Капитан Штенгель.

Когда совсем еще юным стажером с испытательным сроком, Гельмут Штенгель попал в сыскное бюро при Управлении Тайной Стражи, его направили напарником к самому Густаву Кремору, грозе всего преступного дна столицы герцогства Штангордского. Он был горд, его взяли в Тайную Стражу, его, а никого иного из всего благородного молодняка, поступившего в этот год на службу.

Естественно, молодой стажер ожидал увидеть перед собой эдакого модного сурового франта в темном плаще, полумаске и с тяжелой рапирой на боку, но реальность жестокая вещь. В грязной комнате, перед ним сидел низкорослый старичок, со сморщенным как печеное яблоко лицом и выбитыми зубами. Про внешний вид, лучше и не вспоминать: засаленные брюки, штопанный сюртук, грязная сорочка и стоптанные ботинки. Как же он был в этот момент разочарован, не рассказать и, наверное, это можно было сравнить только с теми же чувствами, когда по окончании стажировки, он был благодарен судьбе за такого учителя.

— Мы не собаки, — такими были первые слова, которыми встретил его Густав Кремор.

— Не понял… — пролепетал тогда юный стажер.

— Мы крысиные волки, — продолжил знаменитый сыскарь. — Наша задача стать такими же как преступники, впустить всю их грязь в себя и уподобиться им. Когда это происходит, мы понимаем все их поступки и можем предугадывать все их деяния. Ты не в Городской Страже, сынок, а в Тайной, и наша задача не только ловить преступников, но и использовать их таланты на благо нашего герцога. Понимаешь, про что я?

— Нет, — растерялся Гельмут, — не понимаю. Зачем нам таланты воров, убийц и мошенников? Как это можете говорить вы, человек неоднократно отмеченный самим герцогом?

— Объясняю один раз, — сказал старик. — Поймешь, оставайся, а нет, так проваливай в Городскую Стражу. Готов?

— Да, — стажер щелкнул каблуками своих щегольских кавалерийских сапог.

Старый сыщик издевательски усмехнулся и начал:

— Преступников ловит обычная стража, а для нас, это всего-лишь побочное занятие. В Тайной Страже нас всего трое таких, которые криминалом занимаются. На все наше немаленькое герцогство, всего трое. Я уже стар, мне нужна смена и из всех поступивших в этом году на службу герцога дворян, выбран был ты.

— Кем выбран? — Гельмута распирало от чувства гордости.

— Мной, — ответил Кремор и продолжил: — А знаешь почему?

— Почему?

— Ты самый неказистый и неприметный из всех: сутулый, ноги кривые, прыщавый, глаза невыразительные, волосы редкие и перхотные. Именно такой мне и нужен. Кроме того, ты неплохо владеешь кинжалом и быстро приспосабливаешься к обстоятельствам, — Кремор усмехнулся. — Ты думаешь, многие в замке понимают кто я? Нет, только несколько людей во всем герцогстве Штангордском знают нас в лицо и владеют информацией о том, чем мы занимаемся. Никто не определит меня как полковника или виконта Кремора. Меня в городе знают как Перстня, весьма авторитетного вора-домушника с понятием. Наша задача жить среди преступников и быть ими, чтобы в нужный момент, когда какая-нибудь обиженная скотина из приближенных ко двору, заказала смерть герцога или кого-то из близких ему людей, мы вовремя отреагировали. А кроме таких, существуют вражеские шпионы, подсылы, да и просто опасные колдуны и прочая шваль, которую надо вовремя придушить. Опять же, когда герцогу нужно что-то сделать не слишком благородное, то разумеется, не он этим занимается, а нанятые нами воры и убийцы. Теперь понял?

— Так точно! — Гельмут вытянулся по стойке смирно.

— А вот это брось, виконт Штенгель, отвыкай от этого, — сухо сказал старый сыскарь. — Теперь, всегда называй меня дядя Перстень и только так.

— Понял. Что я должен делать?

— Учиться, Штенгель, учиться.

