Простившись с Огневым и покинув территорию колонии, Шмаков сел в стоящий у ее административного корпуса пыльный «джип» и тронулся с места. Cпустя час, вырулил на трассу Мурманск - Петрозаводск и прибавил газу.
Да, не думал он, что ему придется встретиться с Огневым при таких обстоятельствах. В отличие от их многих однокашников и самого Алексея, которые вынуждены были оставить службу вскоре после развала СССР, Юрий ее продолжил и добился значительного продвижения во вновь созданной силовой структуре. И объяснялось это не приспособленчеством, а фанатичной преданностью избранной профессии. Из-за нее он так и не обзавелся семьей, собственным углом и новыми друзьями.
Старых не забывал, искренне радовался коротким встречам и никогда не отказывал в помощи.
Был в их числе и Шмаков, на которого с год назад здорово «наехали» местные правоохранители. После вмешательства москвича, его фирму они обходили десятой дорогой.
Теперь Огнев никто. Даже если ему удастся побег, в организации которого Шмаков обещал помочь.
Дома он рассказал жене о встрече с Огневым, предупредив, что бы она не распространялась по этому поводу. Узнав, за что тот попал в колонию и сколько ему сидеть, обычно сдержанная Зея расплакалась и долго не могла успокоиться.
- Алексей, Юре надо как-то помочь, - заявила она.
- Я и пытаюсь. Встретился и привез ему передачу. Чуть позже организую посылку.
- Это не то. Нужно нанять хорошего адвоката и написать жалобу в Верховный суд.
- Малышка, все это ерунда, неужели ты до сих пор веришь в справедливость?
- Да, верю.
- А я нет.
В результате они поссорились, но их с Огневым план, Шмаков не раскрыл.
В последующие дни он вплотную занялся им в своей части и подготовил практически все для побега, в том числе карту и новенький «ТТ», приобретенный через знакомого, на одном из воинских складов. Дело оставалось за главным - организовать закладку. Для этого снова пришлось выехать в расположение колонии (Зее Шмаков сказал, что едет на сутки в лесхоз) и, дождавшись ночи, пробраться на дебаркадер. Это оказалось несложным, благо причал никем не охранялся.
Там Шмаков спрятал объемистый рюкзак в одной из кабин душевой, на следующее утро, через знакомого прапорщика, за сто долларов, передал для Огнева записку о месте закладки и двинулся в обратный путь.
На подъезде к городу, в салоне «Нивы» раздался звонок, и секретарь Шмакова сообщила, что в офисе фирмы сотрудниками милиции проводится обыск.
- Сейчас буду! - рявкнул тот и прибавил газу.
Этот визит не был первым, и Шмаков отлично знал, кто за этим стоит.
Еще в бытность работы в республиканском КГБ, когда он курировал милицию, в поле зрения его оперативников попал начальник ОБХСС ГУВД Петрозаводска. Вскоре того взяли с поличным при получении крупной взятки, возбудили уголовное дело и передали для расследования в прокуратуру. Однако вмешался тесть милицейского начальника, работавший в республиканском ЦК.
В результате дело прикрыли, а борца с расхитителями соцсобственности перевели на аналогичную должность в один из отдаленных районов. Затем повеяли ветры перемен и он, не без помощи тестя, перелившегося в новые властные структуры, вновь возник на горизонте. Сначала в качестве одного из заместителей начальника ГУВД Петрозаводска, а затем, с приходом нового генерала из Москвы - начальника ГУВД.
И сразу же у Шмакова начались неприятности. Его фирму стали рьяно проверять. Сначала районный, а потом и городской ОБЭП. Располагая старыми связями в Москве и республиканских силовых структурах, он отбился от назойливых проверяющих. И вот теперь они возникли снова. Причем в самый неподходящий момент.
В стране завершилась очередная реорганизация системы, в ходе которой она в очередной раз «обновилась», отторгнув старые советские кадры. «Ушли» практически всех бывших сослуживцев Шмакова. А кто остался, сидел ниже травы, тише воды.
Подъезжая к своему офису, расположенному в одном из административных зданий в районе порта, Шмаков увидел стоящие у подъезда черную «Волгу» и микроавтобус с тонированными стеклами.
В фойе его встретили два омоновца в масках и с автоматами. Выяснив личность, один из них сопроводил Шмакова на второй этаж, в его кабинет, где за столом сидел молодой рыжеволосый человек в замшевой куртке и, дымя сигаретой, просматривал лежащие перед ним папки с документами. Второй, чуть постарше и в форме капитана милиции, рылся в шкафах в комнате отдыха.
Здесь же, в кабинете, на стульях у окна, сидели бледные секретарша и главный бухгалтер.
- А вот и хозяин, - ухмыльнулся рыжий. - Я начальник следственного отдела ГУВД майор Ветров. Вот санкция на обыск вашего офиса и складских помещений - прошу, - протянул он Шмакову извлеченную из папки бумагу с гербовой печатью.
Тот внимательно прочел ее.
- Но здесь указано, что обыск проводится в связи с возбужденным в отношении меня уголовным делом. Какое еще дело, я ничего о нем не знаю!? - возмутился Шмаков.
