Ветер, наконец, переменился и подул в нужную сторону. У Димы отлегло от сердца. Спасательный поход, в который они вышли вчера утром, как-то не задался. Все одиннадцать мужчин работали вёслами как проклятые, но результат был весьма плачевным — пройти они смогли лишь четыре острова, хотя мальчишка чётко указал — надо пройти девять островов. Немцы были на десятом. Чёртов ветер и течение сводили на нет все усилия команды, а еды они взяли всего то на два дня, да и то — по минимуму.

— Суши вёсла. Мачты развязывай.

Повеселевшая команда быстро побросала осточертевшие вёсла и распустила крепёжные петли. Пятиметровые мачты, сделанные из тонких белых жердин, скрипнули и распались, растянув между собой парус.

Плотная и мелкая плетёнка гулко хлопнула раз-другой, наполнилась воздухом и лодка, ощутимо прибавив ход, пошла вперёд. Народ восторженно заорал и без сил попадал кто куда, оставив своего капитана в одиночку разбираться с рулевым веслом.

Кроме голода, жажды и зверской жары Мельникова серьёзно заботили и другие проблемы, главной из которых был Витька. Как бы ни смешно выглядел его робкий мышиный бунт позавчерашним вечером, последствия были очень серьёзные.

Во-первых, если уж быть с самим собой полностью откровенным, то Дима считал, что Витька был абсолютно прав, заявив о праве собственности на лодку. Сам Мельников на его месте поступил бы точно таким же образом. Разве что угроза ракетницей Данияру перечеркнула желание Сенсея открыто поддержать Виктора. Ракетницу он, конечно, у Вити отобрал. И даже слегка двинул ему по шее, но дальнейшие разборки, которые собирался устроить его лучший друг, Дима пресёк на корню, велев Данику отнести и меч и сундук на лодку. Тот, конечно, здорово удивился, но возражать не посмел.

Во-вторых, к Витьке сразу выстроилась здоровенная очередь из желающих с ним познакомиться. Это был сигнал. Очень-очень нехороший сигнал, который ясно дал понять, что им, Дмитрием и его порядками довольны далеко не все.

И, в-третьих, турецкий экипаж во главе со своим капитаном открыто поддержал Егорова. Гёкхан Орхан заявил, что ракетницу и аптечку он не отдаст и что вместо любого из мельниковских парней в поход пойдёт второй пилот 'Пегаса'.

— Ракетницу верните моему другу. Йилмаз ему два выстрела отдаст.

Вот и сейчас, рядом с Витькой устроился его кореш, Олег, турок и мальчишка-немец. Маленькая компания беззаботно трепалась на дикой смеси русского, английского, немецкого и турецкого языков, прекрасно понимая друг друга и не обращала ни малейшего внимания на злобные взгляды Игоря и Данияра.

'Чёрт, походу, спелись'

Игоря в поход Дима брать не хотел, но его уговорил… Витя.

— Не хочу я его Катю с ним один на один оставлять, понимаешь?

Мельников понял и подозвал к себе Гошу. Здоровяк обрадовался и заверил, что в прошлый раз он просто растерялся и сильно испугался за сына, но теперь то он — ого-го! Покажет дикарям 'Кузькину мать'! Скрепя сердце Сенсей дал своё согласие на участие в походе бывшего мужа Катерины.

'Хлебну я с этими товарищами проблем'

Ветер сделал своё дело. Оставшееся расстояние каноэ пролетела буквально за несколько часов. Острова, тянувшиеся по левому борту, менялись один за другим. Все они были похожи как однояйцевые близнецы. Плоские, низкие, с редкими пальмами и роскошными белыми пляжами. Под вечер, когда солнце стало уходить за горизонт, прячась за верхушками пальм очередного островка, мальчишка оживился и громко объявил, что следующий остров — тот, который им и нужен.

На корме, возле руля задумались, а потом велели собирать мачту и бросать якорь. Витька нервно зевнул. С приближением цели похода мандраж у него только усиливался. Одно дело — очертя голову броситься в драку, и совсем другое — идти на битву с сильным противником несколько дней, постоянно думая о том, что ждёт впереди.

Егоров задавил дрожь и сосредоточился на разговоре. Капитан и, по совместительству, командир отряда Дима-сан держал совет.

— До острова отсюда километров пять.

