7. Тэйе и Аменхотеп III
Аменхотеп III, естественно, унаследовал престол от отца. Он был женат на Тэйе, чье происхождение долгое время вызывало споры. Они правили в Фивах, как их предшественники из XVIII династии.
Кто такая царица Тэйе? Была ли она нубийка, как можно судить по ее облику?
Аменхотеп III женился молодым на Тэйе с согласия своих родителей. Возможно, его мать Нефертари сама устроила этот брак. Как бы то ни было, если происхождение Аменхотепа III известно, то о его супруге мы мало что знаем. Была ли она чужеземкой? Принимая во внимание ее раскосые глаза, пухлые губы и форму лица, некоторые исследователи утверждали, что Тэйе была нубийкой. Однако же, если царица и имела нубийские корни, ее родителями тем не менее были Туя и Юя, достопочтенные придворные и высшие сановники.
Отец Тэйе, Юя, и правда был главным царским конюшим и прекрасно разбирался в лошадях. А мать Тэйе, досточтимая Туя, была великой жрицей, ответственной за проведение важных культовых обрядов. Они оба проживали в Ахмиме, к югу от Фив, – в этом городке провела свое детство и Тэйе. Очевидно, она была к нему очень привязана, поскольку восстановила его, отстроила и попросила у супруга выделить средства на его благоустройство. Известно и о ее брате Аанене, прорицателе Амона, чьи изображения были обнаружены. Он облачен в жреческое одеяние – шкуру леопарда… однако умер он, похоже, довольно рано. Его гробница тоже была найдена, как и статуя, выставленная ныне в Туринском музее. Помимо титула прорицателя Амона он состоял в должности «царского казначея Нижнего Египта». Имя Аанена начертано на саркофаге его матери, что служит единственным упоминанием о его родстве с Тэйе.
У Тэйе определенно был и второй брат – царедворец Эйе, занимавший важные государственные посты, а потом и сам ставший фараоном. Тэйе, Эйе, Юя, Туя… – эти имена созвучны и к тому же одного происхождения.
Возможно, у Тэйе была и сестра по имени Мутемнебу, но с этой женщиной связана очередная тайна: мы знаем о ней лишь по записи, где упоминается ее сын Ийе – «ребенок Мутемнебу, сестры великой царской жены», – только и всего.
Общую гробницу Юй и Туи вместе с их телами нашли в Долине Царей. Их усыпальница оказалась не пустой – и многие предметы, извлеченные оттуда, сегодня выставлены в Каирском музее. Изображения Юй и Туи также прекрасно сохранились. Тэйе очень похожа на своих родителей. Между тем мы не располагаем достаточным количеством изображений этой царицы, а самый известный ее образ, вырезанный из тиса, не позволяет производить серьезные и более тщательные сравнения. Погребальная утварь из общей гробницы ее родителей, очевидно, принадлежит царской семье. Впрочем, высокое положение Туи и Юй не вызывает никаких сомнений хотя бы потому, что они удостоились великой чести быть погребенными в Долине Царей. А драгоценности, обнаруженные в их усыпальнице, лишний раз подтверждают, что они были людьми весьма уважаемыми.
Хотя нубийцы продолжали восставать и при Аменхотепе III, тот, однако же, устраивал пышные праздники как в Нубии, так и в Египте. Больше того, он повелел построить там храмы для своей супруги и в честь самого себя и созывал нубийцев на все египетские празднества и торжества. Фараон почитал и нубийских богов. И неужели все это лишь ради того, чтобы ублажить великую царскую жену, желавшую защитить родину своих предков?
Был ли Аменхотеп III влюблен в Тэйе? А может, их женитьбу устроила его мать? И почему он отдал предпочтение именно этой девушке, а не другой?
Точно неизвестно, когда родители Тэйе удостоились своих титулов – до или после женитьбы их дочери. Их опытность, верность и преданность, само собой разумеется, не объясняют, почему Аменхотеп III выбрал себе в жены (а может, так решили его родители?) Тэйе из Ахмима… Ведь по традиции наследному царевичу полагалось жениться на одной из своих сестер или, за неимением оных, на девушке, как-то связанной с царской семьей. Лично у Тэйе как будто никаких таких связей не было: единственное, что связывало девушку с двором, – это ее родители. Да и как иначе царевич или царь могли узнать о ней, не служи ее родители при дворе? Стало быть, вполне вероятно, что отец Тэйе уже состоял при царских конюшнях, когда Аменхотеп III повстречался с его дочерью. Но должности придворного конюшего было явно мало, чтобы фараон смог выбрать себе в жены совсем юную девицу, да к тому же не царских кровей.
Впрочем, вполне возможно, что юную Тэйе заприметила и оценила по достоинству царица Нефертари, а может, ее сын, царевич Аменхотеп III, и правда прельстился красотой девушки, несмотря на свой совсем еще нежный возраст, – ведь Аменхотепу III, судя по всему, было лет десять, когда он соединился с Тэйе. Об их союзе возвестили по всем областям, отчеканив сотни памятных медальонов-скарабеев. Таким образом, эта пара стала самой привлекательной и знаменитой в древнеегипетской истории.
Наконец, такой выбор мог быть продиктован стратегическими и политическими интересами, тем более если у Тэйе действительно были нубийские корни. Нубийцы и в самом деле продолжали восставать против египтян, считая их ненавистными захватчиками. Так, если жители области Уауат, прилегающей к Асуану, неплохо ладили с египтянами, то кушиты всячески сопротивлялись египетскому владычеству. Время от времени они мешали египетским копателям работать в золотоносных копях и даже нападали на стражников, охранявших копи и подступы к ним. И сам факт, что египетская царица - нубийских кровей, мог утешить их, заставив смириться с засильем египтян.
Египетские воины, однако, никогда не воспринимали нубийцев как серьезную угрозу. Куда больше страшились они азиатов. Египтяне с легкостью одерживали верх в противостоянии с нубийцами – и последним ничего не оставалось, как покоряться власти фараонов. Но если браки египетских царей с азиатскими царевнами считались вполне допустимыми, то дипломатический брак будущего египетского правителя с египтянкой нубийских корней воспринимался как нечто из ряда вон выходящее.
Словом, выбор Тэйе в качестве супруги для Аменхотепа III так и остался непостижимой загадкой. И ни один из вышеприведенных доводов не кажется убедительным. Даже чувства Аменхотепа III к Тэйе не дают однозначного ответа на этот вопрос, ибо трудно поверить, что в те времена царевич мог поставить личные чувства выше решений, принимаемых фараоном и жрецами. Девушка, очевидно, пришлась по нраву всем – и ее выбрали все те, кто имел в этом смысле силу голоса.
Была ли найдена мумия Тэйе, великой жены Аменхотепа III ? И правда ли, что ее похоронили рядом с супругом в просторной гробнице в Западной Долине, близ Долины Царей, где сегодня ведут раскопки японские ученые?