- Обыкновенное, по части 2 статьи 199 Уголовного кодекса Российской Федерации - уклонение от уплаты налогов с организаций.
- Чушь. Месяц назад нас проверяла районная инспекция и все было в порядке. К тому же это подследственность налоговой полиции.
- Ну, об этом мы после поговорим, а пока будьте добры, откройте ваш сейф, тот, что под картиной в комнате отдыха.
- Это беспредел, я буду жаловаться в прокуратуру!
- Пожалуйста, но сначала откройте сейф.
Дрожащий от негодования Шмаков прошел в комнату, набрал шифр на кодовом замке вмонтированного в стену сейфа и со звоном открыл его дверцу.
- Т-э-экс, что тут у нас? - поинтересовался стоящий рядом капитан и оттеснил хозяина в сторону.
- Алексей Иванович! Можно вас на секунду? - раздался в это время голос майора.
- Слушаю - подошел к нему Шмаков.
- Вы, кстати, можете пригласить своего адвоката, если считаете нужным.
- Да нет, благодарю. Я, как вам известно, сам юрист и в адвокатах не нуждаюсь.
- Ну-ну, - хмыкнул майор, дело ваше.
- Альберт Павлович, вы посмотрите что я обнаружил! - раздался голос капитана из комнаты отдыха.
- Ну- ка, ну- ка, посмотрим, - поднялся тот из-за стола и пригласил Шмакова с женщинами следовать за собой.
Стоя у сейфа, капитан держал в руках запечатанную пачку долларов и небольшой целлофановый пакет с белым порошком.
- Опаньки! - воскликнул майор, - а это что такое? Объясните, пожалуйста.
- Это провокация, денег и пакета в сейфе не было. Их подбросил ваш сотрудник.
- Э нет, - осклабился рыжий. - Мы их изъяли при понятых, ведь так девушки?
- Н-не знаю, - пролепетала секретарша, а бухгалтер закрыла лицо руками и разрыдалась.
- Капитан, успокойте дам и составляйте протокол! - рыкнул майор. - И попробуйте только его не подписать, - прошипел он в сторону женщин. - Сгниете на помойках.
- Ну и сволочь же ты, майор, - процедил сквозь зубы Шмаков.
- А ты меня не сволочи, я к этому не привык. Артюхов!
Из приемной в кабинет, гремя ботинками, вошли два омоновца.
- Руки! - приказал один из них, и когда Шмаков протянул руки, защелкнул на них стальные наручники.
- В СИЗО его, я подъеду чуть позже, - махнул рукой майор.
Шмакова сопроводили вниз, впихнули в микроавтобус, и он понесся в сторону центра.
Через полчаса, оформив протокол задержания и обыска, а также отобрав у Шмакова ремень и шнурки от ботинок, его поместили в одну из общих камер следственного изолятора. В ней, на трехъярусных нарах теснились по меньшей мере, два десятка полуголых мужчин самого разного возраста.
- Здорово, лишенец! - пробасил здоровенный громила, вольготно раскинувшийся на нижнем ярусе у забранного решеткой окна.
- И вам не хворать, - ответил Шмаков, осматривая помещение в поисках свободного места.
- Курево есть? - поинтересовался здоровяк.
- Нету.
- А водяра?
- Тоже.
- Ну и дурак.
Камера грохнула хохотом.
- Да будет тебе, Колян, - прохрипел сидящий рядом с ним костлявый мужчина с наколотыми под ключицами восьмиконечными звездами. - Первый раз чалишься?
- Первый.
- Ну, так не маячь, полезай наверх, к бекасам.
Взобравшись на верхний ярус, Шмаков кое-как втиснулся между стеной и молодым парнем, отвернулся к стене и стал анализировать случившееся, в поисках выхода.
Милицейский спектакль с проверкой, явно сфабрикованным делом и «подставой», не вызвал у бывшего оперативника Шмакова особой растерянности, а тем более испуга.
В том, что «наезд» организовал его старый недруг, он не сомневался и, оставаясь на свободе, смог бы наверняка в очередной раз отбиться от проверяющих. Однако, находясь в СИЗО в качестве фигуранта по уголовному делу, Шмаков лишался свободы маневра и нужных связей.
Интересно, знает ли Зея о его аресте? Менты любят скрывать такие факты от родственников и сделают все, чтобы ей об этом стало известно как можно позже. К тому же, выезжая в колонию, он сообщил жене, что едет на пару дней в один из леспромхозов, с которым работал. Так, что оставалось только ждать.
Незаметно для себя, измотанный дальней поездкой Алексей задремал и очнулся от лязга замка камерной двери.
Она с грохотом приоткрылась, и чей-то голос проорал, - Шмаков, на выход!
Шмаков протер глаза, спустился с нар вниз и шагнул в дверной проем.
- Лицом к стене,- пробурчал мордастый надзиратель, запер дверь и, побрякивая ключами, повел его по тускло освещенному коридору к выходу.
Во внутреннем дворе СИЗО Шмакова вновь впихнули в знакомый автобус, защелкнули на запястьях наручники и завязали глаза платком.