Витька опомнился и посмотрел за борт. Точно. Остров, к которому они плыли, был так же высок, как и их Большая земля, но от островка, возле которого они бросили якорь, его отделял широкий пролив, который вплавь при всём желании было не одолеть.

— Варианта два. Первый. Сейчас высаживаемся на берег, а поутру переправляемся и…

Мельников неопределённо помахал руками. Детального плана, что делать дальше не было и у него.

— Второй — плывём сразу. Высаживаемся ночью и…

Дима-сан снова махнул рукой.

Мужики зашумели, обсуждая предложения командира, а Витька задумался. И в том и в другом варианте были плюсы и были минусы. Утром, оно, конечно, понадёжнее будет. Ломиться ночью через джунгли и буераки по чужому острову, на котором находятся аборигены, было глупо, но и откладывать переправу на утро не стоило. Один дозорный на том берегу и весь план застать противника врасплох пойдёт прахом.

В итоге обсуждения мнения разделились пятьдесят на пятьдесят. Народ проголосовал, примолк и уставился на молчавшего Виктора.

— Ну а ты чего думаешь?

Егоров посмотрел на решительные лица мужчин и успокоился. Мандраж прошёл. Страх исчез. Он был частью отряда, который готовился идти в бой.

'А чего тянуть кота за хвост?'

— Я — за то, чтобы идти сейчас.

Мужики зашумели, а Мельников довольно прищурился. Этот тощий хмырь оказался не таким уж и трусом. Все 'пришлые' проголосовали за то, чтобы 'немного подождать', а Витька — нет.

— Ладно. Всем проверить оружие. Проверить обувь. Затем ужин, дожидаемся когда взойдёт Синяя и плывём к острову. Вопросы?

Вопросов ни у кого не было. Мужчины занялись нехитрыми делами. Шнурками на кроссовках. Пережёвыванием рыбы. Осмотром дубинок и копий.

С оружием у десантников была…опа. Свой железный меч Витя, по совету Мельникова, всё-таки отдал Данияру. Тот когда то давно занимался у-шу и, единственный из всех имел хоть какое-то представление о том, как эту штуку держать в руках. Тяжёлое чёрное копье взял себе сам Сенсей. Этим деревянным ломом он управлялся играючи и одной рукой. Два деревянных меча забрали себе самые крепкие парни из турклуба, а все остальные бойцы довольствовались дубинками и кривыми заточенными палками, изображающими дротики. Самым оригинальным оружием обзавёлся Олег. Кроме маленького ножика, который он никому не показывал, дизайнер вооружился отличной женской сумочкой из настоящей кожи и с длинным наплечным ремнём. Олег вытряхнул оттуда всё барахло, загрузил внутрь пяток булыжников и застегнул молнию.

— Готово!

Парень раскрутил свой чудовищный кистень и очень ловко крутанулся, разом увеличив радиус удара вдвое. Сумка гулко свистнула и заехала по стволу ближайшей пальмы. Удар был страшен. Дерево вздрогнуло, качнулось, сверху дождём посыпались листья, а народ впечатлился по самое 'не могу'.

Но это всё, по большому счёту, была лирика. Самым серьёзным оружием, на которое возлагались основные надежды, были две ярко-оранжевые ракетницы американского производства. Йилмаз, который как-то стрелял из такой штуки, всех заверил, что с десяти метров ракета сшибёт с ног любого дикаря. И дырку в нём прожжёт. Одна такая штука была у турка, вторую спрятал в карман куртки Витя.

От берега отчалили с заходом солнца. Сумерки быстро превращались в ночь, но чёрный силуэт острова ещё был виден, и команда уверенно направила каноэ к цели. Мачту снова связали и идти приходилось на вёслах. Егоров сидел на своём месте и, закусив губу, грёб изо-всех сил. Со стороны открытого моря дул сильный и, блин, холодный ветер, неся с собой брызги и пену. Волны в проливе постоянно шипели, а лодку бросало вверх-вниз. Единственной дурацкой мыслью Вити было — как же они там по ночам спят?

Мальчик сообщил, что их лагерь стоял на внешней стороне острова, там куда их и принесло. Это было неплохо — каноэ шло по лагуне и высаживаться на берег они планировали с подветренной стороны. Правда, нужно было протопать два километра ночью по холму, густо заросшему джунглями, но… уж как-нибудь.