Сколько же тайн окружает царицу Тэйе, всенародную любимицу! Царица прожила, очевидно, долгую жизнь, поскольку она неизменно наезжала в Ахетатон, город, построенный ее сыном Эхнатоном, когда он стал править Египтом вместе с Нефертити. Тэйе пережила своего супруга и, когда тот занемог, даже замещала его у кормила власти. Случалось, она вела и переписку с союзниками и недругами Египта. Так что найти ее тело и гробницу было делом поистине символическим – это стало бы величайшим открытием в истории Древнего Египта.
Тела ее родителей, Туи и Юй, как известно, нашли в 1905 году в Долине Царей, где они и были в свое время погребены в деревянных саркофагах. Археологи проникли в их усыпальницу тем же путем, что задолго до них проделали расхитители гробниц. Тела сохранились в превосходном состоянии. А проход в их гробницу в настоящее время реставрируется. Это захоронение, ДЦ-46, вероятно, было разорено вскоре после того, как его запечатали, и в роли грабителей скорее всего выступили каменщики, принимавшие участие в закладке гробницы.
Вот так: эти две важные особы при дворе Аменхотепа III удостоились высокой чести быть погребенными рядом с фараонами. Но тело Тэйе никоим образом не могло быть предано земле рядом с ее покойными родителями. Итак, родителей Тэйе похоронили вместе, и погребальная утварь, найденная в их гробнице, теперь выставлена в Каирском музее рядом с артефактами из усыпальницы Тутанхамона. Среди выставочной утвари есть вещи поистине восхитительной красоты, в том числе канопы, саркофаги, бытовые предметы, портреты усопших и даже колесница, что лишний раз подчеркивает важность места, которое они оба занимали при дворе. Эти сокровища, хоть и не столь многочисленные, как те, что принадлежали Тутанхамону, свидетельствуют об одном: грабители так и не сумели опустошить Долину Царей, и гробница Тутанхамона наверняка не единственная, где сохранились нетронутыми многие бесценные артефакты.
К сожалению, от суданского храма Тэйе в Седеинге остались лишь развалины, несколько колонн да перемычка над одним из входов – слишком скудно, чтобы пролить свет на историю жизни и смерти царицы, скончавшейся, вероятно, от чумы, как и ее сын, а возможно, и Нефертити.
Но где же покоится мумия этой любимой и почитаемой царицы? В 1898 году в гробнице Аменхотепа II, в одном из «тайников», была обнаружена женская мумия, а рядом с ней – многочисленная утварь и другие любопытные мумии. Первую назвали мумией «старухи» – находка наделала немало шума. Археологи и правда были уверены, что это Тэйе. Лицо у мумии сохранилось довольно хорошо. Его обрамляли густые вьющиеся волосы. А тело оказалось поврежденным. Тем не менее не стоит забывать, что принадлежавшая царице утварь находилась в гробнице №55 и усыпальнице ее супруга.
Как же обломки саркофага с именем Тэйе оказались в гробнице ее сына Аменхотепа IV – Эхнатона, расположенной в Амарне, в Среднем Египте?
Не исключено, что царицу Тэйе похоронили в Ахетатоне – городе, который построил ее сын Аменхотеп – Эхнатон, поскольку она умерла как раз в то время, когда он правил Средним Египтом. Учитывая всенародное почитание этой царицы и любовь, которую питал к ней Эхнатон, ей должны были уготовить несравненные похороны. Но хотелось ли Тэйе упокоиться в гробнице ее супруга в Фивах, городе бога Амона, ненавистном ее сыну? Допустив, что она того желала, был ли Эхнатон готов устроить погребение в Западных Фивах в угоду матери? Или, может, Тэйе похоронили в Среднем Египте, как Нефертити и Эхнатона, перед тем как ее прах перевезли в Фивы? Тем более что следы Тэйе обнаруживаются именно в фиванском некрополе.
Между тем известно и то, что царица любила бывать в Ахетатоне и что она приятно проводила там время. Сын, явно питавший нежные чувства к своей матери, конечно, ни за что не согласился бы разлучиться с нею и похоронить ее в Фивах, в то время как в Среднем Египте у него была своя собственная гробница. Бесповоротно отрекшись от старых верований и традиционных богов, Аменхотеп IV и представить себе не мог, что его город просуществует как столица лишь несколько лет, после чего пальма первенства снова вернется к Фивам. Следовательно, куда более логично предположить, что царицу Тэйе сначала предали земле в городе Ахетатоне, так же как фараона, Нефертити и их детей.
Впрочем, весьма вероятно и другое: принимая во внимание найденные артефакты, можно предположить, что их мумии перевезли в Фивы и перезахоронили уже в фиванском некрополе, чтобы уберечь их от грабителей и всех тех, кто недолюбливал царскую чету, считая фараона и его семейство вероотступниками, повинными в напастях, которые то и дело обрушивались на Египет.
Действительно ли прядь волос из гробницы Тутанхамона принадлежала Тэйе?
По поводу пряди волос, найденной в гробнице Тутанхамона, некогда вызвавшей немало споров, теперь не существует никаких сомнений. Тщательные исследования показали, что это действительно волосы Тэйе. Но как они туда попали, при том что Тутанхамон был похоронен через много лет после Тэйе? Возможно, он сохранил их в память о своей бабке и захотел оставить при себе и в загробном мире.
Можно ли предположить, что Тэйе похоронили в Долине Царей – в гробнице №55?
Саркофаг из гробницы №55, казалось, был изготовлен специально для царицы Тэйе. Но почему покоившееся в нем тело до сих пор так и не опознали? Долгие годы исследователи думали, что это действительно тело Тэйе. На поверку же вышло совсем не так, – и со временем эта история превратилась в захватывающий роман, тем более что в наши дни на сей счет накопилось великое множество самых разных гипотез. Одни считают, что мумия из ДЦ-55 – тело Сменхкары; по мнению других, это мумия Эхнатона – словом, кого угодно, только не Тэйе! Итак, сегодня не существует никакой определенности по поводу мумии из ДЦ-55, а посему нельзя с полной уверенностью утверждать, что это именно мумия Тэйе. И тем не менее нет ничего невозможного, к тому же в различных «тайниках» (в частности, в Дейр эль-Бахри и гробнице Аменхотепа II) и в недавно открытых усыпальницах, например, поблизости от гробницы Тутанхамона, была обнаружена разнообразная погребальная утварь и мумии цариц XVIII династии. И среди них вполне могут оказаться тела Нефертити и Тэйе.
Почему с женщинами из окружения Аменхотепа III и его отца Тутмоса IV связано столько тайн?
Кто такая Хинутимпет, чей саркофаг обнаружили среди прочих? Когда она жила – в эпоху Тутмоса IV или во времена его сына? И кто такая Мутемуйя, чьим именем помечены многие артефакты?
Быть может, она - великая жена Тутмоса IV или наложница из царского гарема?
