Зябко. Долгий утомительный путь. Казалось, их путешествие никогда не кончится. Сколько уже в дороге? Три часа? Четыре? Еще только половина восьмого. Спать хочется ужасно. При этих спать как — то неудобно. Колесникова искоса взглянула на сидевшего рядом Вадима. Этому точно не до сна. Энергия из него так и хлещет! Вдруг сосед представился кающимся и резвящимся вовсю на детском кресле — качалке мальчишкой. Да, похоже. А вот его спутник клюет носом. Бросила взгляд на испанца, который ехал вместе с ними. Невысокий, толстоватый, угрюмый, с постоянно недовольным выражением лица и хищными ноздрями, — этот напомнил какую — то птицу с бабушкиного двора. "Ба, индюшка!" — девушка хмыкнула, довольная найденным сравнением. Машина, медленно ехавшая по размытой дороге, плавно покачивалась и навевала дремоту. Она обернулась в поисках предмета, на который можно опереться и попытаться все-таки заснуть. Справа жестким боком маячила дверная ручка, слева — кожаный рукав куртки. Решив где ее голове будет приятнее, наклонилась и уперлась в плечо Вадима.

— Виктория Алексеевна! — она подняла глаза и увидела удивленно — надменную физиономию.

На ее лице промелькнуло что-то, схожее с выражением лица испанца. Прислонившись к дверной ручке, и тут же отпрянув, приняла вертикальное положение, ругая всех присутствующих вместе взятых, весь транспорт, а также длинную, нескончаемую дорогу. Взглянула в окно — несмотря на апрель, здесь, в провинции, о весне ничто не напоминало. Ее одежда — поношенная, но все еще эффектная куртка, джинсы и кроссовки точно не соответствовала окружающему пейзажу. Мелькали заснеженные поля, густой непроходимый лес, своим торжественно- мрачным видом напоминавший зачарованный, сказочный остров — обитель ведьм и леших. "И медведей!" — вспомнилась шутка Мухина. Сотовый показывал, что связь исчезла. "Точно, медвежий угол!" Машина остановилась у железнодорожного переезда, пропустила мчавшийся с огромной скоростью поезд, готовый снести все на своем пути и двинулась дальше.

— Скоро приедем! — констатировал Ворон.

Через полчаса показались первые, оторванные от "большой земли" домики. Казалось, что они появились здесь совершенно случайно, как отшельники, не вписываясь своими цветными стенами и крышами в общий природный фон; невозможно представить что здесь, вдалеке от цивилизации, живут такие же люди. "И не страшно здесь одним?" Опять повернулась к окну. "Ну, наконец — то!" — на горизонте показались строения, кучками разбросанные по обеим сторонам дороги. Из труб домов клубами шел пар, слышен лай местных дворовых собак, поздние крики петухов будили от спячки нерадивых хозяев. Притормозили у магазина. Стас, не проронивший за весь путь ни единого слова, быстро исчез за деревянной, обитой железом дверью с надписью "открыто". Вика, вслед за Вороном, очутилась на улице. Кроме них, на улице толпилось еще человек семь — восемь. Узнав среди приезжих фигуру владельца завода, жители заторопились к нему поздороваться. Девушка вежливо отошла в сторону, давая возможность появляющемуся, как правило, набегами Вадиму поговорить без посторонних глаз и ушей. Изредка она ловила на себе, на своей фигуре оценивающие взгляды местных рабочих, и по их многозначительным ухмылкам становилось понятно, о чем те думают. Раздраженная, отвернулась. В этот момент услышала, как "император" вызывающе громко произносит:

— Вот, бухгалтера вам привез!

Колесникова внимательно на него взглянула, потом снова отвернулась. Вадим обособленно стоял и мерил ее, как и все, снисходительно — оценивающим взглядом, всем своим видом давая понять, что и сам не знает, каким образом и на кой черт залетела сюда эта тропическая птица.

Чувство одиночества, непонятной отверженности и уязвленного самолюбия. Все собралось кучкой и стало глодать изнутри. "Мило! Я тебе покажу, кто тут лишний!" И для чего он это сделал, интересно знать?!

Когда финансовый директор заявила, что ей нужно ехать в поселок, ее патрон явно обрадовался, предложил подождать несколько дней, чтобы ехать вместе. Почему сейчас так себя ведет? Что все это значит? Типа, если она не справится, он тут ни при чем? Обиженная, села обратно в машину. Из магазина выбежал Стасик, неся в руках несколько пакетов с едой, и они, не заезжая в гостиницу, вырулили к заводу. Миновав проходную, несколько зло лающих собак и памятник Ленину, остановились около длинного, двухэтажного здания из красного кирпича. Девушка почувствовала, как какой — то сильный едкий запах ударил в нос. На кукольном лице застыл немой вопрос. Услышав, "формальдегид!", с неподдельным интересом осмотрелась.