— Война план покажет.

— Что? — Олег оглянулся.

— Ничего.

Витька еле видел в темноте лицо друга.

— Ничего, Олежка. Война план покажет.

Команда кораблика коротко хохотнула.

Прошло четыре проклятых дня с того момента, как его мальчика забрали и увезли аборигены. Гюнтер сцепил зубы. Ему было ТАК плохо от одной этой мысли, что захотелось немедленно умереть. Что они там сделают с Йоахимом, он представлял себе очень отчётливо. Насилия над женщинами и детьми здесь, на острове, происходили постоянно. Прямо на глазах раздавленных горем родителей. И ничего нельзя было сделать! Эти гориллы были опытными воинами и стерегли своих пленников лучше сторожевых псов, не давая никому ни малейшего шанса на сопротивление. Убивали сразу. По любому поводу. А два дня назад поняв, что угроза смерти на отчаявшихся людей уже не действует, они взяли трёх молодых парней.

Боже! Что они с ними делали! Последний из замученных умер только сегодня под вечер. Страшные пытки и вопли жертв окончательно парализовали волю к сопротивлению полусотни измученных людей.

'Всего полсотни. Всего!'

Бывший брандмейстер заскрипел зубами. На остров их высадилось сто четыре человека. Семерых детей увезли, а оставшиеся на острове шесть дикарей принялись развлекаться, насилуя и убивая. Каким чудом его жена и дочь пока избегали внимания дикарей, Гюнтер не знал. Пока его семья потеряла только младшего сына, а он сам отделался отсечённой левой кистью. Кровь он остановил, затянув культю ремнём, а потом прижёг рану на костре. Было очень больно, но он вытерпел. Не закричал и не упал в обморок, чем заслужил одобрительный взгляд рыжего лохматого предводителя-неандертальца.

'Может быть, поэтому девочек моих и не трогают?'

Мужчина повернулся на бок и попытался уснуть. В животе постоянно урчало. Эти чёртовы макаки не давали как следует ловить рыбу и собирать моллюсков, которых здесь, на камнях, было великое множество. Судя по поведению аборигенов, они просто ждали свою лодку, которая увезла детей. Гюнтер искренне надеялся на то, что туземцы просто отвозят рабов к себе в поселение и следующим рейсом увезут ещё кого-нибудь. И что их заставят работать, а не убьют ради развлечения и не принесут в жертву своим туземным божкам.

Пожарный проворочался всю ночь, но так и не сомкнул глаз. На востоке стало сереть небо. Начинался новый день.

Бинокль Йилмаза дружно пошёл по рукам. Когда очередь дошла до Витьки, он уже был в курсе того, между двумя кострами на земле спят полсотни человек, а караулят их три 'неандертальца', грамотно зажав пленников между берегом, скалой и ручьем. В оптику Егоров хорошо видел, что двое дикарей несут службу ответственно, не спят, а ходят с копьями от одного костра к другому, а третий, забив на всё болт, вовсю развлекается с пышногрудой блондинкой. Женщину он стимулировал очень просто — покалывая ей спину ножиком, отчего баба дёргалась и старалась как могла, ублажая своего мучителя.

'Да и хрен с ней'

За день до отлёта Егоров посмотрел на работе, в обеденный перерыв, старый советский фильм 'Иди и смотри'. Доесть свой обед Витька тогда не смог, а ко всем немцам он воспылал жгучей ненавистью.

'Соземельники они или нет — неважно. Они не из моего муравейника'

Мужчина перевёл бинокль дальше. Ещё три аборигена нашлись под навесом. Они спали, но оружие лежало рядом с ними.

Витя отдал бинокль и вжался в склон холма. Ночной поход дался всем очень нелегко. Остров оказался значительно шире, чем они ожидали, холмы — выше, а джунгли — гуще. Высадившись на берег поздно вечером, десантники добрались до исходной позиции только под утро, вывесив язык на плечо. Хорошо хоть 'туристы' заставили всех обвязаться веревкой, и повели отряд гуськом, выбирая путь и осторожно тропя путь. Никто не свернул себе шею и не заплутал в темноте. А эти долбанные белые птицы? Твари, густо облепившие кроны деревьев, на пробиравшихся внизу людей орали так, что никакие сторожевые собаки были не нужны. Пришлось всё время ломать глаза, выглядывая пернатых уродов и обходить их стороной.