Среди прочего в Западных Фивах в кресловине Дейр эль-Бахри нашли саркофаг некоей Хинутимпет. Может, именно так звали митаннийскую царевну, которую Тутмос IV призвал к египетскому двору? Проведя кое-какие исследования, я пришла к выводу, что такое вполне возможно, поскольку царь Тутмос IV был одним из первых, кто принимал в дар для своих гаремов высокородных девушек, в частности, из Митаннийского царства. Похоже, этот фараон питал слабость к азиатским красавицам. И одна из них была его любимицей: не исключено – та самая Хинутимпет. Эти девушки, неизменно входившие в ближайшее окружение фараона, передавали ему знания, распространенные у них на родине. Они же, очевидно, приобщили его и к поклонению одному всемогущему солнечному богу, которого сами превозносили превыше всех других божеств. Такая своеобразная форма единобожия – желание поклоняться одному верховному богу – заинтересовала Тутмоса IV. Чужеземными верованиями увлекался и Аменхотеп III, но куда больше – его сын Аменхотеп IV – Эхнатон.
Приглашая митаннийских царевен к своему двору, Тутмос IV способствовал развитию культурных и религиозных связей и расширению торговли между Азией и Египтом: словом, он успешно продолжал великие дела, начатые еще царицей Хатшепсут и ее преемником Тутмосом III.
После заключения брака по расчету Хинутимпет, дочь митаннийского царя Артатамы I, верно, прибыла к египетскому двору около шестого года царствования Тутмоса IV – во всяком случае, это явствует из письма, направленного митаннийским царем Тушраттой фараону Аменхотепу IV. В этом послании, на которое по чистой случайности наткнулась среди неимоверного количества писем в Ахетатоне (Средний Египет) одна местная жительница, как раз упоминается о прекрасных отношениях, что связывали Артатаму и Тутмоса IV. Из этого же письма мы узнаём, что фараон семикратно писал царю Митанни, испрашивая у него благоволения на брак с его дочерью. Правда, мы не знаем, носила ли потом Хинутимпет имя «жены» – об этом остается только догадываться. Фараона в его гаремах окружали десятки девушек. Известно также, что у двоих египетских высших сановников, Небамона и Менны, были дочери – они тоже пришлись по нраву Тутмосу IV, даже очень.
Можно ли отождествлять эту митаннийку с вышеупомянутой Мутемуйей? Имя Мутемуйя встречается на различных предметах, что говорит о ее высокородии. Я считаю, что Мутемуйя была скорее царицей Нефертари, супругой Тутмоса IV. Выставленные в Лувре экспонаты: граффити, статуи из Карнака, надписи из Рамессеума (храма Рамсеса II) и храма Миллионов лет Аменхотепа III в Фивах, изображения из Луксорского храма и ярлык с кувшина с ее именем, – все это говорит о том, что такая женщина действительно существовала и что рядом с фараоном Тутмосом IV она занимала не последнее место. В теогамическом зале Луксорского храма Мутемуйя («Мут во струге») сочетается союзом с Амоном, дабы дать жизнь Аменхотепу III.
Эта Мутемуйя, судя по всему, прожила довольно долго, поскольку кувшины из дворца Малькатты относятся ко времени празднования юбилея Аменхотепа III. Известно также, что она владела виноградником и была еще жива, когда ее сын отмечал «праздник-сед», то есть юбилей. Тутмос IV умер рано, и Аменхотеп IV наследовал отцу, когда ему было лет десять. Имя Мутемуйи значится и в весьма важных документах, и это лишний раз подчеркивает ее знаменательную роль при дворе: возможно, она помогала малолетнему сыну править при поддержке совета высших сановников. Так что если Мутемуйя была тайной правительницей и советницей своего сына, она вполне могла устроить и его брак с Тэйе.
Всем, кто бывал в Луксоре, приходилось переправляться через Нил, чтобы попасть к храмам Миллионов лет. Тот из них, что расположен рядом с отделением Службы древностей Египта в Западных Фивах, был возведен в честь бога Амона, а впоследствии потомки посвятили его Аменхотепу III. По бокам у него возвышаются два колосса, поврежденные в результате разливов Нила: именно эти каменные великаны вдохновили Рамсеса II на постройку двух же гигантских сидящих статуй – своей собственной и его супруги Нефертари, – что ныне громоздятся по бокам Абу-Симбелского храма. Первые две статуи – у храма Аменхотепа III – в дальнейшем стали называть Колоссами Мемнона. По обе стороны от них стоят два женских изваяния. Первое, вероятно, олицетворяет Тэйе, великую жену Аменхотепа III. А во второй, по моему мнению, запечатлен образ ее матери – Нефертари по прозвищу Мутемуйя.
Почему о Нефертари почти ничего не известно?
Быть может, супруг пренебрегал ею?
Правда ли то, что она играла второстепенную роль, как издавна считалось?
Если Нефертари и есть Мутемуйя, она играла более заметную роль, чем было принято считать. Однако ее имя, которое потом давали другим великим царским женам, как, например, супруге Рамсеса II, было забыто. Документальных свидетельств, где упоминается о Нефертари, очень мало, да и найдены они были совсем недавно. Между тем ее легко узнать рядом с мужем Тутмосом IV на многих стелах в Гизе. А на одной из стел в Луксорском храме она обозначена как первая великая жена Тутмоса IV (следовательно, она была царицей с самого начала его царствования), а кроме того, о Нефертари упоминается на одном из медальонов-скарабеев в Мединет эль-Гуробе. Однако эти свидетельства не проливают свет на ее жизнь – и, понятно, об этой таинственной царице хотелось бы узнать больше. Отсюда и желание отождествлять Нефертари с Мутемуйей. Некоторые ученые продолжают подчеркивать ее важную роль как матери, родившей наследника своему супругу. Тот факт, что она зачала будущего фараона от фиванского бога Амона, возвеличивает ее почти до божественного уровня. В этом отношении Хатшепсут тоже называла себя дочерью Амона, своего божественного отца.
Сторонники другой гипотезы отождествляют Мутемуйю с Иарет, еще одной загадочной женщиной и, возможно, дочерью Тутмоса IV. Даже если Мутемуйя была супругой фараона, царю ничто не запрещало жениться на собственной дочери. Хотя эта самая Мутемуйя и запечатлена на Колоссах Мемнона как царица Тэйе, из этого не следует, что она могла быть другой женой Аменхотепа III. Она появилась в жизни его отца Тутмоса IV и, очевидно, пережила его.
Сколько братьев и сестер было у Аменхотепа III ?
И обо всех ли нам известно? Или до нас дошло лишь упоминание о них? Путаница возникает всякий раз, как только мы пытаемся восстановить родственные связи между различными членами царской семьи…
Время от времени тут и там возникают различные имена, которые, похоже, так или иначе связаны с царской семьей. Давайте попробуем разобраться, что здесь к чему, и попытаемся установить, у кого из этих героев в жилах действительно текла царская кровь. А начнем мы, пожалуй, с Иарет, о которой упоминается в самых разных местах. На мой взгляд, речь здесь, должно быть, идет о дочери или супруге Тутмоса IV, если только эту девушку не связывали с царем еще какие-нибудь родственные узы. Ведь она была и в самом деле приближена к фараону.
