Когда Шпербер вернулся и доложил о прибытии командиру взвода, личный состав батареи занимался строевой подготовкой. Он занял свое место в строю. Его глаза уставились в затылок Хаймана, на который он всегда боялся наткнуться, когда следовала команда «Взвод, стой!». Марш строевым шагом требовал, как покрикивал со стороны лейтенант Вольф, полной сосредоточенности:

— Вы должны освоить этот шаг, как йоги — сидячее положение! Как ученики в школе танцев осваивают ча-ча-ча! Не воображайте, что вы уже овладели настоящим человеческим шагом!

Шпербер во время движения прислушивался к своим мускулам, сухожилиям, суставам. Может быть, сильнее пружинить передней частью стопы? Или больше опираться на подъем? Он качнулся в сторону, потом — вперед. Правым ботинком попал под правую подошву Хаймина. Тот дернулся своей филейной частью назад так, что Шпербер со своей выброшенной вперед ступней совсем сбился с ноги.

— Не вылезать из строя! — Вольф следил за тем, как занимались курсанты, разбитые на отделения. Он объяснил, что смотреть следует не просто перед собой, а прямо в затылок впереди идущего. И не просто размахивать руками туда-сюда, а резко поднимать их до поясного ремня. Коленные суставы при шаге нужно пружинить. Они не должны трястись. Особенно важно, по его словам, чтобы грудь была естественно выгнута вперед и столь же натурально выглядел напрягшийся зад. Эти части тела не должны трястись, но и слишком выпячивать их не надо. Ощущать локоть идущих рядом, не мешать передним и задним.

В один из моментов, когда Вольф отвернулся от отделения, где занимался Шпербер, а Кубик что-то объяснял идущим в конце строя, Йохен рискнул обозреть весь плац. Около двадцати отделений по десять-двенадцать человек двигались гусиным шагом по одному и по три в ряд. Все это напомнило ему оркестр бродячих волынщиков или полицейские наряды в перерыве футбольного матча команд высшей лиги. Его взвод перестроился в колонну по три человека. Корпуса новобранцев были откинуты чуть назад, они двигались по команде в четыре такта — левой, два, три, четыре. Вольф говорил, что к окончанию начального обучения они научатся держать корпус раскованно и при движении, как это и положено, будут похожи друг на друга, словно близнецы. Скованность — наследие школы и профессии — полностью исчезнет и с их физиономий.

На одном из поворотов Щек зацепился за собственный сапог и налетел на идущего впереди. Тот тоже сбился с ноги, но быстро поймал такт. Шек засеменил среди строя идущих спереди и сзади него в четком ритме.

— Шек! Может, ты выровняешь шаг?

Однако Шек упал на впереди идущего, а тот оттолкнул его назад. Шек повалился на идущего сзади, и этот пнул его в спину. Шек вывалился из строя и шлепнулся на землю.

— Эй, встать, быстро! Очумели, что ли? Взвод, стой!

Ряды остановились.

— Нале-во!

Строй повернулся на девяносто градусов.

— Смирно! Ну, Шек, встанете вы наконец?

Шек неуклюже поднялся, надвинул стальной шлем на лоб, оправил китель у пояса и стоял качаясь, как тростинка на ветру.

— Стоять смирно, канонир Шек!

Шек сдвинул пятки вместе. Руки его были прижаты к телу как две разновеликие ручки разбитой вазы. Корпус наклонен немного вперед. Он пришел в себя и выставил вперед левую ногу.

— Кто вам разрешил двигаться? Стоять смирно, вы, шпендрик! У вас что, нет никакого чувства такта движения? Левой, два, три, четыре — это же козе понятно! Сейчас я дам вам возможность потренироваться! Лечь на землю, упор на руки!

Шек нагнулся и растянулся на земле. Упираясь руками, он с трудом чуть оторвался от земли. Выставил зад. Солдаты вокруг захихикали. Вольф, мастер дрессировки, рявкнул:

— Зад опустить! И что это за тело — плоское, как листовая рессора! Ну а теперь в ритме выжиматься на руках: и — раз, и — два, и — три, и — четыре! Выжаться до десяти раз! Эй вы, там, в строю: стоять смирно — значит не чирикать! Первая шеренга, четыре шага вперед! Третья шеренга, четыре шага назад! Первый взвод — ложись! Упереться руками о землю!

Шек упал на руки. Они подогнулись у него, и он всем телом привалился к земле,

— Встать!

Шек не двигался.

— Вы что, оглохли?

Шек ничего не слышал. Он положил голову на рука.

— Отказываетесь выполнить приказ?!

— Он действительно выбился из сил, господин лейтенант! — раздался голос Шпербера.

— Канонир Шпербер, выйти из строя! Кто разрешил вам вмешиваться в распоряжения вашего командира?

— Но Шек — мой товарищ.

Вольф упер руки в бока:

— Ах, братание? Шпербер, не лезьте куда не следует. Я еще займусь вами. Встать в строй! Потом можете идти жаловаться, а пока выполнять приказ! Шек, встать!

Шек попробовал подняться, но вновь упал плашмя. Эдди воскликнул:

— Вот дракон!

Вольф:

— Кто это там вякает?

— Я, канонир Мюллер.

— Что ж, Мюллер, попробуем вас. Ложись!

Эдди шлепнулся на землю рядом с Шеком. Упруго уперся руками.

— Выжаться десять раз!

Эдди быстро выжал двенадцать.

Вольф:

— Вы что, не умеете считать до десяти? Я же сказал — десять. Вы жмете двенадцать. А ну-ка еще восемь впридачу, чтобы было круглое число.

Здди выжал еще десять.

— Мюллер! Похоже, что вам плевать на мой приказ? За это — еще восемь раз!

Эдди выжал — в целом получилось тридцать.

— Еще что прикажете, господин лейтенант? — спросил он елейным голосом.

— Встать в строй!

Шек тем временем почти очухался. Широко раскрыв глаза, он уставился на новоявленного чемпиона, который выжимался рядом с ним. Вольф отослал Шека в казарму. Помозговать, как он выразился.

Когда скомандовали перекур и все достали сигареты, Вольф сказал Шперберу:

— Запомните одно: товарищество — пожалуйста, сообщничество — ни в коем случае. Если вы намерены сделать офицерскую карьеру, вам надо научиться сдерживаться.

— Я должен еще хорошенько подумать, господин лейтенант, стоит ли мне делать эту карьеру.

С лица Вольфа сползла натянутость, маленький круглый рот открылся. Но он сразу же овладел собой, засунул большой палец руки за портупею и стоял, покачиваясь с носков на пятки. Он скорчил гримасу:

— Да, пожалуй, вам следует хорошенько поразмыслить. Ступайте!