— Сегодня?

Оля лежала на песке, в тени паль мы, предаваясь безделью. Делать было нечего. Самолётом занимались дикари, они же возили с Новой земли продовольствие, так что собранным в старом лагере на большом острове землянам, откровенно нечем было заняться. Бирманские пограничники, коих здесь осталось всего-то два десятка рыл, в основном занимались 'взбадриванием' трудового энтузиазма у привезённых с юга дикарей. Новоявленные работнички выглядели жалко. На воинов, которые штурмовали посёлок на Новой земле они совсем не походили — так, полторы сотни мелких оборванцев. Вонючих, заросших и недокормленных. Одно слово — рабы.

Если бы бирманцы позволили бывшим пленникам обзавестись оружием, то оставшиеся в живых мужики разогнали бы эту орду к чёртовой матери. Но, чего не было — того не было. В этом вопросе господин Тан был непреклонен.

Оружия землянам не давать!

А с другой стороны нынешние неандертальцы были вполне себе смирными, на землян не бросались и слюна с клыков у них не капала. Заморыши взяли на себя все тяжёлые работы, на которых до них надрывались люди, так что последняяпара месяцев для небольшой общины была натуральным курортом. Земляне ели, спали, неприкаянно бродили по острову и разглядывали с песчаной косы, как из воды, день за днём, метр за метром выползает самолёт.

Олег отвлёкся от размышлений и посмотрел на подругу. Девушка смотрела в небо и, беззвучно шевеля губами, загибала пальцы.

— Девяносто дней, сегодня?

— Да. Вроде бы сегодня. — Олег кивнул в сторону лагеря. — Видишь, как забегали… тараканы!

Хотя после побега Виктора, Сенсея и их женщин бирманцы повели совсем не так, как ожидалось, забыть стрельбу в упор по безоружным людям из чисто научного интереса, а также о рубцах на своей спине от тяжёлого бича конвоира, парень не мог.

В лагере явно что-то назревало. Это чувствовали все. Вокруг бывших ополченцев стало собираться всё больше женщин и детей, а бирманцы начали перевозить с малой земли дикарей, остановив все работы по подъёму самолёта. Господин Аун Тан всё чаще стал появляться в лагере землян, обходя шалаши бывших пленников и внимательно вглядываясь в их лица. Бирманец даже перевёз в посёлочек своих наложниц и позволил им пообщаться с другими 'сомирянами'.

Это что-то значило.

Дальше — больше. Два дня тому назад бирманцы вооружили всех дикарейпоголовно, выдав каждому по дубинке и длинной заострённой палке, изображавшей копьё, а сами засели в укреплённой хижине возле источника с водой. За колючими баррикадами и воткнутыми в землю острыми кольями вместе с ними спрятались все наложницы и десяток женщин, которые сошлись с солдатами Аун Тана.

— Они тоже ждут.

— Да, Оля. Они тоже ждут. Тан то — не дурак!

К Олегу подсели Йилмаз, Петро Олександрович и ещё пара ребят, которые и руководили лагерем. После гибели капитана Орхана, Йилмаз автоматически возглавил турецкую общину, майор и пловец Андрей отвечали за добычу продовольствия и порядок среди землян, а на Олежке висело общее руководство и внешняя, так сказать, политика. Взаимоотношения с имперцами были, мягко говоря, странными.

С одной стороны они были пленниками, со всеми вытекающими отсюда последствиями. С другой стороны было очевидно, что Аун Тан, 'зевнув' Витьку с медальоном, сделал ставочку и теперь играет по-крупному, рискуя своей головой.

После побега Егорова и убийства им двух соглядатаев не последовало никаких санкций и репрессий! Наоборот, полковник резко улучшил условия содержания пленных, фактически предоставив им ограниченную свободу и самоуправление. Даже женщин из солдатского борделя бирманцы отпустили на все четыре стороны. Из шести десятков солдат полковник оставил с собой двадцать отборных головорезов из числа тех ветеранов, с которыми он служил много лет и которым он, безусловно, доверял, а остальных отправил на юг, за рабами. Моряки рабов привезли, но не остались возле самолёта, а выгрузив на берег полсотни бочонков с солониной, снова ушли на юг и больше не объявлялись.