Иарет упоминается довольно редко. Так, ее имя значится: на медальоне-скарабее, выставленном в музее Базеля, и в этой записи она вполне опредленно называется царской дочерью; в наскальной надписи в Каноссо, где она именуется одновременно дочерью, сестрой и супругой фараона; а также – в наскальной надписи в Синае, где говорится о ее родстве с Тутмосом IV. Но тут сразу возникает множество замечаний. Почему об Иарет упоминается только в поздних текстах, относящихся к седьмому году царствования фараона, тогда как вполне логично было бы видеть имя Иарет на должном месте подле имени ее мнимой матери Нефертари, которое появляется во всех письменных источниках с самого начала восшествия на престол Тутмоса IV? И почему ни в одном тексте ни слова не сказано об этих женщинах в паре? В довершение всех неопределенностей имя Иарет иной раз обретает другие формы. Поскольку Иарет называют царской женой, можно ли из этого заключить, что отец взял ее, свою дочь, себе в жены после смерти ее матери?
О детях Тутмоса IV, братьях и сестрах Аменхотепа III, нам кое-что известно благодаря гробницам их воспитателей или царедворцев, которые были приставлены к ним в услужение. Старший его брат – вероятно, Аменхамат – умер довольно рано. Об Ахеперуре сохранились вполне достоверные свидетельства. В Каирском музее находится одна из статуй Яхмоса. Но кто он – один из братьев Аменхотепа III? Возможно… А кто такой Мэйерпери, заполучивший собственную усыпальницу в Долине Царей – в знак высшей чести? Еще один брат Аменхотепа III? Другие источники дают больше сведений об упомянутых именах. Чтобы все это узнать, давайте перенесемся в Саккару – в некрополь рядом с пирамидой фараона Джосера. Многие цари XVIII династии хотели иметь свою гробницу в Саккаре. Так, у Хоремхеба, к примеру, их было аж две: одна – в Долине Царей, другая – в Саккаре. У кормилицы Тутанхамона тоже была собственная усыпальница в Саккаре, как и у царского казначея.
Благодаря некоторым из этих гробниц, принадлежавших царедворцам и даже кормилицам, теперь мы по крайней мере знаем имена сестер Аменхотепа III. Две из них к тому же точно опознаны по ярлыкам на их мумиях: Пихия и Именемипет. Гробницы их наставников тоже открывают свои секреты. Там внутри на стенах начертаны имена царевичей и царевен. Среди них, впрочем, встречаются и такие имена, как Тиаа и Сатун, однако о судьбах носителей этих имен нам ничего не известно.
Была ли обнаружена мумия Аменхотепа III ?
В конечном итоге великая царская жена Тэйе так и не была опознана, хотя археологи издавна считали, что она у них в руках, да и с мумией ее супруга тоже не все так просто. В гробнице Аменхотепа III в Западной Долине раскопки идут полным ходом. Исследователям казалось, что они наткнулись на его мумию в знаменитой гробнице Аменхотепа II среди других тел, которые поместил туда великий жрец Пинеджем I. Но пока находку не удалось досконально исследовать и точно опознать. Тем не менее на ней четко обозначено имя фараона, хотя саркофаг, который приписывали ему, на поверку оказался не его!
При ближайшем рассмотрении и при более пристальном изучении тела этого царя возникает вопрос о его внешнем облике. Если судить по знаниям, которыми мы располагаем, эта мумия вряд ли оправдывает наши ожидания. Тело, изначально опознанное как останки Аменхотепа III, на самом деле может быть и мумией Тутмоса IV. И как тут быть с мумией, которую ранее опознали как тело Тутмоса IV? Впрочем, в результате более тщательных анализов может статься, что это мумия Аменхотепа II! Да, но ведь царские мумии были помечены именными ярлыками. Тогда почему ярлыки не соответствуют личностям фараонов? И зачем их тела перепутали? Неужели кто-то намеренно хотел сбить всех с толку?
Кто был заинтересован в подобном кощунстве?
Кто посмел прикасаться к телам фараонов и цариц? Кто проник в их гробницы, дерзнув пренебречь проклятием, грозившим оборвать вечную жизнь царей? Кто извлек часть тел из усыпальниц и погребальных камер и перенес их в маленькие смежные залы, недостойные царей? Наконец, кто крепил к царским мумиям ярлыки и наделал столько ошибок?
По первому взгляду, во всей этой невероятной путанице и неразберихе так и хочется обвинить мародеров, однако от этого не легче. Да и с какой стати те стали бы доставать тела из одних гробниц и перетаскивать их в другие или же прятать в каких-то там «тайниках»? Зачем было так рисковать? Грабители, нередко случалось, распеленывали мумии, чтобы добраться до украшений и драгоценных камней, которые родственники или друзья усопшего прятали под разными слоями пеленочных повязок. Так, например, мумия Тутанхамона оказалась настоящей сокровищницей. Охотились мародеры и за погребальными масками. Для этого им, правда, приходилось поднимать весьма увесистые крышки саркофагов, что требовало определенной подготовки и специальных инструментов. Но никто никогда не слыхал, чтобы те же самые грабители перетаскивали найденные мумии с места на место!
Иными словами, такое, очевидно, могло произойти по воле либо какого-то особого случая, либо неких чрезвычайных обстоятельств. Вот только что это были за случаи или обстоятельства?
Тайна великих жрецов: может, это они виноваты в неправильной разметке царских мумий и путанице, приведшей нас в заблуждение спустя столетия?
Зачем же великим жрецам было подменять мумии или ярлыки на них? Быть может, таким образом они пытались скрыть какие-то семейные тайны фараонов или же их участие в неких неблаговидных делах?
Кто они были фараонам – в раги или союзники?
И какие цели преследовали?
Разумеется, ошибочная разметка и едва ли не систематическая путаница вызывали немало вопросов. Если бы археологи учитывали это сразу, как только делали свои открытия, они тут же обратили бы внимание на странности, связанные с опознанием мумифицированных тел. Ну а поскольку такие необычные вещи случались довольно часто, казалось почти очевидным, что путаница была допущена умышленно, чтобы скрыть какие-то следы, хотя, впрочем, не исключено, что это было сделано без определенной цели и по чистой случайности. Но по какой именно и зачем?
Гробницы разоряли во все времена – при любом фараоне, причем со всевозрастающим постоянством, так что это стало настоящим стихийным бедствием, с которым были не в силах совладать ни цари, ни их высшие советники, ни даже некоторые рашительно настроенные царедворцы, объявившие непримиримую войну хитрым, изворотливым мародерам. Пожалуй, только фараону Хоремхебу в конце XVIII династии удалось более или менее восстановить порядок благодаря своему непререкаемому авторитету бывшего военачальника. До того же мародеры практически безнаказанно промышляли в некрополях: они знали, как и чем подкупить стражу, бывших строителей гробниц, архивариусов и тех же важных сановников. Хоремхеб думал, что раз и навсегда покончил с подобными бесчинствами, но не тут-то было: после его смерти грабители ничтоже сумняшеся взялись за старое. Сменялись фараоны, а грабежи не прекращались, равно как и мздоимство.
