— Салат из водорослей с мидиями под лимонным соусом
Бац!
— Креветки фаршированные
Бац!
— Дима, хватит! Я лопну!
Кореец кивнул и исчез на кухне. В столовой не было стен и под огромным навесом гулял приятный прохладный ветерок, вызывая приятный озноб. Кроме повара и самого Сенсея здесь завтракала ночная смена караульных. Пара немцев приветственно кивнула и на корявом русском языке пожелала доброго утра.
Почему пёстрое сообщество робинзонов выбрало в качестве средства общения русский язык — Сенсею было не очень понятно, хотя он и подозревал. что причин тут было две.
Во-первых, казахское большинство населения поголовно владело им на уровне родного. А во-вторых, казахи и не надеялись победить русскую лень и заставить полсотни славян срочно выучить ещё один язык. Турки спокойно говорили на обоих языках, а немцы твёрдо взялись учить русский. В итоге все сто восемьдесят человек общались на совершенно невообразимой языковой смеси, основой которой был русский язык, в который были щедро добавлены казахские, турецкие и немецкие слова.
Сезон дождей раз и навсегда остановил начавшееся было расселение посёлка по национальным "хуторам". Народ сбился в одну кучу не считаясь и не делясь. Только взаимопомощь и взаимовыручка позволила пережить дожди без потерь. Ну и, конечно, знания и помощь тайских моряков.
Хотя и здесь бывали исключения — Данияр, например, всю свою команду на "Ураган" сформировал из казахов, отдавая предпочтения сильным и низкорослым мужчинам. На вопрос недоумевающего Сенсея почему, Данька лишь отмахнулся и заявил, что, мол, "если зажмуриться и отвернуться" то издалека загоревшие до фиолетового состояния азиаты сойдут за местных аборигенов. А блондинистые шевелюры и пшеничного цвета бороды на его корабле будут не в тему. Народ дружно поржал и обозвав "Ураган" первой боевой галерой ВМС РК, отправил его в плаванье. К началу похода у трофейного судна убрали высокий резной нос и капитан Кхап уверил Данияра, что издалека "Ураган" можно принять за вполне обычный корабль.
Слопав порцию острых креветок и запив всё это дело лимонной водичкой, Дима с наслаждением вытянулся в своём личном плетёном кресле. Утро начиналось просто замечательно! Дел особых не было и можно было просто насладиться прохладой утра и тишиной.
Глава посёлка закрыл глаза и задремал.
"Хорошшшш…"
Дима успел провалиться в блаженную негу, как в столовую, громко топоча и тяжело дыша, влетел взъерошенный Макс и разом перебил весь сон. Оглядевшись выпученными глазами и увидав начальство, он подскочил к Мельникову и разинул рот.
— Там. Таааам.
Говорить у Укасова не получалось. Он сипел, тыкал пальцем себе за спину и не мог вымолвить ни слова. Дима похолодел.
— Что? Дикари? Ну? Говори!
Максим, получив звонкую оплеуху, кашлянул, втянул в себя воздух и завопил.
— Там Витька вернулся!
Это было как в кино. Катя ждала его на берегу. Одинокая стройная фигурка никак не отреагировала на шум моторной лодки. Женщина просто стояла на песке и, умиротворённо улыбаясь, выжимала воду из волос.
У Витьки остановилось сердце. Ничего не соображая и ничего не видя вокруг он "сошёл" с несущейся на полном ходу лодки и рванул к НЕЙ вплавь.
"Дурак! Второй раз уже прыгает…"
Катя бросила волосы и молча бросилась в воду.
— Егоров… ты… зачем… опять…
Витька не понимал о чём его спрашивают. Он не понимал ни слова. Он снова и снова целовал солёные губы любимой, дыша своей женщиной, впитывая её кожей, каждой клеточкой своего тела.
— Ты зачем…
— Всегда… всегда, любимая… я буду прыгать всегда…
Катя на секунду замерла, очень серьёзно глядя на своего мужчину, а потом, наконец, залилась слезами.
Когда тебя обнимают руки любимой женщины — это восхитительно, а когда ещё и ноги…
В общем, они "утонули".