Завод состоял из несколько десятков бесконечно тянувшихся корпусов, большинство из которых было построено еще до войны, в бассейнах плавали темные, готовящиеся к переработке в цехах бревна, высокое старинное здание котельной облеплено с обеих сторон лестницами, множество мелких мастерских, сараюшек, складов, навесов. Взглянув на обилие окружающего ее старого обшарпанного камня, металла, опилок под ногами, поежилась. "Как — то мрачновато!" Но, поднявшись на второй этаж, очутилась в большой, чистой, отделанной светлым деревом бухгалтерии. Ее настроение сразу же приподнялось.

Несколько столов, за которыми сидели искоса поглядывающие на нее женщины, привычный шум компьютеров, окна, поблескивающие чистотой, радующая глаз многообразная и многочисленная зелень. Девушка довольно улыбнулась. "Здесь намного уютнее, чем в нашем офисе!"

Деревообрабатывающий завод снабжал теплом и работой весь поселок. На этом предприятии, как правило, трудились целые семьи: дед, сыновья, их жены. До перестройки насчитывалось более двух тысяч человек, охватывались все этапы деревообработки, начиная с поиска и разработки места вырубки и заканчивая самостоятельной продажей конечной продукции и сырья: на экспорт и в регионы отправлялась ламинированная фанера, пиломатериалы, мебельные щиты. В перестройку завод был объявлен банкротом, часть имущества разворовали, что осталось — скупили за бесценок новые хозяева. К моменту их появления оставалось всего пятьсот человек. Остальные — разъехались кто — куда, кто-то спился, кто-то начал собственный бизнес, развивая дополнительные направления.

Решив все свои вопросы с испанцем, поводив его по цехам, Вадим в тот же день уехал, оставив ее одну. "Как он так может? Тут же рванул обратно! Как ни в чем не бывало! — не могла не поражаться она его жизненной силе. — И бедный Стасик!"

Она неделю прожила в гостинице. На работу вставала к восьми, обратно возвращалась поздно, в десять — одиннадцать часов вечера. Иногда задерживалась до самого утра. Тратить время на отдых не хотелось. В гостинице делать было нечего. Единственным приятным времяпровождением и развлечением стало посещение бани, заранее натопленной. Колесникова не знала, чья это была идея — построить подобное средство релаксации в самой гостинице, но каждый раз, когда садилась на лавочку, вдыхая горячий пар, пропитанный запахами мокрых березовых листьев и смолы, благодарно вспоминала создателя бани. Через двадцать минут усталость исчезала, на душе восстанавливался покой и уют, девушка ложилась в чистую постель и моментально погружалась в глубокий восстанавливающий силы сон, чтобы потом бодрая и полная энергии идти снова на завод.

Получив долгожданные планы расстановки оборудования, она вместе с заместителем Жука пошла по заводу, проверяя составленные схемы. Цехов оказалось больше, чем представлялось. К старым схемам добавились новые — появилось несколько мастерских, Нижний склад, где размещалась линия сортировки и часть оборудования; предыдущие списки заметно увеличились. "Сколько тут всего! За день не обойти!" Но обходить, хочешь — не хочешь, а надо. Благоразумно полагая, что "глаза бояться — а руки делают", она взяла карандаш, схемы и помощника. И кружила по цехам, складам, подсобкам, выискивая на оборудовании наименование, марки и модели. Темнело рано, осматривать за день удавалось немного. Наконец, отметив все имеющееся оборудование и неточности, села за компьютер. Началась сверка ее данных с данными учета, выяснения, почему отсутствует тот или иной станок или линия. К ее радости, помочь разобраться старались все, включая бухгалтерию, Славу и Дмитрия. Последний уходил с работы вместе с ней. Как и она, засиживался допоздна. Список несовпадений становился все меньше, что — откуда взялось вспоминали "всем миром", перебирая найденные Бог знает в каких карманах и коробках документы. Но дела двигались. Наступил момент, когда девушка поняла, что работа подходит к концу. Все найдено, сгруппировано, проверено. Теперь можно с удовлетворением и чувством выполненного долга отправляться домой.

Вернувшись, в сотый раз проверила составленный отчет и отправила его Зингерману. Затем набрала его номер, предупредила, что вся необходимая информация выслана. Машинально нацепила наушники и погрузилась в изучение документов, накопившихся в ее отсутствие.