В эпоху XXI династии жрецы, судя по всему, решили защитить фараонов и их жен и цариц, погребенных в Долине Царей. Им нужно было найти какое-то решение, и они задались целью сделать все возможное, чтобы вечная жизнь фараонов текла безмятежно, чего желали и сами цари, отходя в мир иной. Слишком много любопытных успело побывать в царских гробницах, не говоря уже о грабителях, прибиравших к рукам царские погребальные сокровища. Жрецы всюду натыкались на взломанные входы, разбитые саркофаги, треснутые крышки и разбросанные по земле обломки утвари – признаки того, что в одной и той же гробнице ухитрялись поживиться полчища мародеров, сметавших на своем пути все подчистую. Первым из жрецов, кому, вероятно, и пришло в голову прятать царские мумии, дабы уберечь их от всякого рода осквернителей, был Пинеджем I, который впоследствии сам стал фараоном. А помогал ему, очевидно, его сын Пинеджем II.
С какой целью великие жрецы прятали царские мумии? Как они это проделывали? Неужели в одиночку?
Если мы попробуем восстановить факты, может показаться, что великие жрецы решили в одиночку извлечь мумии из усыпальниц заодно с погребальной утварью – той, что еще уцелела. Первым делом им предстояло подыскать надежное место, где можно было спрятать драгоценные мумии. Однако, как оказалось, многие из них со временем изрядно пострадали, так что жрецам пришлось не только подыскивать «тайники» и перевозить туда тела царей и цариц. Увидев, что, невзирая на мастерство бальзамировщиков, искусно производивших мумификацию за семьдесят дней – в соответствии с правилами – и применявших традиционные бальзамы, мумии разлагались и обретали вид, совсем недостойный фараонов, Пинеджемы решили их отреставрировать.
Несомненно, способы такой поточной реставрации обсуждались не один день. Пинеджему I наверняка пришлось подыскивать лучших бальзамировщиков, передававших свой опыт и знания от отца к сыну, а в его время таких мастеров было гораздо меньше, чем в эпоху XVII династии. Так что Пинеджему надлежало отобрать тех, кто еще мог производить мумификацию безукоризненно, как это делалось при Тутанхамоне. Кроме того, ему следовало подобрать все ингредиенты, необходимые бальзамировщикам, и где-то хранить их, поскольку реставрировать предстояло десятки мумий. Размотать повязки так, чтобы не повредить тела, реставрировать мумии и покрыть их новыми пеленами из тонкого льна – все это требовало долгих месяцев кропотливых трудов. Где же можно было проделать такую работу? Тела и утварь собрали в храме Мединет-Абу – том самом, что начали строить Хатшепсут и Тутмосы, потом большей частью достроил Рамсес III, а следом за тем расширили Птолемеи. Воля Пинеджема была понятна: он хотел, чтобы мумии не только перепеленали заново, но и пометили каждую соответствующим именем усопшего фараона.
Почему бальзамировщики или подручные Пинеджема ошиблись и перепутали царские мумии?
Подручные Пинеджема перегруппировали все мумии, перед тем как передать их на реставрацию. Наконец работа была завершена. Однако опознать потом тела они уже не смогли, потому как перед тем подручные их перепутали. Они добросовестно пометили мумии ярлыками либо написали имена фараонов на пеленах, притом с многочисленными ошибками.
Когда же настал черед возвращать тела в усыпальницы, Пинеджем решил спрятать их в разных местах. А поскольку разметку произвели с грехом пополам, археологи, находившие «хранилища» всех этих мумий, прежде всего обращали внимание на написанное, и только потом они наконец начинали понимать, что столкнулись с невероятной неразберихой, поражающей и сегодня.
Поскольку следы были запутаны с самого начала, как теперь опознать тела и отыскать соответствующие гробницы?
Первым делом надо составить опись имеющихся у нас в распоряжении артефактов и побывать в тех местах, где жили наши герои. Они не только посещали разные дворцы (от которых теперь не осталось и следа) и чужие земли, но и возводили в свою честь величественные памятники. Иногда те же стелы могут подсказать, в какие оазисы наезжал тот или иной фараон и случалось ли ему бывать в Нубии. А царские сановники строили себе великолепные гробницы, расписывая их стены сценами из повседневной жизни, в которых угадываются и придворные, и цари. Необходимо почаще обращаться к земной жизни фараонов – так проще отыскать их усыпальницу, саркофаг или мумию.
Что касается Тутмоса IV, его сына Аменхотепа III и супруги Тэйе, а также других членов царской семьи, мест, связанных с ними, и правда очень много, хотя далеко не каждое хранит их следы. Помимо наиболее известных, как, например, Западные Фивы, где стоял храм Аменхотепа III, обследованный немецкими археологами, и где нашли статую царицы Тэйе в облике сфинкса и стелу с несколькими статуями царя; помимо гробницы Аменхотепа III, открытой в Западной Долине, где сейчас ведутся раскопки, – гробницы просторной, но разграбленной, в которой не сохранилось никаких сведений об Аменхотепе и его супруге, – существует и восхитительная усыпальница Тутмоса IV, где он изображен в окружении богинь, но где тоже нет ни единого упоминания о том, как жили цари.
В этом смысле куда более интересны гробницы царедворцев, живших во времена Аменхотепа III, – таких как Рамос, который начал строить себе усыпальницу при Аменхотепе III, а закончил при его преемнике Аменхотепе IV – Эхнатоне. К примеру, в нечасто посещаемой гробнице Керуэфа, правой руки царицы Тэйе, хранится упоминание о важных обязанностях этого царедворца – он, вероятно, занимался тем, что устраивал царские юбилеи. В его усыпальнице на видном месте прекрасно сохранились образы царской четы. По тем же изображениям нетрудно представить себе, с какой пышностью праздновались эти юбилеи. Некоторые сцены, нарисованные на стенах Луксорского и Карнакского храмов – на восточном берегу Нила, и памятные скарабеи, которых по велению Аменхотепа III обычно отливали в канун всякого знаменательного события и затем рассылали по разным областям Египта и в чужие земли, дают нам полное представление о том, что писцам надлежало скрупулезно заносить в дворцовые хроники. В нашем случае все имеет значение, даже ярлыки на кувшинах, найденных в Малькатте, – там, где Аменхотеп III повелел заложить величественный дворцовый комплекс, поскольку тот, что стоял на Восточном берегу, по его разумению, был слишком мал. В хрониках порой упоминается и о праздновании всевозможных юбилеев и строительстве владения для какого-то высшего сановника, царя или же о возведении святилища в честь того или иного бога.