С моря дул холодный ветер, листва на деревьях шумела так, что можно было разговаривать в полный голос, не опасаясь, что тебя услышат дикари. Витькины зубы выдали дробь. От холода и страха. Рядом, тем же самым занимались все остальные десантники. Даже железного Сенсея трясло. Спорт и война оказались разными вещами, и он никак не мог решиться отдать команду 'вперёд'.

Рядом глухо матюгнулся Олег.

— …ули лежим? Ждём, когда все проснутся?

Витя посмотрел на друга, шмыгнул синим от холода носом, и пополз вниз по склону холма. Следом за ним нырнул дизайнер и мальчишка-немец.

— Димон, смотри… — Данияр зашипел ругательства на казахском, что означало крайнюю степень возмущения и злобы, — этот придурок…

Мельников отыскал глазами место, где только что лежали Витя и Олег и тихо ахнул. Пацана, за которым он велел им присматривать, тоже на месте не оказалось. Дима-сан отвис, встряхнулся и немедленно скомандовал.

— За мной!

Через сто метров путешествия напрямик через непролазный кустарник, парни выбрались на узкую утоптанную тропку, которая, виляя, шла как раз туда, куда им было нужно. Витя, трясясь как осиновый лист, вытащил из кармана оружие и взвёл боёк.

— Пошли?

Идти вниз было страшновато. Рядом потеряно топтался Олег. Его кистень среди плотных стен ветвей был бесполезен. Парень повесил сумочку себе на плечо и вытащил ножик.

— Пошли.

Витька молча посмотрел на стоявшего позади Олега мальчишку и промолчал. Подросток был в своём праве. Он шёл спасать свою семью, и на мнение чужих взрослых ему было наплевать.

Чутьё инструктора по горному туризму Данияра подвело. Он решил не ломиться, словно лось, напрямик через кусты, а аккуратно и тихо пройти по траверзу склона. Если бы не тропка, которую случайно нашёл Витя, то, скорее всего они бы троицу самовольщиков опередили, а так вся основная группа бойцов под предводительством Мельникова безнадёжно отстала.

Тропа вильнула влево, потом вправо и вывела мужчин на небольшую полянку, находившуюся у самого подножья холма. Прямо перед выходом к стоянке людей рос лохматый зелёный куст, который надёжно укрывал Витю и Олега. Егоров нервничал, не понимая, куда запропастились остальные бойцы. Олег тоже чувствовал себя не в своей тарелке, и только мальчишка рвался вперёд.

— Ком! Ком!

'Ком-ком…'

Витя шепнул другу, тот крепко взял мальчишку за руку и жестом велел замолчать. Витя глубоко вздохнул, мысленно перекрестился и осторожно выглянул из-за куста.

Лагерь был как на ладони. От укрытия до ближайшего часового было метров сто, не больше. Второй дежурный находился в самом дальнем конце стоянки, а третий хрен ни на что внимания не обращал. Он лежал на спине, а на нём задорно прыгала блондинка.

Чёрт его знает какая муха укусила Витьку в тот момент, но план сложился сам собой за доли секунды. Дальше в ход пошли приёмы и жесты из фильмов про нелёгкие будни американского спецназа.

'Ты'

Палец упёрся в грудь Йоахима.

'Идёшь'

Пальцы пробежались по земле.

'Туда'

Витька показал на лагерь. Мальчишка с очень серьёзным видом кивал, мол, ясно, я всё понял.

План был прост — ловля на живца. Мальчик должен был показаться часовому, 'испугаться' и тихо, без криков, прихрамывая побежать назад, в кусты. Где часового и будет ждать афигенный сюрприз в виде женской сумочки с камнями.

Егоров обернулся и с надеждой посмотрел на заросли на склоне. Тёмно-зелёная листва, в рассветных сумерках казавшаяся почти чёрной, шумела и никаких признаков разумной жизни не подавала.

'Блин!'

Момент упускать было нельзя.

Всё пошло, как обычно, через задницу. Часовой, увидев 'бесхозного' ребёнка, удивился и побежал его ловить, но перед этим заорал благим матом, подняв на ноги и любителя экстремального секса и всю спящую братию.

Йоахим пронёсся мимо, по настоящему подвизгивая от страха. Дикарь нёсся следом очень быстро и со зверским выражение на лице.