Это было хуже всего. Даже самому тупому землянину было ясно, что полковник остался здесь не просто так, наобум, а подстраховался, отправив в колонию-поселение своего старшего десятника с информацией о затонувшем самолёте и землянах. И если он, Аун Тан, сгинет на этих забытых богами островах, то… воевать со ВСЕЙ империей Манмар, даже при гипотетическом использовании автоматов, никому из землян не хотелось.

— Сукин сын!

Йилмаз ввернул ещё пару крепких выражений на русском языке, заработав согласное мычание мужиков. Бирманцы, вооружив дикарей, самоустранились, оставив безоружных людей с ними один на один.

— Олег, надо вооружаться. Хотя бы дубинками. Ты посмотри вокруг…

К небольшой компании, сложившейся вокруг Олега и Ольги, подтягивались все остальные. Русские, казахи, немцы и турки. Даже Зак Яблонски, даже старик-шаман. Женщины и дети опасливо косились на сидящих вокруг костров дикарей и жались к мужчинам.

— Це дило.

Олег посмотрел на краснорожего украинского лётчика и кивнул.

— Пётр, займись. Разберите по быстрому шалаши. Вернулся Витька или нет — скоро узнаем.

'Нам бы эту ночь простоять, да день продержаться…'

Бам-с! Бум! Бряк!

По заднице уже привычно прилетел увесистый пинок. Витька сдавленно крякнул, ухнул и, зажмурившись от яркого света, вцепился в руль.

'Блин!'

Глаза ничего не видели. Сначала знакомая вспышка пронзительного голубого света, а затем ослепительное белое марево за лобовым стеклом.

'Блин, блин, блин!'

Предусмотрительно надетые солнцезащитные очки слетели с носа, заставив водителя тормозить с закрытыми глазами. Егоров сбросил скорость и, нашарив свою потерю под сиденьем, осмотрелся. Вокруг была белая соляная пустыня, над которой висело тёмно-синее небо без единого пёрышка облаков.

И солнце.

Кати, Димы и ребят из экипажа 'Урагана' не было видно. Сердце у Виктора болезненно сжалось — он искренне надеялся на то, что он сразу увидит Катю. Увидит друзей.

Витька выдал в кондиционированный воздух кабины громкую матерную тираду и взялся за бинокль. Без толку. В струящемся мареве всё расплывалось и рассмотреть окрестности не было ни малейшей возможности. Егорова пробил озноб — мысль о том, что на этот раз его занесло не туда куда надо, привела мужчину в состояние близкое к панике. Спешно натянув на лицо платок, Виктор заглушил двигатель и выбрался наружу.

'Ух! Сауна!'

Раскалённый воздух был сух и пах не солью, а пылью. Зубы у Витьки лязгнули, а волосы под кепкой встали дыбом.

'Где я?'

Разметка 'аэродрома' с натянутыми между арматуринами верёвками — отсутствовала! Её не было! Егоров сквозь зубы, с шипением, втянул в себя горячий воздух, закашлялся и молча полез обратно в кабину.

Устраивать истерики, а тем более — впадать в отчаяние, Витя и не собирался. Покрытый налётом соли такыр с редкими засохшими клочками чахлой травы он узнал и не сомневался в том, что пустыня — та самая. Просто, по каким-то причинам медальон занёс его куда-то в сторону. Что было тому причиной, Егоров не знал, но грешил он на габариты и вес фургона. О том, что проблема в самом железном кругляше он не хотел даже думать.

Прикинув количество солярки, Витька завёл двигатель и, слегка повернув руль влево, нажал на педаль газа.

'Поехали!'

Здесь, на экваторе, ориентироваться по солнцу было, в общем, бесполезно. Кроме того, Егоров и понятия не имел в какую сторону ему ехать. Из рассказов Шевченко он вынес смутное ощущение, что этот солончак не так уж и велик. Максимум километров двести-триста. Ещё Витька был почему-то уверен в том, что вокруг него должны быть горы, а с одного краю — искомое озеро. Так что, особо не заморачиваясь, Егоров повёл фургон по гигантской расширяющейся спирали, в надежде на то, что рано или поздно он это озеро найдёт.