К упомянутым усыпальницам стоит прибавить и гробницы других, не менее важных сановников, таких как Сурер, Ушерхат, Менна (одна из дочерей которого, по-видимому, состояла в гареме фараона), Уйе, Нахт, Хэмат, Собекхотеп, Мерит, Хекернех, Хоремхеб, Небамон, Неферсекхеру, Ипуки, Аанен, Меримес, Самут, Аменхотеп, Пареннефер, – они обрели покой кто в Долине Вельмож, кто в Дейр эль-Медине.
О жизни Аменхотепа III известно далеко не все.
Был ли он великим полководцем? Был ли достоин памяти, которую о себе оставил? И какие свидетельства о нем сохранились за пределами Фив?
Что касается ратных подвигов Аменхотепа III, военных походов, которые он снаряжал в чужие земли, а также жизни его придворных и сановников, его же созидательной деятельности, то многие тексты и памятники предоставляют нам на сей счет новые сведения, и к числу таких свидетельств, в частности, относятся: надписи на острове Сехель неподалеку от Асуана; остров Элефантина напротив Асуана, где уже завершилась реставрация храма Сатет, а в храме бога Хнума все еще продолжаются раскопки; Томбос; остров Коноссо, рядом с Первым порогом; тексты и стелы в Духене и Сай; надписи в Вади-Хаммамате и Вади-Гавасисе; все граффити, обнаруженные в пустыне между Луксором и Красным морем, поблизости от Хургады.
Не менее удивительные артефакты – барельефы, утварь и статуи – были найдены и в других местах: в Мединетэль-Гуробе, Гизе и Мемфисе, бывшей столице фараонов эпохи пирамид. А также – в отдаленных и труднодоступных областях, как, например, на Серабит эль-Хадим, «Бирюзовой горе» – в самом сердце Синая. На вершине этой горы была воздвигнута капелла в честь богини Хатор, божественного олицетворения бирюзы: сделанные там открытия представляют собой интерес ничуть не меньший. В этом достопамятном месте, куда два с лишним часа хода в гору от ближайшего бедуинского селения и куда цари всех времен почитали для себя за честь доставить камни для закладки новых сооружений, сохранилось огромное множество всевозможных надписей!
А также предметы быта, надписи и статуи в Абидосе, Каве, Иснабире и Абри – в Судане, в Амаде – рядом с озером Насер, в Анибе, Атрибисе, Бубастисе, Сумену, на острове Дигех, в Элькабе, Дендерахе, Эдфу, Арманте – неподалеку от Фив, в Гермополе, Джебель эль-Силсилехе – рядом с Асуаном, в Вади-Абдаде и Вади эль-Себуа, Кубане, Солебе, Танисе и Туре… – все это позволяет распутать клубок той или иной жизни от начала до конца. Даже некоторые тексты из Мейдума в этом смысле не лишены определенного интереса.
Кроме Египта, похожие памятные места находятся в Тунисе, на Кипре, который при Тутмосах был египетской вотчиной и где в ходе подводных раскопок удалось обнаружить затонувшие древние корабли, груженные египетскими товарами, на Родосе, в Палестине, Сирии, Айя-Триаде (на Крите), на Мальте и в Микенах – на Пелопоннесе.
8. Тайны Аменхотепа IV
Одна из величайших тайн истории Древнего Египта связана с царствованием Аменхотепа III и его сына: они правили вместе? Дождался ли Аменхотеп IV смерти своего отца, прежде чем взойти на престол, или же отец сам приобщил его к власти?
Главным здесь представляется вопрос о здоровье Аменхотепа III. Давно считалось, что этот фараон, проживший довольно долго, под конец жизни страдал от невыносимых болей – в частности, зубных, которые изматывали его донельзя. Чтобы облегчить свои страдания, царь, очевидно, повелел высечь несколько статуй в честь богини Сехмет, только и облегчавшей его муки. Несколько таких статуй стояли в храме Мут, где ныне ведутся раскопки.
Если царь не был способен управлять страной обычным порядком по причине своего нездоровья, его должен был кто-то замещать у кормила власти. Отчасти это делала царица Тэйе, его супруга, – она вела переписку с союзниками и врагами Египта. Впрочем, не исключено, что царь решил править на пару с сыном, дабы приобщить его к власти заблаговременно.
Тем не менее мы не располагаем ни одним доказательством того, что отец и сын действительно правили вместе, хотя об этом было столько написано. Исследование памятников, построенных Аменхотепом IV, не принесло сколь-нибудь обнадеживающих результатов, потому как, желая изгладить его имя и образ, древние уничтожили многие свидетельства, которые могли бы нам очень пригодиться. Большинство зданий обратили в руины, дабы предать забвению «вероотступника» – того, кто однажды покинул столицу Фивы и воздвиг себе новый дворец в Среднем Египте и кто отрекся от бога Амона в угоду солнечному богу Атону. Часть же каменных блоков каменотесы потом пустили на постройку новых зданий. Эти блоки еще только предстоит отыскать и обследовать – возможно, на них и сохранились интересующие нас изображения или надписи.
До сих пор не удалось найти ни одного четкого изображения, представляющего Аменхотепа III с сыном как соправителей. Если фараон действительно возвел на престол своего наследника, можно с полным правом представить себе, что Аменхотепа IV должны были изобразить на барельефах или скульптурах, высеченных к какому-нибудь знаменательному событию в жизни Аменхотепа III. А между тем изображений его сына не увидишь ни на одном памятнике, посвященном, например, юбилеям фараона. Нигде не упоминается о нем и как о втором правителе. Он не принимал никаких решений и не значился как фараон ни в одном из писем, найденных в Ахетатоне (Амарне), – то есть из писем, написанных, покуда был еще жив его отец. Таким образом, складывается впечатление, что Аменхотеп IV попросту наследовал своему отцу, а престарелый фараон правил до конца своих дней при поддержке супруги.
Действительно ли Аменхотеп IV решил жить в Фивах, прежде чем перебрался в Средний Египет?
И есть ли тому хоть одно доказательство?
На территории Карнакского храма, где Аменхотеп IV велел возвести множество сооружений, перед тем как отбыть в Ахетатон, главный город бога Атона, не сохранилось ничего, кроме талататов – малых каменных блоков с резными рисунками и надписями. За четыре года фараон полностью преобразил внешний облик храма. А с помощью талататов можно было заполнить бреши во многих постройках, поэтому они и сохранились в целости. Те из каменных блоков, что были обнаружены рядом с девятым пилоном Карнакского храма, дают более точные представления о пошлинах и налогах, которые великим жрецам Амона надлежало выплачивать жречеству Атона, ставшего верховным божеством Египта. Таким образом, на свет божий были извлечены сорок тысяч талататов и восстановлены две тысячи сцен. На некоторых из них, что были найдены в храме Хут-бен-бен, изображена Нефертити, совершающая богослужение. В то время она, видимо, почитала Атона куда более самозабвенно, нежели ее супруг.