Егорова на пляже не было. Вместо знакомого верзилы на надувной лодочке сидел немолодой мужчина с типичными хохляцкими усами и смущённо улыбался толпящимся вокруг него людям.
— А, Виктор… — Пробежку длиной в километр Мельников даже не заметил. — Грхм! Дмитрий.
— Пётр, — мужчина в ответ солидно поднялся, хотя и было заметно, что его ещё покачивает после плавания, — а Витя…
Аборигены, жившие на берегу, заулыбались.
— А он сейчас занят!
Сенсей неверяще оглядел одежду гостя, его лодку, принюхался к запаху раскалённого металла и сгоревшего топлива и облапив Петра своими ручищами, счастливо захохотал.
— Нет, хлопцы, у нас субординация и выслуга лет, — Шевченко развёл руками и битком набитый зал столовой ответил разочарованным гулом, — пусть вам Витя доклад делает.
— Да он там…
— Второй день из дома не вылазят!
— Дядя Петя, да сколько можно ждать?
Шевченко покачал головой.
"И смех и грех"
Действительно, жители посёлка орали вроде бы возмущённо, но лица у них при этом улыбались. Все прекрасно понимали, что Витьке сейчас не до них. И вообще, он вернулся сюда только по одной причине. Которой сейчас и занимался.
Шевченко, после бурных приветствий Олега, Йилмаза и девчонок и краткого знакомства с Мельниковым, перебрался, сопровождаемый набежавшей толпой, в посёлок. Где и жил вот уже вторые сутки. На постоянные вопросы, сыпавшиеся со всех сторон, он не реагировал, отделываясь туманными обещаниями всё рассказать позднее. Ещё на Земле, на той Земле, Виктор Сергеевич жёстко потребовал от него подчинения и велел держать язык за зубами.
Лодку, двигатели и запас горючего Сенсей велел засунуть между сваями дома Олега, оставив того сторожить это богатство, а всё остальное привезённое Егоровым имущество уволок к себе домой. Мельников собирался выложить содержимое пяти баулов на общем собрании сразу после рассказа Виктора, но тот нужды и чаяния общества нагло игнорировал.
— Ладно, братцы и сестрицы, — Дима почесал затылок и посмотрел "на улицу" — там стояла глубокая ночь, — на сегодня всё. Расходимся.
Не успел народ выразить боссу своё недовольство, как в освещённой факелами столовой нарисовалась парочка отшельников.
Витя и Катя сидели за столом и торопливо насыщали свои истощённые организмы, не замечая сотни глаз обращённых на них. В ушах Егорова ещё звенел приветственный вопль, а плечи болели от приветственных тумаков. Витька облизал ложку и посмотрел на любимую.
"Мммм… как вкусно… Пошли?"
"Пошли! Ой! Витя!"
Егоров поднял глаза — перед ним сплошной стеной стояли люди.
— Не-а, Витя, — Сенсей покачал пальцем, — ничего у тебя не выйдет. Пока не расскажешь — не отпустим!
— Да мы, вообще то, хотели сюда перелететь. Там очень уж тяжко было самолёт разбирать. А оно каааак…
— Покажи ЕГО!
Люди затаили дыхание и замерли, а вперёд выбрался Уилл Воррингтон собственной персоной. Голова у шамана мелко тряслась, а глаза горели сумасшедшим огнём.
— Покажи ЕГО!
— Вот.
Витя вытащил из кармана жилетки медальон и в столовой установилась гробовая тишина.
— Эта штука засветилась, а у меня онемело всё тело…
Подробный рассказ о переходе туда и обратно занял полчаса. Ещё с полчаса народ веселился и ликовал, поглощая коньяк из стратегических запасов Мельникова и отмечая новость о том, что кругляш обязательно зарядится через три месяца. Сенсей приволок из дома баулы с вещами и Витя принялся доставать гостинцы.
— В этой сумке витамины и лекарства.
Люди дружно выдохнули.
— Аххх…
Увесистый баул перекочевал в руки начальника медслужбы посёлка, представительного седого мужчины пятидесяти лет.
— Здесь, — Витя приподнял две особо тяжёлых сумки, — оружие. Ножи, тесаки и арбалеты. Огнестрела, к сожалению, купить не удалось.