Так и произошло. Проехав за три с половиной часа больше ста километров и вконец одурев от тряски и однообразного пейзажа, Витька едва не заехал в прозрачную воду, умудрившись затормозить в паре шагов от озера.

Егоров приоткрыл окно, принюхался и удовлетворённо сплюнул. Этот запашок он точно ни с чем бы ни спутал.

'Химия…'

За то время, что он катался, разыскивая берег, солнце сползло вниз, так что Виктор без труда определился в каком направлении двигаться дальше. От идеи спустить лодку прямо здесь, Егоров, поразмыслив, отказался. Ехать в кондиционированной кабине было намного приятнее, чем упахиваться в одиночку на разгрузке.

Катя ждала его на том самом месте, где он оставил её девяносто дней тому назад. Высокая и стройная фигура женщины была с ног до головы замотана куском оранжевой ткани, так, что даже лица её не было видно.

И всё-таки это была ОНА.

Сердце забилось в груди как кувалда молотобойца. Не обращая внимания на тёмный силуэт корабля, стоявшего у берега, на костры и серые фигурки людей, мелькнувшие в свете фар, Виктор нажал на тормоз и, подняв тучу белой пыли, остановил фургон прямо перед Катей.

— Егоров, ты чего так долго? А?

Голос у Катерины был и утомлённым и ликующим одновременно.

— Да нормально 'перезимовали'.

Растительность на голове и лице Мельникова так и не восстановилась, да и свекольный цвет ожога никуда не делся, так что выглядел Сенсей весьма устрашающе.

— Я то, если помнишь, пластом лежал, но ничего… выкарабкался. Вдоль берега, потихоньку, помаленьку…

После бурной встречи, счастливых женских слёз и крепких дружеских объятий, руководивший 'комиссией по встрече' Дима-сан отменил немедленную ночную разгрузку и велел перенести походный бивак подальше от воды и химических испарений. Экипаж 'Урагана' прекратил восхищённым матом выражать свою радость от возвращения Егорова, понятливо кивнул и облепив несчастный фургон укатил вглубь степи обустраивать новую стоянку, оставив, наконец, Витю и Катю наедине.

Слова им были не нужны. Егоров просто взял свою женщину за руку, вложив её ладошку в свою ладонь, и повёл вслед за уехавшим автомобилем. Ладонь у Кати была крепкая. Сухая и тёплая. А ещё невероятно жёсткая и шершавая. Сплошные мозоли и ссадины.

Витькино сердце затопила волна жалости, нежности и любви.

— Катя.

— Да.

— Я обещаю. Я больше никогда тебя не оставлю. Даже на один день.

Катя промолчала. Только чуть крепче сжала пальчики.

— Катя.

— Да.

Виктор остановился и посмотрел в счастливые глаза жены.

— Выходи за меня замуж.

Егоров сунул руку в карман и достал оттуда маленькое колечко.

— Это мамино. Она отдала его мне перед отъездом…

Кольцо подошло идеально. Екатерина посмотрела на своего мужа.

— Егоров. Я уж думала, мне самой придётся тебе предложение делать!

Долгий романтический поцелуй был самым наглым образом прерван одобрительным свистом, аплодисментами и улюлюканьем. Егоровы, сами того не заметив, добрались до новой стоянки и моряки не замедлили бурно поприветствовать новую ячейку общества. Свои чувства матросы во главе с Данияром выражали без всякого пиетета и такта, вопя во всё горло и попутно давая массу советов. Иногда весьма двусмысленных и скользких.

Катя покраснела и обозвала всех дураками, что вызвало новую порцию хохота и шуток. В конце концов Сенсею это надоело и при помощи Даньки и пары ласковых, но тяжёлых оплеух, он это дело прекратил, разогнав матросню заниматься своими делами.

— Вдоль берега, потихоньку, помаленьку… ничего. Добрались.