Те же малые блоки дают нам представление и о ритуалах, проводившихся во славу богини Хатор, которую фараон и его жена Нефертити продолжали почитать, благо та служила символом плодородия, родов и женственности вообще. С не меньшим рвением царская чета почитала и бога Бэса. Поэтому было бы ошибкой утверждать, как считалось прежде, что Нефертити и ее супруг преклонялись только перед одним-единственным божеством – Атоном. Подобное становление древнеегипетских верований со всей очевидностью прослеживается по изображениям в гробницах Рамоса, высшего сановника при Аменхотепе III и Аменхотепе IV, пожелавшего отобразить на стенах своих усыпальниц две эпохи, а также – по рисункам в гробнице Пареннефера, виночерпия Аменхотепа IV (гробница № 188 в Фивах).
Постройки в Ахетатоне (ныне Амарна) также были разрушены, и все они по-прежнему хранят свои тайны. Каменные блоки развезли по другим городам и пустили на строительство новых сооружений. В эпоху Рамсеса II, к примеру, многие блоки пошли на постройку некоторых зданий в Гелиополе, что неподалеку от Ахетатона. В начале Второй мировой войны их собрали все вместе – и закопали. Но, несмотря на принятые меры предосторожности, местные жители отыскали тайник – и распродали все по частям.
Между тем, некоторые из этих артефактов доказывают, что Аменхотеп IV сначала решил остаться в Фивах вместе с Нефертити. И даже собирался поклоняться богу Амону. Страной же он начал управлять из дворца в Малькатте, построенного еще его отцом, а потом перебрался на Восточный берег Нила.
Ослушался ли Аменхотеп IV воли своей семьи, и действительно ли он с юности отверг традиционные египетские верования?
Аменхотепа IV нередко изображают эдаким своевольником, вероотступником или чудаком-мечтателем и даже гением – и добрым, и злым. А кое-кто даже считает его чуть ли не «основоположником монотеизма»! Чем же отличался от других этот царевич, чьи родители прославились кипучей деятельностью и пользовались всенародной любовью? Высокочтимая царица Тэйе, обожествленная еще при жизни, и ее супруг Аменхотеп III царствовали долго, являя собой пример истинно образцовых правителей, притом настолько образцовых, что ни один из последователей не решился вычеркнуть их имена из списков фараонов. Они вырастили умного сына – искусного политика. Но могло ли им прийти в голову, что из него выйдет личность в высшей степени неординарная, исполненная революционных, даже несколько причудливых идей?
Впрочем, выдающимися способностями Аменхотеп IV в детстве не отличался. Подобно всем царевичам, он, очевидно, получил образование, приличествующее будущему правителю и военачальнику. Он никогда не противился воле своих родителей, и те в свою очередь никогда не удивлялись его образу мыслей и мировоззрениям. Так, может, он в глубине души питал ненависть к великим жрецам Амона, а то и к самому богу Амону? Об этом история умалчивает. Как бы то ни было, он даже решил построить себе дворец на территории Карнакского храма, где предполагалось устроить и отдельные покои для Нефертити. Аменхотеп IV видел, как его отец гневался на жрецов Амона, прибравших к рукам слишком много власти. Однако вместо того, чтобы жить во дворце в Малькатте, построенном по велению его отца на Западном берегу Нила, он предпочел править с Восточного берега, где размещался бывший дворец фараонов XVIII династии. Впрочем, Аменхотеп III построил целый комплекс со множеством дворцов для царицы и царевичей. Там он принимал прибывавших в Египет иноземных посланников и царей. Если Аменхотеп IV готов был смириться с культом фиванского бога, стало быть, он, похоже, не питал к нему ни малейшей враждебности. Что же касается Нефертити, она, по-видимому, не отказывалась жить со своим мужем в самом Луксоре.
Аменхотеп IV не подавал никаких признаков умственного расстройства, психической неуравновешенности или сумасбродства. Он был поэтом и мечтателем, предпочитавшим созерцать, а не воевать, размышлять, а не охотиться. Да и дальние странствия его не прельщали.
Быть может, Аменхотепа IV постигло внезапное умопомешательство, отчего он отверг установленный Порядок, который символизировала богиня Маат, и покинул город бога Амона, рискуя навлечь на себя гнев богов?
Царевич, ставший царем, после поездки в Средний Египет решил перебраться из Фив в Гермополь. Что же сподвигло его принять столь необычное решение и отдалиться таким образом от столицы Египта и своего некрополя? Спускаясь по Нилу, то ли по делам государственным, то ли для того, чтобы обозреть свою страну, он, вероятно, заприметил место, которое навело его на мысли о форме Ра – солнечной сфере. Аменхотепу IV тут же приглянулся горный массив, и он решил построить здесь новый дворец. То был суровый край: из-за проливных дождей там порой случались наводнения, хотя чаще всего тамошняя земля страдала от беспросветной засухи. Проживали в тех местах только кочевники.
Аменхотеп IV повелел заложить там великолепный город, и родители не стали возражать против такого решения сына. К тому же в его желании не угадывалось ничего странного. Аменхотепу IV хотелось иметь еще один дворец в Среднем Египте, только и всего. Да и потом, у всех фараонов обычно было несколько дворцов, и время от времени они наезжали то в один, то в другой. Дворцы служили им своего рода перевалочными станциями, где можно было и жить, и отдыхать, отправляясь на охоту или рыбную ловлю в Северный Египет.
Однако решение Аменхотепа IV подкреплялось странными мерами, повергшими в изумление и страх народ, царедворцев и жрецов. Фараон вознамерился раз и навсегда покинуть Фивы, отречься от Амона и других богов, в том числе верховных, ради поклонения одному-единственному Атону; кроме того, он собирался поставить жертвенники и храмы в свою честь, а не во славу других божеств. Зато его супругу Нефертити ничуть не удивляла затея со строительством нового города, который Аменхотеп IV нарек Ахетатоном – в честь своего излюбленного бога. Придворные и сановники последовали за царской четой – разумеется, неохотно, потому как у них в Фивах были свои гробницы, наделы и дела.
Аменхотеп IV даже учредил новое жречество в честь Атона, наделив его куда большей властью, чем та, которой обладали жрецы Амона. Выбирал же он «своих» жрецов из числа тех, кто отвергал неумолимо строгое соблюдение привычного культа.
Впрочем, Тэйе и Аменхотеп III, кажется, не осуждали своего сына за подобные действия. Более того, сам великий полководец Хоремхеб, главнокомандующий египетским войском, снискавший себе славу еще во времена царствования Аменхотепа III, вероятно, советовал Аменхотепу IV покинуть Фивы и отстранить от себя жрецов Амона, ставших слишком могущественными. Впрочем, тот же Хоремхеб позднее посоветовал новоявленному фараону вернуться в Фивы, дабы избежать возмущения великих жрецов Амона!
Действительно ли Аменхотеп IV повелел уничтожить все изображения Амона? Правда ли, что он отрекся от всех египетских богов? И в самом ли деле он был «основоположником монотеизма»?