И началась его учеба совмещенная с практикой. Первым делом ему сменили внешность. Полковник побрил его голову наголо, заставил отрастить усы и больше загорать, он теперь не аристократ и белизна кожи ему ни к чему. Потом была придумана легенда, которую он зазубрил от и до, и так, виконт Гельмут Штенгель, стал Лысым, племянником вора-домушника Перстня, приехавшим из отдаленной деревни в Ригейских горах. Ну а затем, самое тяжелое — изучение всей криминальной системы Штангорда, воровских законов, навыков, языка, обычаев, понятий, жаргонизмов, и последующее применение всего этого в жизни.

Прошел год, Лысый заработал некоторый авторитет и стал в криминальных кругах достаточно известен, чтобы его узнавали. Стажировка окончилась и ему следовало занять место полковника Кремора, но тот решил, что будет доживать свой век там, где прожил всю свою жизнь, в трущобах, а не в родовом замке. Так они продолжили жить и работать на благо герцога вдвоем. Поселились в логове Перстня, небольшой и неказистой хибарке на окраине города, возле самого синего моря. Район, конечно, не очень, Старая Гавань, но это для честных граждан, а вот для них, это был настоящий дом. Лысый, он же бывший виконт Штенгель, настолько вжился а роль бандита, что даже наедине с Кремором, никогда не упоминал своего настоящего имени. Весь день он мотался по городу, общался с людьми городского дна, а старый сыскарь, как паук в центре паутины, сидел в своей хибарке и анализировал всю поступающую к нему информацию.

Прошло еще несколько лет и годы одолели Густава Кремора. В одно совершенно обычное утро, он просто не проснулся. Всю свою жизнь верный слуга герцогской короны жил тайной жизнью, и умер так же как жил: тихо, спокойно, незаметно и без суеты. Хоронили его совершенно чужие ему люди. В замке Кремор на родовом кладбище, дальние родственники виконта, не успев закопать богатого дядюшку в землю, передрались за его немалое наследство. И Штенгель задал себе вопрос, а зачем он жил, если ничего не оставил после себя? И правильной ли дорогой идет он? Однако, когда он поприсутствовал на двух поминовениях в честь одного и того же покойного, то сомнения его ушли прочь.

Вся Тайная Стража сожалела о смерти знаменитого полковника Кремора. Хоть и не видел его никто из рядовых сотрудников, но легенда есть легенда, и когда она уходит из нашей жизни, то всегда оставляет какую-то пустоту внутри. Со временем, эта пустота заполняется чем-то новым, но пока потеря была свежа, все сотрудники, пусть не рыдали, но переживали смерть старого сыскаря искренне. То же самое, можно было сказать и о тех, кто находился по другую сторону закона. В криминальных кругах, авторитетный вор-домушник Перстень был личностью известной, и во всех трактирах, тавернах, кабаках, притонах и шалманах, его вспомнили, а все истории, которые были рассказаны в следующую после его смерти ночь, были только о нем. Старики вспоминали его дела, удачливость, храбрость и умение кидать точно в цель все, что только возможно. Самые серьезные люди Старой Гавани, такие как Папаша Бро, Кривой Руг, Шрам и гостивший в городе главарь удачливой разбойной банды Свирепыш, лично подходили к Лысому и выражали ему свое соболезнование.

Что же, пережив смерть наставника, Лысый продолжил его дело. Время от времени совершал показательные кражи в домах богатых горожан, кутил, пропивая добычу, буянил, дрался, но большую часть всего своего времени, он наблюдал, вынюхивал и делал из всего того, что узнавал, выводы. Надо сказать, очень верные, и не успел еще удачливый разбойник Свирепыш, толком подумать о нападении на карету герцогского казначея маркиза Блинка, как он тут же был найден, арестован и незамедлительно казнен. Так, Гельмут Штенгель стал лейтенантом.