Три десятка человек сидели плотной группой вокруг едва тлеющего костра, под немыслимым звёздным небом и слушали рассказ Сенсея.

— Место там подходящее. Я даже думаю — ну их к чертям, эти острова! Всё одно заново строиться будем, так почему бы не там?

Данияр и остальные моряки согласно кивнули — судя по их единодушию, бухта, возле которой Мельников жил последние три месяца, и впрямь была отличным местом. Витька промолчал, а Катя, притихшая у него на плече, никак не отреагировала.

— В общем то, рассказывать нечего. Шалаши, охота, рыбалка. Время пронеслось — не успели оглянуться. А потом смотрю, — Дима похлопал бинокль, привезённый Егоровым в прошлый раз, — 'Ураган' идёт. А за ним — мама дорогая! Ещё два транспорта, битком набитые людьми.

То, что Мельников заметил конвой, иначе как чудом назвать было нельзя. Дело было к вечеру, солнце почти село и светило наблюдателю прямо в глаза, но Дима оказался мужиком упёртым и любое дело, в том числе и наблюдение за морем, делал хорошо. Сенсей тут же сбросил на воду моторку и на последних каплях горючего догнал 'Ураган'.

Даник прошипел очень нехорошее ругательство, слегка похожее на цифру 'шешнацать' и продолжил рассказ друга.

— Мы, как узнали, что наши все в плену, чуть сходу в атаку не пошли. Но там…

Капитан помрачнел. Узнав о бирманских солдатах, занявших 'землю обетованную' взбунтовались тайские крестьяне. Им даже удалось захватить один из транспортов и они попытались повернуть обратно, наплевав на то, что запасы воды и продовольствия были на исходе.

— Пришлось карать. Кхап со своими бойцами здорово помог. А потом зашли в бухту, высадились на берег, успокоились, обмозговали всё и решили тебя подождать. Ну вот. Мы и встретились.

— И давно вы меня здесь ждёте?

Капитан 'Урагана' пожал плечами.

— Полдня.

Сенсей поднял всех ещё до восхода солнца. Он без спросу влез в микроскопическую палатку, где спали Егоровы и растормошил Витьку, деликатно не заметив Катю.

— Подъём. Через пять минут выдвигаемся…

Посиделки у костра затянулись далеко за полночь. Народ выговорился сам, выслушал историю Витьки и построил планы на будущее. Новость о том, что среди груза, в фургоне, имеется два десятка китайских 'калашей' вызвала настоящий фурор и желание немедленно действовать. План, родившийся в головах, затуманенных коньячными парами, был насколько простым, настолько же и деструктивным.

Убить. Нахрен. Всех.

Витька, выслушав это незамысловатое предложение, сразу с ним согласился. Месяц упорных тренировок на импровизированном полигоне, уроки тактики, маскировки, работа с холодным оружием — всё пошло прахом. Рядом с ним сидело двадцать пять крепких жигитов, готовых рвать врага зубами. Почти у каждого в посёлке оставались родные или близкие люди и настроение у экипажа 'Урагана' было откровенно говённым.

'Да. Пойдём и убъём! Всех!'

Егоров зевнул, пообещал с утра осчастливить всех автоматами и ушёл вместе с сонной Катей в палатку.

— Дай посмотреть!

— Нет, — настроение у Егорова было не ахти и на просьбу моряка с "Урагана" он отреагировал сквозь зубы, — не дам! Отвали!

Молодой парнишка зло сверкнул глазами и посмотрев долгим взглядом на вожделенный автомат, отвалил. Егоров, нахохлившись и обняв свою винтовку, сидел на скамье рулевого рядом с Данияром и хмуро обозревал окрестные воды. Воды, как назло, веселоискрились отражёнными солнечными лучами и переливались немыслимой бирюзой.

"Тьфу ты!"