По сути, Аменхотеп IV провел самую настоящую реформу. Ни один другой бог не привлекал его так, как Атон: фараон даже написал во славу его пространный, восхитительный хвалебный гимн. Этот бог не обладал человеческим обликом. Его изображали в виде солнечного диска, что, должно быть, изумляло всех египтян, привыкших почитать богов, похожих на них самих. Более того: у этого бога не было ни жены, ни родни, тогда как у большинства других египетских богов была своя богатая жизненная история.
И тем не менее было бы ошибкой утверждать, что Аменхотеп IV отрекся от других богов в угоду Атону. Всю свою жизнь он делал подношения богу плодородия Бэсу, к тому же царская чета поклонялась и богине Хатор. Однако Амон стал первым божеством, впавшим в немилость. Аменхотеп IV действительно повелел уничтожить все изображения постылого бога. Сделать это оказалось не так-то просто! И все же изображения Амона исчезли из его храмов, равно как и из храмов фараонов. Зато жену Амона, богиню Мут, пощадили. Словом, все, что напоминало о фиванском боге, должно было исчезнуть как в Египте, так и в чужих землях. Задело взялись ремесленники. Сокровища, хранившиеся в храмах Амона, были изъяты и передарены богу Атону. Легко себе представить, как к подобным «бесчинствам» отнеслись великие жрецы Карнака, долгие годы правившие страной вместе с царями!
Между тем всему есть свое объяснение, и столь своеобразная форма «единобожия», навязанная всем Аменхотепом IV, который отказывался выезжать в чужие земли и сражаться за право остаться в своем городе – Ахетатоне, зародилась задолго до того, как Аменхотеп IV построил город бога Атона. Это божество было известно еще в эпоху пирамид, о чем свидетельствуют надписи с упоминанием его имени, найденные на севере Египта. Атона почитали наряду с другими богами, впрочем, не настолько многочисленными во времена Древней империи, как во времена Новой.
Приглашая к своему двору митаннийских царевен, Тутмос IV познавал азиатские верования. Его наложницы поклонялись одному главному божеству наподобие Ра. Другие народы, обосновавшиеся в Египте, тоже почитали единого бога. Хатшепсут, как мы уже знаем, поклонялась Амону больше, чем остальным богам, дерзнув полностью отречься от абидосского бога Осириса. Да и что может быть проще, чем отречься от верховного бога в угоду единому? Аменхотеп III тоже поклонялся Атону, как и его сын. Так что единственный «революционный» шаг Аменхотепа IV заключался в том, что он покинул Фивы и создал целый мир вокруг солнечного бога. Поэт говорил в нем вместо политика.
Изменил ли Аменхотеп IV свое имя?
И сам ли он выбрал себе имя Эхнатон?
Аменхотеп IV, чье имя происходило от имени бога Амона, не мог сохранить его за собой, поскольку он поклонялся Атону и разрушал статуи Амона. Посему Аменхотеп IV решил наречься именем, более соответствовавшим его новым привычкам и верованиям. Он не только призывал всех египтян величать его исключительно так – Эхнатон, но и запрещал произносить его прежнее имя. Зато Нефертити сохранила свое имя: фараон не видел надобности его менять. Своим дочерям он тоже дал имена, производные от Атона: Меритатон, Макетатон, Анхесенпаатон, Нефернеферуатон, – имена же еще двух его дочерей происходили уже не от солнечного бога Атона, а от Ра – Солнца!
Преемник Аменхотепа IV Сменхкара также носил имя, производное от имени солнечного бога. Что же до Тутанхамона, его изначально звали Тутанхатон, потому что родился он в Среднем Египте. Вместе со своей супругой Анхесенпаатон они взяли себе новые имена, когда перебрались в Фивы – после того как закончилось царствование Сменхкары.
Действительно ли жрецы Амона восстали против царя? Правда это или легенда, что великие жрецы пытались захватить власть?
Жрецы Амона, понятно, не могли смириться с подобным поведением царя. И восстали. Да и придворных с сановниками, похоже, не прельщала жизнь в Среднем Египте – они только и помышляли, как бы скорее вернуться обратно в Фивы. Даже Хоремхеб, поначалу сподвигавший царя к отъезду в Ахетатон, стремился избежать конфликта с великими жрецами Фив. Он уже не поддерживал политику Эхнатона, проводившего все время в молитвах, за песнопениями и сочинением гимнов во славу Атона. Союзники и данники Египта никогда не видели фараона. Враги же Египта порой недоумевали: а жив ли этот царь вообще? Ведь до него все фараоны имели обыкновение выставлять себя напоказ, разъезжая по городам и весям, дабы утвердиться в собственном могуществе. Несмотря на увещевания Эйе и Хоремхеба, первых своих советников, Эхнатон не желал покидать Средний Египет.
Ко всему прочему, Эхнатон и слышать ничего не хотел о войне. Он не снаряжал военных кампаний все шесть лет, пока царствовал в Ахетатоне. Как и при его отце, когда тот состарился, изнемог и под конец жизни больше никуда не выезжал, союзники и враги Египта почувствовали, что у них развязаны руки, и начали своевольничать. В Азии противники Египта объединились и уже думали, какую бы выгоду извлечь для себя из царившего в Египте беспорядка. Нубийцы тоже не теряли надежды наконец одолеть своего извечного врага. Что до ливийцев, те уже мечтали когда-нибудь обосноваться на берегах Нила. Все эти народы, угрожавшие Египту, с радостью были готовы сойтись в схватке с фараоном, прослывшим трусом и избегавшим даже незначительных вооруженных стычек. Данники перестали платить дань. И такое положение вещей, конечно же, не устраивало доблестного военачальника Хоремхеба. Он-то как раз ратовал за то, чтобы Египет являл свое могущество везде и всюду. И фараону, стало быть, надлежало разъезжать по всему Египту и бывать за его пределами – в дружественных землях.
Между тем Эхнатона перестали интересовать и внутренние дела: ими, по его поручению, ведал Эйе. Видя, что их царь не рожден править, многие египтяне мало-помалу тайком склонялись на сторону великих жрецов Амона.
При дворе объявляется некая Бакетатон и занимает там далеко не последнее место. Быть может, она царевна? В таком случае – к то ее родители?
По поводу этой героини возникало множество споров. Сначала думали, что она дочь Тэйе и Аменхотепа III или даже дочь фараона от одной из других его жен – азиатки Гилухепы или ее юной сестры Тадухепы, которых царь Митанни отослал к египетскому двору в обмен на несколько золотых слитков. Впрочем, с наибольшей вероятностью Бакетатон все же следовало бы считать дочерью Аменхотепа III и Тадухепы. Согласно еще одному предположению, Бакетатон якобы была дочерью Тэйе от ее родного сына Аменхотепа IV. Однако же, если союз царицы с родным сыном в принципе и был возможен (так, например, в начале династии Яхмес-Нефертари сожительствовала со своим сыном Аменхотепом I), тем более что Аменхотеп III, возможно, был болен или даже уже скончался, – в нашем случае царица Тэйе вряд ли могла зачать от родного сына, хоть он и стал единственным фараоном. Ведь к тому времени она уже перешагнула тот возраст, когда ей можно было иметь детей!