Потом, случилось так, что глава всех убийц Шрам, видать, совсем сбрендив от наркотиков, которые потреблял в огромных количествах круглые сутки, взял от некоего восточного купца, заказ на невесту юного герцогского сына. Реакция была мгновенной, купец схвачен, банда Шрама изрядно прорежена солдатами Городской Стражи, а сам главарь, четвертован при большом скоплении народа, на площади перед городской ратушей. После этого, лейтенант Штенгель, стал капитаном Штенгелем.

Когда начальник Тайной Стражи, граф Таран, в присутствии герцога Конрада Третьего, вручал ему капитанские нашивки и выкрикнул его имя, фамилию и звание, то он, стоял не шевелясь. За прошедшие годы, он перестал считать себя Гельмутом Штенгелем, он стал Лысым. И только когда его тронул за плечо адъютант герцога, понял, что обращаются к нему. Заминка не осталась незамеченной начальством, и в срочном порядке, свежеиспеченный капитан Тайной Стражи, был отправлен в отпуск на родину, в родительский замок на побережье Лазурного моря. Тем более, что и повод был достойный, после того как городские стражники прошлись частым гребнем по Старой Гавани, многие решили схорониться до лучших времен и переждать гнев герцога в сельской глубинке.

Подсчитав, все что ему задолжало, казначейство выдало Штенгелю весьма приличную сумму денег, а начальство сказало, что ближайшие полгода в столице ему появляться запрещено. Отдых и только отдых, никаких волнений, нервных встрясок и неприятностей. Что же, Гельмут расценил это как приказ и отправился домой, где и был встречен с радостью родными и близкими.

Первый же вопрос, с которым к нему обратилась мать: "Когда ты женишься, мой мальчик?" Вопрос был справедлив и, оглядевшись, виконт быстро нашел себе пару — первую красавицу в округе, дочку их соседа, богатого маркиза Саргоно. Юная и прекрасная Тира, черноволосая, стройная и кареглазая, воистину была великолепна, и обычный неказистый капитан, служащий на дальней пограничной заставе, именно такие документы были выписаны Штангелю, ее вряд-ли бы заинтересовал. Да, если бы было так, то Гельмут и сам бы, может быть, не решился подойти к ней, но старый Густав Кремор, многому научил своего ученика, в том числе, и разбираться в человеческих поступках, а главное, в причинах побуждающих людей делать что-то именно так, а никак иначе.

Он еще раз огляделся вокруг и сделал вывод, что соперников для себя просто не видит. Ну, в самом деле, что эти юнцы и побитые молью провинциальные чиновники, могли противопоставить ему — человеку, видевшему всю изнанку жизни и многократно рисковавшего ею? Ничего. В итоге, после трех окончившихся смертью противника дуэлей, пылких слов про любовь, серенад под окном и прочих положенных в таких случаях процедур, цель была достигнута. Прошел всего один месяц и гордая провинциальная красавица, отдала свою руку и сердце капитану Гельмуту Штенгелю.

Однако, счастье молодой пары было недолгим и, опережая почтовую карету с известиями о смерти герцога Конрада Третьего, к капитану прискакал экстренный курьер, с приказом, незамедлительно прибыть в распоряжение графа Тарана. Бросив все, капитан Штенгель рванулся в столицу. Двое суток бешенной скачки и, вот, он входит в кабинет начальника Тайной Стражи. Чем вызвана такая спешка, думал Гельмут, может быть я чего-то не сделал, не смог чего-то предотвратить? Нет, вряд-ли. Когда он уезжал в отпуск, все было как обычно, да и кроме него есть кому за обстановкой присмотреть. Без пригляда со стороны властей, криминал никогда не остается — это закон выживания любого государства.

Как был, в пыли, дорожном плаще закрывавшем лицо, потный и воняющий лошадиным потом, вне очереди, под недовольный ропот ожидавших приема посетителей, твердым шагом, он прошел в приемную своего непосредственного начальника и, предъявив свой серебряный жетон адъютанту, доложился:

— Капитан Штенгель, сыскное бюро, по приказу его Высокопревосходительства графа Тарана.

Адъютант, совсем молоденький парнишка, видимо, только недавно принятый на службу и не знавший, кто есть кто в системе Тайной Стражи, только презрительно скривился и пробурчал:

— Фи, вы хотя бы переоделись с дороги, капитан.