— Ничего, у Олега пистолет есть и… хм… два патрона, — Дима кивнул Тимуру и командир ополчения, крякнув от натуги, поволок железо к себе, — а у Йилмаза — ракетница. Тоже, гм… с двумя ракетами.
Два последних громадных китайских клетчатых баула, точно таких же, в каких в девяностые возили из Китая свой товар челноки, вызвали у присутствующих здесь женщин натуральную истерику. Одна сумка была доверху набита мылом, шампунем и зубной пастой, а во втором была одежда.
— Аа!
— Стоять! Держи их, мужики!
Дамы рванули к заветной сумке, с явным прицелом на немедленный, с руганью и драками, делёж.
— ТИХО!
Витька с удивлением обнаружил себя стоящим на обеденном столе. На ногах, которые от слабости нехорошо подрагивали и грозили подкоситься.
"Ой, Катюша… Вот это мы дали… стране угля…"
— Тихо, я сказал!
Егоров подмигнул своей обессиленной половинке и немедленно успокоил женское население, заверив, что такого добра у них там, "на складе", хоть…опой ешь.
— Сходим туда на "Птице" и одним рейсом всё и привезём…
Витя стоял на столе, смотрел на ликующих людей и древенел. Язык отказывался подчиняться разуму. Сказать жителям посёлка, что их места заняты и ехать им некуда он не мог.
"Бедные вы мои! Как же вы тут жили то…"
А сама мысль о том, чтобы рассказать об отметинах и неудачной попытке провезти сюда "немеченого" человека, приводила Витьку в состояние полнейшей паники. Егоров кое-как сполз со стола, взял Катю за руку и, с трудом переставляя ноги, повёл женщину домой.
— Пойдёшь ты, ты и ты, — Егоров был странно хмур и от этого Дима непривычно нервничал, — Олег, Йилмаз и… Катя.
— Катя?
— Она тоже пойдёт. Пассажиром.
Витька отстранённо наблюдал за тем, как два десятка мужчин дружно ухая, рывками стягивают "Птицу" с песка. В экипаж, который должен был привезти оставшийся у озера груз, он, недолго думая, записал всех, кого знал лично и кому мог доверять.
— Моторку погрузите. На канале париться не будем. В три-четыре рейса с озера всё заберём…
Мельников хотел было задать вопрос о запасах бензина, но передумал — было видно, что Егоров предусмотрел и это.
— … бензин есть Дима. Там, под фургоном спрятан.
Идти решили следующим, после собрания, утром не откладывая дело в долгий ящик. Кораблик спустили на воду, живо погрузили провиант и воду и без долгих прощаний отправились в путь. Да и прощаться было не с кем — "Птицу" провожал лишь Макс, да пара рыбаков, проверявших поблизости ловушки. Женщинам было не до такой мелочи, как отплытие корабля — в посёлке был объявлен банный день и генеральная постирушка.
— И-раз, и-раз!
— И-раз, и-раз!
"Птица", подгоняемая попутным ветром и энтузиазмом гребцов, бойко бежала по волнам, собираясь побить собственный рекорд скорости. Сенсей правил напрямик через лагуну, ориентируясь по тонкой полоске гор на горизонте. Делать лишний крюк вдоль цепочки островов и затонувшего самолёта всем было лень. То, что раньше воспринималось, как экстремальное приключение ныне считалось рутиной.
Ну подумаешь, надо сотню кэмэ по морю отмахать! Да и какое там море? Лагуна.
— И-раз, и-раз!
Сенсей задавал ритм гребцам, придерживая рулевое весло и напряжённо размышлял о странно-хмуромнастроении Егорова. Витька сидел вместе с Катей на носу судёнышка, свесив ноги за борт. Женщина тёрлась щекой о его плечо и, судя по всему, мурлыкала от удовольствия.
Витя чмокнул Катю в нос и пружинисто вскочил на ноги.
— Суши вёсла! Дима, бросай руль. Всё ко мне. Собрание будет…
"Молодцы мужики, не ожидал…"
На палубе было тихо. Мужчины сидели на вёслах и задумчиво смотрели на море. Известие, что возвращаться им некуда, они восприняли очень достойно. Уточняющий вопрос задала только Катя.