- М-да, везут явно не на допрос, - промелькнуло в голове, когда автобус тронулся.
Поколесив немного по городу, он свернул на грунтовую дорогу, что чувствовалось по снижению скорости и шороху гравия под колесами.
Затем автобус притормозил, куда-то въехал и, скрипнув тормозами, остановился.
Со Шмакова сдернули платок и вывели из салона.
В нос ударил свежий запах сырости и хвои.
Микроавтобус стоял во дворе помпезного особняка, окруженного разлапистыми соснами и высокой оградой.
Шмакова сопроводили в просторный холл с ярко горящим камином, а оттуда, по мраморным ступеням вниз, к высокой, из мореного дуба, двери. Один из сопровождающих открыл ее, а второй втолкнул Шмакова в обширное, освещенное мягким светом помещение.
В центре его, на мягком кожаном диване, перед изыскано накрытым столом, вальяжно развалился человек в купальном халате. Это был начальник городского УВД полковник милиции Князев.
- Ну, вот мы и встретились, майор, проходи, садись,- ухмыльнулся он и указал он на одно из стоящих у стола кресел. - Снимите с него браслеты.
Когда со Шмакова сняли наручники, и он, растирая запястья, присел в кресло, сопровождающие удалились.
Князев потянулся к бутылке с «Хенесси», плеснул янтарной жидкости в два хрустальных бокала и один протянул Шмакову.
- Выпьем за встречу, майор.
- Выпьем, - ответил Шмаков и выплеснул содержимое бокала в рот.
- Закуси, в СИЗО наверное оголодал.
- Спасибо, не хочу.
- Тогда кури, - кивнул Князев на открытую пачку «Мальборо» и лежащую рядом с ней зажигалку.
Шмаков с наслаждением закурил и выжидательно уставился на хозяина.
А тот извлек откуда-то пластиковую папку с документами и протянул ее собеседнику.
- Что это?
- Посмотри, увидишь.
В папке были ксерокопии протоколов обыска и допросов секретаря и бухгалтера фирмы.
Из них следовало, что в сейфе Шмакова были обнаружены десять тысяч «черного нала» и семьдесят пять граммов героина, которые, со слов допрошенных, принадлежали генеральному директору и использовались им в личных целях.
- Я еще раз, заявляю, что это грязная провокация. Никаких долларов и героина в моем сейфе не было.
- Были, майор, были. Мы это элементарно докажем и загремишь ты лет эдак на семь туда, куда меня в свое время пытался определить. Но есть и другой вариант. Если договоримся.
- Какой же это?
- Ты продаешь свою фирму компании, которую я тебе назову и мы прекращаем дело.
- Этого никогда не будет.
- А ты не спеши майор, подумай, время у тебя есть. Ведь мы можем пойти дальше и заняться твоей азиаткой, она мне, кстати, очень нра…
Закончить фразу Князев не успел.
Шмаков сгреб со стола хрустальную вазу с фруктами и изо всей силы метнул ее полковнику в голову.
На звон разбитого стекла и вопли начальника, в комнату ворвались охранники и через минуту, бешено матерясь и пытаясь освободиться от наручников, Шмаков, лежал на полу.
- Ну, тварь, - прижимая к рассеченному лбу салфетку, заявил Князев, - ты у меня до суда сгниешь в камере. В СИЗО его!
Обратный путь Шмаков проделал лежа на полу микроавтобуса с целлофановым пакетом на голове.Затем его, багрового от удушья и мучительно кашляющего, поместили в другую камеру.
В отличие от первой, она была значительно меньше, с одноярусными, застеленными одеялами нарами и небольшим телевизором на столе.
- Проходи, мент, - прозвучало с нар, на которых, дымя сигаретами, играли в карты четверо бритоголовых парней.
- Я не мент, - прохрипел Шмаков и обессилено присел на крайнюю постель.
- Пшел! - пнул его ногой один из играющих, и Шмаков свалился на пол камеры.
- Ату, его Кувалда! - захохотали остальные.
- Тебе кто, разрешил садиться, гнус?- прошипел Кувалда и, встав с нар, по кошачьи мягко, двинулся к поднимающемуся новичку.
Предвидя дальнейший ход событий, Шмаков не стал ждать и снизу саданул нападавшего кулаком в солнечное сплетение, а когда всхлипнув, тот повалился на пол, сцепленными в замок руками нанес ему сверху резкий удар по затылку.Но выпрямиться не успел - сокамерники Кувалды навалились на него скопом и сбили с ног.
- Шустрый мент, - хрипел кто-то над ухом, до хруста в суставах, выворачивая жертве руки.
Затем сопротивляющегося Шмакова швырнули лицом на нары, и стали срывать джинсы.
- Ну держись Саша, щас будешь Машей! - осклабился держащий его за горло золотозубый крепыш.
- Давай, Кувалда, ты первый!
Неимоверным усилием Шмаков сбросил с себя насильников, подмял под себя крепыша и впился ему зубами в горло.
Последнее, что он почувствовал - солоноватый привкус заполнившей рот крови и сокрушительный удар, потрясший все его тело …