Пожилая женщина с трудом поднялась по ступенькам здания. Потертой клюшкой несколько раз стукнула по двери с цифрой «6», внизу приписывалось – Сидоренко А.Л.
– Войдите! – раздалось хором.
В кабинете было несколько мужчин. Андрей Львович бросил взгляд изучающий взгляд на посетительницу – на вид той было лет семьдесят. Высокая. Лицо сморщенное, словно печеное яблоко, но черты правильные, крупные. Седые волосы, убранные в пучок. Коричневого цвета плащ, авоська. Наверное, когда-то она была интересной женщиной, но от всего остался лишь бледный след. Она, задыхаясь, выговорила:
– Здравствуйте. Мне бы Андрея Львовича…
– Это я. Ваш пропуск, пожалуйста. Вы что хотели?
– Сыночка моего… О-ох…
Женщина упала без сил на предложенный стул и заскулила, уткнувшись в огромный носовой платок:
– Сыночка моего… Родненького… один ведь у меня…
– Гражданка! Успокойтесь! Ну-ну... Да чего вы хотите то?
– Сыно-очка бы уви-иде-еть…
– К сожалению, здесь я вам ничем не могу помочь.
– Что уж он такого натворил то, что родную мать к нему не пускают?
– Ваш сын задержан по подозрению в свершении особо тяжких преступлений. Он убивал...
– О, Господи! Да вы что?!!! Быть такого не может! Он же такой добрый! И мухи не обидит…Мой сыно-очек… Моя крови-ино-очка…
– Прошу, гражданка, успокойтесь. Встречи с родственниками запрещены. Он – особо опасный преступник. Я не имею права разглашать место его нахождения. Поверьте мне, это в ваших же интересах. В целях вашей безопасности и безопасности его семьи. С этой же целью его жена и дети перевезены в другое место и произведена смена фамилий. Это ради вас же, – повторил полковник.
– Ох, мне-то зачем безопасность? Я уж свое отжила. Жду, когда Господь призовет. Хотела умереть спокойно. А тут такое горе… Такое горе… За что его держат? Не может быть, чтобы это он убил кого…
– К сожалению, есть неоспоримые факты, что он убивал, а также насиловал, – осторожно добавил Сидоренко. – Ближе к лету, думаю, начнется судебный процесс.
– Чтоб мой Ванечка да насильник? В жизни не поверю! – еще пуще зашлась мать. – Знаю я, как вы эти признания получаете! Невинного человека в тюрьму посадили, а преступник на воле гуляет! Это вы – убийцы… Да как вам не стыдно то?
Один из присутствующих направился к графину с водой и затем протянул стакан посетительнице. Неожиданно третий мужчина возле окна не без любопытства в голосе произнес:
– Скажите, голубушка, вы знали, что ваш сын страдает половым бессилием? Что он с трудом может совершить половой акт? Он вам доверял свои беды?
– Александра мне ничего такого не рассказывала. Что вы за глупости все говорите! Как же не мог, если у них двое ребятишек? А вы еще его насильником обзываете!
– Скажите, – будто ничего не расслышав, продолжал тот, – какие отношения у вас были с мужем? Он вас избивал? Вас на глазах мальчика или самого мальчика?
– Жили мы обычно. Как все. Ну, наказывал иногда… Что в этом такого?
– Еще вопрос. Принижение чувства собственного достоинства у сына, принижение его мужественности было как-то связано с его половыми органами? Может, быть кто-то в семье, возможно шутливо, говорил что-то неприятное или болезненное об этом?
– Не-ет… – всхлипнула женщина и сделала пару глотков воды. – Если бы помнила, то наверняка сказала бы… Что мне сейчас уж скрывать? Девушек у него долго не было точно, – ведь он учился много…
– Еще один нескромный вопрос. Ваш сын как-нибудь иначе проявлял свою сексуальность в подростковом возрасте? Занимался онанизмом?
– Что вы такое говорите?! Срам какой!
– Это важно. Вы можете вспомнить?
Посетительница расстегнула верхнюю пуговицу. Оперлась на клюшку и прошептала:
– Было один раз. Застукала его за рукоблудством. Лет тринадцать ему было. Пришла пораньше домой, заглянула к нему в комнату, а там…Исхлестала его почем ни попадя, чтобы дурака то не валял. Попугала тоже. Говорят, что кто этим делом занимается – дети инвалидами или слабоумными рождаются. Слава Богу, Господь миловал. Все детки здоровехоньки… радость наша…
– И больше его за подобным занятием не замечали?
– Нет. Как бабка отшептала. Он потом плакал. Извинения просил. Я, почитай, с месяц с ним потом не разговаривала…
Не добившись своего, мать заключенного ушла. А профессор Кравченко, переглянувшись с Андреем Львовичем, и обращаясь больше к самому себе, подытожил:
– А ведь все могло бы быть по -другому…
– А эти подробности вам зачем? – не понял Ковалев.
– Диссертацию пишу о причинах подобного социального явления на примере вашего подопечного. Полезная вещь. Может, кто-то и заинтересуется… Нет, все – таки удивительно, что именно вы его поймали! Как вы его вычислили то?!
Сидоренко мотнул головой и пояснил:
– Вычислила его следователь Краснова, – она первая на след Смирнова вышла. Я же на него нарвался случайно.