— Точно?
— Точно. Я… "тебя" видел…
Катя закаменела. Глаза у неё нехорошо полыхнули и сузились. Видимо она очень хорошо представляла себе ЧТО там мог увидеть её мужчина.
— Молчи!
Витька облегчённо кивнул — развивать эту тему он и сам не горел желанием.
— Пётр, например, себя из тюрьмы выкупить пытался. А "я", — Витька пальцами изобразил кавычки, — там нехилую карьеру сделал.
Новость о том, что они лишь копии, Мельников и компания пережёвывали пять минут. Не больше. Вокруг лежало реальное море, сверху палило настоящее солнце, а от тяжёлых вёсел по-настоящему болели руки и натирались настоящие мозоли.
— Тьфу ты!
Сенсей очнулся, смачно сплюнул за борт и пошёл на своё место.
— Майор, а расскажи-ка нам, как "ты" там в тюрьму угодить умудрился?
Народ "отвис" и зашевелился. Посыпались нервные смешки и вопросительные восклицания — мужики снова взялись за вёсла, предвкушая очередную интересную историю от украинца.
— Слухайте, хлопци…
О том, что у него не получилось ввезти в этот мир "немеченого" человека, Виктор смог рассказать только после отбоя. Он лежал на палубе, сжимая руку любимой и смотрел на изумительную россыпь бриллиантов звёздного неба. Со стороны моря дул приятный бриз, а кораблик мягко покачивался на слабой волне.
Егоров сжал Катины пальцы и негромко, ни к кому конкретно не обращаясь, рассказал историю о неудачной попытке и о последствиях для здоровья Володи.
Витя говорил, говорил и говорил, зацепившись взглядом за самую яркую звезду, блиставшую в зените. Люди, лежавшие вокруг него на палубе не издали ни звука. Они не спали и совершенно точно слышали горькую речь Егорова.
— В любом случае, надо попробовать. Когда медальон зарядится — мы обязательно будем пытаться. Вот и всё.
Витя почувствовал, как Катины пальчики слабо жали его ладонь в знак согласия.
— Спокойной ночи, ребята.
— Ох и жарищща здесь…
Мельников старательно делал вид, что ночного разговора не было и деловито суетился, спуская на воду моторную лодку. Точно так же себя вели все остальные члены экипажа "Птицы". Только красные опухшие глаза и мешки под глазами выдавали их с головой, сообщая Вите и Петру Александровичу о том, что никто, кроме них и Кати, этой ночью не сомкнул глаз.
— Пойду я и Лександрыч, — Егорову, почему-то, было очень стыдно перед этими парнями, — а вы, ребята, отдыхайте. Здесь, в устье, ещё не так жарко, как там.
Из ущелья, по которому был проложен канал, подул обжигающий ветер. Плотный, тугой и, сволочь, горячий, как из печки. Команда "Птицы" дружно замотала лица тряпками и взялась за вёсла.
— Ладно, Витя, — Мельников морщил нос — воздух здесь попахивал химреактивами, — мы чуть дальше от устья отойдём. Вон туда, — он махнул рукой в сторону прибрежных гор, — километров на пять.
Витька молча кивнул и спрыгнул в лодочку, где его уже ждал Шевченко.
С озера вывезли всё, кроме автомобиля и нескольких канистр с бензином. На каждый рейс уходило не меньше пяти часов. Шестьдесят километров вверх по течению моторка пролетала за час с небольшим, погрузка тоже много времени не отнимала — мужчины просто брали то, что ближе лежит, а вот обратный путь был долог. Лодочку загружали так, что надувные борта едва выглядывали из воды. Витька, чтобы не добавлять лишний вес, остался возле склада, спрятавшись от палящего солнца под тент. Шевченко не торопясь добрался по спокойным водам канала к лагуне, но в море благоразумно выходить не стал, причалив к солёному берегу и подав сигнал Мельникову. "Птица" тут же снялась с якоря и сама подошла к лодке.
Первым рейсом были доставлены одежда, инструменты и разное туристское барахло, которое Витя покупал для себя лично. Оставив пожилого майора отдыхать и получив от него чёткие инструкции где надо искать Егорова, Дима отправился во второй рейс лично.