Лысый, вор из Старой Гавани, а не капитан Тайной Стражи Штенгель, ударил раскрытой ладонью по голове адъютанта, и тот, больно стукнувшись носом об дубовый лакированный стол, взвыл.

— Быстро доклад, корнет, — прошипел ему в лицо Штенгель. — И встать по стойке смирно, когда с тобой старший по званию разговаривает.

— Сейчас-сейчас, — адъютант вскочил как ошпаренный и умчался в кабинет начальника. Буквально через несколько секунд он вернулся, вытянулся по стойке смирно и пролепетал: — Проходите пожалуйста, господин капитан, граф ждет вас.

Перед тем как войти в кабинет, Штенгель остановился перед корнетом и, глядя ему в глаза, спросил:

— Ты запомнил меня?

— Так точно, господин капитан, — четко ответил адъютант. — Прошу прощения, ошибка вышла.

— Извинения приняты, — бросил уже на ходу Гельмут и вошел к начальству.

Он даже не успел доложиться, как граф Таран встал из-за стола и, махнув рукой, сказал:

— Без этого обойдемся, капитан. Пойдем, нас уже ждут.

Что к чему, Штенгель мог бы спросить кого попроще, но такого человека как сам начальник всех тайных стражников герцогства Штангордского, теребить вопросами не решился и молча последовал вслед за ним. Они вышли из кабинета через запасной выход, прошли караул из двух бойцов специальной роты "Гранит", с незапамятных времен несущих особо важные караулы в замке герцога, и направились куда-то в подвал. Коридор сменялся коридором, они путались, изгибались, пересекались, и капитан просто запутался, бросил подмечать дорогу и полностью доверился своему начальнику. Наконец, они пришли, средних размеров комнатка с постаментом в центре, изображающем бога Белгора, поражающего дракона. Здесь их уже ждали, два человека, и обоих Штенгель узнал: молодой герцог Конрад Четвертый и Верховный Жрец Белгора, достопочтенный Хайнтли Дортрас.

Герцог, жрец и граф сели в расположенные полукругом кресла под статуей, а капитану Штенгелю, оставалось только стоять перед ними. В том, что дело, ради которого его выдернули из отпуска, и привели в святая святых замка — подземное святилище, будет серьезным, сомнений не было и оставалось, лишь получить разъяснения. Капитан ожидал, что говорить будет герцог, но слово взял Хайнтли Дортрас:

— Капитан Штенгель, вы готовы выполнить особо важное задание?

— Да, достопочтенный Хайнтли Дортрас, — он немного склонил голову, здесь не официальная встреча, тянуться смысла нет.

— Хорошо, — жрец сцепил перед собой руки и в задумчивости пошевелил большими пальцами. — Вам будет доверено настолько важное дело, что об этом, не будет знать никто, кроме тех, кто находится здесь и сейчас. Как вы уже знаете, наш герцог Конрад Третий, скоропостижно скончался, и перед самой смертью, ему было видение, что государство наше падет, род герцога пресечется, а народ наш исчезнет с лица планеты. Как Верховный Жрец Штангорда, я проверил эту информацию, и пришел к выводу, что так и есть. В прошлом были допущены ошибки, которые, вскоре, скажутся на нас. Есть возможность избежать тяжкой для всего нашего герцогства участи и, как это ни странно, наша судьба в руках детей. Ну, пока детей, а в будущем, кто знает.

— Их надо убить? — спросил капитан.

— Эх, — тяжко вздохнул жрец, — если бы все было так просто, то вас бы и не тревожили. Вы знаете, где находится герцогский сиротский попечительский приют?

— Да, достопочтенный, это недалеко от Старой Гавани, улица Красильщиков, дом пять, кажется.

— Все верно, мы говорим про одно и тоже место. Вы знаете, кто там воспитывается?

— Нет, какие-то иноземцы-беженцы.