Витька протёр рукавом куртки своё оружие. Американская винтовка была сплошь обвешана разными устройствами и приспособлениями, которые превратили обычную М-4 в фантастическое, на вид, устройство. Во всяком случае в сравнении с неказистыми китайскими клонами знаменитого сорок седьмого, Витькино ружжо выглядело как павлин среди деревенского курятника. Автором этого тюнинга был сам Виктор Сергеевич. Инструкторы на полигоне морщились при виде этого чуда в перьях, как от зубной боли, но поделать ничего не могли. Егоров упёрся, вцепился в капризное, но точное изделие американской промышленности и на все попытки Леонида и Анатолия всучить ему АКМ отвечал отказом.

В конце концов украинцы смирились со столь странным выбором клиента и, как следует подрегулировав причиндалы, признали, что "в общем, машинка неплохая, а если ещё за ней и ухаживать…"

За своей винтовкой Витя ухаживал хорошо. После каждого занятия он самым тщательным образом чистил оружие, смазывал и протирал мягкой тряпочкой. Не наигравшись в своё время в солдатики, Виктор Сергеевич сейчас навёрстывал упущенное.

Первым делом на винтовку был заказан глушитель. Потом мастера приладили четырёхкратную оптику с подключаемым модулем ночного видения, а затем и навороченный приклад с амортизаторами. Анатолий, постреляв по мишеням, посоветовал до кучи приладить сошки, что Витька и сделал. Выглядело всё очень солидно и угрожающе. Из положения лёжа, да при упоре, да с оптикой Егоров без труда всаживал короткие, на три-четыре патрона, очереди в мишени на расстоянии в триста метров. Поскольку полигон находился по соседству с ананасовым полем, то и мишенями служили недозрелые ананасы, которые им с удовольствие продавали местные крестьяне.

— Если не найдёшь своих и действовать придётся в одиночку, стреляй издали. Маскируйся и стреляй. Понял?

— Да понял я, понял…

Витя и сам не рвался в рукопашную, понимая, что с таким аппаратом, как у него, работать надо на расстоянии. В качестве оружия ближнего боя у него имелся пистолет и, в кобуре на штанине, миниатюрный револьвер. Оружие, так сказать, последнего шанса, о котором Егоров решил не говорить никому, кроме Кати.

Ранний подъём в лагере прошёл быстро и без лишних телодвижений. Самым неорганизованным и невыспавшимся оказался сам Витька, столбом застывший посреди сворачиваемого бивака. Было видно, что для ребят Данияра дело это привычное и много раз повторённое. Пока Катя разогревала на костре привезённые мужем консервы, Сенсей угнал фургон на берег, к стоявшему на якоре "Урагану", а матросы споро упаковывали тенты и скручивали в рулоны плетёные циновки, успевая при этом завтракать "на ходу". Всего через пятнадцать минут после подъёма не до конца проснувшийся Виктор обнаружил себя стоящим посреди абсолютно пустого пространства и с увесистым тюком на плечах.

— Алга!

Капитан, с точно таким же грузом на плечах, повёл моряков по следу машины, которая нашлась у самой кромки воды и уже наполовину распотрошенная. Мельников не терял ни минуты — при помощи дежурных, ночевавших на корабле, он выгрузил на солончак почти все ящики, освободив из-под груза лодку.

— Давай-давай-давай!

Моряки, кряхтя от натуги, выдвигали металлическую балку, одновременно разматывая цепи и готовя стропы. Витька поразился — скорость работ грузчиков потрясала. На то, чтобы полностью опустошить здоровенный фургон и аккуратно разместить весь груз на корабле у команды ушло всего полчаса. Ещё полчаса у Димы и Данияра ушло на то чтобы отогнать фургон на "взлётку" и законсервировать его, укрыв тентом и подняв на землёй на домкратах.

Солнце едва появилось над горизонтом, как на кораблике объявились запыхавшиеся от километровой пробежки вожди.

— Фуууух… давненько я не бегал…

Сенсей утирал багровый лоб, по которому градом катились крупные горошины пота. Жара, несмотря на раннее утро, стояла страшная.

— Аккумулятор отцепили, кабину замотали. Всё заперли. На…

Капитан "Урагана" вручил Виктору ключ и принялся отдавать приказы. Моряки подняли якорь и взялись за вёсла. Егоров, рисовавший в воображении лихой набег на бирманцев на "Зодиаке" вместе с десятком верных парней, наконец, одуплился.