Третий и последний рейс, которым вывезли остатки груза и отличный тент, Витя и Дима заканчивали уже впотьмах. Впрочем, Витьку это не сильно озаботило. Во-первых, маршрут был хорошо известен, а во-вторых, он вытащил из сумки майора и, при помощи Мельникова, приладил на верхнюю дугу тента отличную лампу. Светил этот фонарь не слишком сильно, но рассмотреть берега можно было запросто.
Распихав тюки, сумки и баулы в трюме корабля, изнывавшая весь день от безделья команда корабля, совсем уж было взялась за вёсла, желая поскорее доставить бесценный груз на остров, но Сенсей это дело остановил. Ночной бриз был очень сильным и, как назло, дул прямо в лоб.
— Утром с берега подует. Подождём. Торопиться нам некуда.
— Топоры отличные. Лучше секир. Двадцать штук.
Витька ворочал весло наравне со всеми и по памяти пытался дать отчёт ближайшим и самым доверенным людям о том, что же они сейчас везут. Здесь, на "Птице", присутствовали самые значимые люди общины. Кроме, разумеется ушедшего на север Данияра и остававшихся в посёлке Тимура и тёти Ули. Впрочем, вспоминалось с трудом — перед носом у Егорова с книжкой в руках на палубе лежала Катя. Купленный в тайском книжном магазине для иностранцев женский детективчик вызвал у любимицы полнейший восторг.
— А… э…
"Вот это ножки!"
— Мда… лопаты складные. Три штуки. Ножовок пару взял. И так, по мелочи. Молоток, плоскогубцы. То… Сё…
На каждое "то-сё" мужики отвечали одобрительным гулом. Они уже успели оценить отличный бинокль, с которым теперь не расставался Мельников и ноутбук с зарядным устройством на солнечных батареях. Оный ноутбук стоял в центре палубы и, как мог, орал, выдавая в окружающее пространство ритмичное "дынщ-дынщ-дынщ". Что характерно, Екатерине это совершенно не мешало читать. Женщина болтала ногами в такт музыке и шевелила губами, беззвучно проговаривая текст, словно первоклашка.
— Котелки, тарелки алюминиевые, ложки, ножи, вилки. Правда, не на всех…
Егоров задумался, а почему, собственно, он закупил лишь полсотни комплектов посуды и столовых приборов?
"Тупица!"
— Там, с лампочками и светильниками еще радиостанции есть. База и четыре штуки переносных. "Кенвуд". Денег не было — так я самую простую модель взял. На пяток километров работают.
Мужики одобрительно пропыхтели нечто невнятное и вопросительно смолкли, мол, давай, рцы дале. Постепенно Витя и сам увлёкся, перечисляя, всё, что лежало в трюме. Закупка необходимых вещей в Паттайе шла постепенно и занимался он ею не один, так что, огласив весь список, Егоров и сам удивился, насколько внушительным оказался перечень вещей. Конечно, большую часть груза занимала обычная одежда, ткани и обувь, но и пяток больших кастрюль для общественной кухни, и самое главное, настоящий чугунный казан героических размеров, здесь лишними точно не будут.
Услыхав про казан, народ воодушевился по самое "не могу". Особенно буйствовал повар. Диму-корейца достало готовить на такую ораву в нескольких стальных подносах из самолётной кухни. Которые, кстати, со дна моря поднял лично Виктор Сергеевич за что честь ему и хвала!
Гребцы словами повара прониклись, а Витька покраснел. Ещё ни разу два десятка мужчин ему не кричали славу.
"Мда…"
— Я вот вам сейчас историю расскажу, о том как я его в Таиланде искал…
Витька, улыбаясь во весь рот, собрался было поведать эпическую сагу о поисках чугунного казана в юго-восточной Азии, как до его сознания дошло, что что-то идёт не так. Неправильно. Ненужно и страшно.
— Ну, мы ждём, Витя.
Егоров перестал грести и замерев статуей, стоял и смотрел на горизонт, по которому ползла маленькая чёрная точка. Сенсей немедленно достал бинокль. Несколько долгих секунд он молчал, а потом его кадык заходил ходуном.
— Дикари.