семейная жизнь протекала спокойно, размеренно и стабильно. Да о таком замужестве мечтает каждая женщина! У них с Тони есть все, что необходимо: деньги, положение в обществе и глубокая взаимная привязанность. Правда, нет детей, но впереди еще целая жизнь, и, может быть, скоро все изменится. Впрочем… годы идут, и несколько раз Дженнифер даже заговаривала с Тони об усыновлении ребенка, но он мягко отказывал ей, считая, что следует еще немного подождать.

Дженнифер закрыла глаза и, прислушиваясь к ровному сонному дыханию мужа, снова начала вспоминать недавнюю встречу с Патриком и обдумывать его неожиданное предложение. Интуиция подсказывала ей, что возвращаться к прежнему не стоит. Нет, не потому, что совместная работа с Патриком чревата какой-либо опасностью. Просто лучше не пытаться вернуться в прошлую жизнь. Ни к чему хорошему это не приведет.

«Я должна позвонить Патрику и отказаться от работы над новым мюзиклом!» — убеждала себя Дженнифер.

Но преодолеть желание вновь уйти в творческую жизнь, ощутить давно забытые приливы вдохновения и стать соавтором Патрика Латтимора было выше ее сил.