— Э, мужики. Мы чего? Вот так на вёслах и пойдём? Может лодку накачаем да…

— Всё нормально, Вить, — Мельников похлопал Егорова по спине, мол, всё путём, расслабься, — тише едешь — дальше будешь…

Витька посмотрел на Катю. Потом на три десятка гребцов, которые надрывались, ворочая тяжеленные вёсла и понял, что этим ребятам ещё один начальник и даром не нужен. В общем, записать себя в командиры Виктор Сергеевич Егоров явно поспешил.

"Ладно…"

Настроение, не пойми с чего, испортилось. Витька надулся, изобразил задумчивый вид и гордо уселся на корме, обняв свою винтовку.

— Ты, Витя, не обижайся, — Данияр держал рулевое весло, прижав его локтем к боку и щурился, глядя на безоблачное небо, — ОТСЮДА как-то ближе ситуация видна и планы строить проще. Вот куда ты сейчас на лодке собрался?

— К посёлку.

— К какому?

Егоров задумался. Действительно, земляне были разделены на две группы и нужно было… Витьку озарило.

— Разделимся и одновременно нападём?

К их маленькой компании, крепко потеснив на скамье, присоединился широкоплечий Сенсей.

— Нет. Делиться не будем. И оружия кому попало, тоже давать не будем.

Данияр едва заметно кивнул и с отсутствующим видом заметил.

— Люди разные…

Егоров новыми глазами оглядел гребцов и посмотрел на Катю, жмущуюся к его ногам.

— Проблемы?

Проблемы были. В экипаже 'Урагана', как и в почти каждом изолированном мужском коллективе, была и оппозиция, во главе со своим лидером. В основном это была молодёжь, которая вовсе не горела желанием вкалывать.

— Всё, что им нужно — автоматы, железо и корабль. Жентельмены, мать их, удачи.

'Ого!'

— Это хорошо, что Дима нам всё рассказал о медальоне и том, как он не смог пройти. А то бы… и автомат тебе бы не помог. Тут такие фокусники имеются — ножи метают, мама дорогая!

Егоров подобрался и на всякий случай положил винтовку на колени. Община землян, казавшаяся с ТОЙ стороны крепким монолитом, оказалась довольно рыхлой и со своими тараканами в головах.

'А что ж с теми, кто у бирманцев в плену?'

— Ладно, товарищ капитан, — Витя снял кепку и утёр пот со лба, — каков наш план?

Реальный план, родившийся в головах закадычных друзей, от пьяных воплей 'пойдём и убьём' отличался меньшей удалью и большей осторожностью. Ящики с оружием лежали запертыми в коморке шамана под площадкой рулевого и раздавать автоматы капитан планировал лишь пройдя химический канал.

— Там нас будет ждать Кхап со своими людьми. Их немного. Человек пятнадцать. Но в рукопашную против них идти — дело дохлое…

Егоров понял, что таец идёт сюда, чтобы подстраховать их на случай нового бунта и ужаснулся.

— Всё настолько серьёзно?

— Нет. Я просто не хочу давать ни малейшего повода. Понимаешь?

— Хм. Да. Дальше.

— Оружие будешь выдавать лично ты. Ни я. Ни Димка. Только ты. Из двадцати автоматов раздашь десять. И только тем, на кого я укажу.

— Твои?

— Мои?

Данияр спокойно кивнул.

— Нормальные ребята, которым можно доверять. Сейчас, когда у нас появились ВОЗМОЖНОСТИ, народ снова пересрётся. Нельзя этого допустить.

— Хм, — Егоров сложил два и два и получил четыре, — а остальные десять стволов распределять будешь ты?

Он посмотрел на Мельникова. Тот тоже спокойно кивнул.

— Так точно. Я. Своим людям. Потом… Когда… В общем, так — Кхап придёт сюда не только для подстраховки. У него быстрая лодка и бывалый народ. По пути сюда он должен издали посмотреть что там на островах делается. Я бы и сам на разведку сплавал, но бензин закончился.

— Ясно, — Витька сполз с лавки и подсел к Катерине, — я… покемарю немного.

