После того как из Яшки не получился скаковой рысак, Шалопай стал о чём-то подолгу задумываться. Наконец он подошёл к Данилке и огорошил его вопросом:

– Слушай, вот если бы ты не мог ходить, кем бы ты был?

Данилка изумлённо уставился на него.

– Как так не мог? – спросил он.

– Ну, вот у тебя ноги есть, а ты ими не ходишь. Кто ты тогда такой?

– Инвалид, – подумав, ответил Данилка. – А тебе зачем?

– А если у кого-то крылья есть, а он не летает? – допытывался пёс.

– Крылья? – переспросил мальчик. – Это ты про кого? Про Гогу, что ли?

– Конечно, про Гогу. Не про Петьку же! Начихать мне на петуха, а Гога – друг!

– Ну и что? – не понимал Данилка.

– Как что! – Шалопай чуть не заплакал. – Гогу нужно спасать! Его нужно научить летать! Ты что, хочешь, чтобы он на всю жизнь остался инвалидом?

Данилка смутился:

– Я не хочу… А как его научить?

– Давай позовем Яшку, Чертёнка, – предложил пёс, – и посоветуемся, что делать с гусаком. У врачей это называется консилиум, я знаю.

Данилка колебался.

– А если Гога не захочет летать? – спросил он.

Шалопай просто в отчаянье пришёл:

– Послушай, если б у тебя были крылья, ты что, не захотел бы летать?!

– Ладно, – согласился мальчик, – давай зови Яшку с Чертёнком и Гогу.

– А Гогу зачем? – возразил Шалопай. – Мы и без Гоги решим, как его спасать. Нет, больной нам на консилиуме не нужен.

Но двор слухом полнился. Гога как-то узнал о предстоящем консилиуме и прибежал, хотя его не ждали. Клюв у него был раскрыт, глаза вытаращены.

– Что это ещё за силиум? – загоготал он.

– Спокойно, – строго сказал Шалопай. – Скоро ты будешь летать!

– Я?! – спросил бесконечно удивлённый Гога.

– Ну, не я же, – ответил пёс. – И не Яшка, наверное. Ты, ты, дорогой.

Гога только беззвучно раскрывал клюв.

– Ты больно-то не волнуйся, – посоветовал ему Шалопай, – я всё обдумал. Тебя потащат на верёвке.

– А? – не понял Гога.

– Вот видишь верёвку? – объяснял пёс. – Один конец привязываем к Яшке, а другой – к тебе. Яшка разбегается, а ты крылья расправил и – полетел!..

Козёл Яшка затряс бородой. Он был удивлён не меньше Гоги. А Шалопай развивал свою мысль дальше:

– Ты не думай, всё будет по-научному – так аэропланы запускают. И они потом летят и даже крыльями не машут.

– А откуда ты знаешь про аэропланы? – спросил Данилка.

– И про консилиум?! – крикнул Чёртенок.

– Из телевизора, – невозмутимо ответил пёс. – Я щенком в доме жил, все вечера телевизор смотрел.

– Телевизор смотреть вр-редно! – поучительно изрёк Чертёнок.

Но Шалопай уже никого не слушал, а разматывал верёвку.

– А как ты будешь нас привязывать? – опасливо спросил Гога.

– Яшку за рога, – деловито отвечал пёс, – а тебя – за шею.

Гога в ужасе отпрянул:

– Так он же меня задушит!

– Вот ещё, – отмахнулся Шалопай, – глупости какие. А ты не жди, когда он тебя задушит, ты – лети!

– Да ни за что! – в отчаянье завопил гусь. – Данилка, спаси меня!

Но тут на помощь Гоге пришёл Яшка.

– Никого тут привязывать не будут, – решительно сказал он. – Сначала меня стреноживали, теперь над Гогой издеваться? Не будет этого!

– Он прав, Шалопай, – согласился Данилка, – пусть Гога ходит пешком, если ему так нравится. Да и куда ему летать?

– Ну и пусть ходит, раз он такой… приземлённый, – Шалопай бросил свою верёвку. – Что ж, это называется: консилиум не состоялся.

– Нет, – поправил его мальчик. – Это называется: консилиум признал пациента здоровым.

– Ур-ра! – как всегда, закричал Чертёнок, а Гога наконец облегчённо вздохнул и захлопал крыльями, на которых ему, судя по всему, не суждено было научиться летать.

Один Шалопай был разочарован. Козёл Яшка легонько толкнул его в бок рогами:

– Не расстраивайся, Айболит. Я тут ещё одного калеку знаю, его-то уж точно надо лечить. И консилиум возражать не станет.

Пёс недоверчиво покосился на козла:

– Ну и кто это?

– Мухомор, – тихо произнёс Яшка. – Кот, а мышей не ловит. Натурально больной! Ты только придумай, как его вылечить…