— Дромы, капитан. Там воспитываются дети дромских гвардейцев, которых успели эвакуировать из горящего Ариса.

Хайнтли Дортрас крепко задумался, герцог и граф по-прежнему молчали, и капитан решился спросить:

— Что я буду должен делать?

Жрец поднял на него усталый взгляд и продолжил:

— При Управлении Тайной Стражи, будут сформированы три особых группы, которые займутся судьбой этих детей. Первая, будет работать в самом приюте, вторая — готовить им место в жизни, а третью возглавите вы и, думается нам, она и будет основной. Большинство тех, кто находится в приюте, самые обычные дети, со своими страхами, горестями и радостями, от них проблем или каких-то неординарных поступков не ожидается. И есть трое мальчишек, на которых, мы и возлагаем основные надежды. Наши оракулы неоднократно вопрошали богов, и ответ был один — все зависит от этих детей, но руководить их поступками, мы не сможем, ибо это приведет к плачевным результатам. Но никто не запрещает помогать им и, немножко, совсем чуть, подправлять их отношение к жизни и к нашему герцогству. Так случилось, что эти мальчишки уже вкусили первую кровь, а теперь выходят на разбойную тропу, ночами бродят по городу и прохожих грабят. Вот поэтому, наш выбор пал на вас. Вы лучший специалист по вопросам криминала, капитан Штенгель.

Задание капитану не понравилось, с душком, мутное такое дело, но отказаться он не мог, и спросил:

— Есть еще что-то, что я должен знать?

— Вы должны знать историю дромов, и вам будут предоставлены все возможные материалы по этому вопросу, но сразу скажу, почему эти трое, отличаются от остальных детей. Они — бури, вам это что-то говорит?

— Нет, достопочтенный.

— Среди дромов, всегда существовала закрытая каста могучих воинов, которых в Великой Степи обозначали по разному: бури, курд, бирюк, а по нашему, волк.

— Волк? — удивился капитан.

— Именно так. Все они как на подбор, были людьми, скажем так, с несколько необычными способностями. Например, неоднократно зафиксировано, что многие бури владели симпатической стихийной магией, умели обращаться в зверей, имели чутье на опасность, ну и другие способности. В общем, это прирожденные воины.

— И эти трое?

— Да, прямые потомки бури, чистая линия без всяких примесей инородной крови. Первый — Пламен, сын Огнеяра, его отец командовал Первой сотней, Первого гвардейского полка, так называемые "Волки Кагана". Второй — Звенислав, сын Прозора, отец командовал отдельной сотней разведчиков, их называли "Тихая Смерть". Третий — Курбат, сын Буривоя, отец отвечал за контрразведку и этого я лично знал, очень хитрый был человек и как проспал рахдонский заговор, до сих пор не понимаю. Такие вот непростые мальчики. Конечно, если бы мы знали про все это раньше, то было бы легче, но что есть, с тем и приходится работать.

— Когда мне приступать?

Жрец вновь молчал и слово взял молодой герцог:

— Начнете сегодня же, капитан. Запомните, наблюдение за мальчишками и, по возможности, помощь.

— А если они людей на улицах будут резать?

— Для этого есть Городская Стража, поймает их — хорошо, а нет, так пусть бегают, до поры до времени. Если они начнут доставлять хлопоты и двинутся не туда куда бы нам хотелось, то их просто расстреляют из арбалетов, а нам, придется искать иные пути к спасению нашего народа.

— Ваше Сиятельство, а куда они должны двигаться, каков их путь?

— Сами толком не знаем, есть только мнение, что они должны обратить весь свой пыл, умения и силы, на борьбу против рахдонов, а мы, должны им в этом помочь. Тогда, возможно, проклятие спадет с нашего народа.

— Проклятие? — капитан совсем запутался.

— Этого тебе знать не надо, Штенгель, — сказал граф Таран. — Придет время, все узнаешь.

— Разрешите идти? — вытянулся сыскарь.

— Да, — герцог милостиво кивнул головой.

— Благослови тебя Белгор, — пожелал ему вслед Верховный Жрец.