На самом деле Егоров не спал. Глаза, спрятанные за зеркальными очками, внимательно следили за командой, а голова работала со скоростью компьютера. Делить шкуру неубитого медведя Витька не любил, но даже его критический склад ума не протестовал против выстраиваемых планов на будущее. В том, что они легко перестреляют семь десятков бирманских солдат во главе с… (зубы страшно скрипнули) с Ауном, Егоров не сомневался и очень надеялся на то, что все оставшиеся на островах земляне живы и, по возможности, здоровы.

Дмитрию и Данияру доверять было можно. С оглядкой и осторожностью, но можно. У этих закадычных друганов, несомненно, был свой взгляд на будущее, но, в целом, они были ему союзниками. Полностью доверять он мог лишь Олегу и Йилмазу.

'А Петру?'

Егоров мысленно поморщился.

'И Петру тоже… ладно — война план покажет!'

— Савади, Кхап! Привет, Лак!

Видеть старых друзей Витька был чертовски рад. Старый солдат, окружённый такими же, как и он сам, квадратными низкорослыми дядями, белозубо улыбнулся и, высоко подняв сложенные вместе ладони, низко поклонился. Полтора десятка сиамских военных моряков поприветствовали 'большого белого человека' гораздо спокойнее.

А потом они увидели Катю и её зелёные глаза.

'Ух!'

Егоров поковырялся в ухе. Там ещё звенел слаженный вопль солдатских глоток прооравших парадное приветствие. Катюша царственным взмахом руки подняла тайцев с колен и милостиво позволила им заниматься своими делами. Витька восхитился. И ёжику было понятно, что это был СПЕКТАКЛЬ, но как же здорово Катя сыграла роль королевы! Экипаж 'Урагана' тоже впечатлился — полное и безоговорочное повиновение опытных воинов Егорову остудило многие горячие головы и заткнули рты, требовавшие немедленного дележа привезённого хабара.

Кораблик, как две капли воды смахивающий на 'Птицу', подтянули к высокому борту 'Урагана'.

Когда капитан Кхап увидел, как из вонючего и жаркого ущелья выходит чёрный корабль, сердце его забилось, словно у несмышлёного юноши на первом свидании. Это было почти тоже самое…

'Придёт — не придёт?'

Он поставил на господина Вита всё. Буквально всё. Даже свою жизнь. Впрочем, его жизнь — это мелочи. Он привёл сюда, на вершину мира, десятки людей, которые поверили ему и отправились за ним в эти страшные места, где обитают дикари-фаанги и бывают безжалостные манмарцы.

'Придёт — не придёт?'

ОН ПРИШЁЛ.

Господин Вит улыбался, кричал на своём рычащем языке и радостно размахивал руками, ведя себя совершенно неподобающе для ГОСПОДИНА, но госпожа… корабль содрогнулся от одновременного удара пятнадцати каменных лбов по доскам палубы, а старый моряк с радостью увидел на плече своего господина ту самую железную палку, о которой столько слышал.

Ав. Том. Ат.

Кхап поднял ладони и очень низко поклонился.

— Говори.

— Мой господин, — Лактаматиммурам был очень серьёзен, — на большом острове, там, где был посёлок, пусто!

— Таааак…

Витя переглянулся с Димой и Даником.

— Дальше.

— Железная птица лежит на берегу, но возле неё тоже никого нет!

— Совсем?

— Да. Капитан послал разведку. Они обошли весь остров и даже взошли на железную птицу, но никого не нашли. Бирманские корабли лежат на берегу соседнего острова. Мы видели дымы костров, но не видели на берегу ни одного человека.

— Сколько кораблей?

— Четыре. Два военных катамарана и два грузовых.

Егоров посмотрел на приятелей — в джунглях большого острова можно было укрыть уйму солдат и спрятать всех пленников. Лазить по зарослям, рискуя в каждую секунду получить в спину дротик или нож, не хотелось, но делать было нечего — все, и бирманцы, и земляне находились где-то на этом островке. Все остальные возможные места обитания людей были заброшены.

— Ну что, мужики. Двинули.